Спун

      Стояла тихая июньская ночь. По местному времени 23:52. Идёт мелкий приятный дождь, от чего воздух наполнен прохладой, свежестью и тем особым ароматом небесной влаги. Штат Айдахо, Бойсе - город деревьев, находящийся у подножья гор и возле леса, давно весь погрузился в спокойный сон. Так и в одном из многочисленных домов царит небывалая тишина. Там всё на своих местах: посуда вымыта и убрана в сушку, игрушки немного вываливаются из отведённого под них ящичка, а рабочий стол и кабинет главы семьи идеально чисты. Вот в приоткрытое окно родительской спальни через полупрозрачные шторы пробился маленький лучик почти полной луны. С трудом преодолев плотные чёрные тучи, он нежно упал на мягкий светлый ковёр, за что был наказан и почти сразу же исчез за тучками. Тишину внезапно нарушил звук упавшей в лужу капли. И ещё одной, и ещё. Кажется, кто-то неплотно закрыл кран - вот ведь теперь за ночь "накапает" счёт на несколько лишних долларов... Но нет, это не капли воды из крана, а чего-то красного.. Может, кот опрокинул бокал с недопитым дорогим вином? Да только в доме нет питомцев и в этой семье не принято пить алкоголь. Послышались чьи-то шаги, и спальню взрослых начали наполнять новые звуки: сперва тот, с которым хозяйки обычно разделывают и потрошат курицу или индейку на День Благодарения, затем чавканье и громкое проглатывание, будто кто-то вернулся с добычей из очередного ночного похода к холодильнику... Тем временем на часах маленькая стрелка уже близится к трём, и небо начинает потихоньку светлеть. Звуки в родительской опочивальне стихли, и во всём доме вновь повисла звенящая тишина. К окну двинулась чёрная тень... - "Как жаль, что такие чудные шторы цвета луны теперь испачканы", - прошептала она. Да, и правда, жаль. Внезапно какой-то шум донёсся из другой комнаты. Тень вздрогнула, пошатнулась и скользнула к источнику звука. Человека из соседнего дома угораздило проснуться в столь поздний час. Причиной тому служила жажда, и он зашаркал тапочками в кухню. Окна её выходили прямо на детскую комнату того дома. Напившись стаканом тёплой воды, он взглянул на окна детской соседнего дома и невольно улыбнулся, ведь прекрасно знал маленькую обитательницу той спальни и дружил с её семьёй. Вдруг он заметил в окне какой-то чёрный силуэт - тень, падающую на шторы от света ночника. Создавалось впечатление, что зловещая тень смотрит ему прямо в глаза, не шевелясь, не моргая... Сосед насторожился, всматриваясь в ещё пока не растаявшую ночную мглу. Он протёр глаза, чтобы лучше видеть, посмотрел туда снова и обнаружил, что никакой тени уже нет. - "Показалось, чёрт возьми", - подумал он и уже собирался уйти, как вдруг заметил, что те занавески на окне маленькой комнатки немного побагровели.. - Ну, это уж точно полный бре.. Не успел сосед закончить свою фразу, как шторки уже оказались сильно забрызганы чем-то красным, а ночничок замигал и резко погас. Воздух вдруг оказался таким тяжёлым, что нельзя было сделать и малейший вдох, разум помутнел и в глазах начало темнеть.. А в той самой маленькой детской комнатке возобновились звуки, царившие ранее в спальне взрослых. - "Большая ошибка... Очень жаль. Но, что ж, время ещё есть", - вновь прошептала тень. Звуки те не смогли продлиться долго - изощрённый ум и чутьё подсказывали, что пора незамедлительно уходить. - "Ох, и трапезу не удастся закончить.. Как же печально! Что ж, Сьюзи, доиграем как-нибудь потом." Извращённая фантазия и безумство - всё, чем была переполнена эта жуткая тень. Очутившись вдруг в кухне, она принялась мыть и чистить свой любимый прибор и оружие. Смыв с него грязь, тень секунду блаженно любовалась этим потрясающим предметом: как он переливается в тусклом свете и поблёскивает от чистоты. Однако время истекает быстро, ведь солнце встаёт всё выше и выше с каждой минутой, а свет, как известно, худший враг всех теней.. и убийц. Да и ветер доносил с юга отдалённый, но всё нарастающий гул сирены... Тень двинулась к одному из пяти окон, разбивая по пути остальные кулаком. Она покинула территорию дома со стороны леса, и лишь стоило ей скрыться за ближайшими деревьями, как подъехали полицейские машины, ослепляя светом своих синих и красных мигалок. Полиция окружила дом. - "Отличная работа! Теперь нам нужно сбить со следа этих идиотов", - мыслил убийца вслух. Заметая следы и рыская, фыркая подобно дикому зверю, по пути он тоже приговаривал: - "Обидно за испачканный плащ и сапоги. Чёрт побери, а как же неприятно завершился пир!"       Небесное светило уже совсем вышло из-за горизонта, однако его тщательно пытались скрыть туман и ещё не разошедшиеся с ночи тучки, так что сумерки в лесу пока не торопились уступать свету. Холодно, сыро и свежо. Некогда горящие жёлто-красные глаза тени-убийцы потускнели и начали всё чаще слипаться, иногда всё же вспыхивая красной яростью вновь. Вот они окончательно закрылись и подарили их обладателю полное погружение во тьму небытия. ...        В небольшом домике, стоявшем неподалёку от Солт-Лейк Сити, в это время почти всегда было так тихо и спокойно, лишь раззадоренные куры в курятнике порой кудахтали слишком громко, выясняя отношения. Солнечные лучики заглядывали в этот маленький уютный уголок и согревали своими лёгкими поцелуями поверхность, на которую падали, птицы уж во всю заходились своими трелями и понятными лишь им самим песнями. Громкое вещание неожиданно включившегося радио внезапно пробудило хозяина домика Дэриэла Мэнсона от глубокого сна: - "Итак, доброе утро, Америка! Сейчас лишь четверть одиннадцатого, а столько всего уже успело произойти! - Да, ты прав, Том! Например, многие наши слушатели сварганили себе завтраки или, может, уже во всю работают кто где. А кто-то даже успел ограбить банк, а возможно и опохмелиться после пятницких гуляний. - Ну, а если серьёзно, Мартин, этой ночью произошло ужасающ..." - Чёрт, как же они достали, - донёсся сонный голос из-под подушки, - Никому нет дела до вашего... УБИЙСТВА?! - ещё пару минут назад спящий Дэриэл вскочил с места и почти вплотную приблизился к неумолкающему старенькому радиоприёмнику. - "Именно, дружище! Сегодня ночью была убита целая семья на окраине города Бойсе. - Оу, Боже.. У нас в гостях один из дежурных полицейских, которые прибыли на место преступления почти сразу после самого убийства. Как Вас..." Дэриэл не интересовался именами и формальностями, поэтому решил не терять время и быстро сходить в кухню, закинуть хлеб в тостер, чтобы потом съесть его на завтрак с грибным омлетом или ягодным джемом и травяным чаем собственного приготовления, как обычно делал это по утрам уикэнда. - "Итак, что Вы можете сказать, Джеймс? Что Вы видели? - О-ох, на протяжении всей моей многолетней практики в полиции такое случается в первый раз... Убийца безумен - это факт. Он лишил жизни Дебби и Салливана Браунов вместе с их маленькой дочуркой Сюзи путём нанесения глубоких ударов по телу и голове неизвестным острым предметом. Мы на данный момент склоняемся к тому, что это всё-таки был нож. После убийства он вскрыл трупы и частично выпотрошил их. Также этот психопат выскреб у бедолаг головной мозг через глазницы. Сами же глаза были вырваны и найдены неподалёку от тел вместе с остальными органами. - Господи, какое зверство! - Снова с тобой согласен, Том. Но, постойте, Вы сказали, что насчёт орудия убийства есть только предположение. Так, в чём подвох? Почему пока нет точной информации хотя бы об этом?" Дэриэл слушал теперь, и взгляда даже не отводя от радиоприёмника. - "Подвох в том, Мартин, что острота лезвия имеет большое сходство с лезвием ножа, но форма... Она очень и очень странная. Убийца позволил нам понять это, оставив пару колотых ран, сделанных под углом примерно в 90 градусов. Это всё, что есть у полиции. Отпечатков пальцев пока обнаружить не удалось. - А известно ли что-то ещё? Есть ли хоть какая-то информация о преступнике? И можно ли отнести это дело к серии других убийств, Джеймс? - Пока что нам удалось установить только это. Имеет ли оно что-то общее с другими убийствами? Тот ли это псих, о котором шла молва несколько лет назад? Надо признать, очевидные сходства есть, хотя.. Хм.. Сейчас вообще трудно что-либо говорить об этом, так как дело ещё слишком свежо, и информации о той серии убийств у нас ещё меньше. Но мы доберёмся до истины и поймаем этого чёртового психа, даю слово от имени всей полиции Америки! - И всё же следует быть крайне осторожными, друзья! - А мы благодарим нашего гостя и прощаемся с ним. Сегодня нас посетил..." - Ужас... - произнёс Дэриэл и выключил вещатель. Голова ужасно болела, гудело и слегка дрожало и остальное тело, а желудок настойчиво требовал наполнить его несмотря на тошноту. Поэтому Мэнсон решил приготовить яичницу к тостам и заварить чай покрепче. Об упомянутой давней серии убийств, казалось, твердила почти вся планета, и Мэнсон старался быть в курсе дел, несмотря на откровенный ужас. Когда-то он мечтал стать легендарным следователем и раскрывать подобные случаи преступности, но теперь он уже не тот наивный городской юноша..        В этом небольшом деревянном домике Дэриэл Мэнсон жил один уже много лет, совершенно не испытывая тягот жизни в одиночестве. Конечно, так было не всегда: раньше он жил в Солт-Лейк Сити вместе с мамой Лили и отчимом Кевином-Джо, с которым они с матерью обручились, когда мальчику было десять лет. Отца у Дэриэла никогда не было, а вот отчимов, как он сам считал, много - около трёх. Точку в этой цепочке как раз ставил Кевин. Такая жизнь длилась вплоть до шестнадцатилетия юного Мэнсона, а потом по некой причине мать отправила его жить к троюродному деду Карлу Брауну. Карл жил один на другом конце города, работал машинистом и не знал бед и несчастий в свои шестьдесят восемь. Дэриэл очень любил деда за его чувство юмора, доброту и мудрость, и за ту справедливую, хоть и неприятную, строгость. Поэтому с радостью переехал жить к нему. Естественно, временами тоска по родному дому и матери настигала Дэриэла, но Карл не давал парню забыться, радуя новыми шутками, развлечениями или совместной работой по дому и уходом за мини-садиком за заднем дворе. Учёба для юного Мэнсона никогда особо не составляла труда, так что он закончил школу и колледж с хорошими оценками. После чего отправился на курсы, а там уже и начал работать. Сперва трудности нахлынивали целой чередой, сбивая парня с толку. И снова дедушка Карл приходил на помощь: наставлял его, подбадривал, успокаивал и верил в него. Дэриэлу особенно нравилась его фраза "Либо сделаешь ты, либо сделают тебя, парень", и он каждый раз с небольшой улыбкой вспоминал её в трудную минуту. Благодаря этому дела шли на лад. Но через год после того, как Дэриэл всерьёз занялся работой, Карл внезапно скончался (Дэриэл даже не мог вспомнить от чего). Парнишка не смог больше жить в том доме, так что бросил работу и почти сразу же переехал в этот дом, ранее служивший загородным домиком для них с дедом, который они редко посещали. Обосновавшись здесь, он вскоре завёл себе несколько кур; посадил маленький огород, где сейчас уже во всю произрастали огурцы, салат и картошка; а в садике росли яблони и несколько маленьких ягодных и цветочных кустиков. В общем, проблем с провизией у Дэриэла не возникало. Конечно, он мог вернуться домой к матери и отчиму, вернуться в прежнюю жизнь, однако не стал. Будучи способным жить самостоятельно, Мэнсон принял решение переехать именно в этот домик, где и обустроил своё дальнейшее существование. Он изредка выбирался охотиться на мелкую дичь и всегда возвращался с добычей: при помощи весьма хорошего самодельного лука и стрел редко получалось промазывать, меткость была его врождённым достоинством. В доме у него не было ни одной лишней комнаты или вещи, лишь всё необходимое: ванная, кухня с небольшим каминчиком (который в тёплые сезоны разжигался крайне редко), сортир, спальня и маленькая верандочка, где Мэнсону нравилось сидеть по вечерам или в дождливую погоду и вдыхать висящую во влажном воздухе свежесть или слушать природу. На втором этаже был просторный чердак с кучей старого пыльного хлама, но Дэриэл туда никогда не заглядывал, ибо очень уж не любил пыль, и Карл при жизни не разрешал этого делать ни в коем случае. Да и сам этот старинный чердачок вызывал какое-то странное ощущение тревоги. Хотя Мэнсон и был отшельником, который не нуждался ни в чём от городской жизни, время от времени ему всё-таки приходилось чувствовать какую-то непонятную тоску, внезапно появлявшуюся просто из ниоткуда. Дэриэл не любил покидать свой уютный уголок и пытался свести к минимуму количество вылазок в город. Ну, разве что оплатить счета, купить что-то необходимое и проверить старый дом Брауна, который Дэриэл сдавал нескольким студентам. Неприязнь взялась всвязи с прошлым и из-за того, что люди, как казалось молодому человеку, уж очень пристально смотрели на него, пытаясь разглядеть лицо. Оно было почти полностью скрыто под чёрной или тёмно-синей маской, типа марлевой (такие обычно носят приболевшие люди). Мэнсон носил её постоянно, объясняя это тем, что не хочет никого заразить своей редкой болезнью, и снимал эту маску лишь дома. Так что Дэриэл охотнее контактировал с внешним миром при помощи старого ТВ и радиоприёмника, откуда узнавал все новости и хоть как-то развлекался, помимо работы по хозяйству и прогулок по лесу. Однако всё-таки, наблюдая за актёрами и жизнью во внешнем мире по ТВ, он чувствовал себя не лучшим образом от съедающего его всё сильнее с каждым разом странного чувства. Временами он любил помечтать о том, как могла бы сложиться жизнь при изменении лишь одного единственного момента в ней.       Самым любимым из всех занятий он всю сознательную жизнь находил прослушивание детективных историй и иногда просмотр фильмов того же жанра. Все новости о преступлениях временами заставляли дрожать, либо пробуждали в нём неописуемый азарт и интерес, побуждая сердце то замирать, то биться чаще. У Дэриэла, бывало, возникало желание стать участником расследования и оказания помощи людям. И сейчас, сидя за столом в своей маленькой кухне, глядя в никуда, Мэнсон понимал, что это желание снова заняло его голову. Погрузившись в мысли о жуткой утренней новости, он невольно представил дом тех бедных людей: вещи хаотично разбросаны, повсюду кровавые следы и лужи самой крови, безжизненные и обезображенные человеческие тела, рядом лежат их собственные ледяные органы, а на лицах застыл страшный ужас. Но из себя его вывел облик маленькой мёртвой девочки, сжимающей в крохотных ручках окровавленного любимого мишку.. - Безумный урод! - Вдруг вырвалось изо рта. Дэриэл резко встал и сильно ударил кулаком по столу, - Я должен.. Чёрт, должен!.. Небывалая ярость проснулась в нём и очернила ярко-синие глаза с тёмным ободком. Вроде бы, и раньше он слышал и видел новости о подобных преступлениях, но такое страшное и жестокое убийство ребёнка - впервые. Даже, кажется, вот оно - решено наконец воплотить своё давнее желание. Но в таком случае Дэриэлу Мэнсону придётся сделать очень важный и серьёзный шаг: покинуть зону комфорта и полностью изменить свою жизнь, для чего ему необходима недюженная смелость, если он действительно хочет этого. Дэриэл уже было сделал маленький рывок в сторону входной двери, но вовремя остановился и сел обратно за стол. - Сначала доем, - пробурчал он, а затем положил ещё один крупный кусок яичницы в рот и поник. Чего ему ждать от мира? И чего миру ждать от него? Эти вопросы внезапно и незаметно закрались в голову, почти вытеснив все остальные мысли.       Мэнсон вспомнил тот взгляд, с каким каждый человек в городе смотрел на него, вспомнил, как все их глаза были наполнены непонятными ему неким осуждением и явными мыслями о том, какой он странный чудак. Лишь в глазах детей было что-то светлое, кроме того же любопытства, которое Дэриэл никогда ни в ком не осуждал. Вспомнил он и случай:

      Как-то раз едва начавшейся, но уже снежной зимой, когда он посещал город в очередной раз, по пути в магазин через оживлённую улицу Дэриэл наткнулся на бездомного старика, сидящего на паре старых жёлтых картонок. Бомж был весь седой, одетый в грязные лохмотья, лишь отдалённо напоминавшие пастельно-зелёную куртку, которой они когда-то были; его кожа была смуглой и потрескалась из-за стоящих тогда холодов, и каждую морщинку и складку на его лице было отчётливо видно, будто старик был не живой вовсе, а сбежал из музея Мадам Тюссо; на его ногах были настолько старые и изношенные кроссовки, что оголяли почти все пять пальцев на каждой ступне; руки старца были укутаны в шарф, который, видимо, был найден где-то на помойке или украден у какого-нибудь простака, а рядом с дедом красовалась картонная табличка с надписью "ПАБЕЖДЕН НО НИ СЛОМЛЕН !!!". В общем, видок был, мягко говоря, удручающий. А чего уж там говорить об аромате, который плотной сферой радиусом в пару метров висел в воздухе вокруг деда. Дэриэл, конечно, и раньше не единожды сталкивался с подобным, но этот старик сильно отличался от обычных бродяг. Его глаза при взгляде на людей сверкали и были наполнены какой-то злобой и изумлением, смешанным с неким ужасом или безумием. Бомжующий дед пристально пялился и на молодого человека и не спускал глаз вплоть до того, пока Мэнсон не скрылся за углом Универмага. На обратном пути Дэриэл выглянул из-за угла, надеясь не увидеть этого бомжа, и, к своему счастью, не увидел. Однако стоило только ему выйти и сделать пару шагов, как он почувствовал резкий омерзительный запах. Внезапно кто-то накинулся на него сзади и стал душить каким-то пакетом или ещё чем-то. Мэнсон выронил сумку с вещами из рук в попытке освободиться. Началась потасовка, которая быстро привлекла кучу народа. Дэриэл, ясное дело, был в более хорошей физической форме и гораздо крепче, чем этот дед, поэтому перекинул бездомного через голову так, что тот упал на спину и несколько мгновений лежал без движений, пока Мэнсон приходил в себя. Потом бомж быстро поднялся и бешено посмотрел прямо в глаза Дэриэла, бормоча что-то на непонятном языке. Они оба застыли. Спустя пару секунд из смердящей, почти беззубой пасти одичалого старика донеслось громкое шипение сквозь изсохшиеся губы, скрытые под седыми усами: - С-сукин ты с-сыын... Ублюдок.. С-скот, мразь! Вытянув руки вперёд, он кинулся на Дэриэла, но тот не дал ему приблизиться вплотную. - Сумасшедший! Да что тебе надо от меня? - пробасил он сквозь зубы. Тем временем вокруг собралась уже целая толпа зевак: кто-то снимал эту потасовку на камеры мобильных телефонов, кто-то просто стоял и смотрел, а некоторые даже выкрикивали что-то наподобие "Поддай ему перцу, Боб!", но никто не стал их разнимать. Старик пытался ухватить Мэнсона за воротник, но потом переключился на маску. Он уже почти вцепился в неё, как вдруг Дэриэл ударил его кулаком в живот. Бродяга согнулся вдвое, а Мэнсон нанёс коленом удар прямо по его большому красному как у Санты носу. Бомж отлетел в сторону и, держась за нос, приземлился на мягкое место прямо там, где и сидел до этой встречи. И снова оба застыли, тяжело дыша. Дэриэл проверил, не развязалась ли маска. - Фух.. - всё было в порядке. Он бросил взгляд на старика, который медленно опустил руку от носа, представляя всем собравшимся текущую из него струйку крови. Бомж тоже всё ещё не отрывал свой дикий обескураженный взор от Дэриэла. Ему показалось, что глаза старца из серого превратились в чёрные, а роговицы стали алыми от прилившей к ним крови. Покопавшись в карманах пальто, Мэнсон нашёл забытый там доллар. Он выпрямил купюру и бросил её возле бездомного, ловя на себе его шокированный взгляд слишком широко раскрытых глаз. После этого он поправил одежду, взял сумку с вещами и ушёл, не проронив ни слова. Люди в толпе тем временем шептались, говорили что-то вслед, но Дэриэл не слышал да и не хотел слышать ничего. Ничего, кроме пения синиц возле своего домика..

      Этот случай произошёл уже достаточно давно, однако смог раз и навсегда запечатлеться в памяти Мэнсона. Особенно ясно, как будто это было вчера, он помнил дикие глаза того старика и крики толпы "Вздёрни его! Задай перцу! Бей в пах! ...". - "За что? Почему? - думал он сейчас, - Старик-то просто одичал, спятил. Но люди.. И на кой чёрт он хотел сорвать мою маску?" И вот она, мысль, которая будто вызвала укол в сердце: "А что, если так будет и сейчас? Или и того хуже? Что, если..." Она заставила молодого человека замереть и надолго погрузиться в глубокие раздумья, не обращая внимания больше ни на что. Лёгкая волна мурашек пробежала по всему застывшему телу, правый кулак побаливал, как будто ругая своего владельца пульсирующей болью за тот удар о стол, глаза не хотели отрываться от выбранной ими точки. И вот какая картина воцарилась в кухне: на столе стоит тарелка с остывающим недоеденным завтраком, а перед ним сидит сам хояин дома, Дэриэл Мэнсон, в одних трусах и с вилкой в ноющем кулаке и смотрит в эту посудинку с едой так пристально и серьёзно, будто в ней сокрыт смысл всей жизни и его можно непременно увидеть, если очень сильно постараться. К счастью для непокормленных кур и не политой флоры, их хозяин нашёл способ "включить" мозги после перезагрузки и взяться за выполнение обязанностей по хозяйству. Желание идти в город пропало практически совсем. - Да и зачем оно мне? - спрашивал сам у себя Мэнсон, - И так всего вдоволь хватает! В том числе и забот. Надо бы сходить на охоту и принести сена или опилок для птиц.       Вечером следующего дня, когда все дела были сделаны, Дэриэл вынес чашку со сладким холодным чаем на веранду и сел в старое поскрипывающее кресло-качалку, накрывшись клечатым красно-зелёным пледом с белыми полосками. Что за волшебное время суток: небесное светило не сжигает тебя своими лучами, ветер потихоньку стихает, розовеет небо и становится так спокойно всюду и на душе; воздух постепенно наполняется прохладой, свежестью и влагой, так что дышать особенно легко и приятно; трава покрывается капельками росы. А птицы и вовсе сегодня пели по-особому громко и мелодично, и заходящее солнце грело с новой силой, будто день не угасал, а лишь начинался. Вот запел первый сверчок, за ним вскоре подтянулись и остальные, полетели и засверкали светляки. Мэнсон очнулся и понял, что слишком уж засиделся тут, когда уже сгустились сумерки и стали весьма настойчиво и часто кусаться комары. Ещё бы немного, и Дэриэл мог заночевать на крыльце, как уже случалось ранее, но он забрал плед и чашку и направился готовиться ко сну. Войдя в дом, он почувствовал этот запах уюта и тепла, будто в первый раз, и вновь его душа наполнилась этим прекрасным чувством "я дома". Дождавшись пока угли хорошенько разгорятся в каминчике (да, сегодня было решено его разжечь), Дэриэл налил в стакан воды, поставил его на тумбочку рядом с радиоприёмником, разделся и лёг в постель. Положив руки за голову, он наблюдал за танцем теней, растянувшихся на всю комнату, от света горящей свечи. В голову приходили разного рода мысли, в основном философские или вроде того (ну, как обычно, бывает, накатывает что-то такое по вечерам в поздний час). Вдруг Мэнсон уловил краем глаза какое-то движение в углу комнаты, дюймах в семи от пола. Резко переведя взгляд туда и насторожившись, Дэриэл застыл. Ничего. - "Показалось.." - подумал он, и разум снова наполнился мыслями. Но что-то не так.. Было тихо. Слишком тихо для ночного пригорода, ведь звуки в нём, как известно, никогда не стихают просто так. Дэриэл снова напрягся, пытаясь не поддаваться волнению, и заметил, что ветер стал усиливаться, заставляя сверчков замолкнуть и разбудив кур, от чего те начали взволнованно кудахтать. Неожиданно поток ветра ворвался в открытое в спальне окно и задул мирно стоявшую на тумбочке у кровати свечу. Дэриэл погрузился в почти непроглядную тьму, которую разбавлял тусклый свет луны. Через несколько секунд глаза привыкли к мраку и видимость стала лучше. Но было всё так же тихо.. Почему-то Дэриэл не встал, чтобы снова зажечь свечку или хотя бы прикрыть окно. Он лежал без движения и слушал, смотрел, вглядывался во тьму, царившую повсюду. Внезапно в том самом углу послышались какие-то звуки - не то шарканье, не то шелест.. Дэриэл застыл и побелел, похолодевшие конечности будто налились металлом, от чего стали неподъёмными и тянули за собой своего обладателя куда-то вниз, за пределы кровати и пола, и даже земли. Глаза его расширились и уставились в стену напротив, не в силах посмотреть в тот угол, дыхание настолько затихло, что, казалось, его и вовсе нет. Он слушал и старался не пропустить ни малейшего звука. "Ш-шш.. Ш-шш.. Ш-Ш-Ш!" В какой-то момент Мэнсону даже послышался шёпот. Сердце забилось с бешеной скоростью так, что, возможно, его можно было услышать. Тут краем глаза Дэриэл снова уловил движение в углу. Он зажмурился, убеждая себя, что всё это лишь ему почудилось, лишь предрассудки, глюки. Но когда он снова открыл глаза и посмотрел в распахнутое окно, то сердце его на пару секунд буквально остановилось. Он явственно видел чёрный силуэт, стоящий где-то в пяти метрах от окна, и глаза его горели синим огнём, не моргая. Теперь было страшно не то что вдохнуть, но и на мгновение прикрыть даже один глаз. Дэриэл забыл обо всём и не отрываясь смотрел на силуэт около полуминуты, и начало казаться, что эта жуткая тень очень медленно, но верно начала своё движение прямо на него, всё также не моргая. Выброс адреналина придал сил Мэнсону, чтобы схватить фонарик, по счастливой случайности оказавшийся под подушкой, включить его и направить на чёрного незванного гостя. - Господи! - воскликнул Дэриэл, хватаясь за сердце, - Это же смородина, чёрт возьми! Как знал, что надо было обрезать у неё эту злополучную верхушку! - проворчал он, подойдя с фонарём к окну и выглянув на улицу. М-да, надо же! Тем непрошенным страшным гостем оказался простой куст смородины, а его синие горящие глаза - всего лишь пара светлячков, сидевших на листьях. Он усмехнулся и присел на кровать. Колени и руки ещё подрагивали, а сердце не могло успокоиться. Дэриэл едва выключил фонарь, как из угла комнаты вновь стали доноситься непонятные звуки. Мэнсон резко развернулся и вновь включил фонарь. И снова ему пришлось выдохнуть с облегчением: это бабочка, залетевшая, видимо, ещё днём, билась почему-то о стену и трепетала крылышками. Это был большой и красивый чёрно-жёлтый махаон. Дэриэл вспомнил, как когда-то давно в детстве ловил таких в поле сачком и сажал в банки, чего особо не припоминал прежде. Что странно - бабочки спят по ночам, а этот махаончик активно бодрствовал. Однако, не став загружать себя дополнительными раздумьями, Мэнсон аккуратно и бережно взял махаона в ладони, когда тот сел на стенку, и выпустил на волю. После этого Дэриэл с небольшой улыбкой прикрыл окно и занавесил его - на всякий случай. По пути на кухню за спичками он заметил, что пригород привык к раззадоренному ветру и снова понемногу наполнялся звуками, куры почти умолкли, а сверчки с новыми силами запустили свой ночной оркестр. Мэнсон зажёг свечу, лёг и, повернувшись на другой бок, уснул, на этот раз без всяких страхов и без пробуждений. Ему снились просторные поля с золотистыми колосьями, лес, ручеёк, завораживающее пение птиц, цветы и бабочки.       Но сновидение было прервано навязчивым звоном будильника. - Ну, вот и с добрым утром! - немного недовольно сказал Дэриэл.