А я — вольный ветер, В голове танцуют черти, А в душе смеются дети, запуская в небо корабли. А я рисую песни. С ними в сто крат интересней и на плаху и к невесте, если хочешь — будут твои
Недавно Аллен начал замечать за собой странности. Точнее, нет, не так. Он начал замечать странности рядом с собой. И мальчик был не уверен, что это его радовало. Правда, его никто не спрашивал, доволен он таким раскладом или нет. Всё началось с ветра. Хотя, скорее, Ветра, и никак иначе. Все было бы как обычно, если бы обычные доселе порывы не стали похожи на шёпот. Множество голосов шептали, ворчали, смеялись, перебивали друг друга и говорили-говорили-говорили. Аллен затыкал уши руками первое время, оглядывался, пытался найти хотя кого-то, кто мог находиться рядом с ним все это время и говорить. Но не находил. Цинтилла немного печально и очень насмешливо наблюдала за учеником, шикала на кого-то невидимого и улыбалась. Когда-то она тоже прошла через это. Помощь сейчас только усугубила бы ситуацию. Да и Сильфы* могут обидеться, лиши она их такого развлечения! А они те ещё садисты. Даром, что, вообще-то, добрые духи, пусть и проказники. А Аллену казалось, что он сходит с ума. Мальчик и не заметил, что слышит голоса лишь в порывах ветра. Дома у мисс Цинти было тихо, потому он старался проводить там как можно больше времени. У наставницы на это было свое мнение. Она продолжала мягко улыбаться, предаваясь воспоминаниям, и отправляла его на задний двор, в небольшую рощицу. На все вопросы некромант отмалчивалась, покачивая головой, а порой и ехидно хихикала. Иногда Уолкер думал, что мисс Цинтилла похожа на ребёнка. Откуда же ему было знать, что она таковой и считалась? Всё же, 50 с хвостиком лет — совершенно не возраст для таких, как Они, тот же Аллен считался пока только-только родившимся младенцем. Цинтилла уж точно не собиралась ему это объяснять. Через месяц, сидя за очередной книгой на полянке, ведь «в библиотеке так пыльно! Я не собираюсь избавлять тебя от аллергии на пыль, если она проявится, Мелочь, так что пшёл вон!» Порыв ветра приносит с собой звонкий смех, растекшийся по всей поляне и затерявшийся среди листьев. Аллен уже привык, а потому просто проигнорировал. Краем зрения мальчик уловил какое-то движение, тут же напрягаясь и неспешно переводя взгляд в ту сторону полностью. — Неужто решили показаться? — голос наставницы заставляет вздрогнуть, мигом оборачиваясь. Мисс Цинти, — просто Цинти, Мелочь, просто Цин-ти! — улыбается мягко и смотрит куда-то вправо. Аллен с затаённым дыханием смотрит туда же и в неверии распахивает глаза, цепенея на месте. Среди стволов деревьев весело танцуют-бегают-мельтешат небольшие, буквально чуть больше его ладони, существа, выглядящие точь-в-точь девушки, с длинными прозрачными волосами, которые, впрочем, видны. Их фигуры были будто сотканы из полупрозрачной, невесомо-легкой, голубоватой материи. Контуры силуэтов размывались, рябили, деформировались и при том оставались неподвижными. В горле у Уолкера почему-то пересохло. А существа рассмеялись, наблюдая за глупым детёнышем человека, что так долго посмел их игнорировать, и подлетели прямо к нему, играясь с прядями, обдувая со всех сторон, взлохмачивая итак не очень ровную причёску, щекоча нос и заставляя жмуриться. Цинти же была счастлива. Она наблюдала за игрой Сильфоф с талантливым мальчишкой (она рассчитывала, что у него уйдёт по крайней мере два года, что бы научиться видеть эту сторону их мира, но юному некроманту-экзорцисту, — как же смешно звучит-то! — хватило всего лишь полгода) — Вот уж точно, пятилетку за два года, — женщина качает головой и одна из Сильфов подхватывает каштановые пряди. Детский смех перекликается с шелестом листьев.***
— Если бы я знал, было бы намного проще! — нотки обиды легко уловимы в юном мальчишечьем голосе, звучавшем в одной из комнат. Цинтилла смотрит на Уолкера как на несмышлённого мальчишку, — коим он и является, в принципе, — и глубоко вдыхает. Этот разговор длится уже десять минут. — Мелочь, я вроде с тобой на одном языке разговариваю, — она и правда проверяла, не переходит ли от эмоций на Древний, — даже если бы ты знал, ты бы не поверил. А если бы и поверил, — наставница затыкает взглядом возмутившегося было ученика, — то точно не понял бы. — Если бы знал, то понял! Я не дурак какой-то! — Знание и понимание неоднозначны**, ты должен был через это пройти. В конце-то концов, кто тут из нас наставник? — да, Цинтилла поступает неправильно, давя авторитетом, но как ещё можно втолковать наглому упрямому мальчишке, если тот просто напросто отказывается слышать? Аллен затихает и отворачивается к стенке, смешно хмурясь. Он искренне верил, что знай тот про Сильфов и духов сразу, то всё было бы намного проще. Хотя, где-то в глубине души, мальчик понимал, что у мисс Цинти были на то причины. Но всё равно было обидно. На пепельную макушку опускается женская рука, лохматя отросшие по плечи волосы, собранные в низкий хвост, и Уолкер затихает, млея от действий наставницы. Она не часто делала так. — Ну хочешь я сегодня тебе покажу кое-что в качестве извинений? — сощуренные травянисто-зелёные глаза глядят как обычно насмешливо, истинно-лисья ухмылка маячит перед его взором. Аллен раздумывает несколько секунд, стоит ли построить из себя обиженного или всё же интерес важнее. В итоге побеждает любопытство. Мальчишка наконец широко улыбается, уверенно кивая. Цинтилла знает, что эта ночь будет особенно весёлой. В конце концов, в чём ещё смысл жизни, кроме как в веселье и приключениях?***
Жизнь многолика и многохвоста. И все хвосты — лисьи!
Ночью лес, что находился в миле от их дома, преображался до неузнаваемости. Луна освещала сквозь кроны деревьев узкую извилистую тропинку, ведущую куда-то вглубь. Аллену чудилось, что окружающие его тени живые. Он мог поклясться чем угодно, что те вполне себе прыгали, танцевали, скалились и смеялись путникам вслед. Этот смех вбивался в подкорку, отравлял разум, вызывал желание сбежать обратно, к свету, в уже привычный дом. Но нельзя. Он обязан доказать, что Достоин.— Аллен, — названный встрепенулся. Мисс Цинти редко его так называла, — помни вот что: мы — дети и посредники Тьмы, пусть и не напрямую. Но она дамочка своенравная, гордая, кого попало не примет, сколь талантлив и предрасположен бы ты к ней и Смерти ни был. Она не примет трусов и лжецов, мягкотелых и подлецов. Ты должен доказать ей, что достоин. Помни, тени — не хищники и ты не их жертва. Они твои друзья, подчинённые, союзники. Что бы тебе по началу не казалось.
Цинтилла шла спокойно, различая в сумраке ночи дорогу, вполне ориентируясь в пространстве, когда самому Аллену иногда приходилось передвигаться чуть ли не на ощупь. Её будто и не волновал вовсе дикий хохот теней, их оскалы, тянущиеся к нему руки. Наставница лишь иногда шикает на слишком наглых, хмурится скорее для виду, а тени и рады. Они не трогают некроманта, ластятся к ней и шепчут на грани нежности. Уолкеру хочется взвыть, но любопытство и гордость заставляют двигаться дальше. А потом Цинти останавливается, чему-то улыбается, глядит куда-то сквозь кусты и прижимает палец ко рту, прося затихнуть. Тени тут же подлетают ближе, замолкая, и Аллен следует их примеру. А там, за кустами, открывается вид на поляну, где разворачивается Празднество.— Сегодня праздник Цветов, мелочь, и я уже знаю что покажу тебе в качестве извинений. Но ты должен будешь меня слушать без вопросов, понял?
Лисицы в юкатах и кимоно, в масках и с лентами, канзаши и колокольчиками, ходящие мягко, беззвучно, на двух лапах. Они везде, подходят к каким-то лавкам, покупают странные или вполне обычные сладости, разговаривают друг с другом немного тявкающе. Кто-то был в традиционной итальянской одежде, но таких — меньшинство. Цинтилла многое рассказывала ему о традициях разных стран, о сгинувшей Японии, о разбредшихся по миру духах, потерявших кров, но не потерявших Дом. А между лисицами снуют золотые, рыжие, жёлтые, красные, голубые и аквамариновые огоньки, окрашивая в эти цвета всю поляну. Они парят в полуметре от земли, порой проходя сквозь стволы деревьев. Так пара огоньков проплыла прямо перед ними, а Аллену оставалось лишь завороженно проводить их взглядом. — Это Блуждающие Огни. Обычно они являются проводниками в мире духов, но их так же часто можно заметить и в чащах леса. Их так же зовут Лисьими Огнями, ведь ходят поверья, что именно такие огоньки порой заводят в топи и непроходимые леса потерявшихся путников ради забавы. Но тебе их бояться не надо, пока я рядом. Всё же, я в каком-то роде тоже не совсем человек. В освещении Блуждающих Огоньков, окружённая тенями, его наставница и правда казалась не-человеком. Зелёные глаза приобрели мистическое свечение, поблескивали в волосах бусины и перья, и на миг ему показалось, что зубы её по-звериному острые, точно клыки. Но это наваждение сразу же пропало, стоило ветру потревожить деревья. Листья недовольно зашуршали, чувство чего-то мистического пропало, и вот перед Алленом сидит уже обычная наставница, немного чудаковатая и с мудрым, тёплым взглядом травянистых глаз. Когда они так же тихо удалились в глубь леса, то до пары путников ещё долго доносился смех и гул не стихающих разговоров. Эта ночь и вправду была удивительной. Даже тени, первое время так пугающие, стали чем-то понятным и привычным. Аллену казалось, что что-то в нём после этой вылазки изменилось. Цинтилла весело поблескивала глазами с чуть зауженным зрачком, скалила клыки и гладила тени, наблюдая за преображениями юного некроманта. Он наконец принял их.