***
Девушка с самого детства чувствовала себя более отдаленной от семьи, хотя обычно младшие в любимчиках. Но, как говорится, Лекса всегда была «не суй палец в рот, откусит по локоть», никогда не давала себя в обиду. И все же, в ее жизни был и остается один человек, который может задеть ее за живое — это Титус. Только отец мог в раз перечеркнуть всю жизнерадостность девочки одним своим замечанием, будь это не тщательно вымытая посуда, оставленная в неположенном (по его мнению) месте одежда или любая другая мелочь. Что же касается личных достижений Лексы и ее брата с сестрами, так все они подавно оставались без внимания, что уж говорить о похвале. Когда Линкольн съехал из арендованного семьей коттеджа в маленькую квартирку, Лекса увязалась за братом, постучавшись к нему среди ночи. Она выжидала под дверью около трех часов, чтобы ненароком не попасть под горячую руку Линкольна, которого вынудило съехать вечное недовольство Титуса. Брат, разумеется, не стал отчитывать пятнадцатилетнюю сестру и принял ее к себе. С тех пор они и начали жить вдвоем в тесной квартирке, зато не в обиде. Связь с Аньей и Луной стала все более ослабевать, и в скором времени Лекса более не нуждалась в поддержке сестер. Если Лекса и заезжала первое время домой, то только ради матери, чтобы узнать как ее дела и не горячится ли отец за ее с Линкольном переезд. Но Титусу, в принципе как и всегда, не особо было до того, что его сын и дочь решили отделиться от семьи. Возможно, он даже этому обрадовался, поскольку считал самостоятельность главной чертой в характере человека. Благодаря матери Линкольн с Лексой первое время получали материальную поддержку, но когда Титус заметил утечку в семейном бюджете, прекратил оставлять свои деньги на виду и хранил их лишь на личном счету и карте. Линкольну пришлось устроиться на свою первую в жизни работу, и благодаря его личным достижениям, отхватил себе должность помощника тренера в спортивном клубе. Через два года ему удалось стать персональным тренером по завершении курсов и он получил сертификат на тренерскую деятельность. Всякий раз, заставая брата то с гантелями, то на тренажере, Лекса не могла не замечать, что Линкольн стал слишком зациклен на своей внешности, точнее — на фигуре. Он начал питаться более правильно, снизил количество жиров в потребляемой им пище, делая акцент на медленных углеводах и белке. Рационы брата и сестры существенно различались, но причина, по которой Лекса стала больше пропадать и не появляться дома по ночам заключалась в другом.***
После занятий за Лексой заезжает Анья, чтобы не дать младшей сестре свалить с юбилея отца. Лекса очень не хотела посещать сегодня вечером ресторан, чтобы провести семейный праздник. Лекса напрягает плечи, пристегиваясь ремнем безопасности, и искоса наблюдает за сестрой. Анья всегда серьезна (это у нее от отца), поэтому Лекса не может назвать свою старшую сестру самой любимой. С Луной еще можно как-то повеселиться, но только не с Аньей, только не с ней. — Нам надо заехать в винный маркет. И кстати, держи, подпишешь открытку, — Анья быстро вытаскивает из бардачка открытку в стиле минимализма и отдает ее Лексе. — Тут все подписали свои поздравления. Остались ты и Линкольн. Он, надеюсь, не собирается пропустить юбилей нашего отца? Уверена, что если бы я тебя не встретила после занятий, ты бы захотела смыться. Что ты подаришь папе? — вопросительно приподнимает брови Анья, когда Лекса утыкается в свой айфон, вместо того, чтобы подписать открытку. Она решает отложить это дело на потом. — Я? Как-то еще не определилась с подарком. Мы с Линком собирались купить что-нибудь вместе, а ты меня украла. И чувствую, что это теперь до вечера? — отрывается Лекса от сенсорного экрана, недовольно сгримасничав. — У тебя что, трубы горят? Очередная пассия появилась на горизонте? Хоть бы раз познакомила нас с одним из своих ухажеров. Мама совсем уже обиделась на тебя, что ты личную жизнь хранишь под замком. Даже Лу ничего не рассказываешь. Позволь тебе напомнить, что ты остаешься для нее любимой сестрой, в отличие от меня, поэтому могла бы хоть изредка интересоваться, как у нее дела. Она вот не забывает тебе звонить. — Да-да… Все святые, одна я — негодница... — Лекса запрокидывает ноги наверх, прямо над бардачком, на что ловит хмурый взгляд Аньи, и резко возвращает ноги в исходное положение. Последний комментарий Лексы Анья никак не комментирует, что расценивается как согласие с тем, что младшая сестра — ходячая оторва и проблема. Анья тормозит на парковке Торгового развлекательного центра и вытаскивает барсетку с кучей пластиковых карт, окинув Лексу с головы до ног хмурым взглядом (и когда старшая сестра успела стать настолько занудной?). — Давай сейчас договоримся? Ты расплетешь свои дурацкие косички и сделаешь нормальную, женственную прическу в салоне. Купим тебе вечернее платье, желательно ниже колена. Не подобное очередному твоему коктейльному мини-платью, а нормальное, классическое. Ты совсем не заботишься о своей внешности, Лекса. — Ты так и будешь критиковать меня? Ты становишься все больше похожа на отца, — закипает Лекса, покидая машину и громко хлопая дверцей. — Между прочим, у меня полно поклонников, несмотря на то, что ты считаешь меня неухоженной и некрасивой. — Лекс, постой! Я не говорила, что ты некрасивая, даже напротив. Просто у тебя такой потенциал, именно женственный, а ты себя опошляешь дерзкими платьями. — Так и сказала бы, что просто завидуешь мне, что у меня все при себе, и еще при всем этом, мне не нужно ходить каждый день на работу, чтобы позволять себе, что захочется. — Было бы чему завидовать, — хмыкает Анья. — Давать каждому встречному за деньги — это мерзко, — а вот эти слова уже задевают Лексу. Ее может задеть только отец, а теперь еще и старшая сестра приобретает подобное право. Девушки даже не обмениваются больше ни словом. Когда Анья начинает чувствовать дискомфорт и понимает, что перегнула палку, обвинив Лексу, основываясь лишь на своих предположениях, то внезапно ей становится жаль, что ее младшая сестренка слишком рано стала взрослой и отделилась от их семьи. Анья любит Лексу, что бы та не вытворяла и как бы неправильно жила. — Прости, Лекси, — осторожно говорит шатенка, устроив ладонь на плече сестры. — Я не хотела обидеть тебя. — Меня невозможно обидеть, и если ты думаешь, что у тебя это получилось, то ты заблуждаешься, — сердитым голосом отвечает на вопрос Аньи Лекса. — Я не обижена, а просто зла на тебя. Ты — как он, — старшая сестра виновато опускает взгляд на мраморную плитку под ногами, но все же собирается с духом и хватает Лексу за запястье, ведя ее в двери бутика с красивыми платьями. — Выбирай. Какое понравится, такое и куплю, — у Лексы от удивления даже приподнимаются брови. — Да, ты не ослышалась. Какое захочешь, но только не слишком вульгарное. А потом пойдем в салон и сделаем тебе укладку, на твое усмотрение. Лекса мило морщит носик, прищуриваясь и выискивая на вешалках платье, если уж не своей мечты, то хотя бы соблазнительное. В конце концов, на юбилее отца в ресторане будет еще полно народа. __________________________________ Покинув бутик с темно-синим облегающим платьем, которое чуть выше колен, Лекса чувствует хоть какое-то удовлетворение от этого дня. После торгового центра девушки едут за Линкольном, который уже заждался их. Парень прикладывает к себе разного цвета рубашки, больше обращаясь за советом к Лексе, нежели к Анье. Линкольн останавливает свой выбор на синей рубашке и темно-синем галстуке. Лекса в темно-синем платье, с распущенными вьющимися волосами, приподнятыми в объеме, и Линкольн, в черных брюках и синей рубашке, невероятно гармонично смотрятся друг с другом, что многие приняли бы их за пару, очень красивую пару. К вечеру в ресторане собираются все родные семейства Кенинг, в том числе и крестная Луны и Лексы, которая ни разу даже ни цента не подарила своим крестницам. Зато Кэйтлин Спикман от души поедала торжественные блюда и без умолку болтала, лишь изредка замолкая, когда в очередной раз поглощала пищу, запивая ее дорогим вином. Луна сидит рядом с Лексой и насуплено хмурит брови. Линкольн подталкивает младшую сестру в плечо и кивает в сторону тихой девушки. — Как дела, Лу? — включив внезапный интерес обращается Лекса к сестре. — Замуж еще не собираешься? — девушка вопросительно смотрит на Лексу и выдавливает из себя скупую улыбку. — Вообще-то… Могу я тебе кое-что рассказать? Мне больше не с кем обсудить подобное, и только ты меня отлично всегда понимала и одобряла мои решения. Обещай, что останется все в тайне, между нами? — Лекса кивает сестре, искренне улыбнувшись, и Луна придвигает стул поближе. — Честно, у меня есть уже вторая половинка, которая сделала мне предложение, но я не знаю, как отреагируют родители, когда узнают, что я согласилась. Мне важна реакция хотя бы одного родного и близкого человека, для начала… — Поздравляю, Лу. В любом случае я рада уже за тебя, что ты нашла свою любовь, — Лекса поглаживает ладонью по спине сестры. — Это девушка. Очень хорошая и красивая, — румянец покрывает щеки Луны, когда она открывает Лексе правду. — Ну вот, ты шокирована... — заметив округленные глаза Лексы, Луна с сожалением вздыхает. — Нет, нет, Лу, все хорошо. Я… просто рада, честно, — улыбается Лекса, испытывая облегчение, потому что по какой-то причине, она рада слышать, что ее сестра настолько ей родственная душа. — Честно, у меня тоже есть один секрет, о нем знает только Линкольн. У нас с тобой теперь появилось еще одно общее качество. Нам обеим нравятся девушки, — еще один камень сбрасывается с души Лексы, а вместе с тем и Луна облегченно выдыхает. Точно такое же облегчение Лекса испытала, когда созналась Линкольну и привела к ним в квартиру ее первую настоящую девушку.***
Линкольн утром поймал сестру за поеданием хлопьев и устроил ей допрос, где она пропадала целые сутки, на что девочка лишь пожала невинно плечами и продолжила поглощать свой завтрак. Парень нахмурил брови и присел рядом с Лексой, увидев торчащий из заднего кармана джинс сестры новенький айфон. — Это что такое? Откуда у тебя он? — Линкольн выдернул телефон из кармана и тыкал им в лицо сестре. — Ты влипла в какую-то очередную неприятность? История Сиднея повторяется? Хочешь угодить в каталажку, как тогда, когда тебя и Онтари приняли за проституток, курящих травку? Учти, тебе скоро восемнадцать и ты уже легко можешь попасть в колонию, а не в простой обезьянник. — Тогда я сделала первую и единственную попытку заработать собственные деньги, с тех пор я и завязала с этой затеей. Я больше не собираюсь выклянчивать у тебя или матери карманные деньги. Я сама буду обеспечивать себя всем необходимым. У тебя я буду появляться лишь изредка. — Расскажи лучше сейчас, Лекса, пока не стало поздно. Я смогу тебе помочь, — обеспокоенно смотрит парень на младшую сестру, которая начинает смеяться. — Клянусь, если он тебя обидел, от него мокрого места не останется! — Боже-е-е, милый! Ты что, всерьез думаешь, что я отсасываю парням за айфоны? — другую бы девушку оскорбило подобное предположение, но только не Лексу. — Можно сказать, я ставлю на кон нечто сокровенное, но это никак не моя девственность или мое чувство собственного достоинства. Я знаю себе цену, и это...— Лекса слегка небрежно бросает айфон на стол, — не стоит и миллиметра моей гордости. Я ничего не потеряла, получив этот гаджет. — В кого ты стала превращаться, Лекс? Ты ведь была воспитанной девчонкой, хотя и оторвой… Беспокойство не покидало Линкольна до конца дня, пока, наконец, Лекса не привела к ним в квартиру девушку, чтобы успокоить брата в его дурных пошлых предположениях, откуда у нее взялся айфон последней модели. — Это Стефани Родригез и она — моя девушка. Милая, объясни, я тебя просто умоляю, моему брату, что этот телефон — не подарок от брюхатого мужлана, которому я, по его мнению, отсосала. Стефани, красивая блондинка, лишь засмеялась над просьбой Лексы и, присев рядом с Линкольном, прикрыла тыльную сторону его ладони своей. — Не переживай, пупсик. Твоя сестра — в надежных руках, никто ее не обидит. А айфон — это самое малое, что я могла подарить Лексе за наш месяц отношений. Она у тебя просто прекрасная девочка, и поверь, что она в полной безопасности рядом со мной. Линкольн выдернул руку из-под ладони Стефани и подозрительно прищурился, оглядывая новую знакомую его сестры (ее девушку!) и потом перевел взгляд на Лексу, заведя руки за голову и шумно выдохнув: — Слава богу, ты — лесбиянка! — подобная реакция парня удивила Лексу, ведь она не решалась никому не признаться в своей ориентации, и ей не пришлось вершить каминаут перед своим любимым братом — он сам обо всем догадался, хотя и не без ее помощи и подталкивания к выводам.