Жизнь во снах...

***

"Новая волна" прошла быстро. После нее Игорь Яковлевич, Димаш и я пошли сочинять песню. Маэстро хотел, чтобы мы сами выбрали стилистику и тему песни, также, возможно, написали слова. Мы сошлись на теме любви, а название само пришло: "Жизнь во снах". Первые строчки тоже быстро сочинились: Во сне с тобою повстречались, Мы веселились и игрались. Нам было вместе хорошо, милая, Пришла любовь двукрылая. Люблю я тебя! Спасибо Морфею. Любви пригубя, Уже не охладею... - Слова для меня придумала ты, - Димаш хмыкнул, услышав строчки песни, - значит, твою партию пишу я. - Хорошо, - я улыбнулась и чмокнула любимого в плечо, потому что выше просто не дотягивалась. - Я уже придумал кое-что. Послушаете? - обратился он к Крутому и мне. - Давай, - кивнул композитор. Я молча согласилась. - Мы прошли обиды, горести, Но не узнали боль измен. Наша любовная история Поется голосом сирен. Люблю тебя сильно! Спасибо Морфею, Он свел вместе наши пути. Люблю тебя крепко! Разлюбить не сумею... Помоги же любви расцвести. - Вау... То есть без припевов? А сирены при чем?- я оглянулась на Крутого. - Знаете? Думаю, Морфей будет польщен такой благодарностью, - по-отечески улыбнулся мужчина и, ничего не говоря, начал играть мелодию на синтезаторе. - Вы уже и музыку придумали? - удивилась я. - Пока вы читали свои стишки, в мою голову ворвался аккомпанемент к ним. Это пока демо-версия. Я бы хотел, чтобы вы были максимально вовлечены в процесс создания песни. Может, и над инструментальной партией поработаете? Дальше мы долго-предолго извлекали из своего горла звуки, всячески меняя их, ставя то в одну тональность, то в другую, переплетая их между собой. Казалось, ноты разливаются в наших голосах как молоко с мёдом, мы пели, перечёркивали партии нот, ставили диезы, бемоли, брали аккорды, это истощало. Наконец, работа была закончена, ноги приятно гудели и болели, а голосовые связки охрипли совсем, поэтому говорить мы стали тише. За окном темень, никто и не заметил как она наступила, окутывая сладковатым запахом свежести летнюю узкую улочку. - Надо бы лечить этот трудоголизм, а то, проторчим в студии до четырёх утра... - просипела я в пространство. - Малыш, нам еще много работы предстоит, - так же тихо шепнул Димаш. - Да, - нарочито бодро кивнул Игорь Яковлевич. - Хотите послушать, что у нас в итоге вышло? - мы молча кивнули. Ди лег в одно из кресел-мешков, беспорядочно разбросанных по студии, я примостилась ему под бок и, уткнувшись носом куда-то ему в ребро, приготовилась слушать творение рук своих, точнее связок Димаша и моих, и рук маэстро. Музыка полилась из-под пальцев композитора. Минорная мелодия то вспыхивала всеми оттенками алого, то затихала и превращалась в спокойное звездное небо с разводами северного сияния на горизонте. Усталость быстро дала о себе знать и я, усыпленная мелодичной композицией и мерным дыханием любимого над ухом, скоро уснула.