Семь шагов до тебя

Иногда бывают такие моменты, когда ты просто сидишь и смотришь в стену. Не важно где, не важно кто ты, признаться, даже наличие самой стены не важно. Это скорее такое состояние души. Как будто кто-то, звезды, создатели, или еще какие-то там высшие силы, в которые так верило большинство АУ, попросту поставили тебя на паузу. И вот ты сидишь. Сидишь и совершенно ни о чем не думаешь. В подобные минуты вокруг больше ничего не существовало. Не было ни криков внизу, ни стрекотания только недавно раздражающих насекомых, ни дел. С какой стороны ни посмотри, даже в наличие самого себя Найт больше не был уверен. А действительно… Может он уже потерял себя в чужих кошмарах? Или за ним, по пятам, как адские псы, шли его собственные грехи? Возможно они уже догнали его? Растерзали на маленькие кусочки, пожеванные, отвратительные ошметки, из которых и складывалась новая личность? Так был ли Найт все еще Найтом в тот момент, или от него осталось лишь разбитое зеркало былой личности? Когда Найтмер смотрел в стену в своем кабинете, на ум приходили странные вопросы. Ненужные. Опасные. И все-таки он не мог не признать, было что-то завораживающее в подобном состоянии. Кошмар вздохнул и потянулся всеми конечностями, сбрасывая с себя дрему. Как бы не было замечательно отвлечься хотя бы на какое-то время, предстояло еще много работы. Кто-то мог спросить — какая работа? В смысле, ты — повелитель негатива, Найтмер. Иди и страх наводи, или займись еще чем-нибудь таким же простым. Но позвольте, быть насколько же безалаберным, как и его брат? Вот уж до подобного состояния Найт точно не хотел докатиться. Каждое действие, неважно, его или Дрима, требовало серьезной подготовки, отчетности, кропотливого слежения за мировым балансом. Да, он ненавидел этих неблагодарных тварей, населяющих АУ, и что с того? Его могут сколько угодно считать сумасшедшим маньяком, помешанным на негативе, и в принципе быть правыми. Одно только они не знали — свою миссию, возложенную на Найта матерью, скелет никогда не прекращал выполнять. Хранить равновесие негатива и позитива в Мультивселенной. Звучит просто и отвратительно чистенько, как не посмотри. На самом же деле, это горы бумаг с отсчетами. Не от его подчиненных, шумящих внизу, нет. От этих идиотов нельзя было ожидать чего-то адекватного. От его личных слуг — оживших кошмаров. Кропотливый подсчет проделанной работы. Вычисление следующих источников отрицательных эмоций, проверка количества и, в редких случаях, еще и уменьшение негатива. Да, он делал работу и братца, никогда не бывшего особо ответственным. И признаться, со всеми этими новыми вселенными, что так активно клепал Инк, Найтмер уже давно зашивался. Он мало спал, почти не ел, подпитываясь лишь негативом подчиненных, и иногда ловил себя на бессмысленном залипании собственного разума. Так что почти не удивлялся, когда часть документов… терялась. Листы под пальцами зашелестели, предпринимая попытку выскользнуть и разлететься опять по кабинету. Или даже дальше. Однажды необходимые ему бумаги Найт нашел в давно высохшем саду под камнями. Он совершенно случайно прогуливался мимо окон, выходящих на это место, когда уголки страниц, потерянных может с месяц назад, затрепетали на сильном ветру, привлекая внимание кошмара. И все бы ничего, если бы этот сад не находился слишком далеко от его кабинета, фактически, в противоположной стороне замка. Они точно не могли бы попасть туда без чужой помощи. Да и листы под камнем? Серьезно? Кто бы так ни пошутил, это была очень-очень плохая шутка! Вот только собственные шавки все отрицали. Активно так. Под любым давлением. В конце концов, даже Кошмар поверил истекающим кровью монстрам. Может и не виновны. Эти идиоты, какими бы придурошным они не были, все же имели границы, нашептанные чувством самосохранения. И не трогать ничего в кабинете начальника было одной из основных заповедей. Все же, Найт ненавидел, когда кто-то лапал его имущество. Спустя какое-то время, скелет начал замечать и менее невинные шалости неизвестного шутника. Пропавшие вещи, например. Некоторые потом находились в самых неожиданных местах, некоторые исчезали с концами. Однажды даже пропал его кулон, который монстр носил практически не снимая. Найтмер тогда испуганно хватился важной для него побрякушки, но так и не нашел пропажу. Детская грубая поделка в виде небольшого деревянного полумесяца — отвратительное напоминание о прошлом. Никому не нужная, потрепанная, ни на что не годная. Именно с ней Кошмар ассоциировал старого себя. Может быть исчезновение кулона следовало считать знаком? Отбросить уже старые комплексы, оставить там, где они и должны были остаться, а не таскать на себе как камень на шее? Через какое-то время повелитель негатива плюнул на поиски бесполезной побрякушки. Кроме чужой клептомании недавно появился новый след к нарушителю спокойствия. Киллер и Хоррор в разное время пожаловались на очень странную вещь — собственные блуждания по коридору, словно в лабиринте. Казалось бы, что странного — это ведь огромный замок. Вот только Кошмар четко знал: все переходы в здании были настолько однозначными, насколько это вообще возможно. Прямой, никогда не сворачивающий проход с минимум ответвлений. А если они и были — каждый дополнительный коридор выполнен в собственном цвете. Это делали специально, чтобы нельзя было заблудиться. И поверьте, даже если у кого-то полностью отсутствовала способность ориентироваться в пространстве, блуждать тут было невозможно — все равно так или иначе тебе всего лишь следовало идти по прямой, даже кретин бы справился. То есть, задумчиво подвел итог Найт, шутник был достаточно могущественным, чтобы влиять на реальность его мира без ведома самого Найтмера. Как грубо. По сути, Кошмар знал только двоих таких персонажей. И если художнику он в последнее время дорогу не перебегал, замотанный документами, то вот с разрушителем вообще ни в чем нельзя было быть уверенным точно. Конечно, он сам не раз и не два доставал Эррора, чтобы тот присоединился к нему. Но Найта можно было понять. Такой сильный Санс и не примкнувший ни к чьей стороне? Это было более чем просто не честно. Ведь его собственный брат сумел как-то подговорить о помощи самого хранителя, мать ее, Мультивселенной, из-за чего планы по-быстрому вернуть баланс в равновесие, самостоятельно увеличив количество негатива, периодически терпели фиаско. Ладно, большая часть его планов теперь терпела это чертово фиаско! И это была еще одна из причин, почему он зашивался в бумагах последнее время. С одной стороны, все было вроде логично. В смысле, шутником мог быть действительно разрушитель. А вот с другой… нафига ему вообще сдалось все это? Найтмер с ним уже больше месяца не контактировал. В смысле, вообще. Даже подчиненных не посылал. Раньше — да, до всей этой кутерьмы с завалом бумажной работы он минимум пару раз в месяц напоминал о себе и своем предложении разрушителю. Просто чтобы держать того в тонусе. Морщился от высказанной в ответ ругани или выброшенного из портала именно на него посыльного. Терпел, прикусывая со злости магический язык, чтобы не заорать в ответ благим матом. И повторял свои предложения вновь спустя время. А сейчас, признаться, у него вообще все из черепушки выветрилось. Да что там, Кошмар был рад, что все еще помнит собственное имя, а не ассоциирует себя с кучей чисел в голове. Хоррора он уже как-то назвал то ли двадцать третьим, то ли сорок третьим. И ничего, тот, как только понял, что обращаются именно к нему, отозвался и глазницей не моргнул. Видимо, вид у его босса был действительно донельзя заезженный. Так что идти и высказывать свои претензии Кошмар не спешил. Мало ли ошибется и вообще костей не соберет. Следовало проспаться и уже потом обдумать более детально всю ситуацию. Вот только замечательный план выполнен так и не был. Мало ему было уже заработанного нервного истощения, так еще и новый виток приключений от шутника заставил подпортить и так потрепанные нервы. За ним началась слежка. Буквально. Сначала ощущение, будто за ним кто-то следит, было едва заметным. И Найт скидывал все на собственные галлюцинации, отмахиваясь от звонков интуиции. Вот только чем больше Найтмер игнорировал внимательный, впивающийся в лопатки взгляд со стороны, тем сильнее он становился. Скелет дергался, проводил вокруг бездумным взглядом, даже пытался сканировать местность вокруг на наличие живых. И ничего не получал в ответ. В конце концов, не выдержав однажды, он векторами атаковал место, из которого примерно за ним и следили. Ни-че-го. Абсолютная пустота. Словно тот, кто сейчас наблюдал за раздраженным хранителем негатива, был не в этой реальности. Вся ситуация начинала даже немного настораживать. Нет, не то что бы его и раньше все устраивало. Но ведь у каждого были свои загоны. Кто-то, как Хоррор, жрал сырое мясо, кто-то, как Киллер, постоянно затачивал свои ножи, а кто-то говорил с давно мертвым братом. Кошмар понимал это и смиренно принимал чужую клептоманию. В конце концов, если это действительно был Эррор, следовало проявлять с мелочей свою лояльность. Но вот сталкерство было чем-то новеньким для Найта. Все путешественники, благодаря болтливому художнику, в той или иной мере были наслышаны о привычках разрушителя миров. И монстр знал о его постоянном просмотре сюжетов различных вселенных, чаще остальных Андерновелы. Вот только явно не хотел быть очередным фильмом для кого-то. — Я знаю, что это ты, Эррор. Прекрати уже! Хотя бы не следи так явно, гребаный сталкер! — не выдержав однажды, высказал Найт, четко повернувшись на буравящий взгляд. Естественно, ему не ответили, хотя через некоторое время градус слежки действительно упал, оставив, как и в начале, лишь небольшую щекотку интуиции, от которой возможно было абстрагироваться. Мелкие вещички продолжали пропадать, а коридоры — пугать своей непроходимостью подчиненных. И, видимо, Кошмар все-таки попал в точку, высказав предположение вслух, так как вслед за искривлением пространства в замке стали появляться ловушки. Первым об этом узнал многострадальный Хоррор, решивший второй раз поужинать на ночь. Спустившись на отчаянный вопль из кабинета, Найт только потер носовую кость и махнул рукой на закутанного, как куколка, в синие нити каннибала. У него и так было полно дел, чтобы разбираться еще и с подобной ерундой. Слуги-кошмары выполняли свою работу четко в срок. Вот только возвращались живыми не все. Брат-идиот опять уничтожал его порождения, посылая взамен свои ядовито-сладкие мечты, расшатывая и так на ладан дышащий баланс. Приходилось еще и кошмаров создавать максимальное количество, вычерпывая резерв практически полностью. Пополнялся он крайне неохотно. Даже дома, в негативном мире, энергия текла к нему вяло. То ли сказывался недосып, то ли пошатнувшиеся в сторону позитива весы. Проверить он не мог. Казалось, только он прикорнет на пару часов, ситуация станет еще хуже! Так что на ловушки, появляющиеся по всему замку, как и на жалобы в их сторону, Найт не реагировал. Подумаешь, разрушитель опять разыгрался! Ему что, за этими неудачниками бегать сопли подтирать, раз они не могут справиться с лёгкими и, на минуточку, не опасными ловушками? Или хотя бы не попадаться в них? И Найтмер, признаться, был даже немного доволен ситуацией. Нет, не со своим призванием. С разрушителем, конечно. Уже давно пытаясь заинтересовать его собственной стороной, Кошмар даже практически потерял всю надежду, преследуя черного скелета скорее по привычке. Дьявол! Да от бездушного Инка, казалось, было бы больше отклика, чем от этого непредсказуемого монстра! А сейчас? Конечно, Найт не был самоуверен на свой счёт и понимал, что проявленный интерес — не согласие, а прихоть, не больше. Возможно, скука. Да и вообще рассчитывать на помощь разрушителя не приходилось. Но это было уже хоть что-то! Намного больше, чем Найт добился от него за все время знакомства. Так что да. Он был доволен. Даже попав по неосторожности в липкую ловушку разрушителя, Кошмар не поменял своего мнения. Тем более, что он бы, конечно, выбрался. Вот сейчас. Ещё немного и обязательно. Как только полежит чуть-чуть в этом удобном теплом коконе. Найта не интересовало ни то, что нити вокруг могли лёгким движением лишить его и души, и жизни в целом. Ни то, что время обещало принести ещё больше проблем с балансом. Ни даже собственная слизь, уже какое-то время отслаивающаяся проплешинами на теле из-за недостатка негатива. Попав в ловушку, остановившись буквально на мгновение, он понял, насколько доконали его эти полтора месяца без сна. И, едва уронив голову на шелковистую синюю сеть, сознание его покинуло, наконец отправив в лечебный сон. Проснулся хранитель негатива на своей кровати. Это было… Неожиданно, честно говоря. В смысле, подчинённые бы даже не прикоснулись к нему, боясь разбудить. Значит ли это, что его перенес сам хозяин ловушки? Да нет, бред какой. Конечно, одним из самых опасных качеств разрушителя были даже не его мощь и возможности, а непредсказуемое поведение. Но все же Кошмар скорее бы поверил, если бы ему сломали что-нибудь, используя нити, вместо транспортировании. Рассчитать последствия подобной выходки не получилось. Найтмер нахмурился. Все же привычка держать все под контролем играла с ним в такие моменты дурную шутку. Какие данные можно было внести в уравнение под названием «Эррор», если практически все, на что бы он ни наталкивался о разрушителе, могло быть только рандомными переменными? Ну и ну. Какое разочарование. Начав, наконец, нормально соображать после сна, первым делом он отбросил ненужные сейчас размышления. Вторым — проверил баланс. И удивленно привстал с кровати, пораженный открывшейся картиной. Баланс был в порядке! Он бы сказал, даже немного перевешивал в сторону негатива. Немного, но достаточно, чтобы устроить себе кратковременные выходные. Сейчас бы Дрим хватался за голову и бегал в панике, вопрошая — как? Но Кошмар, благодаря четкой структуре позитива и негатива в сознании, взращенной на протяжении всей своей жизни, легко видел ответ на этот вопрос. Несколько маленьких позитивных миров в паутине Мультивселенной не хватало. Они были уничтожены.

***

Сначала их было двое. Он и его брат. Дрим помнил каждый их диалог, каждый день, каждую его улыбку. Иногда вымученную, иногда болезненно-загнанную. Бывало неяркую, однако такую счастливую, что перехватывало дыхание. «Какой сильный», — думал тогда близнец. Его брат такой сильный! Дар негатива в глазах Дрима был практически проклятием, и все же его маленький, хрупкий брат удерживал всю ненависть монстров на своих плечах. Каждый день он повторял вновь и вновь про себя, словно молитву, — он сильный. Сильный-сильный-сильный… он сможет, он выдержит! Какая ошибка. Глаза мечты всегда были закрыты, они никогда не видели реальное положение дел, оправдывая собственное имя. И тогда он остался один. На долгое, отчаянно долгое время. Не пошевелиться, не вздохнуть. Только мысли, ядовитыми плющами обвивали золотое яблоко, существующее теперь вместо души. Что, если бы он тогда помог? Поддержал? Не потерялся, в конце концов, в своем вымышленном слащавом мире, где все хорошо, где не было этого клубка ненависти, преследующего его брата по пятам? Дрим медленно, с особым смаком перебирал каждый косой взгляд в сторону Найта, каждое вскользь оброненное слово, говорящее об окружающих его проблемах, каждый новый синяк на светлой, как и его собственная, кости. Если бы он мог испытывать ненависть, о, несомненно, он бы ненавидел! В первую очередь, самого себя. Но нет. Не было ни желанной ненависти, ни неприязни, ни жажды мщения. То, во что он превратился, не могло ощущать ничего столь темного. Даже вина была неполной, пресной. Отвратительной. Это уже потом, от безделья скорее, Дрим пытался привыкнуть к новому Я, пробуждая в себе осознание. Пусть он и не мог ощущать в полной мере, будто бы от него отделили ровно половину, но вполне был в состоянии найти замену настолько нужным сейчас чувствам. Месть? Нет, теперь это жажда справедливости. Неприязнь? Осторожность. Вот только ненависть он, увы, заменить не мог ничем. С другой стороны, могло ли это помешать ему, скажем, порадовать кого-нибудь особо прекрасным сном? Настолько прекрасным, что монстр сам не захотел бы возвращаться в реальность, в итоге сойдя с ума. Однако брат замечательно справлялся со своими врагами и без его помощи, пока окончательно не оставил Дрима в одиночестве у материнского древа. Больше некого было ненавидеть, некому мстить и сочувствовать тоже было некому. Найтмер покинул родной мир. Время шло, тянулось. И спустя всего одну вечность он снова был не один. Инк стал спасителем. Если не разума, за который Дрим не мог уже быть уверенным, то хотя бы мирового баланса. Он шатался. Противно позвякивая в голове на ладан дышащими весами. Конечно, любимый брат сделал все, что мог, чтобы поддерживать чаши позитива и негатива в равновесии, тут он не сомневался. В этом и был весь Найтмер, ненавидящий живых до кончиков пальцев и, в то же время, ответственно подходящий к дару матери — поддержанию хрупкого баланса. Вот только следить за гармонией в одиночестве было той ещё неблагодарной работенкой. Поэтому первым, что сделал Дрим, впервые за столько лет пошевелившись, — осчастливил несколько тысяч рандомных монстров, приводя баланс в стабильное равновесие. Этим же Дрим здоровался с Найтом. Не как его брат. Теперь уже как его полноценный антипод в борьбе за стороны весов. Сколько времени ему, хранителю позитива, понадобилось, чтобы оценить всю иронию ситуации? Он, не желающий ни сражаться с братом, ни вставать на сторону лицемерных жителей АУ. И Инк, бездушный, безэмоциональный монстр, помогающий создателям лишь из личной выгоды. Неужели вот они — те, кто охраняет эту чёртову сторону добра в Мультивселенной? Он знал точно, что надо было просто поменять их с братом местами, чтобы дать позитиву хоть какой-то реальный шанс не загнуться однажды, когда Дриму вконец надоест эта затянувшаяся игра в хороших парней. Нет, несмотря на всю свою сущность, мечта был болезненно отвратительным внутри, как полностью червивое яблоко. Чего уж говорить о художнике. Возможно, именно поэтому они так хорошо сошлись. Не из-за работы, нет. По общему безразличию к чужим судьбам. Впрочем, он не мог сказать, что все столь категорично. Как у него был брат, кто-то, за кого Дрим бы с особым удовольствием перешагнул черту, так и у Инка, оказалось, существовал особый монстр. И он был странным. Хотя странной можно было назвать всю ситуацию, связавшую этих скелетов. Под тихий звон алкоголя в стаканах Дриму рассказывали историю. Запутавшуюся в судьбах, предназначениях, морали. Разрушитель вселенных, уничтожающий, чтобы не дать их дому окончательно разрушиться, и творец-художник, не имеющий права не создавать все новые и новые вселенные. Эррор казался полной противоположностью Инка. Взрывной, порывистый, вечно следующий собственным эмоциям и к тому же совершенно добровольно исполняющий роль санитара Мультивселенной, своими действиями спасая от заражения или самоуничтожения десятки других, более полноценных миров. Дрим видел, с какой жадностью каждый раз следил за ним Инк. Если и было то, чего желал художник без своих красок, так это несомненно Эррора. Дрим смотрел. На Инка, погрязшего в своем безумии. На разрушителя, старающегося держаться от хранителя на расстоянии, одновременно делающего это хаотичное нагромождение вселенных чуточку лучше. На брата, изматывающего себя поддержанием баланса. И на самого себя, сходящего с ума от подтачивающего его сущность недоверия к жителям АУ. И смеялся. Громко, до слез, под безразлично-понимающим взглядом художника. Что такого ужасного сделала Мультивселенная, чтобы заслужить их? Со всей этой зубодробительной путаницей сущностей, со всем безумием, выходящим за рамки обычного, со всей этой болезненно натянутой связью противоположностей? Их борьба была каким-то затянувшимся фарсом, не имевшим конца. Теперь в сознании Дрима их было не двое. Нет. Теперь их было четверо. Четыре самых могущественных существа в этом чертовом месте. Без мира, без друзей, даже семьёй их с братом отношения больше нельзя было назвать. Четыре отчаянно нуждающихся в ком-то монстра. Дрим не знал, чем все это закончится, просто однажды решил сделать свой ход. Шаг, потянувший за собой вереницу неожиданных изменений. Однажды он подкинул Эррору ключ от мира брата, предварительно хорошенько измотав Найта поддержанием баланса. Раз. Ход сделан. Дрим в своей фантазии, будто наяву, слышал стук маленького камушка, брошенного с горы. Опасного камушка, с которого начинался настоящий обвал. Вот он катится, цепляется, затрагивает чужие судьбы. И приносит в их жизнь что-то новое. Пускай. Пускай катится. Дрим готов на любой результат.