Беспричудная

      Хоть Каёши и обещал, что Мизуки скоро очнётся, этого не случилось до окончания боя. Но можно ли назвать отступление врагов окончанием битвы? Навряд ли. Скорее, от лица многих гражданских, это было считать поражением героев. Конечно, никто даже не подумает о том, что поражение в битве не означает поражение в войне. Но разве кто будет задумываться об этом, если перед их глазами всё, что, казалось бы, нужно знать?       Однако же это второстепенная проблема. Вернёмся к юной героине Sofd, которая вновь открыла свои глаза только тогда, когда шум спал, а злодеи исчезли. Правда, с самых первых секунд она ещё не понимала, что происходило вокруг неё.        — Каё-ши… — прошептала девушка. — Шо-то…        — Мизуки!.. — по щекам Тодороки-младшего стекали слёзы. — Слава богу…        — Э-эй… — протянула она, через силу усмехнувшись. — Не приплетай бога… к демону…        — Прости… — он глупо посмеялся. — Прости… Я так рад, что ты… Спасибо… — парень обнял её, стараясь не причинить ещё больше боли. — Спасибо тебе…       Аизава-младшая обняла друга в ответ и посмотрела на брата, ожидая объяснений происходящего. И она их получила. И они не очень сильно её обрадовали. Что ж лукавить? Не обрадовали от слова «совсем».        — Есть кое-что ещё… — неуверенно проговорил полудемон. — Джирокё мне кое о чём сообщил…        — Что? О чём ты? — девушка смотрела в стеклянные, небесно-голубые глаза брата и не понимала, что тот имел ввиду.        — Твоя крёстная, Каяма Немури, сейчас на перепутье… Джирокё попросил Зевса подождать, так как хочет узнать, как ты поступишь.       Услышав имя Полночи и слово «перепутье», Аизава-младшая, несмотря на всю боль в теле и неясный рассудок, схватила брата за шиворот и, не отрывая от его глаз обезумевший взгляд, дрожащим голосом закидала его вопросами:        — Где… где она?.. Что я могу сделать?! О каком поступке говорил Джирокё?.. Что он имел ввиду?.. У меня есть выбор? Я могу что-то сделать?! Не молчи, Каёши! — она немного потрясла его, не замечая на своих щеках слёз.       Тодороки-младший с ужасом смотрел на подругу, стараясь не пускать солёные капли из глаз. Всё-таки героиня Полночь была его учительницей… и крёстной его любимой подруги…        — Я не знаю, где она. Пока не сообщили, — Каёши осторожно взял руки сестры и поцеловал пальчики каждой. — А ты, как полудемон, можешь отдать ей часть своей человечности, — в этот момент девушка дёрнулась, однако парень не дал ей двинуться с места. — Послушай меня внимательно, Мизуки, — он заставил посмотреть себе в глаза. — Отдав часть своей человечности, ты ещё больше станешь демоном. Ни я, ни Джирокё не знаем, как ты изменишься и что произойдёт. Я не испытывал это на себе. Но в записях истории подобные случаи имеются. И каждый раз итог разный. Пойми, Мизуки, этот выбор очень сложный, и ты должна понимать тяжесть результата своего выбора. Ты должна решить, готова ли ты на очередные изменения в своём теле и своей голове. Готова ли видеть ещё больший страх в глазах своих родных и близких… — он перевёл дыхание. — И ты должна понимать, что злоупотреблять этим нельзя. Прошу, сделай тот выбор, о котором ты никогда не будешь сожалеть. Всех спасти этим способом ты не сможешь. Ни за что. Даже будучи прямым потомком Лоиса Великого.       Аизава-младшая смотрела на своего брата как на незнакомца, который пытался впарить ей какую-то несусветную чушь или продать какую-нибудь бесполезную вещь. Она не могла поверить в смерть любимой Мурки. Она не могла оставить её там… на другой стороне этого мира… Она…       «Я могу её спасти, — проносилось в её голове. — Я. Могу. Её. Спасти. Спасти Мурку… Мурку… Мурка моя… Моя…»        — И не забывай подумать о том, как отреагирует на всё это Немури, — напоследок сказал полудемон.       Девушка застыла, как и застыли эмоции в её чёрных глазах. Куча мыслей проносились у неё в голове, не давая остановиться хотя бы одной, самой маленькой из них. Идей, понятий, решений было уйма. Но желание было одно. Мизуки хотела вновь посмотреть в глаза своей крёстной, увидеть её улыбку, обнять её тёплое тело… поносить купленные ею платья, позвать на свадьбу, довериться в выборе свадебного платья и торта… Но ведь… будет ли Мурка рада тому, что девушка лишилась части своей человечности, когда часть демона и так преобладает? Каковы будут последствия? О чём будет думать Аизава-младшая, став демонов ещё больше? А если она вдруг захочет в ад и забудет о всех своих родных и близких… об одноклассниках, лучших подругах, крёстном, напарнике, парне… об отце…       «Мурка бы не обрадовалась…», — пронеслась одна единственная, окончательная, самая заключительная мысль в её голове, а слёзы продолжали течь по её щекам с ещё большей силой.       В итоге Sofd решила для начала увидеть тело крёстной, а уже после дать брату точный ответ, хотя в глубине души давно уже всё решила: она даст уйти Полночи, а сама будет тренироваться ещё больше, чтобы жертв становилось с каждым разом всё меньше. Для себя Аизава Мизуки всё решило в тот самый миг. И это решение отчётливо читалось в её чёрных, как две бездонные дыры, глаза. Правда, понять значение этого взгляда смог только её старший брат.       Пока многих героев, включая её отца и друга из семьи Тодороки, забирали скорые, сама девушка вместе со своим братом направилась в то место, где должна была сражаться героиня Полночь. К этому времени многие тела свезли в одно место, чтобы разом отвезти на специальных машинах. Аизаве-младшей повезло застать тело крёстной ещё не убранным в такую самую машину.       Мизуки сделала несколько глубоких вдохов, чувствуя на себе взгляды одноклассников и ребят из 2-В класса, и только после этого подошла к телу. Она осторожно убрала чёрную ткань с его головы, посмотрела в обездвиженное, мёртвое лицо. И её вновь накрыло. Слёзы лились самым настоящим потоком, из уст вырывался крик, смешанный с рычанием, наполненный болью потери и отчаянием. У каждого, кто наблюдал за этой картиной, сжалось сердце. Даже у Каёши, который сидел на одном колене рядом, и обнимал сестру за плечи.       Из-за накатившей истерики Мизуки не хотела отдавать тело крёстной, почему её брату пришлось схватить её и сжать в своих объятиях, не позволяя совершить ошибку сразу же после правильно принятого решения. Он был рядом с ней и по пути в больницу, продолжая успокаивать и стараться привести её в чувства. Каёши продолжал быть рядом уже и в самой больнице, сидя рядом с койкой, на которой лежала его сестра, накрывшись одеялом с головой и плача. Правда уже намного тише, спокойнее. Но всё ещё плача. Всё ещё не веря в случившееся. И никакая физическая боль не могла перекрыть это ужасное, до боли сильное чувство потери.

ххх

      Через несколько дней после масштабной битвы ному с Шигараки Томурой, телом которого овладел Все За Одного, напали на тюрьму «Тартар» и освободили настоящее тело Все За Одного, после чего ному напали на другие тюрьмы, из шести которых сбежало немыслимое множество заключённых. Люди начали негодовать, бояться, прятаться и — самое главное — переставать верить в героев, виня их во всех бедах.       За всем этим из новостей наблюдала Аизава-младшая. Она долго смотрел на толпу протестующих людей, что окружила больницу. И каждый день навещала своих родных и близких, сидя у каждого по несколько часов. Так девушка застала, как её отец пришёл в себя, после чего рассказала о смерти Каямы Немури. Мужчина ожидал слёз, но те уже были все выплаканы, боль больше не вырывалась наружу, оставшись бедствовать внутри Аизавы-младшей. Помимо этого, девушка до сих пор не могла смотреть в глаза родителя, так как всё ещё помнила в них страх.       Сама по себе Мизуки разговаривала мало, даже с отцом. Первым, с кем она действительно разговорилась, стал Таками Кейго.        — Соболезную, — после услышанного прошептал Ястреб.        — Да-а… — протянула та. — Как ты?        — В норме, в отличие от тебя. В морально плане, по крайней мере, — он вздохнул. — Почему ты не смотришь в глаза?       Аизава-младшая вздрогнула, но поведала и эту историю. Она ожидала страха и презрения, но в золотых глаза напарника, что уже давно стал другом, не было ни того, ни другого. Только лишь теплота и дружеская любовь. Может, загляни она в отцовские глаза, увидела бы там то же самое?..        — Вот как… наверное, увидь я тебя в тот миг, тоже бы испугался, — сказал парень смехом. — Но это всего лишь мимолётная эмоция. Понимаешь… как бы тебе объяснить? Будучи сама демоном, ты этого не поймёшь, наверное, пока не посмотришь на ситуацию нашими глазами. Даже если твой отец и твои крёстные знали, кто ты на самом деле, такие перемены были неожиданны и для них. Наверное, ты сильно изменилась. Я ведь тебя знаю не так много, как они. И такое изменение на них сильно повлияло, — и добавил: — Ну, это чисто моё мнение.        — Может, ты и прав, — девушка вздохнула, кивнув. — Но нужно себя пересилить, чтобы посмотреть в их глаза и не увидеть там страха.        — Ты ведь сильная, — Таками тепло улыбнулся. — Мне ли, как твоему лучшему напарнику, не знать?       Аизава-младшая улыбнулась лишь уголками губ, но даже такая улыбка почти сразу же спала с её лица.        — Спасибо, Кейго… — проговорила она тихо. — За всё спасибо.        — Это я должен тебя благодарить, — со вздохом сказал парень. — Всё-таки ты меня спасла. Если бы не ты, я совсем тогда лишился своих крыльев. А так… что-то ещё осталось.        — Жаль, я не обладаю медицинскими способностями.        — Будет тебе, — цыкнул Ястреб. — Ещё не хватало, чтобы ты и этим занималась. Итак многое тащишь на своих плечах. Отдохнула бы немного.        — Отдых? Ха-ха…        — Твой взгляд мне не нравится.        — Или он тебя пугает?        — Не нравится, — серьёзно проговорил герой номер два. — Что ты задумала?        — Ничего такого, что бы могло навредить родным, близким и другим людям. Всего лишь тренировки…        — О каких тренировках идёт речь?..        — Узнаешь, — она пожала плечами. — Может быть.       И закрыла эту тему, не желая к ней возвращаться.       Аизава-младшая просидела у Таками ещё некоторое время, стараясь отвлечься самой и отвлечь друга разговорами, не касающимися насущных проблем.       После девушка не разговаривала почти ни с кем несколько дней, пока не направилась к одному своему другу, который, к сожалению, всё ещё не пришёл в сознание. И там наткнулась на сидячего рядом с койкой Всемогущего.        — Дядя Яги… — прошептала она, садясь с другой стороны. — Давно тут?        — С самого утра, — проговорил мужчина, посмотрев на перебинтованное лицо своей ученицы. — Как ты себя чувствуешь?        — Не знаю… — призналась Аизава-младшая. — Тело до сих пор ноет из-за ожогов, руки трясутся, — она приподняла их и показала дрожь в кистях. — Ожоги не проходят. Правда, Каёши сказал, что просто необходимо подождать дольше, чем обычно…        — Кстати, о твоём брате. Я его расспросил о том, что там всё же произошло.        — Он рассказал?       Мужчина кивнул.        — Всё рассказал?..        — Да.        — И о том, что я?..        — Потеряла контроль? Лишилась рук? Пошла в бой против адского пламени, зная, что оно смертельно опасно для тебя? — с гордостью проговорил Всемогущий. — Да. Каёши мне обо всём рассказал. И, Мизуки, подними на меня глаза.       Аизава-младшая вздрогнула, но всё же сделала то, о чём её попросил учитель. Увидев в его глазах теплоту, а на устах добрую улыбку, девушка с облегчением выдохнула.        — Я тебя не боюсь. И никто из твоих друзей и близких не боится.        — Да… знаю…        — Знать — одно, моя юная Мизуки. Нужно понимать сердцем и верить в намерения своих, — он легко вдохнул. — Уверен, когда Бакуго и Мидория очнутся, один не выпустит тебя из объятий, второй же в обязательном порядке тебя заблагодарит только так.        — Наверное, Вы правы, дядя Яги… — девушка кивнула. — Но всё же…        — ЧЁРТ ТЕБЯ ПОДЕРИ, ГРЁБАННЫЙ ДЕКУ!!! — прервал их разговор крик.       Аизава-младшая подскочила, тут же узнав в этом крик голос любимого человека. Всемогущий, с тёплой улыбкой на устах, взглядом проводил девушку до двери, после чего вновь посмотрел на Мидорию и со вздохом подумал: «Хорошая у тебя подруга, мальчик мой…»       Sofd выскочила из палаты и посмотрела в ту сторону, в которую её одноклассники, связав языком Тсую, уносили, в прямом смысле этого слова, Бакуго.        — Кацуки! — хоть и не выкрикнула, но достаточно громко проговорила Аизава-младшая.       Её голос словно наполнил парня силой. Он вырвался из довольно-таки скользкого языка одноклассницы и, приземлившись на ноги, поднял на неё обеспокоенный, наполненный до краёв любовью взгляд. Его напугали бинты, которыми была обмотана его девушка: и лицо, и шея, и руки, и, скорее всего, всё остальное тело, спрятанное под одеждой.        — Ми… Мизу-ки… — прошептал он.        — Кацу… — но не успела девушка договорить, как Бакуго подбежал к ней, словно совсем не чувствуя боли в правом боку, и обнял её как можно крепче, не желая отпускать. — Кацуки… — Аизава-младшая, в свою очередь, стояла с опущенными руками.        — Как хорошо… — шептал парень, впуская пальцы одной руки в её волосы, второй же за талию прижимая к себе. — Как хорошо, что ты жива… Я видел, как ты падаешь… а потом… не знаю, что было… Как же хорошо… — он поцеловал её в висок, прижав к себе ещё крепче.        — Кацуки… мне больно, — лишь сказала девушка.       Бакуго вздрогнул и чуть отодвинулся, продолжая с осторожностью держать её за плечи. Он хотел было посмотреть в её чёрные, как две бездонные дыры, глаза, но та отвела взгляд куда-то в сторону.        — Мизуки…        — Её ожоги не проходят, — объяснила за подругу Кемури, которая стояла рядом с Иидой, подойдя немного к ним. — И любое действие приносит боль.       Парень опешил, но, осознав, что только что сказала его одноклассница, ужаснулся от одной этой мысли.        — Почему?..        — Долгая история, — спокойно ответила Аизава-младшая, осторожно сняв со своих плеч его руки и наконец подняв взгляд на его красно-оранжевые, наполненные любовью глаза. — Не стоит вдаваться в подробности. Никому от них легче не станет. А ты бы лучше вернулся в свою палату. Тебе нужно больше отдыхать.        — Тебе тоже! — заметил Бакуго. — Посмотри на себя! Ты…        — И как долго будут проходить ожоги, ты знаешь? — не дожидаясь ответа, девушка сама ответила: — И никто не знает. По-твоему, будет лучше, сиди я на месте и ожидай, пока всё это пройдёт? Когда в мире творится такой хаос?.. — от одного этого слова у неё пересохло в горле. — Не в этот раз, Кацуки.        — И в прошлые разы ты делала так же…        — Потому что я…        — …герой до мозга костей! — донёсся голос героя номер два.       Все тут же обратили на него и на Бест Джинса своё внимание, даже Бакуго, по уши увлечённый своей возлюбленной.        — Интересно, существует ли на свете человек, способный заставить тебя отдохнуть? — посмеялся Ястреб. — Или, может, где-нибудь во тьме?        — Не думала, что ты так быстро вернёшься, — в свою очередь, словно не замечая эти иронические вопросы, проговорила Аизава-младшая.        — Так получилось, — герой номер два пожал плечами.        — Великий убийственный бог динамит! — с весёлой ноткой проговорил Хакамата Цунагу. — Ты в порядке!        — Разве похоже, что я в порядке?! — прорычал в ответ Бакуго.        — Ну-у, как сказать, — герой номер три переглянулся с коллегой и посмеялся.        — Чего?!        — Зачем ты тут? — задала прямой вопрос Аизава-младшая.        — Хотел бы тебя украсть, — в свою очередь, прямо ответил Таками, удивив этим всех и приведя в негодование Бакуго. — Нужно поговорить.        — Да вы совсем уже?! — забушевала Урарака, что тоже тут была. — Она и так делает намного больше, чем от неё требуется! Так ещё и битва прошла совсем недавно! Дайте ей хотя бы неделю отдохнуть и подлечиться!        — Очако, — подала вновь голос Кемури, — не думаю, что мы имеем права лезть во всё это.        — Имеем! — не затыкалась юная героина. — Мизуки — наша одноклассница и подруга! Мы не можем смотреть на то, как она страдает! В конец концов, не можем же мы и вечно молчать! Бакуг-кун! — она резко посмотрела на парня. — Неужели ты не можешь что-либо сказать?!        — Я… — но ему не дали сказать и слова.        — Слишком много шума, — со вздохом проговорила Аизава-младшая, с нежностью отпуская руки возлюбленного и проходя мимо него. — Кацуки, возвращайся в палату. От твоих криков Деку всё равно не очнётся. А вы, — она посмотрела на героев номер два и три, — пойдёмте-ка в какое-нибудь другое место.        — Это даже грубо, ты не считаешь?! — фыркнула Кемури.        — Считаю — не считаю. Есть ли разница? — спокойно сказала Sofd, посмотрев на подругу через плечо тем взглядом, который обычно обозначает «не лезь не в своё дело». — Сколько бы вы ни кричали и ни возникали, всё будет так, как есть. Поэтому не тратьте энергию и силу зазря. Вам же в пользу.        — Аизава Мизуки! — громко проговорила её лучшая подруга. — Кажется, ты стала слишком высокого мнения о себе!        — Нет. Это эгоистичные взрослые подняли моё мнение о себе, — холодно проговорила девушка, направляясь прочь из этого коридора в сопровождении Ястреба и Бест Джинса.       «Может, я и не должна была так отвечать. Но меня действительно начинает раздражать такое отношение ко всей моей работе. Как будто я хотела этого… лишиться будний со своими одноклассниками и времени, которое я могла потратить на друзей и парня, — думала Аизава-младшая, нахмурившись. — Но — увы. Сейчас такое время, когда приходится выбирать между двух зол. И выбирать то, что будет лучше для всех, а не для себя. Поэтому… я лучше продолжу выполнять грязную работу эгоистичных взрослых и быть напарницей Кейго, чем смотреть на всё и считать себя слабой и ничтожной. К слову… быть напарницей Кейго — очень даже примечательная перспектива. Да и… мне нравится эта должность. Поэтому… будь, что будет. А пока — работа и — ещё раз — работа…»