Без доказательств

Я грустно вздохнул и закрыл дверцу холодильника. Что, спрашивается, толку в него смотреть, если там из еды только скукожившаяся половинка лимона и нераспечатанная пачка маргарина? Ну и в морозилке ещё нечто похожее на закаменевший фарш. А всё почему? Правильно, потому что один дятел по имени Славик вчера чисто случайно забыл, что пришла его очередь добывать мамонта… Хорошо ещё, что филологи живут с нами в одной общаге – сейчас нацеплю на лицо несчастное выражение голодного студента и потопаю к Светке. Небось покормит. Окончательно утвердившись в мысли, что в нашей комнате ловить нечего, и захватив пакет со Светкиным пуховиком, который забрал из химчистки по её просьбе, я двинул к лифту. Не знаю, кто занимался заселением нашей общаги, но он был гением. Только поистине гениальный человек мог поселить над мужиками-физиками целый этаж с факультета невест! Вот туда-то я и поднялся. Не за невестой, ни в коем разе, конечно, – я ещё от прошлой-то не отошёл. Я отправился к дражайшей сестрице-филологине, чтобы она меня покормила, как в старые добрые времена, когда мы ещё жили дома и я вообще не знал, что такое готовка. Перездоровавшись с доброй половиной приветливого филологического этажа, я, наконец, постучал в дверь комнаты 716. Светка открыла практически моментально, однако вместо радостного приветствия мне взамен пуховика достался небольшой мешок с мусором и недвусмысленный взгляд, говорящий: «Захарка, миленький, мне лень топать до мусоропровода». Тяжело вздохнув, я чмокнул сестрицу в щёку и двинул в конец коридора выкидывать мусор. Зато, когда я вернулся, Светка вознаградила меня почти по-царски. По-другому тарелку горячего борща со сметаной я назвать не мог. – Опять не готовите ни черта? – моя сестрица завела свою любимую шарманку, усевшись напротив с чашкой чая, когда я с космической скоростью принялся поглощать борщец. – Ну пофему не готофим? – возмутился я с набитым ртом. А потом, узрев Светкин мрачный взгляд, быстро проглотил то, что было у меня во рту, и уже нормальным голосом продолжил: – Я просто с репетиции вернулся десять минут назад, думал чего-нибудь сварганить по-быстрому и дальше побежать, а Славик, зараза такая, сегодня за жратвой не сходил! Решив, что вполне благополучно отмазался, я продолжил поглощение Светкиных запасов. Нет, однозначно, надо подбивать сеструху вместе снимать квартиру. И учиться удобнее, и я гитарой никому не помешаю, и еда в доме всегда водиться будет… Сестра покачала головой, добавила в чай мёду, а потом поинтересовалась: – Ну и куда ты намылился, друг сердешный? Хоть бы один вечер посидел на попе ровно… Вечно где-то шляешься! – она отхлебнула из своей чашки. – Не шляюсь я! – от возмущения я аж оторвался от тарелки. – У меня репетиции ночные! В чём-то она была права, конечно. Ночные репетиции, в общем-то, имели место быть, ибо обходились на порядок дешевле, однако чем они чаще всего сопровождались, Светке знать вовсе не обязательно. Так что да, в общем и целом я действительно шлялся где попало, и с завидной регулярностью. Нет, а она бы попробовала отделаться от репутации пай-мальчика, опекаемого грозной стервой-сестрой! Я вообще первые два месяца до посвята в общаге как на отшибе жил, общался только с соседями по комнате и с ребятами из группы… – Расскажу я маме про твои ночные репетиции, мало не покажется! – фыркнула сестрица и потянулась за печенькой. – То-то я гляжу, вы в 728-ой репетируете чуть ли не каждый вечер… – Светка, ну ты чего такая зануда, а? – я вымакал тарелку куском хлеба и тоже заглотил его. – У Гарика со Стасом можно спокойно работать над текстами. И вообще, мне не пять лет, хватит меня контролировать, а? В 728-ой комнате жили редкие экземпляры – филологические парни-третьекурсники и мои товарищи по группе. Шумный, громкий клавишник Стас и всегда задумчивый, будто слегка не от мира сего, басист и текстовик Гарик были неразлучной и весьма колоритной парочкой, известной не только на своём факультете, но и во всём универе. Они играли вместе ещё с первого курса, остальные же члены группы Stream менялись со скоростью света. Короче, говорящее у группы название. Я в их компанию попал совершенно случайно – не знаю, за каким чёртом парней занесло на посвят физфака, но они услышали, как я жгу соло Сатриани, и за сценой отвели меня в сторонку на предмет «пацан, давай к нам». То ли я такой везучий засранец, то ли звёзды решили, что Козерогам должно подфартить в тот день, но буквально за несколько часов до этого самого посвящения Гарик со Стасом доконали очередного гитариста, и поэтому им срочно требовался кто-то, кто умеет дёргать струны на приличном уровне. А тут я, весь такой в дольче габана, блин. Пятый месяц вот вместе играем. – Да боже мой, – закатила глаза Светка, наливая и мне чаю. – Мне-то что, общайся с этими одноклеточными сколько влезет, только потом не удивляйся, что тебя считают напыщенным придурком, растаманом и ещё чёрт знает кем! Вечно какие-то пьянки, посиделки до утра и бабы неадекватные! Папа бы знал, с кем ты тут связался, – в обморок бы упал! – Ну вот и побереги папины нервы! – посоветовал я, принимаясь за чай. А потом всё-таки начал оправдываться. – Свет, ну ты чего? Бабы, между прочим, ваши, с филфака. И ничего у нас пьянки не постоянные, сегодня… – А, ну то есть сегодня у вас очередная пьянка? – накинулась на меня сестрица. – Ну сколько можно-то? Ты когда учиться будешь, рыжее недоразумение?! – А сама-то? – обиделся я. – Сама тоже не блондинка, между прочим! И вообще, сегодня пятница, грех не посидеть тёплой компанией! – Чувствую, компания у вас будет с пылу с жару! – окончательно взорвалась Светка. – Я сама видела, как Стаселло пёр пакеты с бухлом в комнату – на роту солдат, не иначе! А потом притащился к Жанке моей и принялся клянчить кальян! Захар, опомнись! Завтра суббота! На учёбу надо, а у тебя коллоквиум по матану, между прочим! Ты к нему хоть готовился? Я опешил. Нет, ну какое ей дело до моего коллоквиума, а? Если уж мне до него дела нет, то ей-то и подавно не должно быть. – Да ты не сестра, а Штирлиц прямо! – хмыкнул я и поднялся, не допив свой чай. Затем, чуть подумав, подхватил тарелку, из которой ел, и добавил: – Спасибо за ужин, тарелку занесу. Кажется, Светка слегка офигела от моей наглости – я успел дойти до двери, прежде чем услышал: – Жанке на кухне отдай, она там готовит, – по тону было понятно, что сестра на меня обиделась, причём серьёзно. Следующие же её слова меня в этом убедили окончательно. – И попомни мои слова: аукнутся тебе эти пьянки, Захар! Зловещее Светкино напутствие заставило меня на секунду даже задуматься, а не пойти ли к себе в комнату вместо посиделок в 728-ой, однако настроение было такое, что хотелось сделать всё, что возможно, в пику сестре. Раскомандовалась, понимаешь ли! И ведь ясно, откуда ветер дует – мама-то тоже не особо рада, что я играю в группе и забиваю на учёбу. А что ещё делать, если с такой бойкой и шумной сестрицей-близняшкой ты у всех нормальных людей создаёшь впечатление чокнутого задрота? Светке хорошо, она красивая, с серыми отцовскими глазами, стройная и гибкая… А я что? Нескладный рыжий веснушчатый дылда. Кареглазый, к тому же. Из достоинств – только игра на гитаре да ямочки на щеках. Да я даже курить начал, чтобы меня за нормального пацана считать стали; чего не сделаешь ради стиля. Что и говорить, полгода без мамы с папой меня сильно изменили. *** Когда я вошёл в приоткрытую дверь 728-ой, сначала решил, что попал в другую вселенную. Дымоган тут стоял такой, что впору топор было вешать – не упадёт. Ароматный дым кальяна мешался с табачным разных сортов, создавая такое амбре, что человеку непривычному точно поплохело бы. Но я привычный – что нам, кабанам… Между двумя двухъярусными «вертолётами» был накрыт стол, на котором количество бутылок даже на первый взгляд превышало количество еды. Обе нижние кровати были забиты под завязку, на одном из верхних ярусов кто-то без палева обжимался. – О, Зак, ну наконец-то! – заорал Стас из дальнего угла, отвлекшись от четвёртого размера очередной своей пассии, мне неизвестной. – Штрафную гитаристу! Мне тут же налили клюквы на коньяке, а затем, когда я залил в себя горючее, втащили на одну из кроватей пятым, практически усадив на колени подруги Гарика, Ритки. Та рассмеялась мне в ухо, а потом спихнула меня в угол и перебралась на меня. Стало гораздо удобнее. – Ты где был-то? – подал голос от окна Гарик. Он, как держатель священного предмета на студенческих попойках – гитары, отвоевал себе отдельную табуретку, а потому разместился с комфортом. Рядом с ним на стуле сидела Риткина сестра, Юля, и время от времени поправляла упавшие Гарику на глаза пряди волнистых волос, когда он играл. – У Светки был, – буркнул я и налил себе ещё клюковки. – Слушал про то, какой я безалаберный балбес! – А, ну так это нормально для твоей Светки – рассказать всем вокруг, какие они имбецилы, – хохотнул Кирилл, третий обитатель 728-ой и наш постоянный собутыльник. К слову сказать, дико запавший на мою сестрицу и не раз ею отшитый. – Я бы на твоём месте уже привык! Ну да, он и привык, что тут скажешь. Полгода выслушивает от Светки, какой он даун, и продолжает с завидным упорством таскать ей веники. Не иначе, как от переизбытка привыкания. – В такие моменты я радуюсь, что мой старший живёт в другой общаге, – фыркнула та самая неизвестная мне подружка Стаса, а затем она улыбнулась и представилась, будто угадав мои мысли. – Я Настя, кстати. – Зак, – машинально ответил я и тоже улыбнулся, демонстрируя свои ямочки на щеках. – Не поверишь, но я поняла, – рассмеялась Настя, а я почувствовал себя идиотом. Нет, не вытравить мне из себя пай-мальчика, как ни крути. Ну а как иначе назвать то, что я элементарно не могу набраться наглости и сделать вид, что если меня назвали уже при ней по имени, то она должна по умолчанию знать, как меня зовут. Момент сгладил уже набравшийся Стас, рявкнувший «Ну что, за знакомство?» и кинувшийся разливать всем клюковку. Первая бутылка подходила к концу. Через час и ещё одну бутылку меня повело. Было хорошо, тепло и уютно. А ещё Ритка, тоже уже прилично пьяненькая, время от времени возьмёт, да и поцелует то в шею, то в ключицу, провокаторша такая. Гарик тоже вошёл в раж – схватил гитару и принялся орать нон-стопом репертуар «Машины Времени». В раж – это потому, что адекватный Гарик вообще-то не орёт, а тихо, но назидательно попинывает меня, чтобы я сыграл. Ритка, воспользовавшись тем, что народ начал активно подпевать, перетащила на нашу сторону стола кальян. И в тот момент, когда я уже вдыхал ароматный вишнёвый дым, дверь в комнату, по-прежнему не закрытая на замок, распахнулась, представив всеобщему взору усмехающегося парня. Худой, длинноволосый и весь такой расфуфыренный неформал. И что самое интересное, я понятия не имел, кто это такой. – Эй, буяны, а вы в курсе, что на вас кто-то очень добрый настучал комменде? – с порога поинтересовался он, обводя взглядом комнату. Я так и поперхнулся дымом. И если поющему Гарику всё было, в общем-то, по бую, то Стас попытался вскочить, понял, что с Настей на коленях это нереально и завопил: – Народ, ну шухер же! Кальян и бухло в шкаф! Окно открыть! Быстрее, блин!.. Юля одной рукой зажала струны на гитаре, лишая нашего басиста тем самым возможности себе аккомпанировать, а другой рукой потянулась к ручке окна. Впрочем, отсутствие музыки Гарика не смутило, и он продолжал а капелла выводить: «Он играет на похоронах и танцах, все зовут – там и тут…» Народ засуетился, Кирилл принялся сгребать со стола бутылки, Юлька – стаканы, и тут парень вошёл в комнату, по-хозяйски прикрыв за собой дверь в коридор. – Господи, ну заткните же его уже кто-нибудь! – простонал незваный гость, а затем добавил. – Да пошутил я насчёт комменды, уймитесь! Но главное – уймите его! Далее последовала немая сцена с Гариком в роли тапера. Впрочем, вскоре и он замолчал, почуяв, что что-то происходит. – Нырков, ты издеваешься? – завопил Стас, разрушая очарование момента. Кирилл же только хмыкнул и поставил бутылки обратно на стол. – Ты не рад? – удивился парень и пожал плечами. – Вообще-то это вы издеваетесь над всем этажом, а тем временем филологические девы готовят гонца на вахту. Я, можно сказать, ваши задницы спас! Юлька посмотрела на часы, а потом, вздохнув, резюмировала: – А вообще-то Макс прав, ребята… Время-то не раннее, надо себя как-то потише вести, что ли… – она улыбнулась гостю и предложила: – Посидишь с нами? – Только если гитару возьмёт кто-нибудь другой, – усмехнулся Нырков и, конкретно потеснив нас с Риткой, втиснулся в угол кровати. – Да без проблем, – пожал плечами Кирилл и, отобрав у Гарика весло, начал наигрывать что-то из Сплинов. На этот раз тихо. Басист наш, естественно, надулся, но ему быстро вернули хорошее настроение стопариком. – Кальян? – предложила Ритка, протягивая нашему новому соседу трубку. – Несерьёзно, лучше сигаретку, – покачал головой тот. И тут Стас всё-таки выбрался из-под Насти и полез в ящик стола. Он долго там копался, а потом с сияющей рожей выудил оттуда полиэтиленовый пакет. – Пффф! Кальян, сигаретки… Люди, забудьте! – радостно сверкнул глазами мой товарищ по группе. – Гляньте, что я из дому привёз после каникул! И он принялся потрошить мешок. Вот в этот момент я как-то резко подумал, что права была Светка, когда отговаривала меня идти сегодня в 728-ую. Дело в том, что Стас до универа жил в Казахстане, а потому дары солнечной марихуанной плантации из дому привозил регулярно. Вот и сейчас он ловко скручивал косяк. Спустя каких-то десять минут зажженная самокрутка сделала круг по нашей компании и вернулась к довольному как слон Стасу. Впрочем, меня, похоже, не вставило, и я допил коньяк, плескавшийся в моей кружке. Вторая затяжка показала: не всё так просто с казахской коноплёй, потому что мне вдруг стало неимоверно весело оттого, что на коленях у меня сидели две хихикающие Ритки. – Ну, раз тут все такие смелые, предлагаю «правду или вызов»! – хохотнул Стас, затягиваясь в третий раз. Он ловко расчистил пространство на столе и положил туда пустую бутылку. – А вот это уже, пожалуй, без меня! – загадочный Нырков выбрался из своего уютного угла и направился к двери. – Время уже раннее, а мне ещё проспаться надо, чтобы на языкозе не ржать. Пригладив свои тёмные волосы, взъерошенные пьяно-любвеобильной Риткой, и сделав ручкой, он вышел в коридор. Впрочем, Ныркова, похоже, вставило меньше всех, потому что наша тёплая компания уже с энтузиазмом готовилась к новой развлекухе. Если по-честному, то в голове мелькнула мысль тоже слиться вслед за Максом, но меня намертво пригвоздила к кровати Ритка, а потому волей-неволей пришлось остаться. Господи, ну когда же я научусь слушать свою сестрицу? Впрочем, мне пока везло, и горлышко бутылки на меня не разворачивалось, чего не скажешь о моих товарищах. Часам к четырём утра Стас, например, успел пробежаться по коридору голышом, распевая гимн Российской Федерации, а Юлька – сходить в комнату к моим одногруппникам и разбудить их, гаркнув одному в ухо: «Где ключи от танка?!». Парень, кстати, оказался не промах, и заявил «В трусах прячу!». Мы за дверью чуть не сдохли от хохота. Ну, с травки и палец покажется смешным, а тут трусы. Идиоты, короче. И когда я было совсем успокоился, решив, что мне сегодня повезёт отсидеться в сторонке, горлышко коньячной бутылки указало на меня. – Правда или вызов? – нехорошо улыбаясь, поинтересовался Гарик. Я отлично знал, что они все хотят узнать. И также отлично знал, что этого я им не скажу даже под пытками. Не в моих правилах было бы рассказывать приятелям, даже близким, к кому я до каникул мотался в родной город. И уж тем более я не собирался рассказывать, почему вернулся в общагу практически сразу после Нового года и больше не езжу в Иркутск. Свои драмы я переживаю сам, мне не нужно ни сочувствие, ни шёпот за спиной. – Вызов, – обречённо вздохнул я, подозревая, что очень сильно об этом пожалею. Знал бы я тогда, насколько сильно, задумался бы, пожалуй, над тем, что пора пересмотреть свои принципы. Народ встрепенулся. – Ты сейчас пойдёшь вниз к комменде и… – начал было Кирилл, но договорить у него не вышло, потому как девчонки начали ржать. – Попрошу у неё ключи от танка? – с надеждой оглядев компанию, предложил я. – Нет, это ерунда, – покачал головой Кирюха и попытался продолжить. – Так вот, пойдёшь к комменде и… – Нахуй комменду! – перебил его Стас, а потом продолжил. – Ты склеишь Ныркова! – Чего? – опешил я. Видимо от косячка у меня начались слуховые галлюцинации. – Того, – передразнил меня товарищ по группе. – Пригласишь Макса на свидание, но не так чтобы пивка попить, а нормальное такое свидание!.. – Нет, ну это ни в какие ворота не лезет! – взорвался я. – Он же мне рожу набьёт за такие фокусы! В комнате наступила гробовая тишина; мне даже на миг показалось, что все присутствующие разом перестали дышать. А потом компания разразилась укуренным гоготом. – Не набьёт, если правильно подкатишь, – успокоила меня Юлька сквозь смех, а потом пояснила. – Блин, Зак, ну как можно быть настолько не в теме, а? Макс у нас по мальчикам, насколько известно, так что у тебя есть все шансы… И тут мои приятели грохнули с новой силой, а я не знал, то ли ржать вместе с ними, то ли схватиться за голову и выйти в окно. – Вы же не серьёзно, ребят? – жалобно спросил я, уже отчётливо понимая, что эти укурки вполне серьёзно предлагают мне пригласить на свидание парня. В ответ они снова заржали, а Ритка простонала, что уже не может смеяться. – Вызов будет выполнен, когда Нырков согласится, а как ты этого добьёшься – дело твоё! – подвела итог Настя. Я застонал. *** Проснулся я от того, что в глаза мне ярко светило солнце, а в ухо кто-то сопел. Я приоткрыл один глаз, узрел копну чёрных волос и чертыхнулся про себя. Ритка. И тут пришло блаженное понимание того, что я одет. Хоть что-то хорошее есть в этом пакостном утре. Голова раскалывалась зверски, что, впрочем, не удивительно, – после вчерашнего-то. И тут я вспомнил про вызов. Желание выйти в окно снова начало зарождаться в моём мозгу, теперь уже гораздо отчётливее, чем накануне. Я закрыл глаз и устроился поудобнее. Хрен с ними, с парами. Спать… Вечером я валялся на кровати с конспектами по общей физике и пытался заставить себя выучить хоть что-то. Я не то чтобы такой уж гиперответственный – тратить субботний вечер на учёбу, но сейчас однозначно требовалось занять чем-нибудь голову, чтобы не спятить. «Распределение Максвелла описывает распределение по скоростям частиц макроскопической физической системы, находящейся в статическом равновесии…» Нет, ну что за чушь? Какой Максвелл? Какие частицы? У меня тут, можно сказать, жизнь кончена, а я пытаюсь вникнуть в то, что такое наиболее вероятная скорость молекулы и как её вычислить. Как бы сказала Светка, Захарушка, тебе лечиться пора, иначе совсем на голову плохой станешь! Невесёлые мои размышления прервал Славик, ввалившийся в комнату с диким ржачем, на ходу стягивая куртку. Уж не знаю, что там такого смешного творилось в коридоре, но мой сосед был прямо-таки до неприличия весел. Может опять кто по коридору голышом бегает, пока я тут печалюсь? – Слышь, дерево, хорош батониться, пойдём к Воронову! – с порога начал Славик и сменил уличные ботинки на дурные тапки с ослами, подарок любимой девушки. – Наши собираются почти все, и ещё второй курс будет, пара-тройка человек. Посидим, выпьем немного, в покер поиграем… Меня передёрнуло так, что я чуть со своего второго яруса не свалился. – Ну уж нет! – категорично покачал я головой. – Мы уже вчера тут посидели у филологов! Так я там на все четыре оставшихся года насиделся… – А… так это вы вчера ключи от танка у Жука требовали? – прыснул Славик, стягивая свитер через голову. Лучше бы он делал это поаккуратнее, потому что его и без того спутанная шевелюра приобрела концепт вороньего гнезда. Видимо, догадавшись, почему я на него так выразительно пялюсь, Славик пригладил лохмы рукой. – Юлька, а не мы, – отмахнулся я и снова уткнулся в конспекты, как бы намекая соседу, что в диалоге не заинтересован. Авось, быстрее свалит к своему Воронову. Однако Славик сделал вид, что намёков не понимает, продолжая донимать меня своей болтовнёй. – Кстати, Зак, тут Фурсова сегодня на коллоквиуме интересовалась, где ты шляешься, – вспомнил внезапно он, буквально перебив самого себя. – Мы с Джонни тебя, конечно, прикрыли. Мол, приболел немного, но во вторник придёт и напишет ваш холерный коллоквиум с другой группой… Так что не смей нас подставить, понял, алконавт? Я хотел было поблагодарить Славика, но тут в комнату ворвался вышеозначенный Джонни и, врубившись на скорости в шкаф, завопил: – Пацаны, бухать! Я вздохнул. Нет, определённо, когда я поступал в университет и заселялся в общагу, то и в душе не чаял, что жить в этом славном месте так весело. Так весело, что аж порою повеситься охота. Особенно остро суицидальные мысли ощущаются в сознании тогда, когда тебе очень хочется побыть одному, а всякие сомнительные личности каждые пять минут пристают к тебе. То с просьбами объяснить, что, блядь, такое электромагнитная индукция (о, бабы, вы красивые, но за каким хером вы поступаете на физический факультет?!), то соли припрутся свистнуть, то пожалуются, что сортирка кончилась в туалете. То вот, как сейчас, будут долго и нудно звать бухать. Господи, они теперь все будут доскребаться до меня?! Несчастная голова ещё от вчерашнего-то толком не отошла, а они, изверги, меня по новой проспиртовать хотят… – Я болею, – как можно более слабым голоском умирающего лебедя выдал я и отвернулся от одногруппников к спасительной стене. Жёлтой. Однако. А я ведь раньше и не задумывался ни разу, что живу прямо-таки в жёлтом домике. И чего тогда удивляться, что люди тут сумасшедшие? – Штоблять? – гаркнул в ухо мне Джонни, подскочив к «вертолёту». – Мы тебя быстро вылечим, братюнь! Что это там у тебя? – он заглянул в тетрадь, которая осталась лежать на краю моей кровати. – Физика? Блин, Зак, ты с дуба рухнул? – Однозначно рухнул, – покивал головой я, впрочем, и не думая оборачиваться. Естественно, я имел в виду не общую физику, а свои вчерашние приключения, но ведь одногруппникам-то это знать незачем. – Рухнул, получил травму головы и нуждаюсь в постельном режиме! – Постельный режим в одного – это неинтересно! – хмыкнул откуда-то от шкафа Славик, а потом ехидно добавил. – Давай я наверх за Риткой сгоняю, а? Она будет рада тебе компанию составить! – Иди ты в пень! – я в ужасе развернулся к своему соседу. – Ну а что? – невинно улыбнулся тот. – Ритка-то давно по тебе сохнет, чудила… Пацаны уже ставки начали делать, когда же она, наконец, тебя в койку уложит! Сказать, что я офигел, значило тихонько и молча посидеть в сторонке. Нет, ну совсем слепым дурачком я, конечно, не был. Я знал, что нравлюсь Савельевой; видел, как она ко мне постоянно липнет. Но ведь поводов-то я ей не давал. И не собирался. У меня после поездки домой такая пустыня внутри была, что я вообще-то сам удивлялся, как всё ещё держусь, улыбаюсь, смеюсь и вообще произвожу впечатление жизнерадостного дебила. Наверное, очень помогают ямочки на щеках. Следующих минут десять эта безумная парочка – Славик с Джонни – терзали мои барабанные перепонки, пытаясь уломать на ратные подвиги в комнате Воронова, а потом плюнули и к моей неописуемой радости, наконец, ушли. Я вздохнул спокойнее. Раз эти два клоуна упылили на другой конец коридора, то мне предстоит вечер в компании, ну максимум, Егора, нашего четвёртого соседа, третьекурсника-геодезиста. И то только в том случае, если он у своей девушки не зависнет, что было более чем вероятным. Я спрыгнул с кровати, подошёл к столу и включил чайник. Да уж, забыть вчерашний вечер как страшный сон у меня не получалось. Как ни крути, а вызов выполнять придётся: это, в конце концов, дело чести, а мне с этими шутниками ещё в одной группе играть энное количество лет. Да и вообще… если я хочу добиться репутации отвязного придурка, которому абсолютно насрать с большой колокольни на то, что такое хорошо, а что такое плохо, то склеить этого самого Макса – самый прямой путь к желаемому. Вряд ли у кого-то после такого язык повернётся назвать меня ботаником или пай-мальчиком. И тут, уже наливая в кружку кипяток, я поймал себя на мысли, что вообще-то легко смирился с тем, что мне придётся приставать к парню. Рука с чайником дрогнула, и я взвыл – нога будто загорелась. – Твою ж мать! – заорал я, поставив чайник и, как идиот, прыгая на другой ноге по комнате. Наконец, боль немного отступила, и я уселся рядом со столом, вытянув конечность так, чтобы она ни с чем не соприкасалась. Грёбаная группа, грёбаные алконавты из 728-ой, грёбаный урод Стас! Как же я сейчас мечтал связать его какими-нибудь галстуками или ремнями, заткнуть пасть носком, как следует надавать пинков и вывесить в одних труселях за окошко, на морозец! Жаль только, что этим проблема бы не решилась… Итак, что мы имеем? Мы имеем Макса… Тьфу, блядь! Ну что я, в самом деле?! Начнём сначала. Есть я, весь такой продувший вызов компании пьяных травокуров, есть некий Макс, которого я вчера увидел впервые в жизни и даже понятия не имею, на каком факультете он учится и где живёт, и, наконец, есть то обстоятельство, что мне нужно старательно изобразить, что я от этого голубого щенка без ума. Единственный плюс, который я вижу во всей этой ситуации – он хотя бы не натурал, иначе бы я ещё на подлёте в табло получил. А так хоть какой-то шанс есть… Нет, серьёзно, кто он вообще, этот Макс Нырков? Почти год я живу в этой общаге и ни разу его не видел раньше. А теперь вот терзает меня такое ощущение, что я с луны упал, знаете ли. Ладно, не о том речь. Узнать, «кто такая Элис», можно и от Стаса с Гариком. Они, конечно, будут гаденько хихикать, предвкушая мой феерический позор, однако информацией поделятся – это факт. Сейчас голова должна болеть о том, как бы этого саркастичного перца поскорее вытянуть на свидание и разделаться со всем этим цирком! И тут я себе представил эту картинку: я, весь такой в дольче габана, блядь, с букетом в зубах по водосточной трубе забираюсь в окно к этому Максу, а он уж поджидает меня, чтобы заключить в страстные объятия. Меня начало подташнивать. Нет, моя богатая фантазия меня до добра не доведёт, это точно! И тут я понял, что жую что-то безмерно мерзкое. Вытянув изо рта ту дрянь, которую в задумчивости туда засунул, я понял откуда тошнота. Хвост от шпротины. Да ёб твою мать, когда уже Славик научится убирать за собой! Он же знает, что я эту гадость не переношу, и всё равно оставляет на столе, подоконнике, холодильнике и прочих поверхностях банки из-под шпротов с жирным противным маслом и фрагментами пожранной рыбы. На развод, не иначе. Его стараниями у нас в комнате скоро не только дохлые шпроты, но и живые змеи заведутся! Я с отвращением выкинул пожёванный хвост в мусорное ведро, положил в чай малинового варенья и вернулся к своим грустным, но очень актуальным думам. Ладно, хорошо, забыли про веник и водосточную трубу, теперь серьёзно. Был бы Макс девушкой, я бы даже не запаривался: заглянул бы как-нибудь на огонёк в комнату с гитаркой, потом предложил бы в кино сходить – и дело в шляпе. Тут же я вообще не знал, как подступиться… Может, подраться с ним? А потом блеять, что случайно перепутал его с другим Максом и вообще, мне очень жаль, «чувак, давай по пиву»? А на пиво можно и в «Контру» затащить. Чем не свидание? Хотя нет, тупняк всё это. Да и вообще, жалко его бить, он весь такой бледный, тонкий с огромными глазами, его скорее покормить хочется. Но тут уж я криворукий от слова совсем, так что поймать Ныркова на удочку хлеб-энд-соль не получится. Чёрт, ну думай же, Зак, думай! Мозг не работал. Ещё бы, не каждый день ему приходится решать такие нелогические задачки, как «склей гея в общаге». Да что там гея, я и девушек-то тут не клеил… В первом семестре у меня потребности такой не было, я дни считал до того момента, когда сяду в поезд и поеду к своей Иринке, а после… после мне как-то не до девушек стало. Музыка, пьянки и прочие прелести – наше всё, чтобы хоть чем-то остановить процесс медленного отмирания всяких чувств. Да что же меня всё время куда-то в сторону ведёт! Не думать о белом драконе, забыть, что Ира существует. Трепанацию мозга мне, и вырезать под наркозом тот участок серого вещества, где хранится то тёплое о ней, что не даёт мне спать по ночам. Хотя, тогда мне придётся удалить весь мозг вообще, пожалуй. А с этим я пока не готов согласиться. А может, ну его пока? Узнаю сначала, где он учится, с кем тусуется… Может он по клубам каждые выходные зависает, а я возьму и там его подловлю. Или, ну не знаю, в компанию его нашу как-нибудь позвать… А что, познакомимся получше. Лишь бы только Стас опять бутылочку на стол не водрузил! И всё равно я совершенно не представлял, как я позову куда-нибудь парня. Совершенно мне незнакомого, не лишённого обаяния гея. Ноосфера, за что же ты меня так не любишь-то? Неужели за то, что я в детстве жуков в банки собирал? И тут меня как громом поразила страшная мысль, которая почему-то за минувшие сутки ни разу не забрела в мою дурную голову. Ну ладно, мне сказочно повезёт, я его склею, отыграю с честью свой вызов, утру нос Стаселло с Гариком. Всё окей. Но вдруг я ему понравлюсь? Твою же мать, как я потом по общаге буду передвигаться? Не иначе как придётся верёвочную лестницу мастерить, и, чтобы не встретить где-нибудь в коридоре Ныркова, буду, как общажный тарзан, влезать к себе через окно. Воображение услужливо подбросило картинку, и я вздохнул. Может просто тупо прийти к нему, объяснить ситуацию и попросить подыграть? Впрочем, нет. Не согласится ведь, это факт. Не такой он человек, ему эти наши детсадовские игры в песочнице абсолютно до лампочки. Ладно, не буду думать об этом сегодня, подумаю об этом завтра, как говаривала незабвенная Скарлетт О`Хара. Я, конечно, эту муру не читал, но моя дражайшая сестрица одно время так и сыпала цитатами из «Унесённых ветром», так что мне периодически кажется, что это я глотал тома Митчелл, а не Светка. Кстати, о Светке… К сестре что ли сходить? Хотя нет, представляю, чего я там наслушаюсь. Я такой-сякой балбес, бухал на её этаже, с придурками-третьекурсниками мешал нормальным людям («а не таким идиотам, как вы!») спать, да ещё и просрал коллоквиум по диффурам… Уж и не говорю о том, что выдаст моя систер, если прознает, что теперь моя первостепенная задача – флиртовать с парнем. Впрочем, узнать-то она в любом случае узнает, это лишь вопрос времени. Времени, в течение которого я буду спокойно жить без перманентных подстёбов этой рыжей стервы. Я иногда вообще-то крепко сомневаюсь, действительно ли мы с ней брат и сестра? – Нет, Зак, хватит шариться по общаге, для тебя это не всегда хорошо заканчивается, – вслух сказал я, и почти сразу же хмыкнул. Докатился, достукался. Нет, всё, никаких сестёр, конспекты в зубы и учить физику к контрольной точке. А вот завтра, пожалуй, схожу к Стасу и порасспрошу его, кто такой Нырков и с чем его едят. Бормоча утешительную мантру о том, что завтра всё будет лучше, чем сегодня, я легко забрался к себе на второй ярус и уткнулся в конспекты. Так, что там? «Распределение Максвелла имеет вид dn=F(v)dv=4pn(m/2pkT)3/2exp(-mv2/2kT)v2dv и достигает максимума при скорости vb=(2kT/m)1/2, называемой наиболее вероятной скоростью…» Так вот она какая, эта дурацкая наиболее вероятная скорость частицы! И, сам того не ожидая, я увлечённо принялся разбирать свои каракули. Тут хотя бы всё было понятно, в отличие от моей весёлой жизни.