В темноте

      Каждый день Юхо проходила мимо маленького магазина с карнавальной продукцией.       Ей нравилось просто глазеть на витрины. Нравилось смотреть на многочисленные упаковки с фейерверками, на элегантные дорогостоящие маскарадные костюмы, на гирлянды, на парики, на маски… Больше всего это место нравилось Юхо после захода солнца. Внутри загорался тёплый золотой свет ламп, зажигались гирлянды, и всё помещение наполнялось мягким, переливающимся светом предстоящего торжества. Манекены, одетые, как элегантные дамы, как галантные кавалеры, как животные, как рыцари, как призраки, как истые японцы смотрели на мир снаружи пустыми пластиковыми глазами и, казалось, смеялись над реальной жизнью. Юхо завидовала им. Ей казалось, там, за стеклом, существовал совершенно иной мир. Мир, пропахший горячим шоколадом, попкорном, ванилью и жареными сосисками. Мир, в котором царит вечная ночь, в котором свет дают лишь золотые уличные огни, мир, в котором царит вечная зима и снег звонко хрустит под подошвами дамских сапожек, мужских туфель и конских копыт.       Мир, в который она всю жизнь мечтала попасть. Останавливаясь у витрины магазина, Юхо представляла, как облачится в чёрное платье, как наденет чёрную маску, как окрасит свою жизнь в чёрный цвет. Она представляла балы, громкую музыку, шелка, бархат, улыбки молодых людей и завистливые взгляды женщин. Она бы интриговала, она бы лгала, она бы держала в своих загребущих руках сотню мужских сердец и обжигала бы их своим холодом. Юхо смотрела на чёрную кожаную маску и представляла себя взрослой, решительной и вероломной женщиной, для которой не существовало ни запретов, ни правил. Представляла и тут же опускала взгляд. Нет. Глупая, закомплексованная отличница, над которой издеваются в школе, не могла стать такой. И потому не имела права на чёрную маску, чёрное платье и чёрный цвет.       Так Юхо думала до того как прикоснулась к Сланцу.       После этого прикосновения в её голове поселилась мысль, которая разрывала изнутри череп. И мысль эта была о силе. Юхо не могла её сформулировать, не могла озвучить, не могла никак выразить. Просто в её голове было знание. Знание о тьме, что была гораздо старше её, гораздо больше, гораздо злее… и эта тьма отныне переполняла тело Юхо.       В школе Юхо чувствовала себя немного легче. Она отвлекалась, сосредотачивалась на учёбе, сидела два с половиной часа с Микото за домашкой. Он не солгал. Он действительно старался и быстро соображал, внимательно слушал объяснения Юхо и показался ей совсем неглупым парнем. Быть может, если бы он не ленился, он бы даже стал отличником.       А в одиночестве Юхо чувствовала себя плохо. Тьма, густая и чернильная, рвалась из её рук, тянулась за ней длинным шлейфом, проникала в самые потаённые уголки сердца. Тьма гнала Юхо из дома. Девушка оставила на пороге школьную сумку и ракетки и убежала обратно, в сумерки, придумав для родителей какой-то идиотский предлог. И её дорога оборвалась здесь. У витрины маленького частного магазинчика, торгующего карнавальной атрибутикой.       Юхо долго смотрела на чёрную маску, представляя, будто смотрит на старшую и смелую версию себя сквозь толщу лет. Юхо закрыла глаза и глубоко вздохнула. Тьма вновь окутала её лицо плотной пеленой, приобрела вес, тяжесть и холод жёсткой кожи. Юхо вздрогнула и коснулась лица, посмотрела на себя через отражение в стекле. Маска. Чёрная, как ночь, кожаная маска с перьями теперь была у неё на лице.       — Неужели… мне настолько не терпится?..       Она осмотрела себя в отражении в стекле. Тьма лишила весь её образ цвета: школьная форма почернела, волосы почернели, одни ладони и лицо оставались белыми, точно снег. Но из-за маски Юхо было не узнать, и это понравилось ей. Свою особенность, длинную косу до пояса, она спрятала под пиджаком. Юхо взглянула на себя ещё раз. Она не была той женщиной, которую представляла себе, но была уже на тысячу шагов ближе к желаемому образу. И она знала, как ненадолго стать той, кем она так хотела быть. Нужно всего лишь… призвать.       Безлунная ночь вырвалась в реальный мир. Она плотной холодной завесой поднялась от ног Юхо, поглотила дома, машины, людей, целую улицу. Даже тот маленький волшебный мир, в который так хотела попасть Юхо, и который другие люди предпочитали не замечать. И в этом холоде, под чернильным покровом ночи, Юхо, наконец-то почувствовала себя свободной.       Тьма не была абсолютной. В небе над головой Юхо блестело серебром, отражая свет далёких звёзд, острое и вероломное лезвие Дамоклова Меча.       Тьма, мрак и тени отзывались на силы Юхо, подчинялись ей, склоняли головы перед молоденькой женщиной в маске, которая всего лишь не могла побороть своё любопытство. Воздух вибрировал от её сил, стал плотным и практически осязаемым. Юхо сделала шаг, и оказалась на другой улице, среди других перепуганных людей, которых быстро поглотила тьма. Она подняла взгляд на острый шпиль небоскрёба, на котором горел красный сигнальный огонь. Юхо никогда не видела свой родной город с высоты птичьего полёта.       Секунда и, объятая тьмой, девушка очутилась на крыше тридцать пятого этажа. Холодный, резкий ветер трепал её короткую юбку, задирая её, трепал пиджак, словно парус. Юхо смотрела на мириады золотых звёзд под ногами, на миниатюрный автомобили вдалеке, на город, простирающийся до линии горизонта, и от восторга у неё замирало сердце. Здесь, среди птиц и облаков, весь её мир, который она знала, казался таким маленьким, таким ничтожным. Все её проблемы казались ничтожными. Все её одноклассники были ничтожны. Сейчас существовали лишь ночь, ветер и нависший над её головой Дамоклов Меч.       Юхо сделала глубокий вздох и расхохоталась. Ей хотелось танцевать, хотелось петь, хотелось жить! Подхватив под руку невидимого партнёра, она кружила в своём тихом, беззвучном вальсе, объятая тьмой, в маске, с большой тайной на сердце. Её сила рвалась на свободу, и кто мог её остановить?! Никто! Она чёрная королева, и её величественный трон на крыше тридцать пятого этажа!       Тридцать пятый этаж. Юхо остановила свой вальс теней так же резко, как и начала танцевать. Королева. Одна во всём мире. Она прислушалась к завыванию холодного ветра, к шуму города внизу, к громкому даже здесь гудению автомобилей, и ей стало тоскливо. А ведь Амая об этом никогда не узнает. У Юхо с рождения не было от неё секретов, а сейчас… она не сможет рассказать Амае ни о своём титуле, ни о своём троне. И сможет ли она вообще нормально ходить в школу? Сможет ли жить со своей семьёй? Сможет ли вообще существовать в обществе? Она ведь убьёт всех своих задир. Не сдержится, прикажет теням разорвать их на куски. А что потом? Начнёт нападать на всех, кто ей не нравится? А дальше? А дальше она так и останется королевой. Королевой тысячи черепов на троне из костей простых людей.       Юхо долго смотрела на город, погружённая в свои мысли. Она бы так и пробыла на крыше тридцать пятого этажа до самого рассвета, если бы искусственную ночь не осветило красное горячее солнце. Юхо подняла взгляд на небо, привлечённая яркой вспышкой света. Это был второй Дамоклов Меч. Красный, точно свежепролитая кровь, тяжёлый и звенящий от заключённой в нём силы.       Так она… не одна? Но почему же в мыслях упрямо звучало слово «Первая»? Второй Дамоклов Меч был так близко к её Мечу, что они вполне могли бы столкнуться, если бы при этом не отталкивали друг друга пламенем и тьмой.       — Эй, ты! — раздался за спиной Юхо знакомый хриплый голос. — Ты на территории Чистилища!       Юхо медленно обернулась, и её обдало волной свирепого красного пламени. Пискнув, она зажмурилась и закрылась от огня руками. Она не ощутила жара. Полупрозрачный теневой купол защитил её от внезапного нападения. Пламя угасло, съеденное хищными тенями.       — Не знаю, кто ты, но ты меня бесишь, — грозно произнёс нападавший. — А всё, что меня бесит, я сжигаю!       Юхо казалось, что за спиной парня разверзся Ад. Ослепительно яркое пламя поднялось за его спиной ревущим вихрем чистого, первобытного разрушения. И эта бешеная, дьявольская сила, была гораздо свирепее, гораздо страшнее её скромных способностей повелевать мраком. Огонь сорвал с Юхо теневую завесу, коснулся кожи своим необузданным жаром, едва не спалил одежду, волосы и маску.       — А? Ты что, из Гаракута?       Юхо перестала дышать. Сначала голос парня показался ей знакомым, но теперь все сомнения исчезли. Это был Кагуцу Генджи. Парень, за которым она наблюдала издалека уже целый год, и с которым не смела даже заговорить. Нет. Нельзя, чтобы он узнал. Нельзя, чтобы хоть одна живая душа узнала, кто такая чёрная королева! Нельзя, чтобы это выяснилось сразу же после её появления! Ёшида Юхо слишком отвратительна для такой важной роли. Ёшида Юхо — глупая, прыщавая отличница. Ёшида Юхо — трусливое, умственно неполноценное создание. Ёшиде Юхо нет места под чёрной маской королевы.       Тьма вновь окутала её тело, объяла его своим спасительным мраком, сделала Юхо неузнаваемой. Она перевела взгляд на город, тонущий в золоте уличных фонарей. Юхо попыталась сделать шаг, но вспыхнувшее пламя преградило ей путь к отступлению.       — Не сбежишь, — хмыкнул Генджи.       Он достал из кармана смартфон, набрал чей-то номер, включил громкую связь и опустил мобильник в нагрудный карман кожаного плаща. Даже сквозь рёв пламени Юхо едва слышала тихие гудки и шарканье шагов Генджи по бетонной крыше. Он приближался, а Юхо не могла даже сделать шаг в сторону, чтобы пламя не задело её теневой маскировки.       — Эй, синяя рожа, — произнёс он. — Как, говоришь, ведёт себя Сланец?       — Я уже сказал, — прозвучал из динамика раздражённый голос. — От него исходит тёмная аура.       — Ага.       Генджи приближался. Ещё один ленивый шаг, и хищная, голодная тьма, набросилась на него, ослепила, погрузила в вечное и холодное ничто. Он замер. Он думал, что его тело окутал плотоядный мрак, но на самом деле пятно чернильной тьмы окутало только его голову. Юхо улыбнулась. Она сорвалась с места, пробежала мимо Генджи, занесла ногу, чтобы сделать шаг и переместиться в другое место, и в тот же момент парень схватил её за запястье.       — Кх, — только и смогла выдавить из себя она.       — Ты сражаешься, Кагуцу? — спросил голос. — В небе над Шидзуме два Дамокловых Меча.       — У меня свидание, — ответил парень, рассеяв атаку Юхо одним взмахом руки. — Что дальше, Хабари? Ну, про Сланец.       — На нём появилось слово «Queen», — продолжил Хабари. — Королева. Кагуцу, если ты с ней, объясни ей юридические формальности…       — Передо мной сама королева, а я должен читать ей лекции по праву? — голос Генджи приобрёл заискивающие нотки.       — Да, должен. И, будь добр, не как в прошлый раз.       Генджи его не слушал. Он коснулся лица Юхо и приподнял его за подбородок, заставив девушку посмотреть себе в глаза. Юхо редко смотрела кому-либо в глаза. Эту привычку психологи называли неспособностью скрыть своё презрение к людям, а Юхо называла её трусостью. Она впервые смотрела в глаза Генджи и видела в них искры свирепого пламени. И этот жест, эта близость с человеком, который был ей симпатичен, вывели Юхо из себя. Генджи смотрел на чёрную королеву, был заинтересован ею и только ею, и ему не нужна та пустышка, что пряталась под кожаной маской.       Она попыталась выдернуть руку, но Генджи сильнее сжал её запястье, так что Юхо не могла даже пошевелить рукой.       — Ну и что? — грубо настолько, насколько это возможно для нежного девичьего голоса, спросила чёрная королева. — Ты меня схватил — и что дальше?       Генджи расхохотался. У него не было права на арест девушки, да и гордость не позволяла ему сжечь настолько слабое существо. Действительно, что дальше? Он не знал ответа. Он поднялся на крышу, чтобы врезать проходимцу, который упорно держал свой Дамоклов Меч рядом с резиденцией красного короля. А встретил девчонку из Гаракута в развратной кожаной маске, королеву, которая смогла унизить его если не своими способностями, то одним своим вопросом. И Генджи это нравилось. Нравились ему и эти испуганные глаза, окрасившиеся в алые цвет его пламени, нравился этот фальшивый женский голос, нравилась эта дрожащая бледная рука в его крепкой, загорелой ладони.       — Эй, Хабари, — вновь обратился он к своему приятелю. — Чур, первая королева моя.       — Кагуцу, у тебя же… уже есть…       — А наплевать. Я влюбился здесь и сейчас.       Он дёрнул Юхо за руку, притянул близко к себе и запечатлел на её губах первый в её жизни поцелуй. Губы Генджи — жёсткие, горячие и требовательные — вызвали в сердце Юхо смятение. Она мечтала об этом поцелуе, но, когда он случился, её сердце не дрогнуло. Генджи целовал чёрную королеву, а не Ёшиду Юхо.       Поцелуй длился всего мгновение, и в эту секунду Юхо приказала себе бежать. Презрение к себе и злоба на Генджи так окрепли в её сердце, что вырвались в реальный мир непроглядным ночным мраком, холод которого погасил пламя, ослепил парня, сбил его с толку.       — Я всё равно найду тебя в Гаракута!       Юхо бежала. Бежала по улицам, по крышам, по кронам деревьев. И бежала так быстро и так долго, как только могла. А дома, вернувшись поздно ночью и получив нагоняй от родителей, она стояла перед зеркалом и долго мыла губы проточной водой, но у неё никак не получалось сбить жар от поцелуя Кагуцу Генджи.