От Автора.
Небо медленно начинало светлеть, но солнце пока и не думало появляться из-за горизонта. Свежий ветер, еще несущий с собой ночную прохладу, шумел в листве деревьев, не забыв залететь в открытое нараспашку окно. Ламбо сидел на подоконнике, поджав под себя ноги, и задумчивым взглядом смотрел в окно. Мальчик не спал уже довольно давно и сейчас терпеливо выжидал, когда отдел начнёт просыпаться, чтобы ураганчиком выскочить из комнаты и побежать желать всем доброго утра и просто радостно смеяться, поднимая окружающим настроение. Щенок с замиранием сердца следил за с каждой минутой всё больше светлеющим небом и прислушивался. Он не хотел, чтобы утро наступало, не сейчас, когда всё закончилось. Все надежды разбились, и план хоть и пришёл в исполнение, радости не вызывал. Ребёнок любил свой клан, оборотней в нём и желал им только счастья, но больше не хотел оставаться в нём. Отец, единственный кто держал его, умер и пусть остался клан, что его любит и заботиться, но Ламбо не хотел становиться главой. Никогда не хотел занимать эту должность. Он не идиот, и уж точно не настолько самоуверенный, чтобы думать о себе как о главе клана. Хотелось другого: и ему и зверю. Кого-то сильного рядом, того, кто позаботится и даст подзатыльник, если надо, кто вытащит из передряг, пожурит и просто потреплет по головке. Мальчик не хотел становится ни главой, ни вожаком, но очень хотел найти его. Он не против подчиняться, прижимать ушки к голове и поскуливать, полностью выражая свою покорность. Но у любого оборотня есть гордость, поэтому над этим следовало бы задуматься, но отличная кандидатура была. Хибари Кёя. Ягуар, что спасал его уже несколько раз, в меру строгий, хмурый, но искренне заботящейся о своих подчинённых. Ламбо был бы счастлив, иметь подобного вожака, но… Видно не судьба, или он такой ненужный. Ему отказали, не прямо, конечно, но сути это не меняло. Его просьбу оставили без ответа, ему просто не дали ответ, не сказали ни да ни нет. Это было даже хуже! Он, правда, бы понял, не обиделся и не завел концерт, он уже взрослый! Но старший собрат даже не удосужился сказать, что он не подходит как член его стаи. Обидно, это было ужасно обидно, но Ламбо не злился, нет, Кёя-ни, имел права ему отказать, ведь кто таков Ламбо? Всего лишь маленький щенок маленького клана, что славились своей добротой. Хотелось кричать, что это неправда! Бовино никогда не были ни добрыми, ни добродушными. Просто кучерявые псы любят своих детей и у них уже несколько поколений были хорошие главы, что не давали Бовино вести себя плохо. Это правда, правда, они просто хорошие и их мало, чтобы скалить зубы на всех. Его дед держал клан в своих мощных лапах, его отец, был отличным лидером, а Ламбо просто не хотел. Даже пытаться не хотел. Он их любит, правда, они его семья и он будет их защищать, но не как глава. Для него это слишком. Вот только выбора, похоже, не было. Становится членом другой стаи с неизвестным вожаком не хотелось, а с кланом Бовино точно будут проблемы, когда он объявит, что не хочет быть главой. Интересно, он унесёт лапы? Звуки того, что ребята ОДК стали просыпаться, отвлекли ребёнка от мыслей. Солнце, наконец-то выглянуло из-за горизонта, заставляя прищуриться. Кучерявый мальчик соскочил с подоконника и, окинув комнату печальным взглядом, застыл, шмыгнув носом. А ведь ему здесь так понравилось. Помотав головой, щенок ударил несколько раз себя по щекам и потёр глаза, где стали скапливаться непрошеные слёзы. Закусив губу, Ламбо шмыгнул один громкий раз и натянул на лицо счастливо-весёлую улыбку, чтобы быстрым ветром вылететь из комнаты и громко поздороваться с первым попавшемся полукровкой. День только начался, а Ламбо уже хотелось выть от тоски и несправедливости. Он хотел остаться с братиком Кёей и его кланом, послушать перепалку Кена и Хаято, к которой мог подключиться и Такеши. Еще покататься на плечах братика обращенного, что, оказывается, очень любил детей. А ведь Чикуса не научил его многим оригами, а сестрица Хром так и не испекла ему тортик, который обещала, между прочим! Шатен улыбался мягко-мягко и поэтому тоже заслужил звание братика, Ламбо даже на миг показалось, что лев счастлив был это услышать. С ними хотелось остаться, как жаль, что все они не стая, и он просто не может остаться с ними.***
Ночную тишину нарушил собачий лай. Ламбо оставалось только радоваться, что большая часть клана не погналась за ним, а приняла решение маленького щенка, что уже имел вес своего слова. Уже не ребёнок, а оборотень, почти не щенок, а подросток. Мальчишка мог порадоваться, что успел достаточно подрасти, чтобы почти сравниться по массе с сородичами. Лапы быстро касались уже остывшего асфальта, неся черное тело вперёд. Он даже не думал дать бой, девять соклановцев, для него пока много, да и сильные эти ребята, он знал. Спасительный конец территории замелькал в конце улицы, всего три квартала, осталось всего три квартала. Лапу пронзила боль и Ламбо рывком дёрнули назад. Над головой раздалось агрессивное рычание, заставившее сердце остановиться. Добегался. Быстро обернувшись, мальчишка, не думая, рявкает и кусает нападавшего за плечо, не забыв дёрнуть головой в разные стороны, чтобы клыки сильней вошли в чужую плоть. Пёс взвыл и отпустил зажатую лапу, позволяя щенку подскочить и врезать заскулившему псу хвостом по морде. Молодой оборотень дёргается вперёд и тихо скулит, когда наступает на заднюю лапу. Кажется, ему перекусили кость. На шум сзади Ламбо резко обернулся и, пригнувшись, пропустил над головой, прыгнувшего на него собрата. Зарычав, мальчик вздыбил шерсть, напружинившись, пытаясь не вставать на пострадавшую лапу. Четверо псов взяли его в круг, порыкивая и скаля белые зубы. Зеленоглазый осклабился в ответ, показательно царапая когтями асфальт, как бы предупреждая, если понадобиться, он будет пытаться убить. Ламбо их любил, всех их, считал семьёй, но своей шкурой он тоже дорожил. Осталось всего три квартала. Раздался рык и подвывание, два зверя клубком упали на землю, пытаясь схватить, друг друга за шею, чтобы сжать до хруста и привкуса крови во рту. Остальные не вмешивались, но напряженно наблюдали за дерущимися. Ламбо не знал, о чём они думают, да псы, возможно, и сами не знали, что будут делать. Дадут ему уйти, если щенок победит или догонят и загрызут. Рычание с лаем и скулежом, прекратилось. Молодой оборотень тяжело дышал, высунув из пасти светло розовый язык и блестя зелёными глазами. Псы заворчали, не зная, что делать и стали переглядываться. Мальчишка не был им чужим, и только что собственными клыками отвоевал себе право жить, как они могли напасть на собрата. Возможно, предателя, ведь он уходит, но у них тоже есть гордость с честью. — Оя-оя, мы что, опоздали? — из синей дымки на ближайшей крыше, появился синеволосый вампир, который обвёл застывших псов взглядом и, покачав головой, пальцами руки коснулся своего лба, сделав огорченный вид и добавив в голос побольше печали.— Обидно-то как. Расходимся, представление закончилось, куфуфуфу, — в Мукуро что-то полетело, что, именно, не понял даже сам вампир, просто увернулся, от пущенного снаряда и с наигранной оскорбленностью посмотрел на Хаято, что сверкал злыми глазами. Фыркнув, хохлатый пожал плечами и мягко спрыгнул с крыши. — Щенок, ты дурак, бьен! — Кен, не размениваясь на слова, зарядил оборотню кулаком по голове, отчего черный пёсик заскулил и прижал уши к голове. — Вы ведь больше не будете преследовать Ламбо, да? — шатен каким-то неведомым образом оказался между мальчишкой и его сородичами, мягко улыбаясь и щуря янтарные глаза, в которых была нескрытая угроза. Псов передернуло, и они заскулили, прижавшись к земле и поджав хвосты. Очень уж ощутимо ото льва ощущалось давление сильного зверя, прицельно-направленное на них, а улыбка парня немного походил на оскал. — Савада, ты хочешь их отпустить? — угрожающе прорычал Кёя, сверкая ртутными глазами, что отдавали фиолетовыми бликами. Тсуна через плечо глянул на ягуара и светло улыбнувшись, кивнул. Черноволосый фыркнул и с прищуром осмотрел Бовино, что вдруг поняли, глава Намимори мысленно их уже всех поубивал и даже прикопал под сырой землёй, где-нибудь в лесу. Вот это было и правда жутко, а Хибари мог, как и вон те акулами улыбающееся вампиры. А то, что Такеши еще и смеялся, облокачиваясь на лопату, стало последней каплей и кучерявые псы, заскулив, бросились наутёк, опасаясь, что сегодня их все-таки убьют. — Тц, убрались, — разочарованно протянул Гокудера, смотря вслед убежавшим псам. Ягуар с обидой и разочарованием в серых глазах посмотрел вдаль, тяжело выдохнув. — Ламбо, ты в порядке? — Хром, появившись рядом с черным пёсиком, стала его придирчиво осматривать. Оборотень закивал и обратился, голой задницей упав на асфальт. — Нормально. А, вы, почему тут? — растерянно спросил ребёнок, щенячьим глазами посмотрев на ребят, что собрались на улице и, только, что помогли ему. Внутри мальчика заворочалось тёплое чувство, а хвост предательски стал подрабатывать помелом, ходя из стороны в сторону. Они ведь пришли из-за него, правда? Он им нужен и может остаться? — Ламбо, мы же друзья. Почему ты ушёл, ничего не сказав? Мы ведь волновались, — Тсунаеши говорил мягко присев на корточки перед ребёнком. Ламбо шмыгнул носом и из зелёных глаз побежали слезы, что очень озадачило всех, только лев продолжал по-прежнему тепло улыбаться. — Ты обиделся на Кёю? — названный широко раскрытыми глазами уставился на шатена, чуть не споткнувшись. Кучерявый пёсик очень интенсивно замотал головой, заходясь в плаче. — Ламбо не обиделся, нет. Ламбо понимает, он слабый и жалкий и Кёя-ни имеет право не любить Ламбо! Ууууу, я… я просто не хочу быть обузой, — мальчик продолжал заходиться в плаче и подвывать, бормоча что-то невнятное и обрывочное. На Хибари сошлось множество осуждающих взглядов, на что парень ощетинился и чуть ли не зашипел. Сам черноволосый не понимал, как так получилось, и с чего вдруг ребёнок решился на всё это. Нахмурившись, ягуар в несколько шагов приблизился к пареньку и от души стукнул его кулаком по макушке, заставляя кучерявого мальчика, втянуть голову в плечи и удивленно посмотреть на Кёю. Парень выглядел хмуро, с нечитаемым взглядом смотря в заплаканные зелёные глаза. — Пошли, поговорим, глупый щенок, — рыкнув, Хибари закинул обескураженного ребёнка на плечо и направился в сторону своего дома. — Куфуфу, думаю, сейчас я там буду лишним. Кто со мной в отдел, сыграем в карты? — разноглазый обвёл всех присутствующих предвкушающим взглядом, растягивая губы в ухмылке. Ночь обещала быть длинной и многообещающей.От Хибари Кёи.
Мальчишка не дёргался, даже никаких звуков не издавал. Это немного настораживало, но давало возможность подумать. С чего мелкий решил, что мне он не нравится, я так и не понял, но вроде бы догадался, откуда растут ноги у его истерики. А то, что это истерика, я почему-то не сомневался. Добравшись до дома, перепрыгиваю через забор, не желая возиться с замком. Входная дверь была открыта. Шмякнув мальчишку на стул, быстро прохожусь по нему взглядом. У Ламбо покрасневшие глаза, которые он прятал за чёлкой, опустив голову и закусив губу, нервно перебирал пальцами. Сунув ему в руки кружку успокоительного зелёного чая, жду, пока ребёнок залпом её осушить. И как мне объяснить, что я не против бы взять его в стаю, да только не могу. — Ламбо, слушай внимательно, повторю всего раз. Я не стану твоим альфой, — щенок вжимает голову в плечи и ставит кружку на стол. — Моим вожаком будет Савада, я не смогу стать альфой тебе, — отвернувшись, краем глаза замечаю изумление на лице Бовино. Я бы сам удивился, скажи мне кто-то года два назад, что у меня может появиться вожак. С моей нелюбовью к большому скоплению народу и пренебрежительным отношением к чистокровным оборотням. Просто шатен другой, и никто не против пойти за ним. Это нервирует, вызывает легкое раздражение и почти незаметный страх. Надеюсь, я не ошибаюсь в своём выборе, и если потребуется, я рискну. Оборву связь, на которую соглашаюсь сейчас. Если я ошибусь, надеюсь, будет шанс всё исправить. Нет ничего, что не рушиться, и я разрушу её собственными руками, если эта связь станет для меня проблемой, я просто уйду. Хочу в это верить, иначе сам загоню себя в ловушку собственных опасений. Возможно, стоило бы поговорить с Мукуро, но я просто не хочу, чтобы даже он знал, что банально боюсь ошибиться. Доверять слишком в новинку. Сколько лет прошло… Больше четырёх? Да, наверно так. Именно столько лет назад, я обратился и встретил Мукуро. О чём бы я ни думал и как бы не убеждал себя, я по-прежнему где-то глубоко внутри опасался, что Рокудо уйдёт. Просто уйдёт, я ему надоем или… Слишком мерзко признаваться даже себе, я боялся. Пытался не показывать этот страх, скрывать его и подавлять, но я боялся, что меня опять бросят. Сперва родители, что погибли в автокатастрофе, где чудом выжил я. Потом дядя, что просто ушёл в десять лет. Просто взял и ушёл! Не попрощавшись и ничего не сказав, исчез, просто, пропал из дома. Тогда я решил, что не буду больше привязываться, это больно. Но с Мукуро все планы летели к демонам. Я буду их защищать, буду помогать и стараться быть к ним терпимей. Но я ведь подсознательно до сих пор ожидаю удар, что они просто больше не придут, исчезнут, растворятся. И это мерзко, раздражает, бесит и очень злит. Я не могу победить это чувство. Расковырять, вытащить, выдрать, сломать, уничтожить. Не получается. Мне нужно знать, что я могу уйти. И я уйду, до того как уйдут от меня. Звучит так просто что аж бесит. Ведь от Рокудо я никуда не денусь, он нужен, необходим. Это тупик. Можно позлиться, попробовать возненавидеть, только я не мазохист и это страшно. Та грань привязанности, тепла, подозрения со страхом и ненавистью. Не к Мукуро, ни в коем случае, к себе, за слабость, за привязанность, за невозможность просто поверить. — Кёя-ни, тогда я тоже стану частью этой стаи! Ведь стая никогда не бросит друг друга! А Ламбо, хочет проводить много — много времени со всеми вами, — от резкого вскрика, отшатываюсь от стола, чуть не упав со стула и во все глаза, уставившись на снова улыбающегося Бовино. Ребёнок подскочил со стула и засветился, лучась позитивом, будто не он ревел недавно. — Говори насчёт этого с Савадой, — мальчишка закивал и пулей вылетел из кухни, а потом и дома. Покачав головой, даже не собираюсь его догонять, теперь это проблема льва. Помыв кружку и убрав со стола, замираю, мрачно осмотрев помещение. Стоило бы лечь спать, но Мукуро нет. Где они, вопрос не стоял, но идти не хотелось. Не сейчас. Прикрыв рукой глаза, тяжело выдыхаю. Стоит взять себя в руки и только тогда соваться в отдел. Если не приду, возникнут вопросы, на которые я не горю желанием отвечать. Всё слишком сложно.