Беспричудная

      Аизава Мизуки не спала всю ночь. В отличие от своих одноклассниц, она не смогла сомкнуть и глаза. Её взгляд всё ночное время был устремлён на луну, что видна из открытого окна. Когда начало светлеть, девушка тихо встала, чтобы никого не разбудить, и направилась в ванную принять душ. Холодная вода взбодрила не только её тело, но и её дух. Умывшись, она вернулась в комнату, сбрасывая полотенце и одеваясь в спортивный костюм.       Девушка направилась в столовую, заварила себе кофе и одиноко села за столик, что у окна. Смотря на восходящее солнце, Аизава спокойно пила горячий напиток и сидела в тишине, пока в комнату не ввалилась группа людей, состоящих из учеников двух классов. Лучшие подруги девушки тут же к ней подбежали и, как обычно, стали отчитывать за то, что тех не разбудила.        — Мизуки! — недовольно воскликнула Тодороки, садясь напротив подруги. — Ну, и как это понимать, а? Почему ты нас не разбудила?        — Вы так сладко спали, что я не могла поднять на вас руку, — прозвучало это двусмысленно.        — Если бы ты это говорила с явно слышным сарказмом и состроила невинное личико, звучало бы намного лучше, — как всегда, умничая, сказала Кемури, усаживаясь рядом.        — Увы, — девушка пожала плечами и допила кофе. — Как спалось?        — Как спалось тебе? — Урарака сделала видный акцент на последнее слово и села рядом с Тодороки, начиная ковыряться в своём завтраке.        — Да, после того, как ты всё рассказала, тебе не тяжело? — спросила Яойорозу, которая села рядом с девушкой, только с другой стороны.        — Правда, конечно, не очень яркая… — немного грустно пролепетала Асуи.        — Я не спала, — призналась Аизава, глядя внутрь опустевшей чашки. — Потому и встала, как только солнце начало подниматься        — Совсем не спала?! — удивилась Хагакуре, слегка помахивая своими ручками.        — Так нельзя, Мизуки, — заметила Тодороки. — Нужно же следить за свои режимом.        — Ну, одно дело следить, а другое дело, когда тебе не спится, — встала на защиту подруги Кемури. — Набежала на неё бессонница, что тут поделаешь?        — Ой, ты недавно на неё бочку катила, как она могла так поступить с тобой! — девушка, что владеет причудой льда, нахмурила брови. — А сейчас, как ни в чём не бывало, встаёшь на её защиту! — но её лицо тут же переменилось — на губах появилась усмешка. — Вот это и есть настоящие подруги.        — Давайте без филосовствований с утра пораньше, а? — фыркнула Джиро, взяв в рот ложку каши.        — Согласна, согласна, — покивала Яойорозу.        — Кто готовил эту кашу? Вкусная такая, — заметила Урарака, уплетая за две щеки.        — Точно не я, — сказала наконец Аизава, при этом смотря в окно. — Вчера они сказали, что мы сами должны готовить себе кушать, а сегодня готовят завтрак именно они. Странные кошечки…        — Кстати, а в костюме кисы ты выглядела сногсшибательно! — Тодороки улыбнулась во все тридцать два зуба и подмигнула подруге. — А как мальчики-то смотре-ели…        — Иди ты! — на этот раз девушка нахмурила брови и встала из-за стола.        — И куда ты? — усмехаясь, спросила Юки.        — Пойду начну тренировку, — сказала она, уходя из столовой.       На удивление девушки, её наставник сегодня не прибыл, что означало одно — отдых, развлечение и туса!       Ага, как же. Про кого угодно, но только не про неё. Не-ет, она ни за что не пропустит тренировку. Наоборот, когда её нет, устроит себе, дабы поскорее нагнать своего деда, а лучше — перегнать и победить в битве один-на-один. Да и существовали другие причины, которые разжигали в ней желание достичь высших сил.       Но так, как Джирокё запретил ей использовать свои способности во время тренировки без него, она решила устроить себе день медитации (возможно, наказ она и нарушит, но это точно не сейчас).       Найдя хорошенькое деревце на заднем дворе, где все и должны тренироваться, от которого падала большая и тёмная тень, уселась под него в позе лотоса, сделала кошачьи лапки и соединил их, перевернул фалангами вниз. Выпрямилась, закрыла глаза. Разум её тут же очистился. Не было ничего лишнего — лишь спокойствие и желание достичь своей цели. Она вдыхала нового воздуха и выдыхала старого, при этом с одинаковым промежутком времени между вздохом и выдохом. Тело её расслабилось — это видно по мышцам на её конечностях и лицу. Создаётся впечатление, что девушка спит, но это было далеко не так. Хоть она и прибывает в режиме медитации, Аизава слышит всё, что происходит вокруг. Вот она слышит, как на улицу вышла вновь та самая толпа подростков, её сверстников. Слышит, как учителя раздают указания, кто что и как будет делать, дабы улучшить использование своих причуд. Стала слышать шаги, приближающиеся к ней. Они становятся всё ближе и ближе, но девушка даже не реагирует, ведь чувствует, духовно, что это человек, который не причинит ей никакого вреда. Никогда.        — Мизуки, — Аизава-старший дотронулся до её лба пальцами, нежно провёл по нему и после всей ладонью погладил по макушке. — Мизуки, — девушка открыла свои бездонные глаза и посмотрела на отца, — сегодня позанимаешься без Джирокё, хорошо?        — Я уже поняла, — спокойно ответила она, в очередной раз глубоко выдыхая. — Но я не обещаю, что не буду использовать свою силу.        — Конечно, — он понимающие кивнул. — Только будь осторожно, ладно? Я не смогу стереть твою силу своей причудой. И никто не сможет тебе помочь. Всё, что нам останется делать, это связать тебя и сдерживать, пока не прибудет твой дедушка.        — Да, я понимаю, — уголки её губ слегка приподнялись, но тут же опустились. — Не волнуйся, до такого дела не дойдёт. Я знаю дозволенную черту и не собираюсь её переходить.       Мужчина кивнул ей, ещё раз слегка потрепал по волосам, встал с корточек и направился к её однокласснику помогать с его причудой. Она вновь осталась одна и приступила к медитации.       Спустя какое-то время девушка закончила медитировать. Осознав, что время за полдень, она приступила к практике. Тренировать перевоплощение Аизава не стала — неизвестно, чем всё это может закончиться, а человека, точнее демона, нет, который может предотвратить то, что может случиться. Именно из-за этого она просто заставила свои руки до локтей почернеть и покрыться чешуёй, ногти превратиться в когти. Создав стену два на два и в толщину метр из корней, девушка стала отрабатывать удары, при этом раз за разом разрушая созданное ею препятствие, что вновь и вновь «залечивало» свои раны.       Так, за боями, она провела остальные полдня, пока классные руководителя не сказали идти мыться, после чего готовить себе ужин.       Девушка, разрушив последним ударом стену, что разлетелась на мелкие кусочки, направилась прямиком в душ. После душа зашла в комнату и переоделась: лёгкие чёрные штаны на резинках снизу штанин, топ такого же цвета и высокие кроссовки. Волосы она убрала в хвост, дабы не мешали готовить. Выйдя на улицу, где стояло всё необходимое для готовки, она подошла к своим лучшим подругам и стала помогать.        — Мизуки, — обратилась к ней Кемури, попутно нарезая помидоры на маленькие дольки, — иди проверь печи, пожалуйста. Если надо, то подкинь дров.       Лишь кивнув, девушка направилась делать то, о чём её попросили. Думать, что и как, ей было лень, поэтому она просто слушала, что ей говорят, и выполняла это. Готовить тоже была не в духе — но если хочешь есть, то нужно и приготовить.       Переходя от одной печи к другой, ей это изрядно надоело. Захотелось присесть и посидеть. К тому же, правая кисть, что со вчерашнего дня так и не заросла кожей, начала поднывать, а это нытьё плавно перерастало в боль. И, словно кто-то услышал, её малое и незначительное желание сбылось — одна из печей почти потухла, поэтому ей пришлось присесть на корточки и забросать туда дров.        — Шото! — она приподняла голову, ища взглядом нужного ей человека; когда нашла, то подозвала его ладошкой. — Поможешь разжечь?        — Конечно.       Парень сел слева от девушки, слегка прижавшись своим плечом к её, от чего она почувствовала слабый холодок — как никак, а именно с правой стороны у Тодороки Шото и находилась причуда льда.        — Ты стала сильнее.        — Я всё ещё обижена на тебя, — заметила девушка.        — За что? — он с удивлением посмотрел на неё.        — Юки не говорила?        — Нет…        — Деку поделился записью со спортивного фестиваля, — Аизава подняла на него взгляд и посмотрела в его глаза. — Я столько лет пыталась донести до тебя, что ты ничем не обязан дяде Энджи… — она грустно вздохнула. — А Деку ты послушался с первого раза. Даже к дяде Энджи на практику ходил. Знаешь ли, обидно…        — Извини… — парень отвёл взгляд. — Я, по правде говоря, думал об этом после спортивного фестиваля… Думаю, я не хотел беспокоить тебя этим, ведь ты и так всегда много делала для нашей семьи. Ты, Мизуки, самый настоящий член нашей семьи, — Тодороки-старший улыбнулся тепло и с любовью, положив на макушку девушки ладонь и слегка погладив её угольные волосы. — И я счастлив, что Юки тогда встретила тебя и познакомилась с тобой.        — Шото… — юная героиня нахмурилась, её щёки порозовели от смущения. — Так уж и быть, ты прощён… Но не думай, что у тебя будет прокатывать так каждый раз!        — Ха-ха, хорошо, — он потрепал её по волосам; на его щеках также выступил румянец.       Это заметил никто иной, как Бакуго Кацуки. Что-то ему в их разговоре и в этих смущённых улыбочках не понравилось, поэтому он скривился в лице и крикнул:        — Мизуки! — крик его был слегка грубоват и с малой хрипотой. — Учитель Аизава попросил принести коробки с продуктами из кладовки. Помоги! — взгляд его не нёс ничего доброжелательного.       Но несмотря на это, девушка оставила своего лучшего друга детства, улыбнувшись ему напоследок, и направилась вслед за парнем, что всем видом показывал, как недоволен. Только вот чем — ей непонятно.        — Ты какой-то странный, — вдруг заявила Аизава, когда они зашли в здание.        — Это ты странная! — огрызнулся юноша, не оборачиваясь.        — И чем же я странная? — недовольным тоном спросила девушка, заходя вслед за парнем в кладовую.        — А я чем странен? — он всё так же не оборачивался, ища взглядом нужные им коробки.        — Тем, что постоянно странно себя ведёшь! — тоном командира, отчитывающего провинившегося солдата, проговорила она. — То ты бурчишь и злой, как сейчас, то ты нежен и спокоен, как несколько дней назад, — она промолчала, уловил взглядом сковороду. — Чем я странная?        — Не знаю, чем ты привлекаешь и манишь к себе людей, — вдруг странно заговорил Бакуго.        — В смысле?        — Забей, — коротко бросил он, найдя то, что ему нужно.        — Я тебя сейчас сковородкой забью! — громко заявила она, хватаясь за рукоять сковороды и замахиваясь ею на парня.       Дальше произошло всё слишком быстро: парень сумел не только уклониться от удара, но и перехватить кисть девушки так, что она выронила бедную сковородку из больной же своей правой руки; юноша, воспользовавшись ситуацией, придавил её к стене, чуть ли не прижимаясь к ней своим телом, закинул правую кисть, что держал левой рукой, над её головой и сжал её слегка; одно колено он поставил между ног девушки, чтобы та не рыпалась, а второй рукой он взял её за подбородок; Аизава же свободной рукой схватилась за его запястье руки, что держала её лицо, и вцепилась в него своими длинными ногтями, однако парень никак не отреагировал, словно совсем не чувствовал боли.        — Т-ты… — прошептала она, гневно хмуря брови.        — Где ты, чёрт возьми, нашла здесь сковороду?! — недовольно буркнул он, но сразу же смягчился. — Ты спрашивала, чем ты странная? Я отвечу, — парень смотрел ей прямо в глаза, любуясь их чернотой. — Я не знаю, чем и как быстро, но ты зацепила меня. Меня бесит это. Бесит то, что какой-то таинственностью, что чем-то таким своим ты притягиваешь к себе людей. Это странно. А ещё странно твоё поведение. Да, ты полудемон, но это ещё не означает, что тебе дозволено всё.        — Я не понимаю, о чём ты…       Парень отпустил её, молча взял нужные две коробки и пошёл к выходу.        — Эй! — девушка взяла в руки одну оставшуюся коробку и пошла быстрым шагом за ним. — Не игнорируй меня! — но ответа не последовало.       Дальше всё шло по стандарту: все весело готовили себе ужин, потом вместе, на природе, его съели, посидели до того, пока на улице не стемнело, а стрелки часов не перевалил за десять, и отправились в свои комнаты спать. Да вот только нашей бедной Sofd опять не спалось. И лежать ей было не в кайф.       Встав с футона, она тихо вылезла через окно и, цепляясь руками и ногами за всё, что только возможно, забралась на крышу. Уселась поудобнее, вытянув ножки и облокотившись на ручки, что стоят за спиной, слегка подняла голову и посмотрела на полную луну.       «Красиво…», — пронеслось у неё в голове, а уголки губ слегка вздрогнули, собираясь расплыться в улыбке.       Но этого не дал сделать шорох, что она услышала у себя за спиной. Предметом, что издал этот шум, оказался парень, что недавно смотрел на девушку совершенно разными взглядами, от чего её мысли спутывались. Не желая с ним говорить, она просто кинула на него недовольный взгляд и вновь посмотрела на луну. Парень же сел рядом. Слишком рядом.        — Прости, — сразу же начал он, чем и привлёк её внимание. — За сегодняшнее.        — С чего бы тебе и извиняться? — недовольства в голосе было слышно предостаточно.        — Послушай, — юноша повернул голову в её сторону и соприкоснулся с нею носами, при этом наложил свою кисть поверх её, явно показывая, что не желает её сейчас отпускать. — Ты словно принцесса. Капризная принцесса, что ещё является и дурочкой.        — Чего?! — она нахмурила ещё сильнее брови, но отодвигаться не собиралась.        — А принцессе нужен принц, — не взирая на её недовольство, продолжил Бакуго. — И я хочу стать этим принцем, — девушка опешила. — Твой отец, он словно король, что оберегает свою принцессу-дурочку. Я же тот самый глупый принц, которого зацепила эта принцесса-дурочка. И я скажу так, что я, глупый принц, уже успел поговорить с умным и великим королём на всю эту тему.        — Я не понимаю…        — А тут и понимать не надо, тут надо чувствовать, — его взгляд слишком серьёзный, но даже во всей это серьёзности виднеется мягкость и нежность. — Он, а точнее твоя ледяная подружка, что нажаловалась ему, заметила мои взгляды в твою сторону. Тогда король вызвал глупого принца и стал допрашивать. Мне ничего не оставалось, как сознаться, — его голос всё больше и больше завораживал и затуманивал разум юной героини, а взгляд так и манил приблизиться ещё ближе. — На признание король ответил: «Я вижу, что ты настроен всерьёз. Я не против. Конечно, просить тебя клясться в том, что никогда не сделаешь больно моей дочери, что никогда не заставишь её плакать от боли, глупо, но…, — я, естественно, поклялся тут же, не обдумывая и не дослушивая его. Затем он продолжил: — Тогда добивайся её своими силами до тех пор, пока она не согласиться. Ты подходишь ей, я так считаю. И я уверен, что не ошибаюсь в этом», — я лишь был только рад слышать эти слова.       Дальше воцарилось молчание. Молчание, что переросло в тишину. Тишина, которая начала давить на уши, на мозг, на разум. Девушка не выдержала этого и резко отвернула свою голову от него, смотря вниз, на свои ноги.        — Я… я не могу что-либо тебе сейчас сказать… — ком подкатил к её горлу; как бы она ни старалась сохранять самообладание, у неё это получалось плохо. — Из-за того, что я закрыла в себе все чувства, — по какой причине, я уже тебе говорила, — я не могу прямо сейчас тебе сказать что-то по этому поводу. Мне нужно понять, осознать, обдумать и принять. Я…        — Я буду ждать столько, сколько потребуется, — не дав ей договорить, заявил парень. — Но знай одно: кроме меня, у тебя никого больше не будет. Знаю, эгоистично. Но таков весь я, — Бакуго осторожно взял девушку за подбородок и заставил её посмотреть в свои глаза. — Я не позволю ни одному парню подойти к тебе с такими же намерениями, что у меня, — после вздохнул и отпустил её: и подбородок, и руку. — Не сиди долго. Спокойной ночи.       После этого Кацуки встал со своего места и молча, не говоря больше ни слова, оставил её со своими мыслями наедине. А мыслей в её голове сейчас было много. Очень много. И от них сейчас становилось только хуже.