В темноте

      До третьего класса старшей школы доживали далеко не все. Кто-то уставал от бесконечной нагрузки и погони за высокими рейтингами, кто-то не успевал по учёбе и оставался на второй год, кто-то бросал школу, кто-то нарушал учебный устав. По уставу, к примеру, ученики обязательно должны вступать в кружки, посещать их два-три раза в неделю (от этих обязательств освобождался студенческий совет), ученикам запрещалось подрабатывать после занятий и, что самое важное, осквернять честь школы. Последний пункт запрещал ученикам курить, выпивать, вести себя аморально: заниматься проституцией и/или вступать в отношения с людьми старшего возраста. Большая часть парней и некоторые девушки в Гаракута курили, кто-то приходил на занятия с похмельем, но они получали лишь выговор от учителей или строгое замечание от строгой заведующей. Но вот подработка и проституция карались мгновенным вылетом из школы. В прошлом году шестерых девушек, решивших поработать эндзё-косай — походить на оплачиваемые свидания — выгнали из школы в тот же день, когда учителю показали их фотографии, где они шли под руку со взрослыми мужчинами.       Шесть девушек. Глядя в окно и умирая от скуки на литературе, Кагуцу Генджи пытался вспомнить их лица. Было в них нечто общее, какое-то неуловимое отвращение и к школе, и к людям, и ко всему миру в целом. Было то же отвращение и в гладком, красивом, но безнадёжно глупом личике своей новой девушки — Докутсу Хирои.       Хирои — второгодка. Она училась в одном классе с Суо, Мунакатой, Хисуи и прочими, на кого Генджи поглядывал свысока. И Хирои без конца звала его в свой 2-А класс, чтобы похвастаться им перед подругами. Их он помнил только по ярким отличительным чертам: одна заплетала волосы в длинную косищу, вторая носила очки, третья охохокала… Хирои же отличалась от своих подруг огромными сиськами. Ещё больше она отличалась от своих подруг тем, что позволяла себя трогать. Позволяла сжимать грудь, позволяла гладить себя по коленке, позволяла зажимать себя в углу, позволяла себя лапать.       — Я многое разрешаю своим друзьям, — как-то раз хихикнула Хирои. — А вот парню всё запреща-а-а-ю.       Генджи знал — не запрещает. К тому же, Хирои изо всех сил подчёркивала свою доступность: она ярко красилась, она всячески подчёркивала свой огромный бюст и тощую талию, она носила туфли на огромных шпильках, на которые другие девчонки поглядывали с опаской, и её пышная юбка всегда едва прикрывала трусики. Свои волосы она красила в светлый цвет, своё лицо она покрывала тоннами косметики, боясь показать прыщики и пятна на коже. Хирои была маленького роста, но каблуки прибавляли ей лишних пятнадцать сантиметров; у неё были маленькие глаза, но косметика делала их больше, выразительнее; у неё тонкие губы, выразительные скулы, голубые глаза безо всякого выражения. Она хорошо училась, хотя и не прилагала к учёбе никаких усилий. Ещё лучше она удовлетворяла парней.       Генджи знал о репутации Хирои и её слабости на передок ещё до того, как стал её парнем. Он начал с ней встречаться, потому что она была доступна. Её не нужно было добиваться, ей не нужны были долгие ухаживания, достаточно было просто поманить её пальцем, и приятный вечер гарантирован. Ей был важен статус Генджи, его репутация плохого парня, быть может, его силы красного короля. Может быть, она хотела стать важной шишкой в его клане, в Чистилище, но Генджи упрямо не делился с ней силой. К тому же, если бы Хирои прошла его испытание на вступление, она стала бы калекой и её сексуальность мгновенно бы улетучилась. Всё внимание парней привлекали бы не гигантские сиськи и упругий зад, а отрубленный палец, отрезанное ухо, вырванный глаз… Чтобы вступить в Чистилище, нужно доказать свою верность королю, лишив себя части тела. Генджи не терпел в своих рядах трусов и слабаков.       Да и Хирои в любом случае не смогла бы совладать с Чистилищем. Клан уважал Генджи и вместе с этим испытывал ужас перед его гневом, содрогался, когда в небе появлялся его Дамоклов Меч. Его красный клан всего добивался грубой силой и был беспощаден с врагами. И в Чистилище малолетней проститутке быстро бы показали, где её место. Неважно, сколько бы силы было у Хирои, люди Генджи нашли бы способ перехитрить её и пользовались бы ей, пока её тело не покинула бы жизнь.       Да. Именно так и произошло бы. Люди в Чистилище злые, жестокие, отчаянные, но так они поступили бы далеко не с каждой женщиной. Разве что с теми, которые ничего не стоили. Хирои и те девчонки эндзё-косай давно себя обесценили, они были дёшевы, и потому их хотелось использовать, да и они сами позволяли себя использовать. Чувствовали себя счастливыми, когда упивались подобным унижением. И такое грязное желание быть униженной могло появиться только после большого несчастья.       Мысленно он вернулся к чёрной королеве. У этой девчонки, какой бы крутой и всесильной она ни пыталась казаться, все эмоции налицо. Она была напугана и лихорадочно искала пути отступления — это Генджи понял по одному её взгляду. Её губы дрожали, когда он поцеловал их, её дыхание прервалось, и всё её тело было напряжено, словно туго натянутая струна. И это точно была не Хирои. Хирои на её месте продолжила бы поцелуй. Она бы зарылась пальцами в его жёсткие волосы, прижалась бы к нему и развратно бы целовалась с ним. В её поцелуях не было нежности, но были чувственность, желание и показуха. И все эти поцелуи были рассчитаны только на то, чтобы на Генджи с Хирои пялились другие люди.       Королева же ответила ему равнодушием, граничащим с гневом. Она была на целую голову выше Хирои, у неё не было таких откровенных форм. К тому же, она носила колготки и застёгивала пиджак на все пуговицы, кроме верхней. Такая скромница и прячет лицо под развратной кожаной маской. Генджи понравился этот контраст. Именно поэтому он решил её проверить, именно поэтому приблизился и поцеловал. И своим побегом королева доказала, что она чего-то стоит.       — Эй, Хабари, — шёпотом произнёс Генджи. Он ткнул ручкой сидящего перед ним синего короля, заставив того вздрогнуть. — Синемордый. Жопа с саблей.       — Сабля скоро будет у тебя промеж глаз, — шёпотом огрызнулся Хабари Джин, обернувшись к Генджи. — Чего тебе?       В отличие от Генджи, синий король, Хабари Джин был на хорошем счету у учителей, отлично учился и занимал первые места в рейтингах успеваемости по Японии. К тому же, у него была важная для всего Шидзуме работа. Он защищал людей от королей, подданных и стрейн. Он создал Скипетр 4, в который завербовал не только учеников Гаракута, но и нескольких взрослых, например, отца Суо Микото. Иными словами, в отличии от Генджи, Джин был очень серьёзным молодым человеком, пускай и легко поддающимся чужому влиянию. У него длинные чёрные волосы, бледное, уставшее лицо, низкие брови, карие глаза. И он всегда бесил Генджи. Джин любил прерывать Генджи, стоило тому распалиться и начать отжигать.       — Погнали искать чёрную.       — Прямо сейчас? — Джин нахмурился. — Сиди, Кагуцу. Или будет, как в прошлый раз.       — Тц, — терпения Генджи хватило ровно на двенадцать секунд. — Хабари, хочу чёрную!       — Да успокойся ты! Задолбал! Всю ночь ныл об этой чёрной, весь Скипетр на уши поставил!       — Не были бы вы такими лохами, я бы не ныл, — он опустил голову на парту. — Не смогли даже отследить девчонку.       — Она телепортировалась с крыши на крышу, — Джин нахмурился. — К тому же, сам бы давно её отследил, если она тебе так нужна.       — И отслежу.       — У тебя есть план?       — А чего тут планировать? Скажем через школьные динамики, что мы её вычислили, что директор вызывает её к себе, а в случае неявки ей грозит отчисление. Мы не называем её имени, чтобы не навредить её репутации. Ну и солжём, что на неё нажаловались люди и требуют извинений.       — Хм… и как я об этом не подумал? Ах да. У меня же не спермотоксикоз.       — Хабари, тебе же она тоже нужна. Опыты там всякие, исследования. Правда, я тебе её не отдам, но ты можешь смотреть на неё издалека.       — Кагуцу… ты же просто хочешь разбить сердце ещё одной девочке.       — И что?       — Ты так ненавидишь свою девушку, Докутсу Хирои, за её… легкомысленность. Но чем ты отличаешься от неё? Такой же, — он скосил взгляд на учителя и чуть тише произнёс, — проститут.       — Хабари, — прорычал Генджи и громко ударил кулаком по столу.       — Я сказал, как есть, — Джин улыбнулся. — Прости, если тебя это бесит.       — Хабари, — произнёс учитель, привлечённый их перепалкой. — Вон из класса!       Джин сообразил не сразу, что обращаются к нему.       — Э?       — Вон. Из. Класса.       — Но…       — Вон!       Должно быть, впервые короля-отличника выгнали из класса. Поднявшись с мрачным видом, он бросил недобрый, полный злобы взгляд на Генджи. Генджи же, удовлетворённый такой развязкой событий, улыбался до ушей.       Отчасти Джин был прав, Генджи хотел сделать чёрную королеву своей, хотел заполучить её, хотел контролировать её. Подобное чувство он испытывал не впервые, и каждый раз девушка быстро ему наскучивала. Чёрная королева же подходила ему по статусу, её титул и Дамоклов Меч над головой разительно отличали её от других девушек, и иметь такого человека под рукой было бы выгодно. Конечно, до тех пор, пока она ему не надоест.       В свои семнадцать он сменил уже семь девушек. Благодаря этому у него было кое-какое представление о женской психологии, к тому же, он быстро понял, почему так нравился девчонкам. Каждая из них, подобно заботливой мамочке, хотела исправить плохого парня, сделать его «правильным», «хорошим». Хирои тоже этого хотела, но в итоге всё её перевоспитание и подчинение плохого парня свелось к тому, что он её использовал. Генджи не менялся. Он изменился лишь однажды, когда над его головой появился красный Дамоклов Меч, и превратился из мелкого хулигана в настоящее чудовище.       Он дождался окончания урока и намеренно как можно дольше не выходил из класса, представляя, как там за дверью бесится Джин. Когда же он всё-таки вышел, Джин встретил его с леденящим душу гневом во взгляде. Генджи вновь пожалел, что они просиживают штаны в школе: если бы они прогуляли, они могли бы подраться, призвать Дамокловы Мечи и что-нибудь взорвать.       — Кагуцу, — вздохнул Джин. — Ты точно уверен, что чёрная королева была в форме Гаракута?       — Ага. Чёрный пиджак, юбка в клетку, значок на груди… — Генджи поднял взгляд к потолку. — Кстати. Пошли, для начала наведаемся в 2-А класс.       — А? Ты серьёзно решил бросить Хирои ради неизвестно кого?       — Ну да.       Вопросы отпали. Идя за Генджи, Джин не проронил ни слова. Ему и самому было интересно посмотреть, как закончатся эти сложные, показушные отношения. В компании друзей Генджи никогда не называл Хирои по имени, всегда использовал обидные прозвища. Он редко повторялся в кличках, но для Хирои ему было лень напрягаться, и потому чаще всего он называл её рабочей пчелой. Она много и упорно жужжала ему на уши и за всю свою недолгую жизнь побывала на сотнях тычинок. Быть может, даже собрала букет венерических заболеваний — Генджи не знал этого.       — Эй, Докутсу, — позвал девушку Генджи, войдя в 2-А класс.       — Хоммэй-ку-у-у-ун, — протянула Хирои.       Она поднялась из-за парты и подошла к Генджи, сияя фальшивой улыбкой. Генджи на неё не смотрел. Он смотрел на этих малолеток из 2-А класса, задержался взглядом на знакомых лицах. Суо, самое яркое пятно во всём классе, слушал какой-то длинный, но крайне эмоциональный анекдот от Яты, из-за которого Гусь уже крякал от смеха; Мунаката сидел, уткнувшись в книгу; стайка девушек окружила парту той девчонки с длинной косой. В этой стайке была очкастая, была охохокалка, была длинная, была толстая, была кривоногая. Недостатка в подругах у неё точно не было. И, казалось, будто они выстроились для защиты. Генджи понял это по их враждебным, затравленным взглядам, по отсутствию улыбок на лицах, по сдерживаемой злобе в их лицах. Девчонок так просто прочитать — нужно лишь быть немного внимательным.       — Слышь, Докутсу, — обратился он к девушке, убедившись, что у него есть слушающая его публика.       — Да, милый?       — Мы расстаёмся, — ответил он. — Ты меня услышала или припрёшься просить прощения?       — Почему? — сияющее лицо Хирои стало озлобленным, надменным, настоящим. Это продлилось всего лишь мгновение, в следующую секунду на её ресницах заблестели слёзы. — Хоммэй-кун…       — Меня раздражает это идиотское прозвище, — начал Генджи, глядя в глаза Хирои с выражением мрачного злорадства. — Меня раздражают твои крашеные волосы, меня раздражают твои вечно обвислые сиськи, которые ты с двенадцати лет вытягиваешь мамочкиным молокоотсосом. Меня бесят твои прыщи, бесит твой писклявый голос, когда ты поёшь, бесит твой творожный запах, который ты пытаешься маскировать духами. Всегда хотел спросить, Докутсу, а зачем тебе юбка, если твои трусы снимала вся школа? — он потёр шею. — Скольким ты дала с того момента, как мы начали встречаться?       Хирои стояла, едва дыша от бешенства.       — Ты спала с Камэямой, с Такахару, с Окито, а, может быть, и с Гусём — почём мне знать? — продолжал Генджи. — К тому же, Абэ показал мне одно видео…       Хирои топнула ногой в чёрной туфельке на тонкой шпильке.       — Кагу… как ты можешь так несправедливо меня обвинять?!       На её глазах проклюнулись слёзы. У неё потекла тушь, оставив чёрные разводы на загорелой коже. Слёзы всегда злили Генджи, он никогда не испытывал к ним сострадания и совершенно выходил из себя, если плакал человек, который его раздражал. Хирои закрыла руками лицо и громко всхлипывала, показывая всему классу, как красиво она умеет страдать. Генджи хотел её сжечь. Однажды Хирои точно нарвётся на его пламя и обратится в пепел медленно и мучительно, с воплями боли и мольбами о помощи. У неё вспыхнут волосы, вытекут глаза, лопнут её огромные сиськи, но Генджи не остановится. Он будет улыбаться. Улыбаться звериным, демоническим оскалом, который приводил в ужас его подданных.       — Короче, Докутсу, — продолжил Генджи. — Или… лучше назвать тебя «раздвиножка»? Это прозвище, как характеристика для твоей будущей работы, прекрасно тебе подходит.       Класс сдержанно засмеялся. Генджи перевёл взгляд на девичью стайку, которая делала вид, что не обращает внимания на его перепалку с Хирои. И в каждом лице он видел нечто демоническое. То жестокое, мрачное торжество, которое испытывает человек, глядя на унижения своего врага.       Была ли среди них чёрная королева? Генджи задержал взгляд на девчонке с длиннющей косой.       — Ну и, если тебе интересно, почему я так резко с тобой порываю, — он хмыкнул. — Я встречаюсь с другой. Со стесняшкой, которая пришла на свидание в маске.       Ноль реакции. Впрочем, Генджи и не надеялся на мгновенный успех.       — Эй, парни, — Генджи круто развернулся на пятках. — Пользуйтесь. Докутсу это в кайф.       Он ушёл под громкие, фальшивые рыдания Хирои, напоследок бросив взгляд на девичью стайку. И почему он смотрел именно на них? Потому что этот малолетний идиот Суо сидел рядом с ними или потому что в одной точке скопилось так много девчонок? Неважно. Чёрной королевы среди них не было. Все, как одна, еле сдерживали смех, и что-то подсказывало Генджи, что отныне издевательств от жестоких, забитых тихонь Хирои не избежит.       — Жестоко, — Джин покачал головой. — Кагуцу, это низко.       — Ага.       — А что если твоя чёрная королева тебя слышала?       — Ну и что?       — Ничего не знаешь про женскую солидарность?       Генджи не ответил. Он никогда не думал ни о самой Хирои, ни о её чувствах, ни о её окружении. К тому же, теперь в жизни Генджи появилась маленькая загадочная женщина, королева с самым настоящим Дамокловым Мечом.       — Эй, синька.       — Чего?       — Скажем через динамики, что королева учится в 2-А классе.       — Почему? Ты её узнал?       — Нет, но я хочу рискнуть, — Генджи улыбнулся. — А, если не выйдет, придумаю что-нибудь ещё. И, если не выманю её, то можешь официально называть меня муделем.       — Что мешает мне сделать это неофициально, Кагуцу? Но ты сам это сказал. И я впервые надеюсь, что расследование провалится.