Паршивая овца

Чимин, прихрамывая, ковыляет по коридору. Все стоят на ушах с самого утра. Ночью тоже не было никакой возможности прилечь. И до этого его весь день и всю ночь шпыняли, в итоге голова знатно раскалывается от недосыпа, а тяжёлое тело физически тянет книзу. Он неудачно ведёт плечом, чтобы пропустить группку бегущих по коридору гангстеров, и морщится от боли. Убийство приводит всех в нездоровое возбуждение. Кто-то с подозрением обводит взглядом каждого встречного, кто-то призывает прессануть другие банды, а кому-то Бог и вовсе не выдал мозгов, и им лишь бы сбросить начинающее зашкаливать напряжение. И вот во избежание последних Чимин и пытается пробраться в свою комнату, чтобы, во-первых, наконец-то поспать, а во-вторых, не добавить себе увечий. Но только завернув в узкий коридор, Чимин первым делом встречается взглядом с теми, кого пытается избежать. Парни что-то обсуждают, но прерывают разговор, растягивая губы в одинаково глумливых улыбках. Судя по всему, они не искали его специально, просто тот гангстер, которого он видел в столовой несколькими минутами ранее, был один, а эти отправлялись составить ему компанию. Вернее, собирались составить ему компанию до встречи. Чимин едва не закатывает глаза от своей везучести. Он ещё после предыдущих взбучек не успел оклематься. Но в этот раз их хотя бы четверо, а не семеро, как вчера. — А давайте спросим у нашего мышонка, — скалясь, предлагает один из гангстеров, делая широкий шаг к неуверенно пятящемуся Чимину. — А почему бы нет? — подхватывает другой. — Признавайся, малыш, ты грохнул нашего другана Чонсу? Это был ты? — Тебе вопрос задали! — рычит третий, резко делая шаг вплотную и хватая за волосы на затылке, больно дёргая назад. Чимин зажмуривается, щекой ощущая летящий ему в лицо кулак. Скулу обжигает, но боль перебивает более сильная от удара в живот. Он корчится и сгибается напополам, силясь хоть немного отступить. Резко выдыхая, он выпускает воздух вместе со слюной. Конечно, он предполагал, что в банде будет непросто, но что настолько... Взывая к внутреннему спокойствию, он пытается убедить себя, что скоро всё кончится, и едва успевает немного отстраниться, чтобы летящее на него колено не сломало нос. От рывка назад он теряет равновесие и падает на пол, ещё в полёте понимая, что это худшее, что можно было сейчас сделать. Парни как раз только входят в раж, и он станет отличной грушей для битья. Выдыхая и группируясь по мере возможностей, Чимин шире открывает заплывающие от удара глаза, чтобы хоть немного успевать реагировать на удары, и резко поворачивает голову, отвлекаясь на громкий свист и следом проносящийся чётко между своим лицом и приближающимся к нему кулаком нож. Хосок скрещивает руки на груди и недобро интересуется: — Заняться нечем? — Совсем поехал, — стирая тонкую кровяную полоску с пальцев, обиженно бурчит себе под нос громила и, махнув остальным, уходит. Хосок спокойно протягивает руку Чимину, помогая подняться. Он ведёт его в другую сторону и, открыв дверь, сторонится, пропуская внутрь. Комната намного просторнее Чиминовой, где умещается только узкая койка и железная рама с парой вешалок. Тут и кровать широкая, и стол с креслом, и шкаф, и телевизор. Даже небольшая холодильная камера, откуда хозяин комнаты милостиво выковыривает пакет майонеза и, сначала подняв руку, чтобы бросить, но передумав, вкладывает её в ладонь Чимину. — Я был одним из первых жильцов. Поэтому у меня был шанс выбрать себе комнату получше, — правильно истолковав его взгляд, поясняет Хосок, плюхаясь на кровать. Выглядит он не очень: уставшим и поникшим, где-то в своих мыслях. Чимин топчется на пороге, думая, что надо найти предлог и уйти. Рассыпаться в благодарностях он не собирается — чёрт знает, у кого тут какие цели, а сон поможет лучше любых майонезных пачек. Адреналиновый всплеск уже спадает, и спать хочется с новой силой. — Да что с тобой такое? — недовольно цыкнув на него, встаёт с кровати Хосок и пихает его на своё место. — Ляг и приложи пачку к глазу, а то через час открыть не сможешь. Он окидывает его быстрым взглядом, морщится и вздыхает: — По идее всем этим дерьмом должен был Чонсу заниматься. Легко отделался, засранец, — он горько усмехается и смотрит в глаза Чимину. — Ты его, конечно, знал, как сборщика долгов, но для своих он был отличным парнем. Чимин легко кивает, глядя на слегка перекосившееся лицо Хосока. Тот будто снова проваливается в свои мысли, но быстро возвращается. — Да ложись уже и приложи нормально, — Хосок кивает на лежащий на мальчишеских коленях майонез. — Пусть будет, — угрюмо отмахивается Чимин. Настроение ни к чёрту и спать до одури хочется. — Может, больше буду похож на них, они и отвяжутся. — Не дури, — с нотками опеки говорит Хосок. — Это Тэхён чуть слажал. Ну кто представляет нового члена банды как мышонка? Ладно, парни ещё проникнутся тобой после первой же драки. — А это была не она? — Чимин с кривой улыбкой отводит только что приложенный пакет, демонстрируя лицо. Хосок усмехается и отрицательно качает головой: — В целом-то у тебя ничего не сломано? Чимин дёргает здоровым плечом в знак незнания. От неожиданной опеки он чувствует себя крайне некомфортно. Ему очень хочется деться куда подальше, но он более чем отдаёт себе отчёт, что с правой рукой главаря лучше дружить, поэтому аккуратно укладывается на кровать и возвращает майонез к глазу. Пора было включать обаяние, но отчего-то с Хосоком не выходит. Он слишком раздражает. — Снимай футболку, осмотрим тебя быстренько и заваливайся спать. Не думаю, что ты кому-то потребуешься на похоронах. Глаза Чимина открываются так широко, что он чувствует боль под холодной упаковкой. Эта банда однозначно какая-то странная. — Серьёзно, — скептично закатывает глаза Хосок, — ну давай так ощупаем. Но если заеду по какому-то синяку — твои проблемы. Чимин нехотя медленно тянет края футболки вверх, Хосок садится рядом, прижимаясь бедром к его боку, и помогает ему, ускоряя процесс. Стоит ему выскользнуть из ворота, как он замечает сморщенный нос своего спасителя. — Тебе что, забыли показать, где душ? — интересуется тот. — У меня тут нет другой одежды, — бурчит Чимин. Хосок откровенно начинает выводить его из себя. Какого чёрта привязался? — Ты ж вроде собирал что-то, когда я тебя сюда забирал? — Я собирал еду! Судя по едва сдерживаемой улыбке, он Хосока забавляет, и от этого в груди ещё больше разливается раздражение. — Ого, да с такой бронёй не о чем беспокоиться. Ты в отличной форме! — оглядывая сложившийся в кубики от усилия пресс, присвистывает Хосок, уже откровенно лыбясь, но сразу становится серьёзнее. — Не больно? — он легко ощупывает плечи, надавливая юркими чуткими пальцам. Это ощущение на своей коже снова заставляет чувствовать неловкость и раздражение. Чимин хмурится и резко выдыхает, когда руки спускаются на рёбра и становится совсем невмоготу. — Синячина зреет, — бодро комментирует Хосок, — но, судя по всему, это просто ушиб. Ща мазь тебе выпишем, через недельку огурчиком будешь. Но Чимин его не слушает. Его взгляд поглощают голубые линзы, грозно сияющие с высоты роста Тэхёна. Почувствовав неладное, Хосок оборачивается и медленно убирает руки с обнажённой кожи новенького. — Ты мне нужен, — холодно бросает Тэхён. Его глаза пускают такие молнии, что, кажется, в любую минуту может начаться пожар. — Ты будешь у себя? Я ещё не закончил. Лицо Тэхёна каменеет. В голове Чимина проносится мысль, что, похоже, сейчас одним трупом станет больше. — Ладно, — вздыхает Хосок, — в столе всякие мазилки, бери, что приглянется. И закройся, у меня есть ключ, — он движением фокусника материализовывает небольшую связку в руке, сжимает кулак и через секунду разжимает пустой. Главарь выходит в тихом бешенстве, а Хосок, невесело подмигнув, следует за ним. Отлично. Теперь в списке его врагов ещё и главарь чёртовой банды. *** Чимин вслушивается в звуки коридора, но там ничего непривычного: чьи-то шаги да окрики не по делу. Вообще он не видит смысла оставаться здесь. Разве что кровать больше и удобнее. Но Чимин почему-то уверен, что если Тэхён ещё раз застанет его здесь, то это будет последний день его жизни. Вытянувшись и в последний раз насладившись комфортом, Чимин с удивлением признаёт, что даже кровать пахнет свежестью, и с сожалением встаёт. Обшарив комнату на предмет полезного и интересного, поморщившись от ядерных цветов футболок и рубашек и обилия панамок, он останавливается на чёрной майке с белой безумной рожицей. От неё тоже веет чем-то приятным, и на секунду в мозгу Чимина проносится предательская мыслишка переодеться и завалиться на кровать, но он её мужественно игнорирует. Жизнь ценнее. Выходя из комнаты, он прикрывает за собой дверь. Сейчас все заняты похоронами и едой и суетятся где-то внизу. Благодаря Хосоку его ни к чему не пристраивают, и, значит, самое время затаиться в комнате и наконец-то поспать. Снова хочется вернуться в только что покинутую комнату, но Чимин лишь ухмыляется, хромая по общему коридору, от которого по правую руку было три других коридора, ведущих к комнатам, расположенных с обеих сторон. Его поворот был вторым, но внезапно его заинтересовывают какие-то звуки чуть дальше и он проходит мимо. Голоса кажутся знакомыми, и он не задумываясь идёт к следующему повороту. Но коридор пуст, а разговор на повышенных тонах слышится будто совсем где-то рядом. Дальше находится дверь в крыло, полностью принадлежащее Тэхёну. На секунду задумавшись, надо ли ему нарываться на новые неприятности, Чимин осторожно тянет за ручку, давая волю любопытству — когда, если не сейчас. Он едва не захлопывает дверь, когда видит Тэхёна, гневно глядящего на прижатого к стене Хосока. И взгляд того тоже не отличается мягкостью. — Я провёл расследование! — выплёвывает ему в лицо главарь, возвышаясь над худощавой фигуркой Хосока. — Это точно был кто-то из своих. Кры-ы-ыса, — шипит он, прищуривая голубые глаза. — Подло пробралась в наше стадо, понимаешь? — Я тоже провёл расследование, — холодно вторит ему Хосок. — И подтверждаю твои слова — это точно кто-то из наших. Из нас, — он так пристально смотрит в глаза напротив, что кажется, будто в чём-то обвиняет. — Это можешь быть ты, — выдыхает Тэхён, ведя своими полуприкрытыми губами в миллиметре от скулы Хосока, будто обнюхивая или выбирая, куда укусить. — Или ты, — чётко произносит Хосок и пристально глядит ему в глаза. Кулак с такой силой и неожиданностью врезается в стену рядом с головой Хосока, что Чимин чуть подаётся назад. Взгляд Тэхёна совершенно сумасшедший, лицо перекашивает в оскале бешенства, но Хосок лишь всё так же прямо смотрит ему в глаза. Кажется, Тэхёна сейчас сорвёт, и он на куски растерзает стоящего перед ним парня. — Я не могу, когда это ты, — вдруг шепчет Тэхён, сверкнув глазами, и жарко целует Хосока, двумя ладонями хватая его лицо и зарываясь кончиками длинных пальцев в его красноватые волосы. Чимина бросает в жар, а потом в холод, когда он встречается взглядом с накаченным парнем, который давит на дверь, закрывая. — А ты не особо сообразительный, да? — ухмыляется тот.