Незрячесть открывшая глаза

                                     - Кроули, я прошу, не отпускай меня. Я умоляю тебя, ради всего святого. - жалобно скулил Азирафаэль, когда чьи-то ловкие пальцы, точно подвижные и гибкие ножки пауков-сенокосцев, расторопно расстегивали бесконечные маленькие пуговицы на его кремовом жилете, сидящем на нем в облипку.                                      - "Всё святое" причинило тебе боль, Азирафаэль, не стоит даже вспоминать об этом. Ты же ощущаешь моё присутствие, чего плачешься без причины? - ворчал вовлеченный в непростое дело демон, всеми силами выдавливая из себя напускную недовольную интонацию, которая сейчас слабо сочеталась с тяжело скрываемой дрожью в голосе.                                      Кроули встал сзади своего ангела, раздевая его лишь для того, чтобы тот смог принять свою ежедневную ванну с пеной, одной ванильной бомбочкой и душистыми крохотными лепестками лаванды, щедро рассыпанными по всей поверхности ароматной воды молочного оттенка.

Заботливый демон всегда регулировал температуру с таким усердием, ригоризмом и каким-то потаенным страхом совершить ошибку, что вода получалась идеальная для Азирафаэля и его изнеженного тела. Не такая уж и прохладная, чтобы стать навязчиво-неприятной, но и не такая обжигающе горячая, чтобы чувствительная кожа покраснела в предожоговом состоянии. Вода в ванне была как раз такая, в какой можно было расслабленно и блаженно откинуть голову, ощущая по всему телу приятную покалывающую истому, пронизывающую тебя иголочками удовольствия.

Этот незатейливый сугубо человеческий процесс получения наслаждения и в совокупности очищения своей плоти от грязи каким-то странным образом успокаивал ангела и окутывал нежным млением. Кроули не хотел лишать его сей невинной блажи.                                      - Кроули, зачем ты мне помогаешь? - робко осведомился Азирафаэль, когда демон уже избавил его от рубашки и аккуратно повесил её на спинку стоящего рядом стула, где уже одиноко висел чистый, пахнущий цветочным сладким парфюмом ангела, жилет, при этом продолжая обхватывать его сзади за округлую талию, чтобы тот не волновался.

Кроули в замешательстве замер, даже не предполагая, что ему ответить на заданный вопрос.                                      - Потому что ты мой друг. - скомканно и сухо пробормотал демон, сдерживая себя, чтобы не провести чувственно рукой по воздушному бархатному животу замершего в ожидании ответа ангела, чтобы в порыве этого бесконечного, безудержного желания не оцарапать с явным похабным намёком его пышную, едва ли мужскую грудь, чтобы ненароком не коснуться обметаными жаром возбуждения, сухими губами девственно выпятившихся лопаток.                                      После того, что произошло с Азирафаэлем, Кроули открылась восхитительная возможность безвозмездно касаться ангела в любых местах под предлогом помощи. Но он этой привилегией никогда не злоупотреблял и корил себя только за мечту о злоупотреблении, за одну лишь мысль о легком, даже самом незначительном отклонении от маршрута, даже если и дьявольская сущность его прорывалась наружу со звуком хрустящих костей, он душил её глубоко внутри себя, позволяя себе лишь нежные родственные прикосновения к необходимым местам, сгорая от этих прикосновений, ощущая под пальцами нежность шелковой кожи или плавность тёплого тела, скрывающегося под множественными слоями одежды. Он никогда не доходил до того, чтобы бесстыдно и недвусмысленно провести своей рукой по его пухлым ягодицам или горячо поцеловать его в шею, будь он свят, если бы дал себе разрешение так гнусно поступить со своим несчастным другом.                                      - Но ты всегда со мной... Неужели у тебя нет собственных дел? Нет, я тебе очень благодарен, что не оставил меня, но... Я не хочу, чтобы ты страдал, ведь абсолютно никакой личной жизни. И если ты все же захочешь уйти, то я не буду тебя останавливать. Я попытаюсь справиться как-нибудь сам... Я привыкну к тьме, наверное... - на помутневших со дня Наказания глазах Азирафаэля выступили слезы горечи.

Он не мог и секунды перетерпеть без присутствия Кроули. Вот она, безосновательная ангельская жертвенность. Он готов страдать в вечном ужасе, тьме и одиночестве, лишь бы только его друг не чувствовал никакого напряжения.                                      Демон в эту минуту расправлялся с брюками и нижним бельём ангела. Он мысленно давал себе пощёчину за то, что постоянно начинал отвлекаться на любование обнажённым телом Азирафаэля. Узнай тот, что Кроули так ненасытно и с блеском болезненной затравленности в змеиных глазах смотрит на него, то, определенно, перестал бы с ним общаться.                                      - Послушай, ангел, - шёпотом начал демон, встав напротив Азирафаэля и взяв его за руки - если я ещё здесь, если все ещё рядом, значит у меня нет никаких других дел, которые могли хотя бы сравняться по степени важности с помощью своему лучшему другу. - Кроули вытащил чёрный платок из своего заднего кармана и бережно опустил его кончик в уголок объятого уродливым бельмом глаза Азирафаэля, с целью пропитать ненужную соленую влагу.

Азирафаэль принял этот жест с благодарной, растроганной улыбкой, даже не допуская мысли о том, что стоит перед своим опасным и коварным предуготовленным Всевышним врагом совершенно нагой, доверчиво сжимая его ладони в своих.                                      Кроули ещё раз опробовал воду, дабы окончательно удостовериться в том, что она не горячая, а очень даже тёплая и славная. Он повёл Азирафаэля по теплой чёрной плитке с обогревом и очень старательно и неспешно усадил ангела вглубь ванны, да так терпеливо-бережно с ним обращаясь, будто это китайский фарфор.                                      Теперь Азирафаэль жил в квартире у Кроули, но демон каждый божий день возил его в книжный магазин, чтобы почитать ему одну из его книг, что громоздятся на самой верхней полке и являются отмеченными пометкой на бумажке, как "Лучшее". Кроули привозил ангела в его скромную обитель, дабы тот смог вдохнуть долгожданный запах своих любимых драгоценных фолиантов, альманахов, мемуаров, томов с романами, пухлых энциклопедий, различных справочников и даже древних свитков. Он без всего этого просто жить не мог.

Однако теперь он не способен был познавать суть и содержание, он мог лишь дрожащей своей ослабевшей от уныния рукой касаться шершавых пожелтевших страниц, осязая подушечками пальцев едва ощутимые выпуклости надписей.

В первый день после Наказания ангел в истерике бился на плече у Кроули в его утешающих объятьях в этом самом магазинчике, потому что у него забрали способность познавать информацию самостоятельно, впитывать её глазами, отняли возможность любоваться матовыми солнечными лучами по утрам, что врываются в окна букинистического магазина и весело шарятся по золотистым прихотливым узорам благородных, истертых временем переплётов древних книг, которые он имел удовольствие когда-то читать.

Теперь он лишён права дарить любезные взгляды и улыбки любознательным людям, что захаживали в его магазин, людям, которые вожделели проникнуться в этот мир, узреть много больше, через призму книжного теоретического познания, открыть для себя новые горизонты. От него будто оторвали огромный кусок, отчленили что-то родное, домашнее, уютное. Осталась только всепроникающая тьма и слабый блеск златоканности в ней от нежных и заботливых прикосновений Кроули.

Именно в тот самый первый день после случившегося несчастья, Азирафаэль открыл для себя значимость этого демона в своей жизни. С того самого момента он понял, что не одинок, что нужен кому-то, что даже, утопая в ледяной тьме, он будет в защищенности, если тёплые руки Кроули будут напоминать ему ежесекундно, что он здесь не один.                                      Сейчас ангел был расслаблен и даже по-своему счастлив, ведь ласковые и умелые руки так тщательно и самозабвенно покрывали шампунем его волосы, слегка оттягивая скальп, но в тоже время стараясь не причинить даже самую незначительную боль, а наоборот, пытаясь ещё и к намыливанию присовокупить практику массажа головы.

Обволакивающая приятным теплом, благоухающая вода покрывала свежим ароматом лаванды его обнаженное обмякшее тело, оставляя на коже горячую пунцовую испарину. Сейчас он как никогда был в полнейшей безопасности и ощущал эту энергию надёжности, исходящую от рук Кроули, поддаваясь по инерции ласкам, принимая данное, как бесценная жемчужина, как сокровище всего мира, как самый лучший подарок Небес.

Он ни капли не был озлоблен на Боженственные силы за то, что они с ним сделали. Он отнёсся ко всему этому с молчаливым принятием, взваливая на плечи свое бремя. Но без помощи Кроули он, вероятнее всего, просто опустил бы руки и развоплотился, а что произошло бы потом, одному Богу известно. Он даже думать об этом не хочет.                                      Кроули неспешно наклоняется к порозовевшему уху ангела, дабы обдать его тёплым дыханием и хотя бы на секунду уловить обонятельными рецепторами этот запах целомудрия, что испускает Азирафаэль и его непорочная истерзанная душа.                                      - Ангел, нужно смыть шампунь с волос.                                      - Хорошо, дорогой.                                      Азирафаэль доверяет демону, даже когда тот опускает его голову полностью в воду, сцеживая мыльную пену с белоснежных волос. Ангелу приходится задержать дыхание, но даже в такой, казалось бы, неоднозначный момент он не испытывает ничего, кроме полнящего его грудь сладкого умиротворения. Вокруг лишь кромешная тьма, чьи-то тёплые руки, вовлекающие тебя в ещё большую тьму и слепое, выходящее за рамки здорового, неистовое, горячее доверие, которое не спутаешь ни с чем.

С Кроули ангел бы даже мог вытерпеть казнь на Гильотине, лишь бы только во время этого процесса держать его за руку, крепко сжимая дрожащую ладонь.                                      - Скажи, дорогой, что мы такое? - тихо спросил Азирафаэль, нежась в ванне и собственнически переплетая свои пальцы с чужими в замысловатые узлы.                                      - Ммм, думаю, мы особенные. Мы нечто большее, чем просто люди, но мы также и нечто меньшее, чем ангел и демон. - задумчиво произнёс Кроули, поправляя рукой отросшую рыжую прядь, выбившуюся из прически.                                      - Наверное, если бы мы с тобой были одним человеком, то мы бы представляли собой подобие человеческого совершенства. - мечтательно прошептал ангел, улыбаясь кончиками губ.                                      - Не существует идеальных людей. Лишь некоторые ангелы... - несколько поразмыслив, молвил демон с расстановкой в речи.

Он почти невесомо огладил подушечкой указательного пальца золотое кольцо на мизинце Азирафаэля, прожигая того изголодавшимся и от этого несчастным взглядом из-за невозможности без объяснения дотронуться до ключиц ангела, поцеловать, ощутить их запах.                                      - Некоторые демоны тоже идеальны. Я знал одного, он был лучшим из всех существ во вселенной, с которыми я однажды имел возможность познакомиться. - Азирафаэль обаятельно улыбнулся в пустоту, и крепче сжал ладонь Кроули в своей.

В глубине души ангел не хотел, чтобы демон смотрел ему в глаза. Ему казалось, что тому было неприятно смотреть на белесую муть, что глянцевой паутиной обволокла его радужки. Он будто умер и глазные яблоки покрылись грязно-прозрачной трупной плёнкой.

Он узнал о том, что случилось с его глазами, когда Кроули мельком упомянул ему однажды о том, что они теперь полностью белые. После этого фантазия Азирафаэля взялась достраивать картину самостоятельно, результат вышел просто муторнейший, и из-за этого ангел часто скрывал свое лицо или стыдливо отводил его в другую сторону, подальше от демона.                                      - Ангел, почему ты прячешь от меня свое лицо?                                      - Я вовсе не прячу. - торопливо выпалил Азирафаэль. - Просто смысл смотреть, если... - нижняя губа его дрогнула - Если не видишь?                                      Кроули поежился. В чёрном сердце больно засаднило. Он прекрасно понимал, каково Азирафаэлю сейчас. Застигнутый врасплох, абсолютно беспомощный, униженный Небесами, обязанный вечно скрывать от посторонних цвет своих глаз, скрывать свою забракованную сущность, полностью дезориентированный, пытающийся утвердить самообладание, превозмогая внутреннюю, нестерпимую боль. О, как ему все это было знакомо!

В отличие от Азирафаэля, Кроули проклинал Небеса за то, что они сотворили с его застенчивым, целомудренным и безобидным ангелом. Они его сломали, вывернули наизнанку, а после выплюнули на Землю, как никчёмный мусор. Демон буквально полыхал от ярости и зарекся при первой встрече с каким-нибудь ангелом из Высшей конторы расправиться с ним так жестоко и кровожадно, что даже сам Люцифер не решился бы на такое зверство.                                      - Азирафаэль... - Кроули устало и терпеливо вздохнул, будто бы отец, пытающийся в более понятной форме объяснить своему любопытному сыну о том, откуда берутся дети. - Ты не должен думать, что мне не нравятся твои... - он почему-то сделал паузу и перевёл дыхание - новые глаза. Поверь мне, я выходец из Ада и какой-то там цвет глаз меня не напугает. Я...

Кроули хотел сказать, что он безумно горячо любит любые его глаза, да стань они хоть радужные или кислотно-розовые, он любил бы их неудержимо любыми, да так, что в упоении расцеловал бы их, хотел сказать, что ему совсем плевать на то, что они не такие, как были в прошлом, он никогда не посмотрит на это, как на его недостаток, и будь он свят, если подумает об этом хоть раз.

Однако Кроули вовремя осекся, дабы сохранить их хрупкие дружеские отношения в закостенелой, несдвигаемой стабильности, отношения, подобные хрустальному мосту, который он на протяжении шести тысяч лет выстраивал между ними. Он никогда не совершит такого опрометчивого поступка. Никогда. Даже если ему придётся вот так безнаградно ухаживать за ним миллионы и миллионы лет. Он не посмеет посрамить свою святыню, воплощенную в образе Азирафаэля.                                      - Кроули! Кроули!! Ты где? Кроули! Куда ты исчез? - Азирафаэль поднял безумную панику, ведь его демон уже две секунды, как отстранился от него, выпустив свою ладонь из его руки.

Чёрная мгла ледяной, сковывающей бездной поглотила в мгновение разум, сжимая в тиски, не позволяя вздохнуть, вкручиваясь железными прутьями в содрогающееся сердце.                                      - Эй, эй, я здесь, Азирафаэль, чувствуешь? Я здесь, рядом. - Кроули нежно закутал перепуганного до ужаса ангела в белоснежное, махровое полотенце.

Сбитое дыхание Азирафаэля едва стало приходить в норму, но пульс все ещё колотился с невозможной частотой, будто бы барабанная дробь, ускоренная в несколько раз.                                      - Где? Где ты был? Почему ты оставил меня!? - истерил Азирафаэль, слезы мерцали на раскрасневшихся от жара воды щеках.                                      - Тише, тише, мне просто нужно было взять полотенце. Я здесь, я рядом. - Кроули окутал ангела в свои горячие, успокаивающие объятья через полотенце.

Азирафаэль стоял статуарно в ванне, содрогаясь всем телом и прижимаясь щекой к груди демона. Сердце Кроули тоже яростно колотилось от волнения, ведь первая мысль, которая пришла ему в голову, была связана с тем, что Азирафаэлю вдруг стало плохо. Демон не смог спрятать этот сердечный мятеж от своего друга, а ангел был счастлив осознать, что Кроули за него переживает.