Возвращение на родину

Стив стучит в дверь Баки, когда солнце только поднимается над крышами небоскрёбов. Хочет позвать его на пробежку, пока город ещё до конца не очнулся — он ведь скорее всего не спит, как не спал большинство ночей, проведённых в башне, а потому проветрить тяжёлую голову и вдохнуть свежего воздуха пойдёт ему на пользу. Во всяком случае, так думает Капитан, заглядывая в комнату. И каково его удивление, когда он видит Наташу, на коленях которой двухметровый суперсолдат мирно лежит, посапывая и держа её руку в своей. Девушка сидит на углу твёрдого дивана, поджав под себя ноги. Держит какой-то блокнот, взглядом скользя по написанным от руки строчкам, и не сразу замечает присутствие Стива. Поворачивает голову, лишь когда он тихо стучит, привлекая её внимание, и прикладывает указательный палец к губам. Роджерс, явно не ожидавший застать такую картину, не сразу берёт себя в руки, но спустя пару секунд понимающе кивает и жестом просит её выйти в коридор. Осторожно, чтобы не разбудить тихо сопящего во сне Баки, Наташа выбирается и подкладывает под его голову подушку. Барнс хмурится, пытаясь снова нащупать её руку, но не просыпается, и девушка беззвучно выскальзывает из комнаты. — Как так, Нат? — шепчет Стив удивлённо, едва за её спиной закрывается ведущая в комнату дверь. — Ты о чём? Наташа ёжится от утренней прохлады, обхватывая себя за плечи, и проходит по коридору подальше от спальни Баки. — Он же... не подпускал к себе никого. Девушка чувствует, как в воздухе повисает недосказанное «даже меня», но не говорит об этом. Вообще ничего не говорит. Она не спеша бредёт в сторону кухни, и Роджерс, вздохнув, тихими шагами следует за ней. Наташа по привычке идёт к кофемашине. Подставляет чашку, нажимает на кнопку. Переводит уставший взгляд на Капитана, что останавливается у стены. Он смотрит на неё выжидающе, сложив на широкой груди руки. Следит за каждым движением и, поймав её взгляд, вопросительно поднимает брови. — Нет зверя дикого настолько, чтобы он не отозвался на ласку, — цитирует она чьи-то слова вместо ответа и делает глоток из чашки. Стив усмехается, качая головой. — Он тебя вспомнил? — спрашивает он и, не успев даже договорить, видит, как Наташа изменяется в лице. Его невинный на первый взгляд вопрос звучит звонкой пощёчиной, и девушка прикусывает нижнюю губу, склоняя голову набок. На секунду возникшую в её глазах вспышку какой-то эмоции сменяет непередаваемая тоска, и девушка опирается бедром о столешницу, поворачиваясь к Стиву вполоборота. — Нет. — Но... ты его не забыла. Вопрос не предполагает ответа, и Наташа молчит. Утыкается взглядом в чашку, вновь делая несколько глотков горячего напитка. На горле оседает горечь, но не от кофе, а от осознания того, что Стив прав. Как бы Барнс не вёл себя, он её не помнит. Во всём его исписанном блокноте нет ни слова ни о Наташе Романофф, ни о Чёрной Вдове. Никаких упоминаний, даже намёков — она искала всю ночь и не нашла. Перечитывала каждую страницу по несколько раз, надеясь хоть на какую-нибудь зацепку, но все эти попытки не увенчались успехом. — Знаешь, Нат, я не должен был просить тебя, — вздыхает Капитан, приближаясь, и шпионка наконец отрывает взгляд от чашки. — Я не думал... что для тебя это до сих пор так важно. Я думал, ваше прошлое осталось... осталось в прошлом. Романофф грустно улыбается уголками губ. Отставляет чашку на столешницу и вновь обнимает себя за плечи, будто до сих пор никак не может согреться. — Он ведь никогда не принадлежал мне, — говорит она тихо, смотря в окно на поднимающееся над огромным городом солнце. — Но когда его забрали, моё сердце разбилось. Во всех смыслах. Я никого не подпускала близко все эти годы, и вот... По лицу девушки скатывается слеза, и Стив сгребает её в охапку своими огромными по сравнению с ней руками. Обнимает, крепко прижимая к обтянутой футболкой груди. Гладит ладонью её мягкие волосы на затылке. — Я знаю, Нат, — шепчет Роджерс, положив подбородок на её макушку. — Это моя вина. Я не должен был тебя об этом просить. Девушка шмыгает носом, уткнувшись в его плечо. Прикрывает глаза, прерывисто дыша, и стоит так несколько минут, облокотившись на Стива всем весом. Молчит. Не потому что нечего сказать, а потому что мыслей оказывается чересчур много, чтобы выразить их словами, но Роджерс её понимает. Возможно, лучше, чем кто-либо другой. Наташа отстраняется с глубоким вдохом. Вытирает влажные от слёз щёки тыльной стороной ладони и улыбается, как улыбается всегда, даже если всё летит к чертям. Вот прямо как сейчас. — Всё нормально, Стив, — говорит она, пытаясь подделать весёлый тон, хоть и знает, что Роджерс не поверит в это «нормально». — Я справлюсь с этим. Мне не впервой. — Нат... — зовёт Капитан, но девушка лишь отмахивается и, взяв чашку, допивает изрядно подостывший кофе. — Я же сказала, что справлюсь. Не волнуйся обо мне. Стив смотрит так виновато, что у Наташи сжимается сердце, но она не подаёт виду. Ей не нужна его жалость, не нужны извинения — она в конце концов уже большая девочка и знала, на что шла, когда согласилась помочь Барнсу реабилитироваться. Знала, что все воспоминания о ней ему стёрли подчистую, и как бы она не старалась, он уже не будет тем, кого она когда-то знала. Тем, кто когда-то знал её.

***

Баки просыпается на диване один, окутанный странным чувством дежавю. Удивлённо сжимает рукой подушку, смутно вспоминая сидевшую на этом месте Наташу, и озадаченно хмурится. Неужели она ему приснилась? Нет, на такое его фантазии бы не хватило. Потерев сонные глаза живой рукой, Барнс поднимается на локте и осматривается по сторонам. Наташи в комнате нет, а его блокнот, что она с таким интересом читала, лежит закрытый на письменном столе. От этого Баки почему-то становится очень тоскливо. Он поднимается с дивана, разминая шею, и идёт к зеркалу в ванной. Машинально трогает живыми пальцами свой гладкий подбородок, вспоминая тёплые прикосновения мягких рук девушки. Проводит по волосам, до сих пор ощущая, как она гладила его голову всю ночь, и ему кажется, что никто ещё никогда не был с ним так нежен. От этих мыслей что-то странно шевелится в груди, когда он включает холодную воду. Барнс натягивает на влажное тело футболку, собирает мокрые после душа волосы в низкий хвост. Мысли в голове наконец проясняются и выстраиваются в ту единственно правильную картину, которую он так давно хотел увидеть. Бирюзовые глаза загораются. Он хочет найти Наташу, чтобы рассказать об этом именно сейчас и именно ей, но шпионки не оказывается ни в её комнате, ни в кухне, ни где-либо еще. Барнс ходит по башне одиноко, заглядывает во все комнаты и даже спрашивает Стива, но тот говорит, что не видел её с утра. Спрашивает, зачем она ему, а Баки не может объяснить и уходит на дальнейшие поиски. Когда он, отчаявшись, спускается в лабораторию и не обнаруживает её даже там, из глубины души начинает подниматься какое-то неприятное волнение, но Старк вдруг замечает его, оторвавшись от работы над чем-то, и машет ему рукой. — О, Эльза, — говорит Тони, снимая с лица очки и откладывая в сторону. — Ты-то мне и нужен. Подойди, у меня для тебя кое-что есть. Барнс удивляется, но послушно приближается. Усаживается на выдвинутый для него стул и вопросительно смотрит, но спустя пару секунд не выдерживает и спрашивает, не видел ли Старк Наташу. Тот поворачивается, вскинув брови. — Романофф? — удивлено переспрашивает Тони. — Хм, не видел. Она могла уехать к себе или ещё куда-то. Вытяни левую руку. Машинально протянув бионическую руку вперёд, Барнс мысленно рассыпается на части. Как это уехала? Почему? Он теряется, путается во всём и совершенно не понимает, зачем ей могло понадобиться уезжать, особенно после всего, что она для него сделала. — А почему она могла уехать? — спрашивает Баки. — С ней бывает, — пожимает плечами Старк, продолжая возиться с бионической рукой. — Она же русская, кто её разберёт. Приподними локоть. Тони щёлкает чем-то в районе плеча. Барнс наконец переводит взгляд на то, что он делал всё это время, и не может поверить своим глазам: вся его металлическая рука от плеча до кончиков пальцев выглядит как... обычная? Как нормальная человеческая рука из плоти и крови, с какой он был рождён. Растерянно хлопая ресницами, Баки крутит рукой, сжимая и разжимая пальцы. Недоверчиво хмурится, думая, что зрение его обманывает, но самодовольный смешок Старка говорит о том, что это всё же правда. — Камуфлирующий чехол для твоей металлической клешни, — говорит Тони, ухмыляясь. — Идея Романофф, между прочим. Чтобы ты на улицах не светил своим чудом советского автопрома. Барнс открывает рот, чтобы что-то сказать в ответ, но дар речи покидает его. Смотрит на руку непонимающе, трогает новую «кожу» второй, живой рукой и не может почувствовать разницы. — Но как... — запинаясь, начинает он, — как... — Материал синтезирован искусственно, но на ощупь идентичен биологическому, — говорит Старк, прилаживая что-то на его запястье. — А ещё его плотность и состав защитят тебя даже от металлодетекторов, так что через рамки можешь проходить спокойно. Доволен? Всё ещё не в силах поверить картинке перед глазами, Баки с удивлённым лицом пытается ущипнуть себя за левую руку, когда раздаётся звонок, звук которого заполняет всё помещение. На большом экране высвечивается изображение смутно знакомого Барнсу человека, и он переводит взгляд на него. — О, это Роуди, — радостно произносит Старк, нажимая какие-то клавиши на крошечном мониторе на своём запястье. — Сейчас заодно и похвастаемся. Привет, полковни... Господин Госсекретарь? Когда на экране вместо Джеймса Роудса появляется лицо Таддеуса Росса, Тони сильно удивляется. Но когда он осознаёт, что в этот момент госсекретарь видит на экране не только его, но и сидящего рядом с ним Зимнего Солдата, Старк теряет дар речи. К счастью, всего на несколько секунд. — Добрый день! — здоровается он первым как ни в чём не бывало. — Как поживаете? Как дочка? Росс смотрит на него с экрана с выражением полного замешательства на лице. Вскидывает седые брови, переводит взгляд на обескураженного Барнса. Потом вновь на Тони. Хмурится. — Какого чёрта, Старк? — возмущается госсекретарь, и из-за его плеча выглядывает растерянный Роуди. — Если это тот, о ком я думаю... — А о ком вы думаете, господин госсекретарь? — по-детски наивно переспрашивает Тони. Росс, краснея, начинает закипать. — Не держите меня за идиота, Старк. Рядом с вами сидит разыскиваемый нами Зимний Солдат, я же своими глазами вижу... — А, это! — Тони искренне усмехается и оборачивается на Барнса, вжавшегося в стул. — Это мой кузен... Серж. Приехал погостить из Канады. Удивительное сходство, правда? Я ему тоже сразу сказал. Говорю «выглядишь прямо как тот отморозок». А он, мол, нет, совсем не похожи. Гнев на лице Таддеуса Росса сменяется полнейшим недоумением, и Баки мысленно благодарит судьбу за то, что именно этим утром он собрал в хвост волосы, а на его металлической руке — неотличимое от кожи покрытие. Роуди на заднем фоне нервно обливается потом, сверля Старка глазами, но тот, в свою очередь, кажется абсолютно спокойным. Он уверенно выдерживает испытующий взгляд Росса и даже едва заметно ухмыляется, когда тот сдаётся и качает головой. — И правда, сходство удивительное, — цедит госсекретарь сквозь зубы. — Оставим это до приватного разговора, Старк. Свяжитесь со мной, когда будете один. — Непременно, сэр, — с нескрываемой иронией отзывается Тони и отключается за секунду до шумного вздоха облегчения. Барнс смотрит на него удивлённо. Хлопает огромными бирюзовыми глазами, приоткрывает рот, чтобы что-то сказать, но Старк перебивает его, не давая начать задавать вопросы. — Не благодари меня, я свою задницу спасал, а не твою, — говорит он нарочито отстранённо. — Вот же Роуди, вот же сукин сын! Мог бы вообще-то и СМС-ку кинуть, прежде чем звонить... — У нас теперь будут проблемы? — интересуется Барнс, поднимая голову. Старк хмурится, но испуганным по-прежнему не выглядит. — Если и будут, то не у нас, а у меня. А я свои проблемы всегда решаю до наступления последствий.

***

Баки обходит всю башню ещё раз в поисках Наташи, потому что отказывается верить в то, что она уехала. Вновь заглядывает в её комнату и кухню. Спрашивает у развалившегося на диване Сэма, но тот не знает. В груди всё сжимается как-то непривычно, до болезненного ноющего ощущения, и больше всего на свете ему хочется найти её. Потому что только рядом с Наташей не больно. Сквозь поднимающийся из глубины сознания шум в голове пробиваются сказанные несколько дней назад Старком слова о спортивном зале. Барнс вспоминает, что это единственное место, где он её ещё не искал. Надежда увидеть шпионку загорается с новой силой, и он прибавляет шаг, ища таинственное помещение по памяти. Сначала он слышит звук. Резкий и громкий звук выстрелов, который ни с чем не перепутаешь. Сердце Баки замирает и пропускает несколько ударов, пока он поднимается по лестнице вдоль прозрачной стеклянной стены. Следом он видит силуэт. Стройный и гибкий, в облегающем чёрном костюме. Наташа стоит к нему спиной, в вытянутых руках крепко держа пистолет. На ней плотные шумоизолирующие наушники, и, разряжая в мишень обойму, она не слышит, как он зовёт её. Несколько раз. Барнс чертыхается про себя. Толкает дверь вперёд и заходит в зал. Неспешно и нерешительно, как будто она его прогонит. Глупый. Разве Наташа хоть раз его прогоняла? Заметив его краем глаза, девушка останавливается. Опускает пистолет и переводит на него взгляд, снимая с головы наушники. Баки мнётся на месте. — Ты хорошо стреляешь, — говорит он наконец, кивая на продырявленную в самом центре мишень. — Ты меня научил, — отвечает девушка, и её тон едва не заставляет Барнса вздрогнуть. Он слышит в нём неподдельную боль. — Наташа... — бионическая рука тянется к бледным пальцам девушки, сжимающим пистолет. — Послушай, я пытался вспомнить о том, что ты рассказала мне... что мы были знакомы с тобой когда-то... — Но ты не помнишь меня? — Нет. Шпионка поникает и отводит глаза. Опускает голову, отдёрнув руку, и Барнс хочет врезать себе со всей силы за то, что вновь причиняет ей боль. — Наташа, — вновь зовёт он, и её изумрудные глаза касаются его лица. — Это неважно. Неважно, что было раньше. Я не помню, что было тогда, но я люблю тебя сейчас. И чувствую, что всегда любил. По щекам девушки скатываются слёзы. Пистолет падает на пол. Она закрывает лицо ладонями, и Баки обхватывает её тонкую фигуру руками, притягивая к себе. Наташа утыкается в его грудь и почти беззвучно плачет, и Барнс слышит сквозь её всхлипы облегчение. Растягивает губы в улыбке и крепче прижимает к своей груди. — Ты больше не Вдова, Наташа, — шепчет он над её ухом. — Ты больше не вдова.