Беспричудная

      Девушка не спала всю ночь — это видно по синякам под веками и красным глазам. К тому же, помимо лишения сна, она провела часы в слезах, во внутренней истерике, которую слышала только она сама. У неё не было желания что-либо делать. Ей хотелось просто убежать из этого особняка, ворваться в свой дом, подойти на шатающихся ногах к отцу и окунуться в его объятия. Но вместо этого она на шатающихся ногах подошла к чемодану, который со вчерашнего дня стоит неразобранный, достала из него чёрную спортивную одежду: лосины, шорты, топ, перчатки и кроссовки. Одевшись во всё это, Аизава подошла к зеркалу и ужаснулась — никогда ещё она так не выглядела. Взгляд, что пал на неё, испугал саму хозяйку. Ей пришлось простоять так минуты две, чтобы привыкнуть к своему лицу. После она взяла расчёску, начала расчёсывать волосы и представлять, как это делает отец — от этого сердце защемило ещё больше. Завязав волосы в конский хвост, она вновь посмотрела в своё отражение.        — Он скрывал от тебя правду всю твою жизнь, — прошептала девушка, её бледные губы вздрагивали от каждого слова. — К тому же, изначально он хотел от тебя избавиться, — невольный смешок. — Жесть…       Она сделала вдох-выдох, затем взяла телефон и направилась в столовую, откуда шёл приятный запах завтрака. По дороге девушка читала сообщения в общей беседе класса. Все делились первым днём проживания у про-героя. А ей поделиться было нечем. Она хотела написать Юки и пожаловаться на своего деда, о котором сама узнала только вчера, но в ту же секунду телефон исчез из её рук.        — А это я конфискую, — убирая мобильный к себе в карман, сказал демон, проходя к своему месту за столом.        — И как же я буду общаться с друзьями и родными всю эту неделю, если телефон будет у тебя? — недовольно фыркнув, девушка уселась на свой стул и посмотрела на завтрак.       На тарелке лежали толстые вафли со взбитыми сливками и сиропом, которые непременно сопровождает пара кусочков бекона и яичница. Так же рядом стояли две тарелочки: на первой наложено несколько кусочков хлеба с отрубями, на второй — листы салата. Слева от тарелок чашка горячего кофе-капучино.        — Завтрак по-американски? — голодный желудок свернулся от вкуснейшего аромата еды.        — Ты знаешь? — мужчина и правда удивился.        — Я много чего знаю, — недовольство юной особы не ушло, но она с удовольствием принялась за еду. — Так ты мне не ответил на вопрос, многоуважаемый и любимый дедушка.        — Не надо столько сарказма использовать в своей речи! — сделал он замечание своей внучке. — А мой ответ прост: никак. Ты не должна отвлекаться на подобные вещи. Телевизор, приставка и тому подобное тоже запрещены. Ты должна приложить много усилий для того, что овладеть этой силой, иначе…        — …иначе она овладеет мной, и я, которая не я, буду всё крушить на своём пути, а я, которая я, буду сидеть и наблюдать за всем этим изнутри, — перебила она его, укладывая небольшой кусочек вафли в рот. — М-м, вкусно! — её глаза заблестели, а живот довольно заурчал.        — Рад, что понравилось, — ему хотелось фыркнуть, но делать этого не стал. — И прекращай перебивать — ужасная привычка!        — Давай хотя бы за завтраком ты не будешь меня в чём-то упрекать, ладно? — девушка сузила глаза. — Я и так не спала всю ночь, а мне ещё целый день слушаться тебя и выполнять всякие неизвестные мне упражнения, которые только и придут тебе в голову.        — Как скажешь, внученька.       Завтрак продолжился в тишине.       Мизуки, лёжа ночью в одиночестве на большущей кровати, размышляла: какова будет её тренировка? Именно первая тренировка — на остальные ей было пока плевать. Ей казалось, что для начала Джирокё проверит её физические данные — с использованием своей силы или нет, не имеет значения. Потом, возможно, он захочет узнать, на что его внучка способна: будет заставлять тратить все силы на то, чтобы по максимуму использовать свои способностями, а потом покажет что-то новенькое, то, что девушка не знала и даже не ведала. Она постарается это выполнить, но у неё ничего с первого раза не выйдет. Она продолжит упорно стараться, стараться и стараться. И, наверное, под конец дня у неё всё получится. Так она думала.       Но всё вышло не совсем там, как было в её голове. Сначала девушка оказалась права — физические данные были проверены, на удивление демона, достаточно быстро, да и результаты все были выше ожидаемого. Затем не было никаких показов своей силы — он заставил ей сесть в позу лотоса и медитировать.       Медитация, по его словам, ей нужна для того, чтобы научиться контролировать свои чувства и эмоции. Девушке придётся понимать, при каких обстоятельствах ей быть собой, а при каких — холодной и безэмоциональной. Но мы-то все знаем, да и сама она догадывается, что Сатана заставит отказаться от эмоций и чувств в независимости от обстоятельств. Просто так нужно. Нужно для её защиты.        — Что ты ощущаешь? — спросил он, сидя в кресле на заднем дворе и попивая холодный чай.        — Ничего… — умиротворённо ответила Аизава-младшая. — Пустота и спокойствие.        — А эмоции?        — Их нет, — она сделала глубокий вдох и так же глубоко выдохнула.        — Чувства? — всё не унимался её предок.        — Что такое чувства?        — Смешно, — мужчина усмехнулся. — А если серьёзно?        — Послушай, Джирокё, — она открыла глаза и устремила свой взгляд на деда.        — Я тебя внимательно слушаю, — он поставил чашечку с холодным чаем на стол, а сам уставился на внучку. — Что такое?        — Зачем мне это? Ну, медитация и всё такое… — девушка выглядела спокойной, не такой возбуждённой, как с утра. — Почему мы не можем перейти к тренировкам моей силы?        — Я ведь тебе уже объяснял, Мизуки, — он тяжело выдохнул, встал с кресла и подошёл к ней, усаживаясь рядом. — Знаешь, почему демоны обычно холодны и не ощущают эмоции? — она качнула головой. — Потому что только так можно сдержать ту силу, что они хранят в себе. Смотри, что ты знаешь о демонах из книжек?        — Ну, — ей пришлось немного призадуматься, чтобы вспомнить, что она читала о тех же существах, коим сама и является. — Обычно в книгах пишут, что демоны яростные существа, громящие всё на своём пути… — и тут её осенило; мужчина понял это по её блеску в глазах. — Все эти демоны, что описаны в книгах, не убивали в себе эмоции и не сдерживали внутри себя свои чувства.        — В точку, — он улыбнулся. — Я не хочу, чтобы ты стала бесом.        — Бесом? — её взгляд издал искру непонимания.        — Демоны, о которых ты только что говорила, принято называть бесами, дабы различать их от остальных.        — Вот оно что, — девушка понимающе закивала головой. — Но, знаешь… — немного замявшись, ей пришлось обдумать, как сказать то, что крутилось у неё на языке ещё со вчерашнего дня. — У меня ведь есть друзья, есть родные люди… Не могу же я с ними общаться, будучи безэмоциоанльно холодным существом?        — Да, ты права, — мужчина погладил её по голове. — Этому тоже нужно научиться. Это очень тяжело, знаю, но ты сможешь. Для начала, да, тебе придётся отказаться от чувств и эмоций. Но это только на время. Когда ты на все сто процентов овладеешь своей силой, то с остальным ты справишься на раз плюнуть!        — Думаешь?        — Знаю! — и белоснежная улыбка вновь одарило его прекрасное лицо.        — А ты не такой уж и плохой, дедушка Джирокё, — она ему подмигнула, чем заставила смутиться бедного демона.       Медитация продлилась до обеда. Девушка уже хотела выдохнуть и отправиться в столовую, дабы пообедать, но её остановил её наставник и сказал: «Мизуки! Какой есть?! У нас всего неделя! Поешь вечером», — так ещё с таким негодованием сказал, что она так и хотела сброситься с какой-нибудь скалы. Но её останавливали вещи, которые были для неё дороже всего на свете.       Смирившись с голодом, она принялась слушать своего дедушку. Он рассказывал о том, как правильно распределять свою силу по всему телу.        — Распределяй, не распределяй — всё равно итог один, — сказала его внучка, показав перебинтованные руки. — Сколько дней прошло, а кожа ни капли не выросла.        — Да, согласен, у нашего рода такой минус, но что поделаешь? — мужчина улыбнулся. — Но распределять силу всё равно надо, мало ли что случится, — и подмигнул ей. — К тому же, ты можешь использовать регенерацию в таких случаях.        — Регенерацию?!       И он ей показал, как это делается.       Нужно лишь переместить частичку силы в повреждённое место и подумать, как твоя кровь начинает бурлить в этих участках, заполняя раны и повреждения собой полностью, затем вновь впитывается через кожу, а от ранений и след простыл.       Девушка попробовала сделать так, как ей объяснили. На удивление, у неё вышло всё с первого раза.        — Молодец, — Сатана похвалил её. — Со временем ты научишься делать это всё машинально, даже не думая обо всём, что я тебе сказал.       Радости и восхищения в штанах у Аизавы было полно. Она с улыбкой кивнула и попросила показать ей какой-нибудь приём, о котором девушка ещё не знает. Мужчина показал ей перевоплощение на одну-четвёртую.        — Тебе, будучи полудемоном, получеловеком, будет тяжело применять перевоплощение, даже самую начальную стадию — одну-четвёртую, — пояснил он. — Опять-таки, для использования всего, что у тебя есть в арсенале, с твоей силой нужно думать и направлять. А для этого, поверь, твои мозги должны быть освобождены от лишних мыслей и холодны, чтобы здраво рассуждать.       Перевоплотиться хотя бы на одну-четверть, как ей показали, у неё не выходило, как бы она ни старалась.       Время близилось за десять, а девушка всё стояла посреди небольшой полянки и тужилась изо всех сил, напрягалась, пыталась направить потоки силы туда, куда ей нужно для перевоплощения, очищала голову от ненужной информации, от ненужных мыслей. Она даже забыла, как сильно скучает по отцу, по крёстным, по друзьям. Она лишь старалась, старалась, но ничего не вышло и в одиннадцать ночи.        — Я не понимаю… — прошептала она, кладя очередной кусок сосиски в рот и медленно его жуя.        — Не расстраивайся. Сегодня только первый день тренировок, — а вот хозяин особняка был совершенно спокоен, даже рад, что его внучка стремится овладеть своею силой как можно скорее.        — Но ведь ты сам сказал, что у нас слишком мало времени, — девушка подняла печальный взгляд на деда. — Сегодня второй день недели проведения с про-героями, у нас осталось всего пять суток на то, чтобы я смогла хоть что-то усвоить. Это так мало…        — Поверь, на то, чтобы стать холодной и безэмоциональной, чтобы научиться перевоплощаться хоть на четверть — времени предостаточно, — он улыбнулся. — К тому же, ты уже совершала раз такое превращение.        — Да, знаю, — Аизава опустила взгляд на опустевшую тарелку. — Но после этого я лежала в коме какое-то время, чуть не умерла…        — И именно пяти дней хватит на то, чтобы ты без проблем перевоплощалась на эту стадию и спокойно выходила из неё, — Сатана встал из-за стола, сел рядом с девушка и обнял за плечи. — У тебя всё получится, Мизуки, не волнуйся. Я верю в тебя, отец верит в тебя. В тебя все верят. Поверь.        — Джирокё, — она улыбнулась, — спасибо тебе!       Они ещё немного посидели, поболтали. Мизуки рассказывала ему о том, как ей жилось до поступления в «Юуэй», как после. Рассказывала о своих лучших подругах, о классе. Но когда стрелки часов перешли цифру «12», демон послал её спать, сказав, что на завтра ей нужны силы. Он остался в столовой один на один с котом.        — Ну, что скажешь, Арко? — спросил владыка ада, смотря на луну через окно.        — Она довольно опытна-ая, — взяв оставшуюся сосиску со стола двумя пальцами, ответил парень-кот. — Я удивлён, что она с первого раз смогла использовать регенерацию. Помню, даже ты мучился с этим два дня!        — Прекрати смеяться! — недовольно фыркнул хозяин.        — Ты делаешь всё правильно, — кот ухмыльнулся. — Пока всё правильно. Джирокё, будь внимателен. Не хочу, чтобы ещё одна прекрасная дама погибла от твоих рук, тем более, что эта дама является твоей внучкой.        — Хватит мне это напоминать…       Довольный, но и недовольный одновременно, Джирокё покинул столовую и направился в свою спальню.       Сможет ли он изменить её за оставшиеся пять дней? Сможет ли помочь стать сильнее? Сможет ли помочь овладеть своею силой? Сможет ли не допустить тех ошибок, что когда-то допустил?..       Время покажет.       А пока — надо спать.