***
Пробуждение Роме далось нелегко. Воспоминания о произошедшем два пробуждения назад висели мертвым грузом в памяти. Лий, конечно, предупреждал о подобном, но кто же знал, что это может произойти так скоро. Шерсть на загривке зашевелилась. Полукровка втянул в себя прохладный воздух и поднялся. Омеги не наблюдалось поблизости, а значит, щенок был вероятнее всего у Киони. В пещере и раньше было нежарко, но теперь теплый воздух извне не поступал вовсе, превратив жилище стаи в ледяную ловушку. Ко всему прочему тут ещё было влажно. Чем это обернется ни для кого не было секретом. Взволнованно распушившись, омега зевнул. В волчьей шкуре было значительно теплее, поэтому, выйдя из пещеры, он не был удивлен, что не было ни одного члена стаи на двух ногах. Рома всё ещё не мог поверить, что прошло уже довольно много времени с трагической смерти щенят. Омеги стали нервными, скалили клыки на альф, и Лий с трудом их контролировал. К щенятам Скалло и Риддику никого не подпускали, охраняя их как сокровище. Волчата тоже больше весело не играли, лишь тихо и смирно примостились у бока Кирии. Айсперо впал в депрессию, и Бэйл ни на шаг не отходил от своего омеги. Чувствовалось напряжение, гулявшее по шкурам волков. А у Ицхи прибавилось работы. Первым заболевшим оказался Мик. Омега кашлял хрипло и сухо. Высокая по меркам оборотня температура и лихорадка свалили взрослого здорового волка. Врачеватель, обеспокоенный возможным распространением болезни, перевёл Мика в свою палатку. Но на омеге всё не закончилось. Следом заболели ещё двое альф: Азуро и Кастос, а также бета Таул. Азуро, казалось, не повезло больше всех. Он только вылечился от Снежной слепоты и начал видеть цвета, как тут же свалился от болезни. Рома с ног сбился, пытаясь помочь врачевателю. Голова гудела от бесконечных мыслей о помощи больным, лапы были стерты от метаний по твердому полу пещеры, а глаза слезились от острых запахов трав. Он был хорошим и дельным помощником. Но даже Ицха понимал, что такого ученика ему не видать, ведь это была не единственная забота Ромы. Кея. Омега мысленно застонал, поднимая глаза в чернеющий потолок пещеры. Даже боги были бессильны в спорах с этим упрямым альфой! Кея артачился и не признавал, что ранение изрядно затрудняет его жизнь. От холодного влажного воздуха травмированные мышцы и связки постоянно сводились судорогой так, что тот не мог и лапой шевельнуть. Несмотря ни на что секрет был сохранен. Именно поэтому тяжелее всего было чувствовать косые взгляды на шкуре, когда Рома втихую проносил травы в палатку Кеи. Омеги беззлобно посмеивались и отвешивали шуточки, что этой весной на одного свободного омегу станет меньше. Но они не знали, что омежку с Кёей связывает только дружба… и та крайне сомнительная. Рома осторожно подбирал травы для альфы. Горецвет, чтобы разогреть мышцы, смесь из мятных листьев и вяжельника, чтобы снять воспаление и боль. Так же он постоянно разминал мышцы пальцами. Кея даже умудрялся засыпать от такого импровизированного массажа под недовольное бурчание омеги. К удивлению, они быстро нашли общий язык. Их дискуссии больше походили на диалог философов, которые уже знакомы сотню лет. Рома и Кёя говори обо всём. Омега покладисто соглашался с мнением мужчины, умудряясь при этом высказать своё, а альфа невозмутимо и жёстко оценивал каждую его фразу. Настало время обеда. Порции на день значительно сократились. Цолен, в одиночку стоявший у складов над широкими котлами, медленно разливал кашеподобное варево по тарелкам. Больше мясо не выдавали целыми кусками, ради экономии. Были в основном куски застывшего жира с мясом и какой-то травянистой субстанцией. Ицха заготавливал целое лето, и её оказалось много. Отдельно это варево бесполезно было раздавать волкам, а вот жиру и мясу оно придавало приятный вкус, да и волки наедались быстрее. Рома подошёл к недовольному Цолену. Тот хмуро глянул на полукровку и, скривившись, всё же налил тарелку. Их отношения всё ещё не складывались. Но это не испортило аппетита омеге и, доев, он осторожно почистил тарелку снегом у заваленного входа. Лавины уже перестали сходить с гор, больше не тряслась под ногами земля, но толстый слой снега не позволял выйти из пещеры. На днях альфы проверили запасной выход, но и он оказался перекрыт. Там лежал огромный камень, который в свою очередь был прикрыт толстым слоем подтаявшего снега и льда. После трапезы следовало заглянуть в палатку Ицхи, нужно помочь уставшему и измотанному бете. Тот сидел на корточках в двуногой форме и сосредоточенно ощупывал щенка, лежащего на подстилке. Рядом молча сидел Кирия. Под глазами у врачевателя залеглитемные круги под глазами от почти полного отсутствия сна. Стае угрожала болезнь, и бета сбивался с лап, пытаясь предотвратить её распространение. Рома с ужасом понял, что в пещере на одного волка стало больше — им оказался малыш Риддик. — Проходи. Напои Мика. — кратко бросил Ицха, не отрывая глаз от распростертого на мягкой подстилке хрипящего щенка. Иногда Риддик тяжело кашлял, мучительно закатывая глаза. Рома сбросил мимолетное оцепенение и быстрым шагом направился вглубь пещеры. Мик выглядел хуже, чем все больные вместе взятые. Его грудная клетка тяжелыми рывками вздымалась и опадала с хриплым свистящим звуком. Он сильно похудел и больше напоминал скелет. За те несколько дней, что омега болел, он весь осунулся, от длинной шерсти исходил запах смерти. Если коснуться лапой щеки больного, ее опалит жар. Глаза Мика лихорадочно блестели, а взгляд был направлен куда-то в пустоту. Было понятно, что скорее всего омега никого не услышит. Оставалось только начать мягко прижимать шкурку к губам больного волка, пытаясь напоить его. Конечно, Рома мог бы открыть пасть и начать вливать воду, но так был риск, что жидкость попадёт в дыхательные пути. Мик дернулся и тихо бессильно закашлял, слегка приоткрывая рот. Его тело пару раз вздрогнуло и омега вновь замер. Было тяжело смотреть на происходящее, но помочь никто никак не мог. Однако Рома был в силах сделать кое-что другое. Перекинувшись и кинув косой взгляд на Ицху, тот скользнул в небольшую пещерку с травами. Там он уж привычно отыскал горецвет, мяту и вяжельник. Засунув нужное количество трав в карманы, он сменил форму и неслышно вернулся к Мику. Ещё раз оглядев омегу, полукровка направился к выходу. — Ицха, я проверю стаю на наличие заразившихся? — осторожно и неловко поинтересовался Рома. Это была его отговорка, чтобы выйти из пещеры. Даже если врачеватель и догадывался, что тот вовсе не осматривает каждого волка, то он был не против этого. Дождавшись кивка беты, Рома выскочил из пещеры. Быстрой рысцой он забрался к самому верхнему уровню и поскреб лапой о шкуру. — Кея. — позвал омега своего личного пациента, насторожив уши. В пещере послышался глухой звук чего-то упавшего, после последовал ответ. — Входи. Когда омега тенью скользнул внутрь, он заметил что Кея лежал на спине, раскинув лапы в разные стороны. Это была своего рода разминка для мышц. Охотиться в закрытой лавиной пещере было невозможно, да и не на кого. Чтобы хоть как-то поддерживать мышцы в тонусе, альфы и беты тренировались, иногда устраивались несерьезные драки, в которых победителем выходил сильнейший. Из-за своего плеча Кея не мог тренировать Омегу, как обещал, поэтому этим делом занялся Киони. Скалло пытался не отставать от багрового щенка и держать нос выше. Он беспокоился за Риддика, но взрослые не давали щенку находиться рядом с братом, чтобы тот не заразился. Омега сильно раздался в плечах и обзавелся густым загривком, в то время как Скалло остался прежним. Эти изменения заметили многие в стае и начали предполагать, кем же в итоге станут щенки при таком раскладе. Кея оставался при своем мнении. Его племянник будет бетой, и ничего страшного в этом нет. Рома внимательным цепким взглядом пробежался по распластанному телу. От того, что альфа во время растяжки был весь напряжен, мышцы плавно перекатывались одна в другую. На мгновение он даже позавидовал Кёе. Но почти тут же Рома выбросил эти мысли из головы. Он тоже достаточно сильный для омеги. Его лапы стали значительно крепче, а зубы острее со дня прибытия в горы. Внимательно рассматривая альфу можно прийти к выводу, что они с братом всё же сильно отличаются. У Кеи цвет шерсти казался насыщеннее и светлее, в то время как у Киони виднелись седые волоски и чернела спина. Это была одна из тех маленьких деталей, которая позволяла Роме легко различать альф: если пока что не по запаху, то по внешнему виду. Рецепторы омеги из-за того, что он не был взрослым в полном смысле этого значения, не могли улавливать запахи так же чётко, как у старших волков. Он чувствовал феромоны альф, но лишь как бета. Это был стандартный процесс: омеги, не пережившие течку, были практически равны бетам. Только альфы чувствовали запахи хорошо с самого рождения. Но было ещё одно отличие Киони и Кёи. Цвет глаз. Рома встрепенулся, бросая робкий взгляд на Кею. Любопытство разрывало его пополам. Он сменил форму, подходя к альфе. Руками значительно легче разминать мышцы, да и накладывать мазь на рану. — Кёя. — негромко позвал тот альфу. — Почему у тебя глаза темнее, а у Киони светлее? Вы же близнецы вроде… — пробормотал смущенно омега. Тем временем он достал из карманов небольшие свертки и разложил, начиная смешивать травы в необходимых пропорциях. Альфа вытянул вверх все четыре лапы и напрягся. Каждая мышца была натянута до предела. Кея клацнул клыками и разрезал воздух крупными когтями. — Фуф. — тяжело выдохнув, бурый волк перевернулся на бок. — Глаза говоришь? — задумчиво протянул он и тут же рассмеялся. — Мало кто это замечает такие мелочи. Мы однояйцевые близнецы. Все различия проявились с возрастом. У меня глаза чуть темнее, чем у Киони и радужка различается, да. Если ты «научился» различать нас, то, наверное, заметил отличия и у других? У Ицхи глаза практически белые, поскольку до вступления в нашу стаю, жизнь его сильно потрепала. Я не имею права выдавать его секреты, так что если интересно спросишь сам. — Кея хотел было добавить еще и про Луну, но передумал. То, с каким интересом Рома на него смотрел и слушал, польстило альфе, и он решил использовать это. — Ох, я немного отошел от темы. Так, глаза у нас отличаются, поскольку Киони «слишком правильный» и не позволяет себе отдыхать с омегами, когда это нужно. Все ссылается на ответственность, я же, как видишь, без принципов. Захотел, пошел, сделал. Жалко только рыжих у нас мало. — последнее Кея сказал с наигранной печалью. Глаза омеги расширились. Он смущённо опустил взгляд. А он-то себе напридумывал… Рома неловко помялся на месте, тяжело выдохнув. Смесь из трав была уже готова и, подхватив её, омега приблизился к альфе. Сказанное, как и предполагал Кея, подействовало на омежку. Прямолинейность и раскованность жутко смущали того. Он порой не знал, как ему стоит реагировать на слова альфы о сексе. Рома даже думать об этом стеснялся! А тут ещё это связано и с Киони… В голове навязчиво встал образ бурого альфы. Светло-сиреневые глаза всегда прямо и невозмутимо смотрели куда-то вдаль. Рома не раз замечал, что Киони будто был где-то глубоко в своих мыслях. Неужели это из-за того, что сказал Кея?.. Смущение пробежалось волной по телу омеги. Рома сглотнул, зажмурившись. Кея серьезно посмотрел на того, но не выдержал и рассмеялся. — Ахахах, не ха… не делай такую морду, будто поверил. — альфа скрестил передние лапы и перекатился с одного бока на другой. С такой стороны Роме будет удобно наносить мазь. — Я пошутил, но это была не ложь. Конечно, Киони далеко не девственник, но по сравнению со мной он ребенок. Как я и сказал он относится к омегам… серьезно, что ли, и меня грызет, чтобы я задумался о семье. Но мне этого не нужно, я не собираюсь нянькаться с мелкими собственного производства. Насколько я помню, его глаза впервые посветлели после смерти папы. Тогда он был рядом с отцом, Джо, а я и Шторм прикрывали тылы. После этих слов Кея поднялся, подошел к выходу и выпихнул наружу камень-яйцо. Он считал разговор личным и решил так перестраховаться. Волки, которые заметили около пещеры камень как раз после прихода Ромы, многозначительно переглянулись. Все знали, что может делать взрослый альфа, особенно вроде Кёи с очаровательным омежкой. Некоторые сразу предположили, что этой весной, как только Рома потечет, стая будет ожидать щенят. — Получается, радужка светлеет, если волк увидит смерть? — Рома внимательно слушал Кёю. — Не совсем.– оборотень энергично отряхнулся и вернулся на место. — Оборотень должен испытать душевное терзание, то есть иметь с умирающим связь. Дружественную, семейную… Постоянные конфликты, стресс, голод, битвы. — Кея задумчиво пошевелил ушами, в глазах стояла печаль. — Смерть нашего папы расколола семью. Отец впал в депрессию, но не переставал успешно руководить стаей. Особенно тяжело было младшим, Тайни и Шторму. Я и Киони как могли поддерживали отца. Это было страшное время, учитывая тот факт, что мы были очень молоды и каждую смерть пропускали через себя. Рома сосредоточенно кивнул. Его руки уже ловко смешали все травы и вот омега медленно начал их наносить на припухшую кожу. — Примерно через год после смерти папы Киони принял решение уйти. Разумеется, я, Гюн и Лий ушли с ним. Смерть близких очень сложно пережить без изменений, вот Киони и изменился. Он стал более молчаливым, забыл о веселье и именно тогда стал грезить одной ответственностью! Последнее меня раздражает до сих пор. Он слишком серьезно ко всему относится и даже не может найти время, чтобы банально перепихнуться и снять напряжение. Все время скрытничает и думает, что я слепой и ничего не вижу. — Кея демонстративно фыркнул и оскалился на вход, будто ожидая, что кто-то прямо сейчас зайдет внутрь. — Ха-а-а… кажется, я немного разошелся. И да, Рома, не треплись всем услышанным от меня, иначе нам обоим хвосты отгрызут. — альфа подмигнул омеге и положил морду между лап. Пока тот говорил, травы слегка подсохли. Это означало, что можно приступить к массажу. — Я никому не скажу. — негромко пообещал Рома. — Может ли так случиться, что глаза не изменят цвет, даже если оборотень переживет страшное горе? В голубых глазах был искренний интерес. Кёя для омеги стал наставником и даже другом. Но он боялся альфе говорить, за кого принимает его. Хотя бы потому, что омега не был уверен, что Кёя тоже считает его другом. Однако это не мешало Роме искренне радоваться времяпровождению с ним. Но было кое-что волнующее, о котором нельзя спрашивать даже Кёю. Видит ли Киони что-то кроме своей ответственности? «Нет, нет, нет! Он же такой взрослый альфа!». Рома качнул головой из стороны в сторону, стараясь унять быстрое сердцебиение. Он отчётливо понимал, как далёк от Киони. Видя в себе слишком маленького, слишком глупого, слишком неуклюжего и слишком слабого омегу, трудно на что-то надеяться. Да, Лий и другие омеги нередко говорили, что он очень красив, и что альфы уже сейчас заглядываются. Только одно Рома знал точно, он никогда не сможет завоевать внимание Киони, даже если очень будет стараться. Дружба с Кёей — это уже огромное везение. Но всё же тот не мог не смотреть на вожака. Украдкой он бросал полные восхищения взгляды на альфу, одно лишь присутствие которого вызывало чувство умиротворения, защищенности. Он видел как другие волки спокойно потираются о бурый бок, игриво щерят клыки и скулят, когда вожак беззлобно скалится на них. И Рома хотел так же. Он знал, что как только даст согласие остаться, то его шерсть, как и у волков в стае, будет пахнуть Киони. От этой мысли сбивалось дыхание и дрожали лапы. Все решено. Он останется. Но подойти к Киони и сказать об этом он стеснялся. А вдруг альфа уже забыл о своём предложении? Разумом Рома понимал, что нет. Вожак вряд ли примет решение, не обдумав его. А если кость семь раз отмерить, а потом только разгрызть, то разве можно забыть об этом? Конечно, нет. Кея вытянул вперед лапы и расслабился. Он хотел было забыться сном, но легкий толчок от омеги взбодрил его. Альфа что-то промычал, взмахнул хвостом. — Да, такое бывает, но очень редко. Обычно, если оборотень доживает до глубокой старости, его глаза выцветают. При этом зрение волк может сохранять до самой смерти. — Кея широко зевнул и вспомнил о том, что на днях альфы и беты начнут откапываться. «Скоро Сход снега! Значит и мелкий должен потечь» — волк повернул голову к омеге и бесцеремонно обнюхал сначала протянутую руку, а потом и шею Ромы. — Хм, кое-кто в ближайшем будущем потечет, не так ли? Выбрал себе партнера? Заметь, Сход снега будет довольно долгим, свежую зелень и изобилие добычи мы увидим нескоро. Горы сменят белое покрывало на зеленое позже, чем леса. Рома вздрогнул. Его щеки опалил яркий румянец. Руки, уже начавшие разминать мышцы, дрогнули. — Да… То есть, нет… То есть не нашёл… — залепетал смущённый омега, опуская глаза. Его голос слегка дрожал и казался выше. Рома знал, с кем бы он хотел провести если не течку, то хотя бы день, хотя бы просто поговорить. Но стеснительность не давали ему это сделать. Судорожно вздохнув, он резко вскочил. — Вроде бы всё! Побегу к Ицхе! — пискнул омега и пулей выскочил из пещеры, протискиваясь между круглым камнем и стенкой. Там он наткнулся на Гюна. Тот с каким-то отеческим пониманием и насмешкой окинул взглядом Рому. Заметив алеющие щёки, он незлобно улыбнулся, что смутило юношу еще, поняв, о чём подумал альфа. Зайцем прошмыгнув мимо и пробормотав приветствие, полукровка быстро спустился вниз. Ему казалось, что ещё чуть-чуть и кожа начнёт дымиться. Когда он ворвался в палатку Ицхи, то удивлённо замер. Множество омег сидело около одной единственной подстилки, горько склонив над ней головы. Запах смерти ударил в нос. Рома застыл на месте. В небольшом моховом гнездышке застыл небольшой труп. Бурый худой волк смотрел пустыми зелёными глазами в пустоту. Это был Мик. Холода забрали у стаи ещё одного волка.***
Голод обрушился на стаю спустя несколько пробуждений. Заболевших стало ещё больше. Омеги, нервные и озлобленные, всё реже выходили из пещер. Скалло и Омега резко подросли и похудели. Этой весной они уже начнут ходить на охоту, как подростки, но сейчас они молчаливо и хмуро лежали неподалёку друг от друга. В это время все способные к физической нагрузке альфы и беты начали откапывать главный выход из пещеры. Снег складывали по бокам, а после относили в холодную пещеру, где хранились скудные запасы еды. Следом за смертью Мика на стаю обрушилось ещё одно горькое известие. Оно сильно подломило Кирию, который так и не отошёл от гибели Наока. Умер Риддик. Малыш не выдержал голода и изнуряющей болезни и растаял прямо на глазах. Рома как мог пытался поддержать расстроенного Ицху. Бета ничем не мог помочь стае, а запасы трав становились всё меньше. Выбиваясь из сил, он старался найти золотую середину между экономией и помощью больным. Но всех тяжелее приходилось Киони, Кёе и Гюну. Они втроём были ответственны за всю стаю и этот груз давил всё сильнее с каждым днём. Рома оглядел почти пустую общую пещеру и нашёл взглядом раздражённого Цолена. Тот что-то рычал Чипу. Он так и не принял пришедших омегу и бету и всегда находил повод сорваться на них. Так не могло больше продолжаться. Лий заболел и Цолена мало кто мог теперь остановить. Это раздражало и расстраивало. А ещё Рома просто не мог позволить тому срываться на новеньких. В обычные дни омега старался не вступать в конфликт, но сейчас его было не избежать, и проигнорировать рычание Цолена в сторону Чипа было недопустимо. — Цолен, отстань от него.- резко окликнул омегу Рома. Чип прижал уши и прижался боком к холодному камню. Как назло, Хопер отлучился, этим и воспользовался взбалмошный омега. Новенький не умел отказывать и был крайне тихим и стеснительным. Цолен резко оторвал взгляд от своей жертвы и ощерил клыки. Его рычание наполнило пещеру. Услышав эти звуки, многие волки высунулись из-за шкур, наблюдая за стычкой. Даже приболевший Лий вышел наружу. Он уже шёл на поправку. Луна, заметившая старшего омегу, даже расслабилась, посчитав, что тот сейчас вмешается, как делал это раньше и разнимет волков. Но Лий не шелохнулся, наблюдая слезящимися от болезни глазами за Ромой и Цоленом. — Не вмешивайся, доходяга. — рыкнул зачинщик. Его шерсть от загривка до хвоста встала дыбом. Цолен припал к земле, клацнув клыками. Многие волки нетерпеливо вышли из своих палаток, поняв, что Лий не станет разнимать дерущихся омег. В воздухе витало отчетливое напряжение и ожидание чего-то особенного. Альфы и беты не смели вмешиваться в эту драку, так как иерархия среди омег и их стычки оставались только между ними. Поэтому вся стая только напряженно наблюдала за происходящим. Багровый Омега бесстрастно поднялся и зевнул. Все это его не интересовало, а вот Скалло впервые за долгое время оживился. Волчонок подошел к Омеге и опустился рядом. Рома вздыбил загривок и раздраженно взмахнул хвостом. Его светлые глаза потемнели. Задиристость Цолена порядком утомила за столько времени. Решение было принято молниеносно: Цолену необходимо преподать урок, иначе тот не успокоится. И это нужно сделать сейчас. Омеги, что наблюдали за происходящим, подобрались, чувствуя накал. Цолен прыгнул первым. Драка между омегами была редким и очень кратким явлением. Она кончалась так же стремительно и быстро, как и начиналась. Увы, торопливость не сыграла на руку омеге. Рома тихо рыкнул, из-за чего Цолен наткнулся на его клыки. Может повадки охотника, а может и инстинкт помогли в конечном счёте одержать победу. Ловко скользнув в сторону, бежевый волк резко развернулся. Его зубы дернули Цолена за шерсть на плече, оставляя небольшие ранки. Рома еле успел отпрянуть от острой пасти клокочущего от ярости противника. Тот схватился за короткий бежевый хвост, заставив омегу сдавленно взвизгнуть. Лий, казалось, даже дернулся от этого. Но нельзя было сдаваться и отступать. Перешагнув через боль, Рома с силой толкнул Цолена, который был крупнее его, в бок. От этого тот завалился на спину и тут же был прижат легким бежевым телом к земле. Возможности скинуть соперника не было, острые зубы и предостерегающий взгляд не позволили и дёрнутся. Победа Ромы казалась очевидной. Омеги, которые наблюдали за происходящим, молча замерли, когда Лий направился к двум дерущимся. Цолен даже легонько задрожал, когда старший омега приблизился. Рома же наоборот гордо вскинул голову. Воздух между ними потрескивал от напряжения. И Лий сдался. Он прижал уши и слегка наклонил голову вбок, признавая в Роме более сильного омегу. Теперь стоило определиться полукровке. Если он примет статус главного омеги, то тем самым он согласится ещё и остаться в стае, а значит, надобность в ответе непосредственно Киони отпадёт сама по себе. Но был и другой путь: он мог отказаться. Киони и Гюн на начале конфликта находились около выхода из пещеры. Они расчищали вход, но когда услышали рычание омег, ненадолго оставили дело. Хватило всего одного взгляда, чтобы все понять. Киони удивленно присвистнул носом, просто не ожидая от полукровки такого рвения. По поведению Лия еще луну назад было понятно, что тот устал. Так может он неспроста так рьяно завлекал Рому? Из-за лавины, прогрессирующих болезней, смертей и голода, Киони и Рома практически не пересекались. Именно поэтому альфа не замечал изменений в омеге. Если тот согласится занять место Лия то… Он сменит свой статус. Единственное, что настораживало вожака это то, что Рома не был взрослым. Гюн благосклонно кивнул и подошел ближе. Если Лий передаст обязанности, он станет больше времени проводить со своим альфой, а это ему только на пользу. Какое-то время бежевый волк задумчиво сверлил глазами рыжего. Казалось, вся стая замерла, наблюдая за сменой позиций омег в их иерархии. Рома знал, что если он согласится, то автоматически станет считаться очень сильным омегой. А ещё это приблизит его к Киони и Кеё. Сердце пропустило удар. Он глубоко вздохнул, успокаивая себя. Но с правами старшего омеге упадет не только близость в общении с братьями, но и ответственность за других омег и за щенят. Справится ли он с этим? Готов ли он к такому? Он ведь ещё даже не взрослый… Рома тряхнул головой. Он неожиданно понял, что у него просто нет выбора. Лий выбрал его и нельзя подвести того омегу, который столько сделал. Тихо рыкнув, переступая поверженного Цолена и касаясь носом макушки Лия, Рома беззлобно ощерившись. Рыжий волк слегка поджал хвост и качнул им. Дождавшись легкого кивка, он прижался к мягкой бежевой шерсти, потираясь о волка и смешивая запахи. Это было как сигнал для омег. Они тут же быстро и юрко подбежали к новому главе, повизгивая и прижимая уши. Даже Цолен неловко подошёл ближе. Не встретив оскала, он коснулся сначала щекой плеча Ромы, а потом и вовсе приник к нему. Тот в ответ ласково щелкал зубами, прихватывая шерсть омег, которые с этого мгновения стали его состаевцами. Луна так же была в этой небольшой группке. Вот омеги отпрянули, когда Рома шагнул вперед к Чипу. Рядом с тем уже стоял Хопер. Бета и омега ещё не были приняты в стаю. Это решение должен принять или вожак, или Кёя с Гюном или старший омега. Рома вперил долгий и изучающий взгляд, осознавая, что Лий специально не соглашался принять Чипа и Хопера и оградил от этого решения трёх главных альф стаи. Лий хотел, чтобы этот выбор сделал Рома. И он его решился. Мягко кивнув, Рома просвистел странный очень тихий звук, приветствуя новых членов стаи и принимая их под свою опеку. Но не успели Чип и Хопер сделать и шага, как земля затряслась под лапами. Гул, огласивший пещеру, почти сразу стих, когда ледяной покров снега сошёл вниз. Первые красные лучи вечернего солнца, наконец, просочились в пещеру. А на входе лежали закоченевшие пять трупов. Волки замерли. Первыми к своим мертвым щенкам сорвались Кирия и Айсперо. За ними бросились и остальные омеги. Киони предупреждающе рыкнул и заслонил собой вход. За рычанием, последовал негромкий окрик Ицхи. — Не сметь. — резко сказал Лий, поняв, почему врачеватель остановил их. — Пусть альфы проверят сначала, безопасно ли выходить. Если да, то мы сегодня же проведём ночь бдения над погибшими… И над Миком с Риддиком, в том числе. Мы должны похоронить их и проводить к духам. Киони поднял голову и осмотрел собравшихся волков. — Ронох, Кея, Сталкер за мной. — хрипло прорычал альфа и не дожидаясь остальных вышел наружу. Следом за вожаком вышел Ронох — массивный белый волк с желтыми глазами. У альфы на морде была заметна бежевая маска, кончик хвоста отсутствовал. Он потерял его этой зимой, когда температура в пещере опустилась настолько, что было тяжело дышать. Кея и Сталкер вышли последними. Сталкер — довольно молодой альфа с необычным песчаным цветом шерсти и яркими янтарными глазами. Он пользовался успехом среди омег, а вот с альфами был не прочь подраться. Характер был взрывной, но отходчивый. Альфа мог просчитать действия противника наперед и решить как поступать ему самому дальше. Такой склад ума был несомненным плюсом Сталкера, но вот его реализация оставляла желать лучшего. Наконец, холодный морозный ветер взъерошил шерсть волков. Стая была свободна от оков снега, это означало, что работы только прибавиться. Для начала следовало убедиться в безопасности для остальных. Киони задрал голову кверху и осмотрелся. Верхушки все также были покрыты снегом, однако, в некоторых местах проглядывался камень. Поляна перед входом в пещеру оказалась завалена разным мусором, начиная от деревьев и веток, заканчивая камнями различных размеров. Сталкер оббежал поляну и взобрался на тропу, по которой несколько лун назад пришли Киони и остальные. Она была безопасна. Кея и Ронох проверили сквозную пещеру, ведущую к горячим источникам. Проход нужно было расчищать и, притом, усердно. Когда альфы собрались вместе, вожак кратко взвыл, давая разрешение стае выйти. Айсперо и Кирия сразу подбежали к мертвым щенятам, чьи разбитые головы и перебитые лапы торчали из сугробов, но выкопать их не позволили альфы. Бэйл и Актал решили сделать это сами. Лий в это время что-то шептал на ухо притихшему Роме. Бежевый омега метнул полный смущения взгляд на Кёю и Киони и неловко потоптался на месте. Наконец, тяжело вздохнув, он направился к альфам. Его короткая шерсть стояла дыбом от кончика хвоста до ушей. Но необходимо было выполнить одно немаловажное дело. Вот Рома медленно и тяжело вздохнул, прижимая уши плотно к голове. Тихо просвистев, омега коснулся сначала щекой бедра Кёи, а после медленно и осторожно прошёл вперёд, прижимаясь пушистым боком. Своего рода это был ритуал: старший омега получает запах вожака и одного из его приближённых. Кёю Рома выбрал осознанно: с альфой он довольно долго общался и это успокаивало. Они сблизились. Их дружеские разговоры нередко имели место быть и вне лечения лапы. А ведь опухоль уже спала, и альфа мог прекрасно двигать конечностью. Коснувшись носом подбородка и шлепнув хвостом по бедру бурого волка, Рома обернулся к Киони, не решаясь приблизиться. Кея сам подтолкнул того к вожаку и сделал шаг навстречу. В эту же секунду Киони ощерился, хмуро глядя на брата, и по-звериному зарычал. Кея понял свою оплошность и прижал уши к голове. Низко опустив голову, альфа начал отступать назад до тех пор, пока Киони не прекратил рычать. Закончив разбирательство, Киони пригладил шерсть и, как ни в чем не бывало, подошел к Роме. Альфе пришлось сильно наклониться, чтобы коснуться подбородком макушки омеги, а после перейти на спину. Тот почувствовал, как рычание вожака дрожью отдало где-то в теле. Как завороженный он поддался вперёд, прижимаясь к альфе. Зрачки расширились, почти перекрывая голубую радужку. Рома плотно прижался к боку Киони, чувствуя его тепло и силу. Но голову он не преклонил. Наоборот задрал и ласково, беззлобно дернул альфу за ухо, отвлекая от Кёи и словно пытаясь усмирить рычание. После он коснулся щекой плотной шерсти на груди волка, а потом ткнулся мокрым носом в подбородок. Когда Цолен, крутившийся неподалёку, неосторожно приблизился ближе, Рома тут же инстинктивно ощерил на него клыки, показывая, что тот сейчас не должен подходить к вожаку. Только после этого он приник ещё ближе и несильно шлёпнул коротким хвостом по хвосту альфы. На протяжении всего ритуала Киони то и дело скалил клыки, будто отгоняя остальных. Вскоре отрыли щенят. В горах хоронили волков под грудами камешков и веток, ведь зарыть труп возможности не было, а если оставить его так, то падальщики обязательно растащат волка на составляющие по всей округе. Сам ритуал, как правило, начинался вечером. Вот и сейчас трупы собратьев волки осторожно закладывали камешками, пока последние лучи ещё скользили по промерзшей земле. Семь ровных могилок были выложены в ряд не так далеко от пещеры. Стая молчала, и землю будто накрыл огромный купол, не пропускающий ни звука, ни вибрации извне. Когда поднялась луна, первыми подняли головы к ней родители волчат. Постепенно к ним начали присоединяться другие. Где-то вдалеке откликнулись ещё волки из других стай, разделяя горе утраты. Ночь наполнилась песнями оборотней. Выли долго, пока небо не окрасилась розоватыми проблесками зари. Лишь тогда волки в молчании пошли в пещеру, истощённые, уставшие, но полностью успокоенные. Теперь собратья будут охотиться где-то на небесах, среди духов предков.***
Следующие несколько дней стая охотилась не покладая лап. Причиной было не только желание волков нагулять жирок, но и подкопить силы перед началом течек. Гюн и Лий, достаточно долго являющиеся парой, наконец, решили вступить в брак. Именно это означало долгие и весёлые гуляния. Омеги метались по пещере, подготавливая принесённую свежую добычу, беззлобно рыча и фыркая на альф и бет. Стая, наконец, ожила. С Лием в пещере были только Рома и Кирия. Они помогали омеге красиво заплести длинные волосы и осторожно зашнуровывали тонкую рубашку. Та была нежно-бежевого цвета с вырезом по всей спине. Кончалась она чуть выше колена. Вот Рома повязал красивый красный пояс и сделал пару шагов назад, осматривая. Омега был прекрасен. Длинные рыжие волосы в большей степени оказались распущены, лишь несколько тонких косичек змейками извивались в них. На самой верхушке головы был надет венок из красивых перышек и веточек с ягодами. Счастливый и смущенный Лий переминался голыми ногами на полу. Ритуал вступления в брак требовал минимума одежды на волках, вне зависимости от пола. Но это было не так и важно. В общей пещере горели костры. Стая не щадила запасов жира, лишь бы паре было тепло в этот праздничный день. — Хио, ты такой красивый! — пробормотал Кирия. Его губы дрожали от счастья. Он уже проходил через ритуал брака со своим альфой и прекрасно помнил этой день. Удивительно, почему его хи-соцу так долго тянут с этим, ведь давно уже было понятно, что они не променяют друг друга ни на кого, даже на истинных. Лий от похвалы сына невольно зарделся. Грудную клетку распирало острое чувство счастья. Вот снаружи раздался негромкий вой. Знак, что пора начинать. Брак в стае обычно заключался с одобрения вожака и старшего омеги и под полным их контролем. Старший омега, то есть Рома, должен был привести Лия к месту, где тот выйдет за своего альфу. Если же брачевался вожак, то на его месте был старший альфа. После пара произносила клятву верности друг друга и обменивалась метками. Их, как правило, ставил врачеватель. И Лий был готов к боли от раскалённой стали. Потому что он точно знал, что рядом с ним будет Гюн, а вместе им ничего не страшно. Все было готово. Гюн ожидал Лия в центре пещеры, остальные члены стаи расположились полукругом. На альфе были надеты только укороченные брюки из кожи, украшенные клыками различных зверей. Кожа на спине и груди была практически полностью испещрена шрамами, но это ничуть не уродовало его и даже наоборот. Киони стоял в метре от Гюна на выгнутом камне. Рядом стоял еще один, только в два раза больше. Именно здесь Ицха будет наносить метки. Рома мягко улыбнулся Лию, крепко сжимая тонкими пальцами его ладонь. Он тоже в честь праздника был одет иначе. На тонком длинноногом юноше были мягкие светлые брюки, чуть ниже колена и легкая рубашка, рукава которой накрывали лишь плечи. Поверх был накинут меховой белый плащ из шкуры какого-то зверя. Волосы Рома недавно остриг и те смешным пушистым ершиком торчали вокруг головы. Но было и кое-что новое в нем. Он проколол ухо, и оттуда из слегка припухшей мочки на тонком серебристом ободке свисало три сиреневых перышка с черными вкраплениями. Они мягко скользили по острой ключице, выглядывающей из ворота рубахи. Рома тоже был босым, чтобы не нарушать ритуал, но брюки ему позволялись. На запястьях слегка побрякивали тонкие браслеты из кости каких-то зверей. Однако было кое-что ещё, что, несомненно, чувствовали многие альфы. Тонкий, ещё нераскрывшийся полностью, запах молока и чего-то пряного шлейфом тянулся за юным омегой. Только сейчас впервые стало заметно как Рома вырос. Из некогда угловатого подростка уже вырос красивый омега. Каждое движение было на удивление плавным и грациозным. Бедра, как и у большинства омег, у Ромы стали значительно шире, а вот плечи остались всё такими же узкими. Рома подвёл Лия к камню и скользнул ближе к Киони, всё же он знал, где должен сейчас стоять. Его запах легкой волной окатил альфу и застыл где-то на подкорке. Лий радостно и счастливо улыбнулся и порывисто подошёл к Гюну, протягивая к нему свободную ладонь. Его слегка трусило от волнения, но это дрожь сошла на «нет», когда он прикоснулся к своему альфе. Глубоко вздохнув, он перевёл взгляд на Киони, ожидая от него самого важного вопроса. Вожак жестом пригласил брачующихся взобраться на камень. Все заняли свои места. — Настал тот день, когда два волка решили связать себя узами брака. — громогласно начал вожак. — Все мы знаем, что это означает. Узы брака невозможно расторгнуть или изменить. Ицха нанесет на кожу специальные метки, которые послужат напоминаем альфе и омеге о заключенном браке. Я, как вожак Горной стаи, официально даю согласие! — Киони благосклонно кивнул и повернул голову к Роме, ожидая от него реакции. — Как главный омега стаи я даю согласие и своё благословение.- мягко и ласково произнёс тот. В его голубых глаза будто плясали язычки пламени, когда он поднял их на Гюна и Лия. Губы дрогнули в тёплой улыбке. Лий стал ему другом, наставником и старшим братом. Гюн бросил краткий взгляд на свою пару и сильнее сжал горячую ладонь. И действительно, чего он так долго тянул? Он хотел прожить всю свою жизнь рядом с ним, разделять и радость и горе в любом количестве. Определенно, это была любовь. Глаза Лия искрились счастьем. В уголках глаз даже на мгновение сверкнули слезинки радости, которые омега почти сразу сморгнул. Его щеки горели ярким румянцем смущения, но он не опускал голову. Стая в предвкушении подобралась ближе. Ицха, сидящий в первых рядах, поднялся и подошел к камню, на котором стояли Гюн и Лий. Пока Киони продолжал свою речь, врачеватель выбил камнями искру и разжег костер. Жир тут же затрещал, приятно обдавая жаром лицо врачевателя. Кея и Ронох принесли свеже-убитого оленя. Киони спустился с возвышения и подошел к костру. Взяв у Ицхи небольшую чашу, альфа вспорол глотку добычи и сцедил нужное количество крови. Та успела немного загустеть, потому вожак с минуту подержал чашу над огнем. — Да начнется церемония! — громогласно произнесла стая, задрав головы к каменному потолку. Вожак вернулся на свое место с разгоряченной чашей и продолжил. — Спрошу лишь раз, ваше решение окончательное? — Киони поймал взгляд темноволосого альфы и невольно улыбнулся. Гюн был старше на несколько лет, но возраст никогда не мешал дружбе между альфами. Они были знакомы очень давно, с щенячества. За все время они ни разу не говорили о браке, поскольку то было довольно редким явлением во многих стаях. Не все альфы и омеги решались пойти дальше метки. Но сложнее всего было решиться именно таким парам, как у Гюн и Лий: тем, кто не связан узами истинности. Много лет назад, когда не существовало даже Джо и Багровой стаи, во времена, которые теперь только передают, как легенды, только истинные создавали такие союзы как брак. Но если заглянуть ещё глубже в историю, в то время когда не было меток, не было альф и омег, то можно было вспомнить, как оборотни становились парой не по зову природы, а только по своему желанию. Тогда как и у обычных волков существовало лишь два пола: самцы и самки. После того как богиня Ишхар вышла из камня и породила оборотней, все разумные виды, кроме них начали эволюционировать. Среди вампиров браки между самцами существовали со времён Дракулы и Влада. Никто не знал, откуда взялась чета Цепешей. Эльфы, зависимые от сил природы делились только на альф и омег по признаку: те, кто могут зачать и те, кто способны родить. Беты — как вид, появились впервые именно у оборотней. Тогда, когда от самцов и самок отделились первые известные всем волкам альфа и омега: Акира и Вульф. Именно их предками считались все ныне существующие волки: какие-то дальними, какие-то близкими к ним по крови. Поговаривали даже, что где-то далеко, в никому неизвестных краях эти два древних волка всё ещё живут, благословленные богиней Ишхар на возможность вечного существования. Но, как Акиру и Вульфа не искали, обнаружить так и не смогли и о них остались только легенды и сказания, которые рассказывали несмышленым волчатам их хио. Однако сейчас удачно комбинировались и уживались оба вида отношений. Конечно, большинство омег мечтало встретить истинного альфу, но это не всегда происходило. Временами волкам приходилось пережить не одного и даже не двух партнёров, прежде чем они находили свою половинку, предназначенную им судьбой. А бывало и так, что альфа и омега так и умирали ни разу не встретившись и не узнав, что такое связь истинных. И Лий знал свою пару, предназначенную природой. Он честно об этом сказал когда-то Гюну, но осознанно отказался от легкого выбора. И он верил, что в ответ его альфа никогда не предаст. — Окончательно и бесповоротно. — с легкой хрипотцой в голосе ответил Гюн. Альфа обнял Лия за плечи. — Навсегда, до самого конца и после в мире духов. — откликнулся негромко омега, прижимаясь виском к крепкому плечу. Киони, услышав ответ обоих, обмакнул ладонь в алую жидкость и опустил ее на голову Гюна. Кровь окрасила черные волосы. Тонкими струйками жидкость закапала на лицо, Тому даже пришлось прикрыть глаза. Кровь неприятно холодила оголенную кожу, но альфа не подавал виду. Киони на этом не остановился, он обмакнул ладонь вновь и прислонил ее к груди Гюна, оставляя след. Рома шагнул к Киони, слегка коснувшись его бока плечом. Улыбнувшись Лию, он окунул пальцы в вязкую теплую жидкость, а после мягко прижал их к щекам омеги, оставляя по маленькой бусинке. Слегка склонив голову, он коснулся ключичной ямки и нарисовал спирали на запястьях. Это было как пожелание счастья и завести щенят. Лий на это задумчиво улыбнулся и кивнул Роме, будто соглашаясь с его немым вопросом. Это останется только между ними и некоторыми омегами, которые поняли посыл главы. — Стая приветствует вас, Гюн и Лий, в новом статусе! — зычно пробасил Киони и указал окровавленной рукой на врачевателя. Настала пора наносить метки. Ицха раскалил нужные инструменты на огне и пригласил сначала Лия. Вскоре метку на шее омеги обвил причудливый узор, чем-то похожий на венок, состоящий из крошечных листьев, цветов и чего-то круглого. После на запястье врачеватель набил символы луны и солнца, что означало единое целое альфы и омеги. Получившиеся раны врачеватель обработал специальным раствором. Гюн просидел с Ицхой немногим дольше, чем Лий. У альф не отображается метка на шее, однако по желанию самого Гюна Лий оставил на его шее глубокий шрам. Около него Ицха нарисовал круг и разделил его на две половинки. После врачеватель перешел к ладони. На внутренней стороне вскоре алел красивый рисунок в виде волчьей лапы. Ицха положил пропитанный чем-то мох на ладонь и сказал Гюну несильно сжать. Тем временем врачеватель что-то наводил в глубокой чаше. Альфа терпеливо дожидался и терпел. Кожу нещадно жгло, даже приложенное лекарство не помогало, но это были мелочи. Еще совсем немного и он с Лием станет одним целым до конца жизни. Когда рыжевато-бурая кашица была готова, Ицха с усердием начал втирать ее в «волчью лапу», постепенно окрашивая ее в рыжий цвет. — Готово. — с придыханием сказал врачеватель и сделал пригласительный жест. Гюн улыбнулся, взял Лия за татуированное запястье и вскинул руку. Так стая могла увидеть их новые знаки. Волки радостно зашумели, приветствуя пару. Кирия первым бросился поздравлять родителей, потянув за собой Скалло, ведь Гюн и Лий приходились ему предками. Омега радостно тараторил пожелания, всё время прижимаясь к груди отца-соцу и хватая папу-хио за руку. Потом Лия окружили остальные омеги. Луна не выдержав того, что Чип и Хопер всё ещё не могли влиться в их коллектив, привела их чуть ли не за загривки. Рома на это только одобрительно кивнул. Заметно присмиревший Цолен больше не скалился на новичков и не смел рычать в сторону нового главы. Многие даже не знали как реагировать на такое поведение омеги. Что касается Ромы, то он всё ещё бегал к Лию за советами, но почти все обязанности исправно выполнял сам. Рома, загруженный делами по стае, умудрялся помогать Ицхе и иногда бегать на охоту из пещеры, пока позволяла погода. За прошедшие дни взаперти он неожиданно понял, насколько сильно ему не хватало свободы. Он часто вставал рано утром и бежал просто попрыгать в снегу и изучить немного территорию в одиночку. Омега ответственно отнёсся к новой роли в стае и из кожи вон лез, чтобы успеть везде. Но сейчас была свадьба и никто не думал о том, что несёт им будущее. Волки праздновали. Большие куски мяса, вкусный травянистый бульон, медовые похлёбки, от которых кружилась голова и которые запретили пить детям. Волки балагурили, устраивали шуточные бои, радостно носились по пещере. И так до луны. Лишь когда последний костёр потух, в пещере наступила тишина. Стая уснула. Но спали не все. Из-за уступа выскользнул бурый волк и направился в сторону выхода из пещеры, бесшумно ступая по полу. — Кея, уж не думал ли ты уйти незамеченным мной? Ты слишком предсказуемый. — Киони рысцой спустился с насыпи и внимательно оглядел брата. Больше его держать не было смысла. Самые тяжелые времена пережиты, стая сыта и довольна. Тот дернулся и недовольно качнул хвостом. Однако удержать себя от виноватого прижатия ушей не смог. — Наш старик будет рад, если хотя бы я увижу новорожденных братьев. — невозмутимо фыркнул Кея. Киони наклонил голову в бок, задумчиво сверля взглядом его. Если он даже сейчас остановит Кею, тот всё равно сбежит. Его брат уважал и ценил Киони как вожака, покорно поджимая хвост и опуская голову. Однако Кея всегда оставался собой и иногда не боялся поступать против воли брата. Киони знал, что нужно делать: лучше отпустить Кею официально, чем давать тому повод заслужить наказание за неповиновение. — Ты прав. Не задерживайся там долго, а то вся весна пройдёт мимо тебя. — усмехнулся бурый волк и подошёл к своему близнецу. — И будь осторожен в пути. Особенно на границе. Киони никогда не забывал, что тогда увидел на родной территории. Вопросов становилось все больше, а вот ответов… Что же это были за звери? Где они сейчас? Все альфы в стае регулярно до схода лавины проверяли северную границу, но больше никаких подозрительных следов не находили. Однако немногие знали, зачем это делалось. Киони не хотел, чтобы в стае начались волнения, потому вместе с Кеей и Гюном решил пока увеличить безопасность. Кея шутливо боднул брата лбом в лоб и довольно хмыкнул. — Уж не думаешь ли ты, что в стае отца я не смогу найти какого-нибудь рыжего омежку? — хмыкнул альфа. Не дождавшись ответа, Кея взмахнул хвостом и выскочил из пещеры. Киони тяжело вздохнул и мысленно пожелал брату удачи. — Думаю, он справится. Голос, который раздался позади, заставил альфу вздрогнуть всем телом. Он обернулся и наткнулся взглядом на худенький невысокий силуэт. Рома заправил тонкими пальцами прядку волос за ушко и мягко улыбнулся альфе. Так же как и Кея, он не стал дожидаться ответа Киони. Кивнув головой, омега развернулся и юркнул в свою пещеру. «Как я раньше его не заметил?» — вожак нервно дернул левым ухом и еле слышно присвистнул носом. Полукровка определенно становится лучше. Он уже начал вести себя как охотник. Киони подумал, что предстоявшая течка не сильно повлияет на его характер. Как оборотень — Рома уже сформировался. Как и многие в стае, Киони заметил, что полукровка и Кея сблизились. Проскальзывала даже мысль, что брат решил изменить себе и перейти с «рыжих» на других. Но, похоже, вожак ошибся. От Ромы определенно пахло Кеей, но не в том ключе, а, значит, у них ничего не было. Тем более, на ближайшие две луны Кея покинул стаю. Киони проводил омегу взглядом и ещё раз обернулся на вход. «Береги себя, брат».