Сон потерял свою безмятежность
Раскрылся обман
Корабли не пахнут морями
Их отмыл океан
Больше нет ни знамени ни смелых
Ни шагу вперед
Я останусь на месте
Вдруг повезет
Кем бы ты ни был и какой бы твоя жизнь не была, все рано или поздно покатится в Тартар, просто потому что Судьба — едкая сволочь, упивающаяся чужими страданиями и слишком уставшая за свои века существования. Цинтилла это знала, как никто другой, но этим знанием делиться с учеником не собиралась. Но кто бы её спрашивал, да? Аллен опять начал слышать голоса, на этот раз всё началось со снов. С кошмаров, если быть точнее. Эти голоса ругали весь свет, проклинали, клялись уничтожить его и всех-всех-всех, пугая этим самым до чёртиков. Они отличались от голосов духов, звучали надломленно, отчаянно, зло и одиноко. Затем кошмар пробрался и в реальность. А мисс Цинти не верила, — не желала верить, — но каждый вечер у него возле кровати стояла кружка с чем-то остро пахнущим мелиссой, мёдом и непонятными травами. И кошмары уходили. Цинтилла же была на грани с отчаяньем. Давно она такого не чувствовала. Ночами женщина засиживалась у себя в кабинете, то вслух ругаясь на Мироздание, то раскидывая в порыве ярости древние фолианты. Цинтилла знала, что это всё значит. А ещё она знала, что мальчишка совершенно не готов. Конечно, можно было просто нагрузить того книгами по самую макушку и даже больше, да отправить в свободное плаванье. Да только Цинтилла не Кросс или эти чёртовы придурки из Ватикана, которые дают молодняку только самые базовые знания, а потом пинают в самый центр круговорота Жизни, и барахтайся там как хочешь. А потом ещё возмущаются количеством экзорцистов, маразматики старые. Сами же молодняк и губят. А потому так поступить женщина не могла. Противиться — тоже. Вот и думать ей теперь, что делать и как, что б их всех Хель покарала, всю эту бурду решить. Решения пока не было, зато был маленький мальчишка, всего полтора года проживший у неё, и зов мёртвых. Зов, что сводил таких же, как они оба, в черную твердь земли, не оставляя даже души.******
Аллен хмуро глядел куда-то в серое небо, свинцовой тяжестью повисшее над головой. Привыкнув к теплой погоде Италии, Уолкер все никак не мог акклиматизироваться в Англии с ее вечными дождями. Месяц назад наставница, ничего не объясняя, сорвалась в Туманный Альбион, прихватив и самого Аллена. Под глазами виднелись небольшие черные круги. Волшебный напиток не мог избавить от Голосов вообще, а потому особо яростные врывались в его сны подобно смерчу и переворачивали все в его сознании вверх дном. Мисс Цинти вела себя будто ничего необычного не происходит, успокаивала заверениями, что так и надо, и нагружала по макушку работой, отчего сил на такие пагубные сейчас сны не оставалось. Цинтилла же по ночам кусала губы от ярости и бессилия, листая который по счету фолиант, будто желая выучить все, что есть в библиотеке, вбить на подкорку, и клялась самой себе больше никогда не идти на поводу у одного рыжего знакомого. Ругань помогала отвлечься. Никотин тоже. Иногда заявлялись редкие духи, сверкали похожего цвета глазами слишком уж жалостливо, махали хвостами и пытались утешить. Цинти утешений слышать не желала. Она знала, что ублюдки прячут за красивыми веерами жуткие ухмылки и смеются над пропащей душой.*****
Комната в гостинице была довольно небольшой, но уютной. Бежевые стены, тюль на окнах с непонятным орнаментом: то ли мелкие цветы были вышиты, то ли странные пчелы, то ли просто точки. Две кровати у противоположных стен, свежее постельное белье, пропахшее насквозь порошком, да шкаф. Они остановились в небольшом городке где-то в Суссексе*, и Аллен мог поклясться, что слышал шепот мисс Цинти и выражение надежды в сторону какого-то там Накера*, а так же сетование на тему плохого климата отдельно взятой части Евразии и шкодный нрав кота Баюна*. Что это за Накер, причем тут какой-то кот и зачем они вообще сюда приехали (а так же каким это, черт возьми, образом где-то климат может быть хуже чем здесь) Уолкер не знал и знать не желал. Книги и практика, — к который они перешли слишком резко и будто куда-то спеша, — отнимали слишком много сил. Цинтилла с каждым днём понимала, что времени слишком мало. Являясь любимицей Смерти, женщина была довольно чувствительна ко всему, что не принадлежит этому миру. Акумы в это число входили. Как и многое другое, впрочем.*****
Капли, осевшие после дождя на листьях деревьев и кустарников, неприятно брызгали с веток в лицо при каждом движении, умудряясь намочить свитер даже сквозь плащ. Копчик ныл после поездки по размытым дорогам на повозке. Аллен хмуро натянул капюшон посильнее, стремясь стать как можно меньше чтобы спрятаться от сырости. Мисс Цинтилла шла вперёд словно стая Акум (по крайней мере, именно так это описывал когда-то его учитель), бурча что-то себе под нос. Тени, не отстающие теперь от него ни на шаг, прыгали со ствола на ствол, рисуя причудливые узоры. Нос защипало. Сдув прядь волос со лба, Уолкер чуть ускорил шаг и схватился за край плаща мисс Цинти. Та не обратила внимания. Наконец, чащоба начала расступаться, заменяясь каменистым берегом озера. — И все же, зачем мы тут? — Аллен, наконец, стянул капюшон, морщась от неприятного ощущения влаги. Отчаянно хотелось зевать. По его ощущениям сейчас было где-то семь утра. — Повидать одного очень вредного старикашку, — звонкий голос Цинтиллы разлетелся над водной гладью. Она подняла какой-то плоский камень, лежащий неподалеку, зачем-то оглядела со всех сторон, а затем резко метнула в озеро. Плюх. Плюх. Плюх. Отскочив ровно пять раз, камень с бульком ушел под воду. Наступила тишина. Недоумевающе Аллен поглядел на наставницу уже вошедшим в привычку «вы-совсем-того?» взглядом и решил оглядеться. Цинтилла в это время подошла к кромке воды. Щебет птиц все никак не вязался с хмурой погодой. Довольно большое озеро, окружённое лесом и холмами. На берегу валялись валуны, покрытые мхом и ещё какими-то травами. Аллен мог отличить только осоку, морошку, да ещё парочку. «Если считается, что тут климат мягкий, то какой же в остальной части страны?» невпопад задался вопрос мальчик. Его меланхолию прервал радостно-ворчащий возглас мисс Цинти. Аллен повернул голову в ту сторону и вздрогнул. Существо отфыркивалось от воды и сверлило недовольным взглядом Цинтиллу. Его маслянисто-голубые глаза напоминали лошадиные. Длинная шея (тело? Что это вообще такое?) как у огромной змеи была покрыто блестящими голубыми чешуйками. Вокруг него бурлила вода, будто резко нагрелась, хотя температура была неизменной. Мальчик напряжённо замер, думая, кого первым спасать: наставницу или себя. — Чтоб тебя Ермунганд пожрал, Гленд, ты там между камней застрял что ли? — недовольный голос мисс Цинти разорвал напряжённую тишину.