Музыка твоей души

Стоит отдать должное, связи с мафиозной семьёй имеют свои плюсы. Лаская кончиками пальцев белоснежные клавиши рояля, Юнги скользит по ним в медленной, почти томной мелодии, что могла бы быть аккомпанементом к какому-нибудь джазовому произведению. Тэхёну нравится джаз. Это одно из немногих музыкальных направлений, что способны усмирить его головную боль. Со дня их встречи прошло чуть больше четырёх лет, но врачи до сих пор разводят руками, и всё, что остаётся Тэхёну, это уповать на чудо, магию Юнги и редкие минуты покоя. Покой Тэхёну обычно только снится. Сам сон короткий, урывками - он опять страдает от бессонницы. Чудес как таковых не бывает. Так что приходится Юнги брать всё в свои руки, весьма буквально. - Он не придёт, - сообщил Чонгук около часа назад, явившись в комнату администратора ресторана, в которой обычно отдыхал между своими выступлениями Юнги, и нисколько не скрывая довольства в тоне. - Сказал, что у него какие-то дела за городом. Он уехал рано утром. Его не будет несколько дней. Столько времени прошло, а он всё ещё ревнует Тэхёна к нему. Смешно. И немного мило, даже если пухлощёкий кролик подзаточил свои зубы. Казалось бы, такая малость: даже если Тэхён не выделил время Юнги, он не выделил его и Чонгуку. И всё же Чонгук был так счастлив, что его не променяли на компанию того, кого он до сих пор отказывается до конца принять. Впрочем, у Юнги это не вызывает раздражения. Он общается с Чонгуком постольку-поскольку, ведь тот слишком занят подготовкой к «делам семьи», чтобы уделять должное количество времени урокам на фортепьяно, а в остальное время они вполне себе мирно сосуществуют под присмотром Сокджина, так что беспокоиться не о чем. Нет, повод у беспокойства Юнги совсем другой, и заключается он в корзине, что доставили в ресторан этим днём. Смена Юнги начинается в обед, когда все эти большие боссы, руководители, секретари и главные помощники собираются за круглыми столиками отобедать крошечными порциями за баснословные деньги. Юнги не верит, что музыкальное сопровождение обеспечивает лёгкость пищеварения, но не ему открывать рот: после всего, что произошло в прошлом, Тэхён озаботился тем, чтобы найти ему новое место работы, куда более престижное, защищённое и надёжное. Всё помещение набито камерами, и у всех входов и выходов дежурит охрана. Никаких внезапных атак и никаких похищений. Это место охраняется похлеще некоторых банков. Впрочем, оно и неудивительно. У каждого второго здесь на руках невидимая кровь. Именно поэтому Юнги сразу понял, что цветы ему доставил проверенный вдоль и поперёк курьер. Других к нему просто не пропускали, как не передавали и подарки с их рук от решивших дать знать Юнги о своём расположении посетителей ресторана: чаще женщин, но иногда и мужчин. Оказавшийся тем ещё собственником, Тэхён лично позаботился об этом, поэтому корзина белых и красных роз могла быть только от него. Вот только это точно был недобрый знак. Юнги подумал, что что-то не так, ещё тогда, когда взглянул на сочетание белого и красного, и в его голове промелькнуло отстранённое: «Будто брызги крови на снегу». Изначально Тэхён дарил ему только белые камелии. После к ним присоединились букеты из белых калл и сапфировых ирисов. Но среди его подарков никогда не было роз, потому что Юнги не нравятся розы. Не то чтобы у цветов есть «женственность» или «мужественность», но розы в его голове всегда ассоциировались с женщинами, первыми свиданиями, днями рождения, попыткам замолить вину и всё в этом духе. Розы, розы, розы - женщины постоянно получают в подарок розы: то ли потому, что мужчины не блещут оригинальностью, то ли потому, что подавляющая часть женского населения планеты и в самом деле любит розы и ничего больше. Как бы то ни было, для Юнги розы всегда были «шаблонными» цветами, не несущими в себе ни искренности, ни особой ценности. - Никаких роз, - клятвенно пообещал Тэхён, когда они как-то раз заговорили о цветах, символизме и цветочном языке. - И никаких искусственных цветов, - согласно кивнул Юнги. - За кого ты меня принимаешь? - наигранно-возмущённо прищурился на него Тэхён. - Я бы никогда в жизни не оскорбил тебя искусственными цветами. И что ж, подтекст этих слов... Всё ведь и началось с цветов тогда, не так ли? Жест признательности, благодарности, внимания. Жест симпатии и интереса, желания узнать поближе. Тэхён не желал благодарить деньгами, но и простых слов не хватило бы, чтобы описать, каким спасением для него оказалась музыка Юнги. И поэтому он начал дарить цветы: всегда свежие, всегда белоснежные, без единого изъяна, с едва уловимым тончайшим нежнейшим ароматом. Это была визуализация его чувств. Это было тем, что когда-то и покорило сердце Юнги. А теперь это розы, и «кровь на снегу», и Чонгук сказал, что у Тэхёна какие-то дела, что он уехал, что его не будет несколько дней. Юнги не секретарь Тэхёна и не его отец, чтобы перед ним отчитывались о своих маршрутах, однако Тэхён почти не пропускает его выступления. Если ему не нужно лично присутствовать на каких-то мафиозных разборках, он проводит всё своё время в компании Юнги, музыки и прихваченных документов. Иногда он приезжает один, иногда вместе с Сокджином, иногда с Чонгуком, но чаще один, и они могут проводить вот так часы, пока пальцы Юнги скользят по клавишам, а ручка в пальцах Тэхёна скользит по страницам отчётов, документов и смет. «Что-то случилось», - то и дело крутится в голове Юнги, пока пальцы выводят поверх клавиш музыкальные узоры какой-то - он давно играет на автопилоте - классики. - «Что-то не так». Если у Тэхёна появляются дела, он предупреждает об этом лично и, если получается, заранее. У них не так много времени на двоих, как может показаться кому-то - не будем показывать пальцем на Чонгука - другому. Да, они видятся и часто, но это лишь взгляды издалека и разделённое на двоих молчание. Иногда Юнги очень хочется прикоснуться, обнять, прижаться к чужим губам своими, но пока он играет, у него нет для этого возможности, а когда перестаёт играть, у Тэхёна заканчивается время. Они гуляют, посещают музеи и галереи, ужинают в небольших уютных ресторанах и бродят по городским улицам с переплетёнными пальцами рук, но это редкость. Без малого четыре года отношения, а Юнги по пальцам рук, и то не всех, может пересчитать те разы, когда они были близки, когда встречали вместе рассвет, когда не разбегались тут же, влекомые каждый своими обязанностями и делами. От кого: Ким Сокджин. «Юнги, у нас образовалась проблема. Необходимо твоё присутствие. Напиши, как закончишь. Я пришлю за тобой машину». Юнги не нервничает, пока заканчивает очередной раунд своей игры; не нервничает, когда окидывает взглядом полный довольных лиц зал и понимает, что нужного среди них нет; не нервничает, когда возвращается в комнату администратора, ещё раз изучает корзину с цветами и так и не находит никакой записки; не нервничает, когда прокручивает в памяти слова Чонгука; не нервничает, когда набирает номер Тэхёна и слышит в ответ «вне зоны действия сети». Но он определённо начинает нервничать, когда читает пришедшее около часа назад сообщение от Сокджина. Настолько, что находит администратора, лжёт ему прямо в лицо о том, что его «вызвали в поместье Ким», и тут же покидает ресторан, застёгивая пуговицы тяжёлого бежевого пальто. На улице его уже дожидается тонированная иномарка. Наученный горьким опытом, при другом раскладе Юнги обошёл бы такую за квартал, однако к дверце со стороны водителя прислонился курящий Намджун. В строгих чёрных брюках, свитере и клетчатом шерстяном пальто, больше похожем на безразмерный пиджак, он выглядит кем угодно, но только не мафиози со стажем. Однако это то, кем он является, и тот факт, что Юнги только собрался написать Сокджину о машине, а его уже дожидаются, говорит больше любых слов. - Насколько всё серьёзно? - первым делом спрашивает Юнги, подходя к нему. - Разве Чонгук не сказал тебе, что Тэхён уехал по делам? - улыбается Намджун. Улыбка не касается его глаз. Юнги одаривает его раздражённым прищуром и без лишних слов садится в машину. Внутри тепло и пахнет мятой, ванилью и дорогой кожей сидений. Открыв бардачок, Юнги ворошит пальцами содержимое, среди которого не так уж и скрыто лежит заряженный пистолет, находит пачку сигарет и захлопывает крышку. Игнорировать «свидетельства» принадлежности Тэхёна и окружающих его людей к криминалу давно стало второй натурой. Юнги может общаться с этими людьми и может состоять в отношениях с Тэхёном, но это не значит, что он хочет или имеет к мафии хоть какое-то отношение. До загородного поместья семьи Ким они добираются только через час, собрав по пути все городские пробки. Но очередной виток нервозности захватывает Юнги не из-за молчания Намджуна в дороге и не из-за повторяющегося при каждом наборе номера Тэхёна «вне зоны действия сети», а из-за того, кого он видит на территории парковки перед парадным крыльцом, когда машина въезжает за роскошные ворота частной территории. Первым в глаза бросается алое шерстяное пальто Чимина. Оно надето поверх чёрного свитера с высокой горловиной, который подчёркивает своим цветом выкрашенные в пепельное серебро волосы, и выделяется на серо-коричневом фоне особняка и полуголых деревьев аляповатым росчерком яркой краски, что художник непонятно зачем оставил посреди полотна завершённой картины. То и дело поглядывая на массивные часы на запястье, Чимин с кем-то разговаривает по телефону, и хмурое выражение его лица - лица того, кто знает обо всём, что происходит в городе - заставляет Юнги передёрнуть плечами. Выражение лица стоящего рядом с Чимином Сокджина тоже не радует. Явно только что с каких-то переговоров - лакированные туфли, уложенные волосы, строгое чёрное пальто и слепящая белизной рубашка, явно совсем недавно прикрытая тёплым кремовым свитером - он неторопливо курит, с запрокинутой головой глядя на по-осеннему тяжёлое серое небо и медленно, размеренно - явно в попытках усмирить эмоции - выдыхает в сырой холодный воздух клубы сизого сигаретного дыма. Когда Юнги выбирается из машины, тут же попадает под перекрёстные взгляды. Чимин продолжает говорить по телефону, но смотрит так, что хочется вжать голову в плечи. Его взгляд острый, цепкий, расчётливый. Он будто сканирует Юнги, считывая малейшие детали, вплоть до выбившейся нитки, которой пришили третью пуговицу на его пальто, и кто бы знал, как Юнги ненавидит это ощущение. Он может часто появляться в этом доме, и Тэхён может часто приглашать его на «посиделки» в кругу своих друзей, и все они могут быть приятного мнения о Юнги, но как только находится хотя бы малейший камень преткновения, во мнениях или ситуациях, Юнги начинает чувствовать себя овцой посреди стаи голодных волков. Может, это и правильно. В конце концов, эти пятеро - ну, шестеро, но Чонгук ещё ребёнок - самая настоящая семья. Не по крови и не по долгу, но по какой-то другой причине, которую Юнги никто никогда не раскроет, а если это и произойдёт, сможет ли он понять? Даже после встречи с Тэхёном его жизнь продолжает хранить свою обычность, обыденность. Эти парни прошли с Тэхёном долгий путь, начиная с глубокой юности, и связали их узы крепче простой дружбы. Это сложно, да и едва ли можно объяснить словами. Это то, что нужно почувствовать. Юнги знает: он может быть приятелем и даже другом для этих людей, но на первом месте для них всегда будет Тэхён и только Тэхён. Обычно его это греет. В настоящем же он начинает ощутимо нервничать и уже не столько из-за непонятной ситуации, что закрутилась вокруг Тэхёна, сколько из-за того, что все они - и Намджун, судя по холодному приветствию, и Чимин, и Сокджин - считают его причастным к происходящему; или даже виновником всего. - Мин Юнги, - улыбается - так, вероятно, скалятся акулы перед тем, как проглотить дайверов - Чимин, спускаясь по широким плоским ступеням и делая несколько шагов ему навстречу. - Очень рад видеть тебя. Ещё больше буду рад, если тебе есть, что рассказать мне. Юнги честно старается держать маску спокойствия на лице, но получается не очень хорошо. Потому что первым к нему обращается Чимин: человек, который держит всю информационную сеть Сеула и прилегающих территорий; человек, который одним мимолётным взглядом способен досконально изучить свою «жертву», подметив множество кажущихся незначительными деталей, как какой-нибудь книжный детектив; человек, который также великолепен в выбивании информации, если верить тайно восторгающемуся этой его стороной Чонгуку - что за кровожадный ребёнок - и который сказал «рассказать мне», как будто Юнги сидит привязанным к стулу у чёрта на рогах, и у него очень мало шансов выбраться не то что целым, а живым. - Не понимаю, из-за чего весь этот шум, - хмыкает Юнги, переводя взгляд на Сокджина. - Чонгук был утром в ресторане и сказал, что Тэхён уехал по делам на несколько дней. Что такого могло случиться за время его отсутствия, да ещё чтобы имело отношение ко мне? - Ты думаешь, кто-то скажет Чонгуку правду, когда его обожаемый хён вдруг пропадает со всех радаров? - мимоходом бросает Намджун, проходя к Сокджину и что-то быстро шепча ему на ухо. - Он не знает, - продолжает с лёгким кивком, после которого Намджун уходит в дом, Сокджин. - Мне не нужна ещё одна головная боль, а этот мальчишка определённо впутается в неприятности, если бросится доказывать, как хорош, и что уж он-то точно Тэхёна найдёт. - Поэтому мы возвращаемся к моему вопросу, - переключает внимание на свою персону Чимин, что успел подобраться к Юнги почти вплотную. - Что ты знаешь, Мин Юнги? Взгляд у Чимина и в самом деле неприятный. Они примерно одного роста, но у Чимина вся обувь с массивными толстыми подошвами, а ещё идеальная осанка и хорошо отрепетированный взгляд сверху вниз. Кажется, будто он видит Юнги насквозь, будто мысли его читает, и как это было бы здорово в данной конкретной ситуации - в таком случае он отстал бы куда быстрее, потому что Юнги не знает, что происходит - но по факту Чимин лишь сверлит его взглядом подобравшейся змеи перед броском, и Юнги уже хочет огрызнуться, как главные ворота вновь раскрываются, и на ведущую к поместью дорогу вылетает сверкающий намытыми боками спортивный чёрный байк с красными вставками в корпусе и стилизованной белой меткой карточного Джокера на заднем крыле. Чимин досадливо цыкает. Юнги бесшумно выдыхает. Чон Хосок, а это именно он, его чёртово спасение. Из всей компании он один искренне тепло относится к Юнги, будучи романтиком в душе. Его не волнуют потенциальные риски, шантаж, слабые места и многое другое. Он достаточно верит в себя и свои силы, чтобы так же быть уверенным в том, что даже если Юнги однажды станет причиной, по которой Тэхён встрянет в неприятности, Хосок сможет быстро отыскать, помочь, прикрыть и вытащить. Чимин, Сокджин и Намджун его веры не разделяют. Конечно, они уверены в себе и в том, как хорошо - идеально - выполняют свою работу, но риск существует, он есть везде и всегда, так что Юнги может понять; и всё равно чувствует себя так, будто с плеч исчезает вес парочки невидимых валунов, когда Хосок тормозит в паре метров от них и ловко спрыгивает с байка. Не то чтобы время думать об этом, но Юнги всё равно невольно хмыкает, когда Хосок оправляет полы пальто и поправляет меховой капюшон. Не та одежда, которой ожидаешь от того, кто гоняет на байке, попутно являясь убийцей и хакером, однако когда Хосок работает в городе, то старается не выделяться из толпы. С учётом осенней поры, наполненной ароматами сухой листвы, кофе и выпечки, в своей кофейной гамме он выглядит очень тепло и как-то даже уютно. Вот только всё портит взгляд - тяжёлый, мрачный - которым он одаривает сначала Чимина, а после и Юнги. И это тоже говорит лучше любых слов. Значит, ситуация достаточно неоднозначная, чтобы даже Хосок растерял свой солнечный энтузиазм. - Юнги, нам нужно поговорить, - с ходу бросает он без всяких приветствий. - Встань в очередь, - невольно огрызается Юнги, потому что в стрессовых ситуациях всегда становится немного мудаком, и неважно, насколько опасно его окружение. - Одному нужно поговорить, второму нужно поговорить. А может мне кто-нибудь для начала объяснит, какого чёрта происходит? Приговорённому и то повторно зачитывают обвинения перед смертью. - Это, смотря, кто судит, - одаривает его ещё одной холодной акульей улыбкой Чимин. - Перестань, - обрывает его Хосок и, проигнорировав однозначно зло-хищный взгляд, кивком головы приглашает Юнги следовать за собой. Узкая каменная дорожка, что уводит прочь от зоны парковки перед поместьем, приводит их в сад. Осматриваясь по сторонам, Юнги вспоминает пышную летнюю зелень и яркие цветы и думает о том, что осень этому месту хоть и к лицу, но окрашивает всё вокруг в мрачные тона. А может, всё дело в проливных дождях и сильном ветре, что поободрали всю листву с темнеющих на фоне серого неба кривых ветвей деревьев. Те стоят почти голые и на фоне бурого кирпича особняка рисуют собой унылое зрелище. Не спасает даже белокаменный причудливый фонтан: выключенный и наполненный той самой сорванной сырой листвой. - Тэхён пропал, - без предисловия начинает сразу с главного Хосок, когда они обходят фонтан и останавливаются в точке, с которой просматривается весь сад. - Он уехал из дома ночью, никому ничего не сказав. Телефон оставлен в его спальне. Машина была оставлена на платной парковке в городе. Нам не удалось отследить его перемещения - он умеет прятаться, когда хочет. Мы не знаем, где он, и что произошло. Если ты что-то знаешь, самое время рассказать. Юнги какое-то время смотрит на Хосока, крутя в памяти всё им сказанное, а после хмурится и вжимает голову в плечи, когда налетевший порыв холодного ветра пытается укусить его за голый загривок. - Ты хочешь сказать, что меня эмоционально прессовало четверо - пусть один того и не знал - человек только потому, что Тэхён уехал куда-то, не отчитавшись перед вами? - с откровенным скептицизмом спрашивает он. - Ты не можешь быть серьёзен. Он взрослый мужчина и явно в состоянии позаботиться о себе. Если он решил никого из вас не посвящать в свои дела, это не повод выкручивать паранойю на максимум. - Ты прав, - криво улыбается Хосок; улыбка не касается его глаз. - И мы были бы спокойны, если бы были простыми людьми, но у нас слишком много врагов для того, чтобы драматично сбегать в ночь из-за желания побыть наедине со своими мыслями под звёздным небом. Тэхён всегда говорит Сокджину, куда едет. Он никогда не оставляет свою машину на платных стоянках; на любых стоянках, если уж об этом зашла речь, особенно без охраны. Его телефон всегда вместе с ним. Он всегда отсвечивает на всех радарах. Исчезать вот так не в его стиле. Не в стиле никого из нас, но не в его особенно. К тому же... Хосок говорит что-то ещё, и в его речь просачивается всё больше едва сдерживаемых эмоций, однако Юнги вдруг начинает слышать его как сквозь толщу воды. Хосок говорит, его губы шевелятся, брови всё сильнее сходятся к переносице, а у Юнги в памяти эхом «чтобы драматично сбегать в ночь из-за желания побыть наедине со своими мыслями под звёздным небом» и собирающийся в груди ком из очень неприятных - и очень тяжёлых - эмоций. Потому что Тэхён исчез, никому ничего не сказав. Потому что Тэхён уехал посреди ночи и пропал со всех радаров. Потому что «драматично». Потому что красные и белые розы, будто алые брызги на белом снегу. «Ух ты, теперь мы тоже играем в детективов?» - ехидно спрашивает внутренний голос, пока в памяти всплывают рассказы или мимолётные замечания о каких-то местах, обычно далёких и безлюдных, где можно побыть наедине с собой, и которые Тэхён не посещал с детства, потому что... Что ж, он никогда не говорил, почему, но теперь Юнги может понять. Драматично, да? Хосок явно не хотел сказать ничего злого, но порой зло таится в самых обыденных вещах, мелочах. Юнги никогда не задумывался о том, каково Тэхёну быть наследником мафиозной семьи. Очевидно, это непросто, но что именно входит в это «непросто»? Полный контроль над его жизнью: личной и социальной. Постоянные отчёты о своём местонахождении. Отсутствие личного пространства: как минимум у Сокджина есть полный доступ в его жилые комнаты. Отсутствие возможности побыть наедине с самим собой: дома окружают следящие глаза, а как куда выйти, так телохранители следуют по пятам. И пусть они отлично растворяются среди гражданских, это ничего не меняет. Юнги отлично знает, как их присутствие раздражает: за все эти без малого четыре года на их с Тэхёном свиданиях они никогда не были по-настоящему одни. - ... так что если ты что-то знаешь, пожалуйста, скажи. Это важно, Юнги, - наконец, заканчивает свою пылкую речь Хосок, вновь со всей серьёзностью заглядывая ему в глаза. - Почему я должен? - хмыкает Юнги, отводя взгляд и склоняя голову к плечу; провожая пустым взглядом гонимую по стылой земле опавшую листву. Он мог бы утаить правду, разумеется. Вот только если он начнёт искать Тэхёна, остальные тут же это поймут: Юнги не настолько наивный, чтобы верить, что в его жизни после встречи с Тэхёном существует хоть что-то личное. Подобно Тэхёну, он как на ладони и у Сокджина, и у Намджуна, и у Чимина с Хосоком, так что одна поездка, одно сообщение, один звонок, и они тут же сядут на хвост сворой гончих. И даже попросить никого стороннего о помощи не получится, потому что, во-первых, Юнги не хочет никого втягивать в свои проблемы, а во-вторых, за ним после ухода из особняка наверняка установят слежку. Плыть против течения утомительно и для лучших пловцов мира. Юнги всегда плавал откровенно дерьмово. - Потому что, - негромко, но твёрдо роняет Хосок. Худший ответ из всех возможных, но хуже то, что Юнги понимает все причины этого удушающего контроля. Тэхён и все эти парни могут быть лучшими друзьями и могут быть семьёй, но в первую очередь они наследник мафиозной семьи и его подчинённые, хранители и наёмники. Большую часть времени они больше коллеги, чем друзья, и Тэхён и в самом деле вытворил глупость, когда сбежал вот так, поставив всех на уши. Но и его Юнги понимает и понимает очень хорошо. При таком почти тотальном контроле недолго свихнуться. - У меня есть условие, - ещё раз всё обдумав, поднимает взгляд Юнги; продолжает после кивка: - Со мной поедешь ты. Те места, где мы побываем - ты никому о них не расскажешь и не будешь пытаться установить там какой-нибудь контроль «на будущее». А ещё ты позаботишься о том, чтобы в комнатах Тэхёна в поместье были установлены новые замки, и доступ туда был только у самого Тэхёна и ни у кого больше. Хосок по-лисьи щурится на него и тихо задумчиво хмыкает. Какое-то время они играют в гляделки, но, видимо, что-то такое в его взгляде, вскинутом подбородке и расправленных плечах Хосок читает, потому что в итоге согласно кивает и без лишних слов направляется дальше по дорожке, которая огибает бок поместья и приводит их к крытому гаражу. Там Хосок выбирает одну из машин - снова чёрное с красным, и белый отпечаток Джокера на крыле - и вскоре они уже покидают территорию поместья. Юнги мельком смотрит в окно, когда они проезжают мимо парадного входа. Ни Чимина, ни Сокджина там уже нет.

***

- Я ненавижу розы. Какого чёрта? Ещё и белые вперемешку с красными. Как пошло. Тэхён улыбается и открывает глаза. Картина перед ним не меняется: гладь морской воды всё такая же тёмная, небо вдали всё такое же тяжёлое и серое. Чудесная картина. Наполненная шумом набегающих на берег волн и криком чаек, она, тем не менее, тихая; идеальная. Была. До того, как на совершенно пустом пляже за его спиной послышались шаркающие шаги и знакомый до последней интонации ворчливый голос. Но испорчена эта картина, конечно, не появлением Юнги. Нет, совсем нет. Испорчена она оказывается посторонним присутствием, что тянется за Юнги прямиком из Сеула, как стойкий запах железа тянется за каждым в окружении Тэхёна с его пелёночных лет. Юнги не смог бы найти его сам. Юнги кто-то помог, и Тэхён догадывается, кто. Да что уж там, догадывается... Сбегая, он заранее знал, что и как произойдёт. - Долго тебя пытали? - спрашивает он, продолжая смотреть на горизонт. - Не увиливай, - раздаётся уже совсем рядом, а мгновение спустя плеча и вовсе касается чужое, кажущееся таким надёжным и тёплым; заземляющее. - О том, как Пак Чимин пытался препарировать меня взглядом, мы поговорим в другой раз. Розы, Тэхён. Как ты мог? Тэхён не может сдержаться, срывается на низкий хриплый смех. Он знает, что пытается сделать Юнги, и у него получается, чёрт побери. Обычно, когда его накрывает волной, никто не замечает, а если и замечают, то не в силах помочь. Юнги творит магию не только своей музыкой, но и самим своим присутствием в его жизни. Бесценный, он и в самом деле бесценный. Честный, резкий, откровенный, саркастичный и даже местами циничный, он всегда говорит то, что думает, в лицо и как может сторонится лицемерия. Грубый на первый взгляд, он самый привязчивый и мягкий из всех. Тэхён знает, потому что это было проверено им самим лично и не раз: руки Юнги и его присутствие способны починить даже то, что выглядит так, будто починить невозможно. - Все переполошились, да? - спрашивает он, когда смех стихает. - Они нагнали жути, - слышится громкое цыканье. - Вместо того, чтобы объяснить, что происходит, вытащили меня в поместье и устроили допрос с пристрастием. Хорошо, что вовремя вернулся Хосок. Прости, но мне пришлось заручиться его помощью. Ты многое рассказывал об этом месте, но сам найти его я бы не смог. - Я не рассказывал тебе об этом месте, - вскидывает брови Тэхён, наконец-то поворачиваясь и глядя на Юнги, потому что этого и в самом деле никогда не было. - Брось, - фыркает Юнги, продолжая смотреть на темнеющую вдали воду, что почти сливается на горизонте с преддождевым небом. - Ты не говорил конкретно об этом месте, но ты никогда не делаешь так. У тебя привычка разбрасываться фактами, как будто они относятся к разным вещам или никак не связаны между собой, хотя ты описываешь или говоришь о чём-то одном и конкретном. Ты никогда не замечал? - Я... Да, я так делаю, - едва слышно признаётся Тэхён, продолжая смотреть на Юнги широко-распахнутыми глазами. - Это... Это вбивается с детства. Определённая манера речи. Когда разбиваешь информацию на фрагменты, её сложнее собрать в единое целое и сделать выводы. Я не... Я не думал, что ты заметил это. - Слишком много «чудесных тихих мест, тебе тоже нужно там побывать» для человека, который едва ли не в самый первый день знакомства рассказал мне о том, что из-за «работы» почти никогда не покидает Сеул. Юнги говорит это так... Просто. Как будто это что-то само собой разумеющееся - запомнить все эти обрывки информации, сложить их вместе и разглядеть в получившемся абстрактном пазле заложенный в него смысл. Конечно, Хосоку не составило труда вычислить это место, но он смог сделать это только потому, что Юнги всегда так внимательно слушал Тэхёна и запоминал его рассказы, и интересовался его личными желаниями и интересами, и ему всё это было важно и дорого, потому что ему важен и дорог сам Тэхён: не наследник мафиозной семьи, не сынок богатых родителей, не смазливый красавчик с обложек многочисленных скучных глянцевых журналов. Просто Тэхён, даже без фамилии - человек, что когда-то нанял его играть для себя, чтобы утихомирить головную боль, а в итоге нашёл лекарство от боли душевной. - Я люблю тебя, - почти растерянно роняет Тэхён, всё ещё не в состоянии взять себя в руки. - Да, теперь ты говоришь это, - фыркает Юнги. - Розы, Ким Тэхён. Я не представляю, как ты собираешься замаливать это. Тэхён знал, что розы дадут Юнги знать о его душевном смятении, о том, что Тэхён потерял себя, и ему нужна передышка. За Юнги бы пришли, Тэхён и не рассматривал иных вариантов, а потому оставил для него «весточку», зная, что Юнги поймёт, как понимал его всегда. Что-то непривычное, выбивающееся из привычной картины, да ещё и завязанное на нелюбви Юнги и не самых приятных ассоциациях, которые обычно возникают у травмированных в прошлом людей при виде красного цвета - Юнги должен был понять, что с Тэхёном не всё в порядке. И, разумеется, Юнги понял, как понимал его всегда. - Люблю тебя, - теперь уже с нотой беспомощности повторяет Тэхён, потому что Юнги идеальный, и как, чёрт возьми, они вообще сумели встретиться? Юнги снова косится на него, а после со вздохом разворачивается всем телом, обхватывает за лацканы пальто и притягивает к себе. Их первый за не такое уж и короткое время поцелуй на вкус как сырость морского ветра, его же соль, осенняя прелость, холодный песок и капучино, который Юнги явно выпил совсем недавно в дороге. Тэхёну нравится. Прижав Юнги к себе, крепко обняв его, он отвечает на поцелуй со всей возможной энергией человека, который несколько часов стоял на берегу моря почти что в анабиозе, ничего не осознавая и ни о чём не думая, не живя даже, лишь существуя в этом отрезке космического времени. Он устал, по-настоящему устал, и замёрз, и вдруг понимает, что ужасно голоден, но - всё это где-то на пятом, шестом или даже седьмом плане, такое незначительное, пока Юнги находится в его руках. - Пойдём, - зовёт тот спустя минуту, пять, десять. Тэхён не знает, сколько прошло времени, но его губы горят. - Хосок поклялся не приближаться и на пушечный выстрел, но он на нервах и энергетиках с раннего утра, так что... Обречённо вздохнув, Тэхён ничего не отвечает, лишь начинает идти туда, где бросил взятую напрокат машину. Он знал, на что шёл, когда сбегал посреди ночи, и знал, что его убежищу придёт конец. Но это не значит, что ему хочется иметь дело с последствиями, и он уже открывает рот, готовый защищаться до последнего, когда видит прислонившегося к капоту своей машины Хосока, как тот срывается вперёд только для того, чтобы окинуть его вблизи цепким взглядом, а после сгрести в крепкие объятия. - Прости, - едва слышно просит он, шепчет практически в самое ухо. - Я знаю и всё понимаю, но и ты знаешь и понимаешь тоже. Тэхён на мгновение застывает, каменея плечами. В нём вскипает желание огрызнуться, потому что, почему бы всем просто не пойти к чёрту? Но Хосок прав: он всё знает и всё понимает. Хосок ни в чём не виноват, как и Сокджин, и Чимин, и все остальные. Просто Тэхёну на роду так написано, и всё, что ему остаётся, это смириться и терпеть. И эй, всё не так уж и плохо, верно? У него есть верные друзья, которые при этом ещё и его подчинённые, и они никогда не предадут, никогда не ударят ножом в спину. А ещё у Тэхёна есть Юнги, его бесценный Юнги, что стоит в стороне и смотрит на них с полной облегчения улыбкой - от которой попахивает какой-то лекцией касательно поведения, Хосок явно настрадался в дороге, Юнги умеет быть мелочным - и в глазах которого светится направленная на него смешанная с усталостью затаённая нежность и куда более явная любовь. - Ну всё-всё, - ворчит он через пару минут, поправляя ворот пальто. - Хватит уже всех этих нежностей. Я замёрз, устал и хочу есть и спать. Пора возвращаться. - Знаю один хороший крошечный ресторанчик. Обычно встречаюсь там со своими информаторами, так что место проверенное. Отлично проведём время, - протягивает оливковую ветвь Хосок, выпуская Тэхёна из своей хватки и доставая из кармана джинсов ключи. - Что угодно. В любом случае, ты платишь, - припечатывает Юнги, проходя мимо его машины и забираясь на переднее пассажирское в машину Тэхёна. Тэхён негромко смеётся себе под нос, когда Хосок разрождается жалобами по пути к своей машине. Перед тем, как направиться к своей, он оборачивается и ещё раз смотрит на пустынный пляж, который тонет в море. Картина всё ещё умиротворяющая в своей тишине, даже если оказалась испорчена чужим нежеланным присутствием. Глубоко вдохнув и медленно выдохнув, Тэхён отворачивается и направляется к машине. Да, эта картина оказалась испорчена. Хорошо, что у него в запасе есть ещё несколько картин.

|End|