Почему все так вышло? И будет ложью На характер свалить или Волю Божью. Разве должно было быть иначе? Мы платили за всех, и не нужно сдачи. И.А. Бродский «Песня невинности, она же — опыта»
Сентябрь 2020 года начался для учеников Школы Чародейства и Волшебства Хогвартс точно так же, как и всегда. Порталами дети добрались прямиком до того самого холла замка, с которого и начиналась история каждого колдуна — история, в которой школа становилась начальным звеном. Старшие ученики уже расселись в Большом Зале под широким тёмно-синим куполом небосвода (кто-то блеснул знаниями из Истории Хогвартса, уточнив, что на самом деле это просто зачарованный потолок). Первокурсники, ведомые профессором Флитвиком, ровной колонной зашли следом. Все начиналось как обычно, и лишь одно поражало, обескураживало: место в середине преподавательского стола было пусто. — Опаздывает профессор, — усмехнулся кто-то из старшекурсников. — Быть того не может! — отвечал другой. Тишина, повисшая в Зале, постепенно уходила. Кто-то откровенно нервничал, кто-то считал, что это розыгрыш в духе любящего повеселиться директора, и даже строил догадки, что вот именно сейчас или, может, через минуту раздастся треск, словно от аппарации, и прямо на своем месте за столом возникнет одетая в яркую мантию и блистающая очками-половинками фигура профессора Дамблдора. (Опять некий ученик вспомнил Историю Хогвартса, заявив, что в школе нельзя аппарировать). Когда директор не появился ни через пять, ни через десять минут, Минерва МакГонагалл, нынешняя его заместитель, отправилась проверять покои великого волшебника. На следующий же день Хогвартс окутал траур. Директор Альбус Персиваль Вулфрик Брайан Дамблдор был найден мертвым в собственной постели. Он умер первого сентября, незадолго до начала пира по случаю начала учебного года, от остановки сердца. Портрета Дамблдора в директорском кабинете после его смерти не обнаружили.***
Из статьи на первой полосе Ежедневного Пророка: «Министр Реддл, приемный сын почившего в возрасте ста двадцати лет Альбуса Дамблдора, дал следующий комментарий насчёт смерти опекуна: — Он был даже более, чем Великим волшебником. Он вырастил поколения, и каждый, абсолютно каждый, учившийся в Хогвартсе во время его директорства, навсегда запомнит Альбуса Дамблдора как доброго ко всему, понимающего и по-настоящему мудрого человека. Стоит также отметить, что на должность нового директора Хогвартса назначена бывшая заместитель Альбуса Дамблдора — Минерва МакГонагалл. Выборы нового Верховного Чародея Визенгамота состоятся в конце октября, а Международную Конфедерацию Магов возглавил американский волшебник.»***
Двое мужчин стояли возле мемориала Альбусу Дамблдору на протяжении уже нескольких часов после официальных похорон. В первом — осанистом, плечистом колдуне в строгом черном пальто несложно было узнать Министра собственной персоной, подле него — второй его опекун, Геллерт Гриндевальд, известный артефактор и в прошлом популярный политик. Оба молчали. — Слишком рано, — лицо Тома дернулось, он сморщится, словно в щеку воткнули иголку. — Альбус ушел слишком рано. — Он прожил долгую жизнь, — сухим и надтреснутым голосом (Реддл впервые слышал Геллерта в таких интонациях) покачал головой Гриндевальд. — Нужно отпустить его. Собеседник нахмурился: — Отпустить? — он хотел было вспылить, но, уловив окончательно смысл чужих слов, послушно кивнул: — Ты прав. Но… — Том сглотнул, почувствовав себя вновь совсем юным, едва поступившим в Хогвартс мальчишкой. — Он не оставил даже портрета. Его душа… — Вероятно, она уже где-то очень далеко отсюда, — Геллерт вздохнул. — Если Альбуса не оказалось на портрете, значит, так было нужно. Может, причиной тому Магия, высшие сущности… — Вроде демиургов? Да, такое возможно. И тогда… — Тогда его душа отправилась в долгое и, без сомнения, удивительное путешествие.***
Он очнулся в странном месте — не то дом, не то улица; не то лес, не то поле; не то пустыня, не то океан. Картинка перед глазами постоянно менялась, и Альбусу сначала показалось, что он щелкает каналы на маггловском телевизоре — так стремительно один вид заслонял другой. Он огляделся, но не увидел возле себя никого — впрочем, это не значило, что он и в самом деле в одиночестве. — Посмертие, — определил Дамблдор, впрочем, не совсем уверенный в собственном выводе. Что происходит после смерти? Этот вопрос волновал не одно поколение философов, обращавшихся за ответом и к религии, и к науке. Одни говорят, что, умерев, отправятся в Рай или Ад, другие — что переродятся в соответствии с поступками в пройденной жизни, третьи считают, что после смерти их ждёт лишь биологическое разложение тела. Пока что никто из них не оказался прав: Дамблдор не ощущал себя ни в небесных кущах, ни в Преисподней, не казалось ему, что он вот-вот снова появится на свет в новом воплощении, и уж точно перед ним не пустота и мрак. — Я ждала тебя, Альбус, — послышался за спиной женский голос. Обернувшись, Дамблдор обомлел — такой красоты он не видел за всю свою богатую приключениями и странствиями жизнь. Девушка перед ним была хрупкой, нежной, похожей на древнегреческую статую. Белоснежный хитон, в который она была облачена, струился по земле вслед за нее шагами, и, Альбус был готов поклясться, он ни разу не встречал подобной ткани. Та, казалось, была сплетена из чистой магии и солнечного света — столь невесомой и сияющей она была. — Вы прекрасны, Госпожа, — чуть хриплым от удивления голосом произнес Дамблдор и немедленно поклонился. Что-то подсказывало, что это необычная девушка, а, может, богиня или иное высшее создание. Девушка засмеялась, запрокинув голову назад, и поправила густые темные волны волос, украшенные обручем в виде золотых лавровых листов. — Ты прожил долгую, полную любви и заботы жизнь, Альбус, — заговорила она и, приземлившись на ложе с мягкой обивкой, принялась изучать стоящего напротив взглядом. — Ты знаешь про теорию мультивселенной? Хотя, конечно, знаешь. Я наблюдала за несколькими вариантами судьбы твоего мира. И, надо признать, — девушка нахмурилась, впрочем, не перестав выглядеть очаровательно, — не все они мне пришлись по нраву. Альбус смотрел на собеседницу с лёгкой улыбкой, понимая примерно, к чему она ведёт. Путешествия по мирам — известная тема для споров многих людей: и магов, и магглов. Мысль о том, что ему, очевидно, придется стать таким путешественником, привела в восторг, словно Дамблдору не больше ста, а просто — двадцать. — О, ты, верно, понял, к чему я клоню, — девушка в хитоне удовлетворённо кивнула. — Я хочу поручить тебе заботу об одной из Вселенных, в которой все сложилось не так радужно, как в твоей. Альбус, это большая честь. Надеюсь, ты оправдаешь мое доверие, ведь именно ты причастен к тем ужасным событиям, что там произошли. Он не смог сказать ни слова. Мир вокруг него закружился, не успел Альбус к нему привыкнуть, а потом его словно протянуло через узкую трубу, как при аппарации. Даже не оглядев место прибытия, он моргнул и упал на землю замертво.***
«Долгожданный и неспокойный сон уже принял в свои объятия мистера Дурсля, а сидевшая на его заборе кошка спать совершенно не собиралась. Она сидела неподвижно, как статуя, и, не мигая, смотрела в конец Тисовой улицы.» Дж.К. Роулинг «Гарри Поттер и философский камень».
Минерва наблюдала за Дурслями весь неспокойный день после смерти Поттеров. У оставшегося без родителей Гарри по матери остались лишь дядя и тетя — оба магглы, впрочем, оказавшиеся ещё хуже, чем МакГонагалл могла ожидать. Нетерпимые, зашоренные, заурядные. Пожалуй, таких на планете было большинство. И именно поэтому несколько веков назад приняли Статут о секретности. Почему Альбус решил, что именно к Дурслям надо отправить Гарри, Минерве было непонятно от слова «совсем». Лишь в одном варианте она могла предположить, зачем это нужно: чтобы запихать мальчика подальше, где влияние на него мог бы оказывать лишь сам директор, создав себе некого «карманного героя», достойную пешку, которой можно будет прикрыться. Но… Альбус не мог руководствоваться такими принципами. Это просто неправильно. Все знали его как великого доброго волшебника, и МакГонагалл не могла даже в страшном сне представить, что он мог быть и в самом деле настолько жестоким и беспринципным политиком до мозга костей. «Конечно, это не так», — успокоила себя Минерва, устраиваясь в облике кошки на зелёном газоне. «Альбус не смог бы пожертвовать ребенком ради власти». Впрочем, даже несмотря на собственные заверения, до прибытия Дамблдора ей было немного неуютно.***
— Альбус! Альбус, очнись! — голос МакГонагалл послышался издалека, но постепенно становился все громче и громче, точно она звала его на ходу, приближаясь с каждым мгновением. Он уже собирался подать признаки жизни, но услышал звук удара и раньше, чем понял, что произошло, ощутил сильную боль в области правой щеки. И мгновенно распахнул глаза. — Минерва! — с долей укоризны и каплей веселья при этом воскликнул Дамблдор, осторожно садясь. Вставать он пока не решался. МакГонагалл посмотрела на него по-профессорски строго, словно перед ней не директор, а нашкодивший первокурсник. Того и жди: «Минус двадцать очков с Гриффиндора, мистер Дамблдор. В следующий раз я отправлю сову вашим родителям». Да уж, она женщина конкретная… — Ты аппарировал и упал, — серьёзно произнесла она, — я не знала, что и думать. Надо отдать Минерве должное: плакать она не собиралась, как и начинать прочие сентиментальности. Не то чтобы Альбус против — просто сейчас это было бы не к месту. Только не посреди ночной улицы маленького городка. Что, кстати, они здесь делают? Правда, вряд ли стоило задавать этот вопрос вот так сразу. Альбус сразу понял: он попал в ту альтернативную Вселенную, где другой Дамблдор (и речь даже не о Аберфорте) натворил бед. И, возможно, не он один. Альбус сразу разделил себя «своего» и «альтернативного», не в силах ассоциировать себя с неким типом, устроившим бардак в британском магическом сообществе. Сейчас не стоило говорить или делать странностей (даже если они и в его духе), чтобы не предать себя подозрениям. Поднявшись на ноги с помощью МакГонагалл, Альбус отряхнул нарядную мантию (красную с золотистыми фениксами — у него и в прошлой жизни была похожая) и позволил себе лучше осмотреться. Минерва в этом мире напоминала себя прежнюю, но что-то в ее облике неуловимо изменилось. Взгляд сухой и собранный, выражение лица строгое, действительно учительское. Шотландку она любила всегда, а вот отсутствие кольца на безымянном пальце… Альбус быстро все понял: женщина, не найдя (или потеряв) своего мужчину, решила посвятить жизнь школе и сбежать от личных проблем с помощью работы. Из груди вырвался вздох. «Ничего, Минерва», — подумал Дамблдор, переводя взгляд на окружающую среду, — «Я тебе помогу». Они стояли посреди обыкновенной улочки, похоже, маггловского города. Одинаковые дома, лужайки, гаражи и даже цветы в клумбах. Видимо, местные жители — типичные консервативные англичане (а в том, что место это находилось как раз в Англии, Дамблдор нисколько не сомневался), в жизни которых не происходит значительных событий, в силу чего половина и даже больше тщательно следит за соседями и с удовольствием потом мусолит свежайшие сплетни. Минерва, очевидно, приняла оглядывания директора по-другому. — Он ещё в пути, — сообщила она голосом, на тон ниже обычного. Дамблдор вновь окинул взглядом дома и, посчитав, что у дальнейших действий могут оказаться ненужные свидетели (мало ли что они сейчас собирались сделать с «тем» Альбусом — можно предполагать все, начиная с убийства и заканчивая контрабандой), порылся в карманах одеяния. «Может, здесь он тоже есть», — подумал Дамблдор, с любопытством ощупывая содержимое мантии. Носовой платок, свёрток с засахаренными лимонными дольками (тут он ностальгически улыбнулся, вспомнив, что их очень любит Геллерт; интересно, как он тут?), кошель, пара пузырьков с неизвестным содержимым. И, наконец, вот оно. Альбус узнал его по привычному ощущению тепла в ладони. Делюминатор. Вытянутый предмет, многим магглорожденным напоминающий зажигалку. Достав его из кармана, Дамблдор нажал на кнопку и с тем же любопытством исследователя, с каким смотрел за действием прибора, когда только его изобрел в своем мире, щёлкнул. Огоньки в фонарях тут же потянулись к нему и, быстро подлетев, оказались внутри артефакта. Крышка закрылась. — Чудесно, — сам себе кивнул Альбус, мягко улыбаясь. А Минерва, видимо, решилась заговорить о том, что послужило причиной появления обоих волшебников здесь: — Ты считаешь, это разумно? — с укором спросила она, но Дамблдор только поднял брови. — Оставить мальчика этим людям… Я наблюдала за ними весь день, и, должна признаться, они — не те люди, которым можно доверить Гарри. Выслушивая коллегу, Альбус напряжённо вспоминал всех Гарри, с какими только встречался. Гарри МакКиннон, Гарри Эббот, Гарри Мун, в конце концов, Гарри Поттер… Всех и не упомнишь. Так что сейчас оставалось лишь внимать МакГонагалл, чтобы сориентироваться по ходу дела. — Он герой, Альбус. Многие готовы взять его под защиту. Не Малфои, Блэки и другие слизеринцы, но, может, Уизли… Молли и Артур с радостью примут Гарри. У них, конечно, не так уж и много средств, но на правах опекунов они смогут пользоваться сейфом Поттеров. Уизли, Поттеры… Картинка постепенно начала складываться. Гарри, о котором идёт речь, видимо, Поттер, а Молли и Артур так добры, что готовы опекать его. Но, секунду! С чего бы вообще Гарри потребовались опекуны? Джеймс и Лили — прекрасные родители, Альбус помнил их ещё первокурсниками. А уже когда они стали старше, в Хогвартсе не было пары красивее… Что же случилось? — Будет, Минерва, — Альбус улыбнулся и, стараясь успокоить женщину, коснулся ее руки. — Мы сейчас во всем разберемся. Давай подождем. Ночь сегодня удивительно хороша, — он посмотрел на безоблачное, полное звёзд небо и с удивлением отметил, что оттуда спускается на землю летающий мотоцикл. Подобный был у Сириуса Блэка. И, если в этом мире все было верно, сейчас он спустится и объяснит наконец, что здесь происходит. Но фигура на мотоцикле была чересчур велика даже для высокого и широкого в плечах Блэка, известного охотника сборной Англии по квиддичу. Его друг, кстати, Джеймс Поттер в той же команде был ловцом. Мотоцикл грузно приземлился и затормозил, давая возможность лучше разглядеть водителя. Огромный рост, широкие плечи, густые волосы и длинная борода. Это же… — Приветствую, Хагрид, — по-отечески тепло улыбнулся Альбус, стараясь уже ничему не удивляться. И даже тому, что Рубеус Хагрид, известный в его мире драконолог, проживающий в Румынии, сейчас приехал на летающем мотоцикле и держит на руках ребенка, которому нельзя было дать больше года. На лбу у того Альбус заметил шрам в виде молнии, на котором едва-едва запеклась кровь. — Здрасьте, профессор Дамблдор, — бесхитростно поздоровался полувеликан и посмотрел на кроху в тоненьком одеяле. — Он заснул, когда мы пролетали над Бристолем. Не будите его. Выглядел Хагрид откровенно не очень. Непричесанный, в одежде неясного происхождения. Создавалось впечатление, словно он только вышел из леса, в котором до этого и обретался всю свою жизнь. «Свой» Хагрид всегда убирал волосы, а несколько раз даже лишался их после ссоры с драконами, одет был в куртку из драконьей кожи и огнеупорный волшебный костюм. У него была жена и дети, а тут… Судьба местного Хагрида явно сложилась гораздо хуже — не видел Дамблдор в его образе заботливой женской руки. Боевой настрой в нем понемногу начал угасать, но он решил собраться с мыслями и не терять надежды. Должно же тут быть хоть что-то хорошее. Геллерт, Том… Наверное, они ждут его дома. Стряхнув с себя излишнюю задумчивость, Дамблдор кивнул в ответ на слова полувеликана и начал прикидывать дальнейшие действия. По уму, следовало и правда оставить ребенка на крыльце дома людей, о которых отрицательно отзывалась Минерва, чтобы не раскрыть себя. Но разве Альбус здесь не для того чтобы изменить все? И, очевидно, начинать надо было прямо отсюда. Последними аргументами в пользу нового решения стали ночной холод, на котором предполагалось держать мальчика до утра, и осуждающий взгляд МакГонагалл. — Решено, Минерва, — произнес Альбус, забрав у Хагрида ребенка. Тот лег в руки приятной тяжестью. Минерва нахмурилась. — Я забираю его. Кем бы ни были эти люди, его родственники, я не собираюсь отдавать им Гарри прямо сейчас. — Но… — женщина даже растерялась. Дамблдор мысленно улыбнулся, вспомнив, как редко удавалось выбить ее из колеи. Ещё одно совпадение в двух мирах. — Я позабочусь о нем. Минерва, Хагрид, — Альбус кивнул обоим, — вынужден откланяться. И, не дав им возможности вставить хоть слово, отошёл и аппарировал. Позже Альбус вспомнил, что так и не вернул свет фонарей из делюминатора.***
— А… — начал Хагрид, почесав в затылке. — Профессор Дамблдор, он, это, чавой-то удумал? — Не знаю, Хагрид, — Минерва задумчиво покачала головой. — Пока не знаю. Директор отчудачил сильнее, чем обычно. И, раз уж это заметил даже полувеликан, дело было серьезное. МакГонагалл чувствовала не столько человеческим, сколько кошачьим чутьем, что что-то поменялось в Дамблдоре, но что именно — этого она сказать не могла. Изменились даже ее ощущения рядом с ним — настолько по-дружески тепло он к ней отнёсся. Раньше отношения между ними держались на уровне коллег или начальника и подчинённой, а сам Альбус смотрел на нее яркими холодными глазами, цепко подмечающими все детали. Сегодня же… Сегодня директор как никогда приблизился к образу доброго дедушки, может, даже вжился в него. Глаза у него были светлые, спокойные и настолько всепрощающими, что даже Минерве захотелось полностью ему довериться, положиться и знать, что все его обещания действительно сбудутся. Но беспокойство за ребёнка отрезвляло не хуже ледяной воды, вылитой на голову из ведра. Маленького Гарри Альбус забрал с собой, никому ничего не сказав, аппарировал, и кто знает, где теперь стоит его искать. Не то чтобы МакГонагалл думала, что Дамблдор причинит мальчику вред, разумеется, это абсурд… Но куда он отправился? Что будет делать? Как он сможет позаботиться о Гарри, если оставит с собой? А если отдаст, то кому? Не причинят ли люди зла герою магической Британии? Что-то подсказывало, что поиски Альбуса стоило начинать немедленно. Именно поэтому Минерва попрощалась с Хагридом и, аппарировав, растворилась в ночи.