Побег из нашей тьмы, дорогая.

      Детское тельце познало слишком много боли и обид. Слишком грязный мир, для слишком чистого и невинного ребенка... Слишком много грехов для этих радостных глаз. Девочка с самого начала своей крохотной жизни уже не знала, кто ее родители. Ее оставили на пороге приюта, одну. Бледную, болезненную, несколько дней отроду.. Приют ее особенно ненавидел за то, что ему пришлось ставить девушку на ноги с абсолютного начала. Малышка поначалу своей жизни в приюте совсем не осознавала, почему дяди и тети больше ее по росту и массе бьют девочку за малейший проступок. Здесь каждый боится совершить проступок. Не то слово, не то действие, не тот взгляд, не тот вздох–и ты уже морально сдох. Физически, возможно, тоже. Накаджима хотела умереть, да вот ее удача и регенерация сыграла с ней в плохую шутку. В ужасно плохую. Общество приюта–совсем не добрые воспитатели‐мамочки, как их привыкли представлять прохожие, а Великие Надзиратели, которым бы даже военный со стажем позавидовал... Их равнодушию не было границ. Ни сострадания, ни брезгливости, ни боязни крови, ни даже секундной жалости. С каждым годом обращение к девочке становилось все плачевнее.. Если раньше существование маленькой Накаджиме называлось тенью, то сейчас беспросветным мраком. К 5 годам малютку можно было бы сравнивать с грязной, старой собакой, которую выкинули, как последний мусор. Под глазами мешки, на бледном тельце все больше синяков и ссадин, волосы давно не мыты и запутанны. Если бы обычный человек увидел сие чадо, то разревелся бы мгновенно..Каждый. А что было самым странным, так это, что Ацуши понимала–света в конце туннеля не будет, и о билете в счастливое семейное будущее можно даже не мечтать. Девочка она смышленая, поэтому как никак такие мысли у нее проскакивали. Она—лишь слабая девчушка, которая не может дать отпора никому. Девочка напоминала себе каждый день, что станет сильней и покажет этому миру, на что годна. Она пыталась найти что нибудь радостное в своем положении, но все сводилось к "ну хоть спасибо, что крысы не загрызли или не продали на органы", но потом "позитивная" нота закончилась.. Все же выражение "надежда умирает последней" была весьма неуместна к ситуации Накаджимы. Для нее надежда умерла первой. На весь мир она хоть и смотрела своими необыкновенно золотистыми–аметистовыми глазами, но видела лишь грязь и серость общества. Да и не только общества. Положение приюта сводилось к огромной бедности, поэтому условия, мягко говоря, были непригодными. Также, иногда она защищает деток помладше, хоть и не в силах.. Ведь хоть у нее присутствует чувство совести и смелости в этом обществе отбросов, но зато еще больше получает сама. Ацуши Накаджима–девочка одинокая, брошенная и побитая. Даже врагу такого не пожелаешь.. Даже дети, которых она спасает, не всегда говорят спасибо, но Ацуши и не требует. Конечно, слегка обидно, но отчасти она их понимает.. Отчасти. Накаджима вспоминает свои первые деньки в этом Аде и усмехается, ведь тогда это заведение казалось ей дружелюбным и позитивным. Ну хоть более менее.. Как же она ошибалась!... Вот например сейчас девчушка без сознания, в собственной крови и поту, лежит в темнейшем углу чердака приютского. Сквозь сознание она мечтает не проснуться.. Но регенерация снова применяют свою силу и спасает маленькую леди. И за что ее так наказали? А, точно. Уронила чистое полотенце на грязный пол... В беспамятстве у нее проскальзывает мысль, что потом снова придется притворяться перед полицейскими, что все прекрасно, и прикрываться лоскутами ткани. Да-да, приют посещала полиция, но она слишком глупа, чтобы не заметить очевидного.. Они же не полезут в шкафы, куда прячут побитых деток. А самое больное, так это то, что эти людишки не видят раны на телах, и если побежишь в объятия офицеров, с мольбой о помощи, они не поверят. Всего лишь детский лепет. Детская выдумка.Ну как, как в этом райском приюте может быть ежедневное насилие? Если бы у девочки спросили бы, она бы обязательно поведала абсолютно все детали. В тихом омуте черти водятся.. Еще какие черти.

***

Вскоре, к ее и так ужасным снам, прибавилось убийство воспитателей и побег. Накаджима радовалась, ведь считала эти сны посланиями Бога, что все у нее будет хорошо, и эта темная полоса закончится. А? Ой, о чем это я? Накаджима же не верит в Бога. Где был Бог, когда ее оставили на пороге этого Ада, где был Бог, когда ее ежедневно избивают? Где, где, где? Он не поможет. Даже он, Святой, отвернулся от девочки. На лице уже не было слез от грустного сна, была лишь дьявольская ухмылка убийцы. Она впервые стала задумываться о побеге. Конечно, сейчас она не сбежит, ведь слишком слаба прожить на одиноких переулках, но когда вырастет.. А еще через несколько дней, ей приснился огромный тигр, который подбежал к ней и стал ластиться, выпрашивая ласку. Малышка гладила, гладила и слушала умиротворенное мурчание дикого зверя. Она впервые чувствовала себя такой.. счастливой? Девочка так и не смогла ответить на этот вопрос, ведь даже не знает, что такое счастье. Ах, как же это печально. Но вдруг.. К огромному тигру стал подходить юноша, лет 9. Сначала девочка очень испугалась и хотела убежать, но тигр не дал. По реакции зверя Накаджиме было не сложно понять, что он также доверяет этому пареньку. Его внешность для нее была весьма привлекательной: Темные глаза, которые отдают алым блеском, такие же темные волосы и искренняя улыбка. -К..кто ты?–неуверенно прошептала девочка. Дазай, такова фамилия юноши, просто, молча, подошел и обнял ее. Так нежно, будто между ними теплые отношения уже несколько лет. Девочка очень сильно удивилась. Ранее ее никто и не думал обнимать, а тут незнакомый парень.. -Ты так и не ответил на мой вопрос.–проговорила еле слышно девчушка. -Дазай Осаму. Для тебя просто Осаму. -Почему просто? Я тебя первый раз вижу! -Скоро поймешь.–мальчик снова одаряет ее лучезарной улыбкой. Девочка подходит к мальчику и проводит ладошкой по его щеке. Паренек еле заметно смущается, умиляя Ацуши. -Слушай, Дазай, а ты случаем не мой Бог, который убьет меня?–так странно по-теплому произносит пепельноволосая и падает на колени перед ним, молясь. -Прошу, убей меня, убей. Убей меня, Дазай.–будущая девушка произносит это как в бреду. -Я никогда не убью тебя, Ацуши! -Откуда ты знаешь мое имя?..–не успевает спросить девочка, как просыпается от боли. Запястье словно полыхает огнем.. На части тела красуются инициалы: Дазай Осаму, Ацуши лишь горько усмехается. Следующий ее сон с ним был куда странней.. Дазай видит Накаджиму в гробу, с отрубленной головой.. Осаму плачет, орет, бьется в истерике, смотря на истинную, но в миг ее голова и шея сливаются воедино, а на ее голове и ниже пояса красуются тигриные ушки и хвост. Девочка открывает свои пустые, даже во сне, глаза и удивленно замирает, ведь перед ней все тот же мальчуган Осаму, но уже его личико не безоговорочно бледное, а местами красное. Накаджима встает с гроба, будто ни в чем не бывало, и обнимает юношу, гладя по голове. Впервые она кому то так доверяла.. Немыслимо. -Из-за чего ты плакал? Кто тебя обидел?–лишь редкие всхлипы и ее слова нарушают тишину. -Я боялся.. боялся потерять тебя. -Но ты же не знаешь меня толком..–Накаджима горько усмехнулась. -Но мы еще встретимся! Мы же истинные! -Да. Если я не умру, хах.–усмехается Ацу и улыбается как-то по доброму.