Здравствуй, Эрик, свет сердца моего.
У меня для тебя тревожные новости.
Быстрее уезжай из имения вампиров. Они собирают всё, что им пригодится на корм. Среди хладных явно начался голод, ведь они теперь едят и оборотней. Тебе грозит опасность. Ни в коем случае не приближайся к людям. Бери лошадь и отправляйся в поселение эльфов, что находится на юге от имения, в котором ты сейчас находишься. Оно в четырех днях пути. Военные действия там не идут, и дорога будет безопасной. Там спросишь, где наш сын.
С Юби всё в порядке, он далеко, в эльфийской деревне. Когда узнаешь, где именно он находится, поезжай к нему. Безопаснее всего тебе сейчас у эльфов. Отпишись мне, как только сможешь.
Я отправляюсь дальше на север. Не знаю, скоро ли смогу написать тебе вновь.
Спасибо за фотокарточку. Береги себя и нашего сынишку.
Твой навечно Акатора.
***
Вагнер с тяжелым сердцем надевал белоснежную рубаху. Юноша, который отразился в зеркале, казался слишком бледным и уставшим. Под глазами залегли серые подглазники. Вагнер прищурился и с изумлением понял, что его зрение начало падать. Всего за каких-то пару месяцев у отца он вытянулся, став выше и шире в плечах. Поправив рубаху и одернув рукава, Вагнер схватил со стула белоснежный халат. Торн его выдал совсем недавно. Для чего? Ответа на этот вопрос не было. Но он исправно надевал халат каждый раз, когда вновь собирался в библиотеку. Всё малочисленное свободное время, было проведено именно там. Днём у него начинались занятия. Торн нанял сыну несколько учителей, чтобы тот хорошо разбирался во всех сферах, которые только можно найти на свете. Занятия продолжались до позднего вечера. Когда юноша, наконец, освобождался, он шёл спать. Его сон составлял часа три, не более. Потом он лежал в кровати и до изнеможения читал книги. Темнота его ничуть не смущала и не беспокоила. К утру Вагнеру приходилось вставать, умываться, быстро кушать и относить прочитанные книги в библиотеку, чтобы там же взять новые. Но сегодня всё было иначе. Отец сообщил сыну, что того ждёт какой-то необыкновенный подарок. Вагнер с ужасом ждал этого. Его отец сумасшедший ублюдок — это Вагнер знал точно. Однако, несмотря на всё это, Торн восхищал своим умом. Глубоко вздохнув, юноша посмотрел в глаза своему отражению. Сердце гулко и медленно билось в груди. Где-то за дверью чиркали когти по ледяному белому полу. Это были очередные неприятные творения отца. Вагнер облизнул сухие губы и провёл ладонью по волосам, зачесывая отросшие взъерошенные пряди назад. Времени оставалось все меньше, он отвернулся от зеркала. Халат с тихим шелестом скользнул по холодной поверхности. Он быстрым четким шагом подошел к двери. Створки разъехались в разные стороны, выпуская юношу в коридор. Проходящий мимо рыжий зверь на мгновение остановился. Его пасть раскрылась, обнажая двойной ряд острых зубов. Слюна растянулась между челюстями вязкими прозрачными нитями. Но, учуяв запах стоявшего перед ним человека, зверь недовольно продолжил свой путь. Есть сына хозяина было нельзя. Вагнер проводил взглядом зверя. Когда кончик длинного хлыстообразного хвоста скрылся за поворотом, юноша пошёл в кабинет отца. Что тот задумал, сложно было угадать. Очевидно, что что-то омерзительное и неприятное. Отца он встретил по дороге. Тот махнул раскрытой ладонью, приказывая без слов следовать за ним. Ничего не оставалось кроме как покорно пойти. Они пришли на одну из испытательных площадок. Она напоминала большой зал с высоким потолком. На этакую арену открывался вид с высоко расположенных балконов. Застекленные стены обеспечивали хороший обзор и безопасность от тех существ, которые выпускались на площадку. Обычно Торн так определял тех, кто из экспериментов оказывался сильнее. Однако по сути это обычно напоминало резню. Вагнер уже пару раз присутствовал на подобных испытаниях. Ничего приятного в этом не было. Он не понимал, почему нельзя просто сравнить физические показатели, вместо того, чтобы заставлять живых существ убивать друг друга. Вот Торн сел в белоснежное кресло и устроился поудобнее. Этот жест оставлял неприятные ощущения. Ученый вел себя так, будто сейчас будет не кровавая резня, а какое-то интересное выступление. — Садись, Вагнер. Ледяной голос Торна выдернул юношу из своих мыслей. С тяжелым сердцем он приземлился в кресло, сжимая пальцами свое колено. Однако на этот раз не раскрылись одновременно железные ставни, выпуская двух агрессивных зверей. В центр вытащили каких-то юношей. Их было трое. Они жались один к другому, вращая испуганными глазами. Вагнер сразу понял, что это не экспериментальные существа. Скорее всего, это были оборотни, которых поймал его отец. Торн не мог их отпустить, ведь те могли бы потом привести сюда своих собратьев, что грозило бы бойней. Поэтому пойманных частенько использовали в качестве рабочей силы, усмиряя их с помощью ошейников. По телу пробежала дрожь, когда оборотням вспороли животы изогнутыми ножами. Те не могли сменить форму, а потому регенерация происходила медленнее. Вагнера передернуло от отвращения, когда он увидел, как кишки одного из оборотней начали вываливаться прямо тому в руки. Тот оскалился, щуря слезящиеся глаза. Волки не кричали, тем самым невольно вызывая уважение. Вот их оставили одних на арене. В это же время один из прислуживающих им наверху вынес поднос, на котором стояло по бокалу с какой-то красноватой вязкой жидкостью. В голову к Вагнеру закралась мысль, что его отец решил напоить своего сына кровью. Осторожно взяв бокал, Вагнер принюхался. — Это не кровь. — фыркнул Торн, заметив действия сына. Но тот лишь нахмурился, поджимая губы. Он чувствовал горчащий запах алкоголя. Глубоко вздохнув, юноша сделал небольшой глоток и тут же выплюнул обратно. Он не знал, что это, но точно не вино. По ехидной довольной улыбке Торна, Вагнер понял, что это явно что-то принадлежащее когда-то какому-то живому существу. — Как тебе спинномозговая жидкость с вином? — довольно поинтересовался Торн. Вагнер с хлопком прижал ладонь ко рту. Рвотные позывы мучительно скрутили его желудок. Однако его заставили отвлечься звуки с арены. Вот одна из железных ставень приподнялась. Из нее выскочило с десяток серых небольших кабанов. Сначала было не понятно, что должно произойти. Кабаны, свистя носами, начали оглядываться. Вот они заметили раненных юношей. В любое другое время эта стайка из десяти особей стала бы уже добычей оборотней, но сейчас всё было иначе. Волки не могли сменить форму, а запах крови для всеядных диких кабанов было как приглашение к пиру. Заверещав, серые некрупные звери бросились на раненых. Оборотни попытались убежать. Но только двое. Третий, у которого кишки выпали прямо на руки из распоротого живота, поскользнулся в луже собственной крови и упал. Он мучительно вскрикнул и застонал, когда приземлился прямо на раненый живот и ударился подбородком о пол. Свиньи, вереща, окружили распластавшуюся жертву. Сосредоточенно хрюкая, один раскрыл пасть и схватил тупыми зубами за руку. Сильные челюсти крепко уцепились за конечность оборотня, а после с силой дернули, буквально отрывая кусок. Было видно, как растянулась кожа, а после разошлась, будто по шву. С чваканием отделился крупный кусок, встречаемый верещанием кабанов. Вагнер сглотнул комок в горле. Его желудок сжался от ужаса. Крик волка доносился словно сквозь вату. Влажно блестела обнаженная плоть руки. Остальные свиньи радостно набросились на жертву. Они копошились над распростертым телом, скобля копытами по полу и издавая «хррр». Словно роящиеся черви в трупе, их спины вздымались над кричащим. Изредка они поднимали окровавленные морды, глотая куски мяса. В звенящий тишине раздавались чвакающие звуки и хруст костей. Когда свиньи отстранились, оставляя пару ошметков и обглоданный скелет, Вагнера, наконец, вырвало. Он сполз со стула, мучительно держась за его край. Перед глазами стояла голова умершего оборотня с объеденными щеками и отделенная от тела. Его подхватили под руки и вывели из зала. Содрогаясь, юноша съехал по стенке. Ему нужно убираться отсюда и как можно быстрее. Тяжело встав, он медленно направился в свою комнату. Его пошатывало. Тут чьи-то небольшие ладони коснулись его плеч. — Вы в порядке? — мягкий девчачий голос раздался прямо над ухом. Вагнер поднял голову, и его сердце пропустило удар. Девушка, стоявшая рядом, смотрела на него чистыми зелёными глазами. Она ободряюще улыбнулась и слегка наклонила голову вбок. Рыжие волосы мазнули по шее. — Д-да… — выдавил юноша в ответ. Он впервые видел её тут. Мягкая светлая кожа казалась совсем бархатной. Она мало напоминала тех грязных грубых женщин в деревне, в которой когда-то жил Вагнер. Она была достаточно невысокой по сравнению с ним, с трудом доставала ему до груди. Девушка плавно отстранилась и отвернулась. Вагнер понял, что это, пожалуй, его единственный шанс узнать имя, а после найти её среди работников. — Как тебя зовут? — сипло выдохнул юноша. Девушка обернулась. Окинула спокойным взглядом молодого человека. Её губы прогнулись в ласковой снисходительной улыбке. — Михремах.***
Волчьи силуэты выскользнули черными тенями из-за уступа, застывая на фоне заходящего солнца. Это была набольшая группа из трёх взрослых особей и одного подростка. Они остановились на незримой границе, не решаясь идти дальше по чужой территории. Влажный тяжелый снег лип к лапам и шерсти. Где-то неподалеку уже был слышен шум реки. Лед, оцепивший воду на долгие холода, наконец, отступил. Но не все горные реки уже пробили себе путь к поверхности. Однако уже ни один волк не решался пересекать их по льду, ведь тот мог оказаться слишком тонким для переходов. Все живые существа чувствовали подступающее тепло даже в горах. Белые облака в свете заходящего солнца окрасились в рыже-розовый цвет. Они медленно плыли по голубому небу. Дул легкий ветер. Он приносил с равнин запахи сырой земли. Чуть ниже по склону начинался небольшой лесок. Он принадлежал Багровой стае. Там волки охотились на зайцев и сов. Сосны стояли, опустив корявые изогнутые ветви. Худые стволы деревьев накренились над небольшой речушкой, скованной льдом. Ветер, который совершенно недавно пронесся над верхушками сосен, сорвал с них снег. Теперь они казались абсолютно черными, зловеще наклоняющимися друг к другу. Мрачная тишина накрыла эти крутые склоны. Снег местами обнажил серые пики и извитые корни, которые вгрызались с отчаянной жадностью в скалистую поверхность, проникали в каждые щели. И волки, которые были единственным напоминанием, что что-то ещё есть живое в этом месте холода, казались чем-то чужеродным. Первой стояла волчица. Её шерсть выглядела черной в свете солнца. Однако если приглядеться, то можно было увидеть красный мех, распушенный во все стороны. Худые жилистые лапы казались слишком тонкими для такой крупной самки. У нее была широкая грудь, крепкие плечи и узкая лисья морда. Глаза, столь же алые, как и шерсть, впились в горизонт, выглядывая там кого-то или что-то. Рядом с ней стоял крупный самец. Его шерсть была практически вся красно-рыжей, если не считать белого хвоста, загнутого полукольцом на спину. Не будь он высотой в два метра, то больше напоминал бы собаку. Округлые небольшие уши стояли торчком. Самец иногда облизывался, показывая крупные острые клыки. Чуть позади стоял Лукуми. Белое пятно на шее и такой же цвет длинных лап были его особенностью. Шерсть у него имела темно-бордовый оттенок, как и у всех его сородичей. Рядом с ним сидел подросток. Это был полуторагодовалый волчонок с темно-багровой шерстью и не менее темными алыми глазами. Пушистые кончики лап имели бурый оттенок. Для своего возраста волчонок был довольно крупным и широкоплечим, лобастую голову украшали заостренные уши. Подросток нетерпеливо дергал левым ухом и перебирал лапами. Было заметно, что он очень взволнован, ведь наконец ему предстоит встреча с отцом. — Не поздновато ли? — пробормотал волк с белым хвостом и кинул быстрый взгляд на самку, стоящую рядом. Взъерошенная шерсть заледенела на морозе, покрывшись плотной белой коркой. Дыхание застывало капельками на морде, от чего волки постоянно облизывались. — Не зли меня, Вадон. Они придут. — рявкнула волчица, показав клыки. Альфа покорно наклонил голову ниже, закрывая горло. Уши прижались к голове. Вадон покачал хвостом из стороны в сторону так, что он несколько раз стукнул по бедрам. Щелкнув зубами, волк отступил назад. — Как скажешь, Камелия. — пробурчал Вадон, поймав сочувствующий взгляд Лукуми. Вот на горизонте появились три волка. Они шли, низко опустив головы к земле и горбясь. Впереди был темно-серый альфа с бурой полоской на морде. Вот он остановился и вскинул голову. Камелия расправила плечи, чтобы тот понял издалека, что багровые пришли с миром. По тёмно-бурой полосе на морде она узнала Гюна — близкого друга Киони и его помощника. Позади стоял тёмно-серый волк с зелеными глазами. Он был не такой крупный, как Гюн, но и омегу не напоминал. Камелия поняла, что тот был бетой. Она знала практически всю стаю, но этого не видела ни разу. Значит, или новенький, или кто-то из подросших щенят. Это был Хопер. Он и его брат Чип освоились в новой стае и теперь выполняли обязанности наравне со всеми. Рядом с бетой позади Гюна мелькнул светло-рыжий альфа с надорванным ухом. Ваула Камелия узнала легко. Волки из стаи Киони казались похудевшими. Они явно недавно вышли из-под лавин. Вот Гюн тронулся вперёд к багровым волкам, приветственно наклонив голову вбок. — Камелия. Вы нас ждёте? — поинтересовался он, подходя ближе и разглядывая спутников самки. Он видел, как Камелия лязгнула зубами и немилосердно ударила клыками Вадона, который подошёл к ней слишком близко. Её челюсти оставили небольшие кровавые дорожки на плече альфы. Тот поспешно отпрыгнул в сторону, кратко оскалив передние клыки так, что были видны даже десны. Но почти сразу он смиренно наклонил голову вниз, не смея пререкаться со свирепой самкой. О том, как может быть жестока Камелия он знал не понаслышке. — Да. Мой сын Круцио, — волчица качнула в сторону подростка, — Хочет увидеться с отцом и братом. Гюн оглядел подростка. Молодой волк был довольно крупным для своего возраста, если брать в расчет, что он являлся Омеге одногодкой. Круцио поспешно выпрямился, когда Камелия заговорила. Ему было довольно сложно сохранять спокойствие, поэтому он лишь приветственно кивнул волкам из чужой стаи и взмахнул хвостом. То как подросток стоял и еле заметно улыбался, как он дергал левым ухом и крутил хвостом, напомнило Гюну Киони в юности. Этот щенок определенно сильно походил на своего отца, хотя и имел багровый мех. Неосознанно оборотень сравнил Омегу и Круцио, и в данном случае по всем параметрам выигрывал последний. Гюн кивнул, приглашая следовать за собой. Пещера находилась в нескольких милях отсюда. Если бы они жили не в горах, то добраться до неё не составило бы труда. Многочисленные тупики и пропасти растягивали путь до пещеры в бесконечный горный лабиринт. Волк, не знающий местности, нашел бы стаю Киони лишь по везению. Группа из семи волков тронулась в путь. Петляя между скалами, они ни разу не остановились. Ваул бежал замыкающим и иногда лязгал зубами, когда зазевавшийся Лукуми отставал. Трёхлетка щерился, но прибавлял шагу, чтобы острые клыки не ударили его ляжки и бока. На мгновение группа остановилась. Гюн замер, насторожив уши. Впереди топтался крупный самец оленя. Он терся мордой о небольшое деревце, которое жалобно скрипело под его весом. У оборотня был выбор: поймать оленя сейчас вместе с соседскими волками или оставить его на потом и выследить уже своей стаей. Поразмыслив, Гюн двинулся дальше, разумно обогнув добычу. Он видел, как облизнулся Лукуми. Вадон тоже проводил оленя жадным голодным взглядом, однако ринуться за добычей на чужой территории не посмел. Группа двинулась дальше. Вдалеке начала виднеться пещера. Крупные альфы и Камелия проваливались в снег по пузо. Сырые сугробы приходилось разбивать грудью. Когти стачивались от бесконечного барахтанья в снегу. Бета и щенок же скользили более ловко, почти не утопая в сугробах. Когда они подошли, из пещеры навстречу им выскочил бежевый омега. Рома взъерошил шерсть, увидев багровых волков, но не зарычал. Его хвост дернулся из стороны в сторону. Камелия остановилась, чувствуя неясное раздражение при виде полукровки. Стоявший рядом Лукуми заинтересованно повёл носом. В прошлый раз бежевый омега был более угловатым, сейчас же он был почти взрослым. Запах явственно говорил о том, что Рома находится на грани течки. Оборотень облизнулся, невольно приосанившись. Заметивший это Гюн усмехнулся чему-то своему. Рома оглядел багровых волков, кивнул дружелюбно Хоперу и развернулся, скользнув обратно в пещеру. Он первым начал подниматься наверх. Группа волков осталась ожидать внизу. Находившиеся в пещере настороженно разглядывали пришедших чужаков. Хопер уже отошёл к своему брату и что-то тихо шептал ему на ухо. Ваул подошел к Акталу и Кирии, которые тесно прижавшись боками, наблюдали за отрабатывающим охотничьи приёмы Скалло. Лежащий неподалёку Сталкер изредка комментировал движения щенка, ехидно скалясь. Рома поскребся лапой в пещеру вожака и сунул морду за шкуру. — Киони. — мягкий голос омеги слегка дрогнул.- К тебе пришли. Омега попятился боком и Гюн понял, что Киони сейчас выйдет. Рома сел в сторонке, прижимая к голове уши. Он жил теперь тоже наверху. Лий и Рома быстро и крепко сдружились. Киони не заставил себя ждать. Спрашивать, кто же пожаловал, альфа не стал, ведь Рома не выглядел испуганным. Вот вожак переступил порог своей пещеры и кивнул бежевому волку, разрешая спуститься первым. Камелия, до этого сосредоточенно точившая когти о каменный пол, прекратила свое занятие и обратила внимание на бурого альфу. Круцио крутился в нескольких шагах от матери. Расстояние было недалеким, но и не близким, чтобы не раздражать самку. Подростку не терпелось встретиться с отцом. Вот волчонок заметил, что аура матери слегка изменилась и замер. Взглядом Круцио нашел спускавшихся двух волков. Первым шел некрупный бежевый, а следом… спускался настоящий великан! Он плохо помнил внешность отца, ведь Киони навещал их последний раз, когда им не было и двух месяцев. «Хочу быть таким же крупным, когда вырасту!» — мельком подумал Круцио, все еще стараясь внешне выглядеть спокойным. По сути то, что он и остальные багровые стоят здесь, его заслуга. Он так достал мать постоянными расспросами про Омегу и отца, что самка не выдержала и согласилась совершить поход в другую стаю. При этом Круцио знал, что Камелия давно все решила. Разменным щенком стал Омега. Это означало, что Круцио и его сестра Омелия останутся в стае Багровых оборотней, а Омега станет полноправным членом Горной стаи. Такие перспективы не пришлись по душе подростку, ведь он хотел остаться с братом. Его сестра пошла характером в дедушку и в мать. С ней невозможно было о чем-то договориться без ругани. Ее нельзя было не то что затронуть, даже подуть в сторону… Именно поэтому Круцио было одиноко, ведь любви матери он не получал, хотя всегда имел под боком. Лукуми, стоявший неподалёку, осторожно бочком подошёл к бежевому омеге. — Пс, помнишь меня? — шикнул молодой волк, пока Киони приветствовал Камелию, а Гюн кратко обрисовывал ситуацию, почему багровые волки тут. Рома равнодушно скользнул взглядом по трехлетнему альфе. Тот облизнулся и приосанился, настораживая уши. Тёмно-бордовая шерсть молодого альфы распушилась, визуально делая его крупнее. — Да. Ты вроде… — Рома задумался, опуская глаза на белоснежные от самого плеча до кончиков когтей лапы альфы. — Лукуми. — омега поднял взгляд и, не мигая, посмотрел на волка. Лукуми довольно фыркнул. Ему польстило то, что омега, который его в прошлый раз заинтересовал, запомнил его имя. Тем более поблизости не наблюдалось того жуткого альфы, похожего на вожака. Волка передернуло от воспоминаний, он сделал еще один маленький шажок, приближаясь. — Тебе нравится тут в горах? Кончик его хвоста добродушно ходил взад и вперёд. Он прижал одно ухо к голове, от чего его морда приняла выражение смирения. На это не раз ранее засматривались омеги. Заметив, что бежевого волка подобное не трогает, Лукуми испытал легкую встревоженность. Он был не самым крупным альфой. По меркам яростных багровых волков, которые отличались от иных своей кровожадностью и силой, он был слаб. Поэтому омеги предпочитали проводить с ним лишь сезон течек, но не создавать пару и заводить щенят. Но Лукуми был на редкость красивым волком. Шрамы ещё не покрыли его с лап до головы, а пушистая красно-рыжая шерсть скрывала те напоминания о битвах, которые он уже получил. У Лукуми была сужающаяся к кончику носа узкая морда и острые тонкие уши. — Да. Тут я чувствую себя свободным. — негромко отозвался Рома. Его хвост не сильно ударил по жесткому каменному полу. Лукуми хотел было что-то ещё сказать, но омега резко отвернул морду, словно показывая, что диалог окончен. Пришлось смириться. Тем временем Гюн окончил доклад. Круцио, как только Гюн смолк, подскочил к Киони под лапы. Загривок инстинктивно поднялся, а губы растянулись в подобии улыбки. Волчонок скопировал позу Киони, даже поднял хвост, так что он оказался вровень с позвоночником. — Отец! Рома кинул короткий взгляд на волчонка. Подросток был уже с него ростом, и это заставило омегу невольно прижать уши. Чувство того, что он маленький и слабый даже на фоне щенят, раздражало. Рома оглядел Круцио с лап до головы. Волчонок был больше похож на Киони, чем на Камелию, в отличие от того же Омеги. Но одно их отличало точно, от багровых волков пахло железом, будто они были пропитаны кровью. Камелия иронично фыркнула. Для нее эта встреча не означала ничего. Она не понимала, почему ее дети так рвутся в горы к отцу. Киони улыбнулся и коснулся носом лба волчонка. Таким жестом он показал стае, что признает Круцио как своего сына. Тот в ответ хрипло заворчал и начал тереться о лапы отца, смешивая запахи. — Я скучал. –Круцио радостно вилял хвостом, изредка позволяя подпрыгивать на месте или описывать круги вокруг отца. — А где Омега? Неужели на охоте? Не успел Киони и пасть раскрыть, как вмешалась самка. — Круцио, — грозно рявкнула Камелия. — Где твои манеры, маленький альфа? Не веди себя как щенок. Волчонок заметно успокоился и сел. Он понимал, какие последствия его ждут, если он не послушает мать с в первого раза. Одним разорванным загривком станет больше… Гюн встал перед самкой и предложил ей и двум другим багровым альфам пройти отдохнуть. На удивление, Камелия и Вадон согласились. Лукуми выявил желание остаться. Киони благодарно кивнул Гюну и повернулся к сыну. Тот навострил ушки и, как только мать отошла на достаточное расстояние, повторил вопрос. — Отец, а Омега?.. — Он здесь. — усмехнулся вожак, указывая на второй уровень. — Видимо спит. Позови его. Круцио просиял и, задрав морду, завыл. Его голос уже приобрел рычащие нотки, и потому вой был практически чистым. Определенно, когда волчок станет взрослым, найти омегу на сезон ему не составит труда. Лукуми вновь предпринял попытку подойти к бежевому волку. С одной стороны от омеги стоял Гюн и трехлетка не осмелился втиснуться между ним, но все же осторожно приблизился боком и присел на расстоянии хвоста. Призыв Круцио не остался не замеченным. Вот из самой дальней пещеры на втором уровне высунулась багровая голова. Омега раздраженно оскалился, сонно потирая лапой глаза. «Если этот кто-то сейчас не заткнется…» — мрачно подумал тот и тут же заметил нарушителя своего сна. Несколько мгновений понадобилось, чтобы он узнал багрового юнца. — Круцио? — Омега подозрительно сощурился. Тем временем Круцио сменил вой на зазывное рычание. Омега насторожил уши и сорвался с места, а его брат тем временем встал в боевую позу и замер. С узкой морды не сходила ухмылка. Еще пара прыжков и юные волки сцепились. Багровые тела извивались и громко рычали. Конечно, братья не дрались, но со стороны это выглядело довольно жестоко. Рома изумленно прижал уши к голове. Его шерсть встала дыбом. Он с трудом удержал себя от желания вмешаться. Драка щенят растревожила его. Поэтому, когда Лукуми чуть придвинулся, Рома сразу же показал клыки в его сторону. Киони, как и остальные члены стаи, наблюдающие потасовку братьев, не вмешивался. Казалось, для них такое поведение было нормой. Вот Омега прижал брата животом к каменному полу и, когда тот попробовал встать, вонзил клыки в багровый загривок. Круцио охнул и в этот момент волчонок полностью вскарабкался на него. Резкий рывок и багровый сильно ударяется челюстью о поверхность. Омега победил. — Неплохо. — он отпустил прокушенный загривок, слизывая капли крови с клыков, но так и остался лежать на брате. Круцио издал низкий приглушенный рык и постучал хвостом по полу. Такой жест показывали лишь альфы, когда выражали покорность. Киони удивленно пошевелил ушами. Он наблюдал за схваткой с интересом, оценивал каждое движение сыновей. И если взвешивать все, то Круцио проявил нетипичную для своего возраста модель поведения. Буквально он вырос в глаза отца. Волчонок вёл себя уже как сформировавшийся альфа. Однако он был слишком мал для этого. Признаки определенного пола должны начать формироваться у Омеги, его брата и сестры ближе к периоду зелени. И то нельзя будет точно ещё несколько сезонов сказать о том, кто они: альфы, омеги или беты. Конечно, встречались редкие исключения. Уже в щенячьем возрасте они вели себя соответственно определённому гендерному статусу, а после у них рано развивались железы, отвечающие за их личный запах. Подобным образом у волчат себя вела и половая система. Подростковый период начинался у них раньше, а с ним и течка или гон. Омега заметил жест покорности не сразу. Шерсть на загривке медленно поднялась, когда он понял смысл. Только теперь он оглядел Круцио. Да тот же был в разы крупнее его самого! И запах. От Круцио пахло насыщенным темным древесным аккордом с легкой примесью явора. — Круцио, — медленно начал Омега. — Ты что альфа? В ответ юный волк хрипло рассмеялся. Из прикушенной губы капала кровь. — Мф…кха, да. Да, я альфа. Прошу, слезь с меня, Омега. — прохрипел Круцио, совсем не подумав о том что сказал. Алые глаза Омеги стали на несколько тонов темнее и вместо того, чтобы освободить брата, он сильнее навалился. Когтистая лапа опустилась на морду. — Что ты сказал мне? Что я омега? — голос багрового к концу фразы перешел в рычание. — Болван, я тебя по имени назвал! — фыркнул Круцио. — Пусти уже, Омега. Тот что-то проворчал себе под нос и, наконец, отпустил брата. Круцио медленно сел. Прокушенный загривок саднил, шерсть стояла дыбом, но с морды не сходила улыбка. Казалось, что поведение брата его совсем не огорчило. Подумаешь, куснул пару раз. — Я рад тебя видеть. — Омега заметно смягчился и сменил гнев на милость. — Но то, что ты стал раньше альфой, ничего не значит. — Да-да. — рассмеялся Круцио и наклонившись потерся подбородком о макушку брата. — Какой ты мелкий, как будто и не вырос. Киони заметил, как вновь напрягся Омега и поспешил вмешаться. — Хватит скалиться. — альфа прошел между братьями и тем самым определил границу. Круцио какое-то время постоял и покорно кивнул, слегка наклоняя морду вниз перед отцом. Вожак тут он и перечить ему нельзя. Омега раздраженно взмахнул хвостом и повторил жест брата. Камелия вновь подошла к ним. Она наблюдала за дракой сыновей из пещеры, в которой ей разрешили отдохнуть. — Круцио прошел испытание на отлично и получил первый шрам. — спокойно заявила Камелия, а Круцио продемонстрировал бок, на котором красовался небольшой, но глубокий шрам. Шерсти в том месте не было. — Он чистый альфа. Гюн кашлянул и шепнул рядом стоящему Роме. — Ну, теперь уже не первый. Омега круто его потрепал. Рома издал на это негромкий смешок. Полный теплоты взгляд был брошен на Омегу. Тот исподлобья глянул на брата и подскочил к Киони. — Я тоже хочу пройти испытание! — запальчиво крикнул он. Багровая шерсть распушилась, а кости сильнее сжали худые бока. Вожак лишь покачал головой. — Ты не готов, так что придется подождать. Такой ответ Омегу совсем не устроил. — Я готов! Я всеми лапами готов, как и положено альфе! — волчонок чиркнул когтями по каменному полу, оставив неглубокие порезы. — Я сказал нет. — уже более строго заметил Киони. –Не ранее чем через луну. — в словах альфы был смысл. Если сравнивать с Круцио, Омега был готов в физическом плане, но не в психическом. Он еще размышлял как щенок, а не как молодой волк. — Это долго! — раздраженно рыкнул Омега. — Да готов я… — тут его перебил Круцио, решивший помочь брату. — Разреши ему, отец. — Папа! — тут же парировал Омега. — Папа? — Круцио забавно фыркнул, не понимая слов брата. Для него существовало лишь два понятия родителей: это отец-альфа и мать-омега или самка. В Багровой стае редко кто называл родителей хи-соцу, считая это пережитком прошлого. — Вот и мать не нужна. — хмыкнул Гюн. Рома, стоявший неподалёку, решил вмешаться. Он подошёл чуть ближе к Киони, взмахивая пушистым хвостом. — Киони, Скалло и Омега, думаю, достаточно готовы для испытаний и охоты. Лучше пусть носятся за кроликами, чем мучают Кирию и других своими выходками. — осторожно заметил Рома. Он весело подмигнул Омеге. В голубых глазах светилась нежность к багровому щенку. Шерсть Омеги вдоль загривка встала дыбом. Он подскочил к Роме, прижимаясь щекой к его плечу и умоляюще смотря на отца. Омега был рад, что бежевый волк оказался на его стороне. — Да, отец. Рома говорит правду. Я уже готов. Рома тихо фыркнул с насмешкой. В это время он поймал настороженно недовольный взгляд Камелии. Волчица разве что не рычала на бежевого. Но он и в первую встречу не выразил покорности ей, а теперь тем более не собирался. Распушившийся короткий хвост был слегка приподнят, а уши насторожено подрагивали от каждого движения волчицы. Альфы, которые находились рядом, сразу почувствовали, что Камелия и Рома друг другу не нравятся. Самка сдалась первая. Наклонив голову вниз и прижимаясь подбородком к грудной клетке, она тихо негромко зарычала, плотно сжав губы. Рома, в отличие от нее, не издав ни звука, оскалил передние клыки так, что обнажились даже десны. Шерсть на загривке медленно начала подниматься. Киони первым сбросил с себя напряжение. Он сделал шаг вперёд, оказываясь между Камелией и Ромой. — Не сию секунду, Омега.– негромко начал альфа. — К испытанию нужно подготовиться не только тебе и Скалло, но и найти место, где это будет проводиться и тех, кто будет вас испытывать. Краем глаза Киони уловил движение. К Роме приблизился вновь Лукуми. Трехлетка прижался пузом к холодному полу пещеры, медленно дюйм за дюймом подходя к взъерошенному омеге, который кратко показал ему клыки. Тот на мгновение замер, напряженно прижимаясь животом к полу. Положив голову между лап и прижав уши, он выразил покорность, тем самым усмиряя гнев омеги. Как только Рома перестал рычать и отвернулся, волк вскочил на лапы и подошёл вплотную. Киони среагировал практически мгновенно. Альфа одним прыжком подскочил к волкам и встал между ними. Из горла вырвалось предупреждающее рычание, которое быстро приобрело угрожающие нотки. Крупные клыки клацнули в миллиметре от носа Лукуми. Вожак отдавал отчет своим действиям и потому не собирался причинять вреда альфе, однако, преподать урок точно стоило. Бурый альфа весь взъерошился и стал казаться еще больше. Все еще не переставая рычать, Киони выпрямился и приблизил свою морду к морде Лукуми. Если бы багровый посмел показать клыки в этот момент, вожак бы не сдержался. Но этого не случилось. Рома тоже не остался в стороне. Когда Лукуми попятился от клыков альфы, он напоролся на бежевого омегу. Тот и так изрядно недовольный вниманием чужака к себе, ощерился и несильно ударил клыками по бедру трехлетки. Тот взвизгнул и упал на спину, прижимая хвост к пузу, и смотря влажными большими глазами на Киони. Альфа подошел к Лукуми и, нагнувшись, клацнул клыками перед его носом. Только после этого вожак, продолжая приглушенно рычать, отошел. Покорность багрового он принял. Рома благодарно кивнул бурому альфе, прижав уши к голове. Гюн невольно утробно рычал в сторону багрового трехлетка, чувствуя недовольство своего вожака этим чужаком. Круцио невольно встряхнулся, зафырчал и прижал уши к голове. Воинственная аура омеги подействовала и на него, но не с такой силой как на взрослых. Омега, стоявший рядом, даже не шелохнулся. Им не грозила опасность, ведь они ещё считались щенятами. Ни один волк не сможет причинить им вред, тем более в присутствии их родителей и одного омеги. Те инстинктивно будут защищать волчат. Камелия тоже не лезла. Лукуми сам напросился на неприятности, тем более на чужой территории. Наконец, Киони отошёл в сторону. Лукуми перевернулся на бок, потом на живот и осторожно, пятясь задом, ушел в пещеру, которую им выделили на время пребывания Круцио тут. В это время снаружи пошёл снег. Мягкие хлопья начали вновь покрывать подтаявшую землю белым слоем. Рома поклонился и вернулся в свою пещеру. Ему тут больше делать нечего. Ближе к полудню стая вновь пришла в движение. Киони, Гюн, Ваул и еще двое альф и двое бет отправились в долину. Круцио и Омега увязались за отцом. Пришло время начать благоустройство их нового дома.***
Снег падал крупными хлопьями. Белое небо сливалось с горами, которые окружали небольшое сооружение коричневого цвета. Оно было сделано из крупных камней и напоминало куб. На плоской крыше горкой лежал сугроб снега. Окон у маленького строения не было, только черная лакированная дверь без каких-либо намеков на ручку. Вот раздалось тихое «пшш» и дверь бесшумно отъехала в сторону, куда-то внутрь стенки. В черном проеме показалось сначала два рыжих крупных мутанта. Они выскочили из сооружения и зорко огляделись. Но нет, вокруг никого живого не наблюдалось. — Выходи, Цербер. — рыкнул один из мутантов. — Сегодня твоя охота. Из глубины здания послышалось приглушенное ворчание. Громко чиркая когтями по полу, наружу вышло огромное трехголовое существо. Оно походило как на волка, так и на собаку. Но сходство с последней было все же больше. Тело существа покрывала короткая черная шерсть, лишь на морде и лапах она становилась рыжевато-бурой. Своими размерами трехголовый превосходил первых двух мутантов не менее чем на один фут. Все три головы имели разный цвет глаз, а также ошейники. Голова по центру осматривала местность кроваво-алыми глазами, та, что слева от нее — зелеными, а справа серо-голубыми. Наконец, его выпустили из заточения! Бесконечные эксперименты и тренировки укрепили тело Цербера настолько, что он стал практически не восприимчив к боли. Однако ему не хватало свежего воздуха. Это был его второй выход в наружный мир и возможно последний. После доктор должен был определить, где Цербер проведет остаток своей жизни и за каким занятием. Вот левая голова широко зевнула и облизала нос. — Как приятно пахнет! — низко пророкотал Цвай, щуря зеленые глаза. — Так и хочется кому-то вспороть живот и сожрать внутренности. Аж клыки чешутся. — усмехнулась голова, что была в центре. Айн. — Цвай, Айн, давайте уже разомнем лапы, доходяги.– голова с серо-голубыми глазами, поочередно клацнул клыками сначала на Айна, поскольку тот был ближе, а после дотянулся до ушей Цвайна. — Куда нас отправили? — добавил Драй, обращаясь к рыжим мутантам. Послышались шаги и из-за сугроба выпрыгнул крупный белый мутант. Следом вышел абсолютно такой же, но черный. У них были узкие длинные морды и по две пары широко раскрытых глаз. Они были даже больше оборотней. — Эсколь. — рыкнул белый. Его слишком маленькие почти незаметные в длинной шерсти ушки-треугольнички дрогнули и прижались плотно к голове. — Кажется, малышку Церри выпустили, наконец, погулять. Черный, в отличие от своего брата, сильно горбился и от того казался ниже, но длиннее. Их хвосты с пушистыми кисточками слегка постукивали по земле. — Может его убьют после прогулки? Дают насладиться последними мгновениями жизни? Как тебе такая идейка, Гектор? — практически прошипел Эсколь. Небольшие жабры на морде и за ушами затрепетали от злого смеха. Гектор растянул пасть в широкой улыбке почти до ушей. — Господа, хозяин попросил Цербера выгулять… — осторожно начал один из рыжих. Его короткий хвост трусливо поджался. Эсколь и Гектор переглянулись. Буквально пару минут они смотрели друг на друга, словно что-то выжидая. — Хорошо, мы выгуляем малышку Церри. — проурчал Эсколь. Рыжий хотел было возразить, но оскаленные в широкой улыбке клыки братьев заставили его передумать. — Тогда я оставляю его на вас. — пробормотал мутант и шмыгнул внутрь здания. Второй последовал за ним. Эсколь и Гектор обошли Цербера с двух сторон. Все три головы вмиг изменили добродушное выражение морды на грозный оскал. Клыки у Цербера превосходили волчьи в несколько раз. Особенно выделялись передние. — Я не нуждаюсь в сопровождении! — рявкнул Драй. — Имейте уважение. У нас есть имя. — вставил Цвай. — Наше предназначение будет намного рангов выше вашего! Господин Торн и маленький хозяин дорожат нами. — Совсем скоро док поставит нас на пост. — добавил в конце Айн. Цербер вновь оскалился в сторону братьев-мутантов и хлестнул себе серповидным хвостом по ляжке. Близнецы расхохотались. Белоснежный Гектор первым пошёл вперёд. Его длинный тонкий хвост оставлял тонкую полоску следа на земле. Он был похож на льва с мордой существа отдаленно напоминающего и волка и аллигатора. — Да тебя отправят с мальчишкой в какую-нибудь старую замшелую лабораторию и забудут. — зашипел Эсколь. Тонкие жабры на угольно-черной морде затрепетали. Мутант облизнул длинным тонким языком мощные клыки. В его горле низко клокотало рычание — Вы идёте или будете болтать? — раздраженно рыкнул Гектор, повернув голову в сторону брата и трехголового. Цербер вновь окрысился и сделал бросок в сторону Эсколя. Цвай в последний момент отдернул две другие головы и драки не случилось. Пусть у существа похожего на собаку одно тело, но головы то три. У каждой свой индивидуальный характер. Так центральная голова — Айн был решателем проблем, самый рассудительный из всех. Левая голова — Цвай был на редкость дружелюбен. Его можно было сравнить с обычным добрым псом, который чуть что готов вилять хвостиком. И последний — Драй, самый суровый из всех. Драй быстро выходит из себя и довольно долго после не может вернуться в состояние покоя. В этом ему помогал Цвай. По отдельности они индивидуальны, но все же представляют собой один организм. Хорошо слаженный и определенно необычный. — Пойдемте, — рыкнул Цвай на две другие головы и уже шепотом добавил. — Они нас не стоят. Драй недовольно сплюнул на землю, но промолчал. Айн задумчиво кивнул и направил тело по тропке. Ощущение земли под подушечками лап, сочетание холода и сырости будоражили Цербера. Все же он действительно долго не выходил наружу. Вместо земли его лапы ходили по твердой, белой плитке. Доктор Торн очень злился, если Цербер оставлял отпечатки или вообще находил грязь. Приходилось выкручиваться. Эсколь ощерился, но его остановил Гектор. Белый мутант тихо рыкнул на своего брата, предупреждая того, чтобы не смел вступать в потасовку, на что тот лишь вскинул голову, тихо порыкивая. Уж очень ему хотелось приложиться клыками к морде наглого трехголового щенка. — Давайте убьем его. — ворчал Драй. Он настолько разошелся, что даже не замечал, насколько местность вокруг была прекрасна. Снег продолжал валить с неба. Довольно обширные сугробы в основном прикрывали корни деревьев. Тропинка, по которой шла троица, была утоптана не одним десятком лап. В этих местах снег подтаял, чаще стали попадаться кусочки мокрой земли. Весна медленными шагами вступала в права. Запах набухающих почек приятно щекотал нос. Еще несколько лун и лес оденется в новый наряд, а вместе с этим придет новая жизнь. — У нас приказа не было. — спокойно заметил Айн. — Даже наоборот, им сам господин Торн сказал нас сопровождать. — Только зачем? — встрял в разговор Цвай и, не дожидаясь ответа от остальных, на ходу повернулся к мутантам. — Эй, как вас зовут? С какой целью вас приставили к нам? — Я Гектор. — проурчал протяжно белый мутант. Его пасть исказила клыкастая улыбка. Эсколь вновь глухо зарычал. Его длинные, по-кошачьи загнутые когти впились в сырой грязный снег, взрыхлив его. Он жаждал крови каждой фиброй своего естества. — А это Эсколь. — фыркнул Гектор, не дождавшись, когда его брат самостоятельно представится. — Мы проводим тебя в другое место, а по дороге ты поохотишься. Сынок Господина будет жить в другом крыле на какое-то время, туда же направят и тебя. Будешь ему хвостиком вилять. Братья издали одновременно смешки. Цербер задумчиво нахмурился и громко зафырчал. — Я бы предпочел остаться при докторе. — недовольно рыкнул Драй. — Полностью не согласен. — парировал Цвай. — Я уже устал от постоянных уколов, не тебе их терпеть! Он колит их МНЕ в плечо. — Ох, бедняжка наша. — Драй вытянул шею, что есть мочи, и куснул Цвая за ухо. Айн, уже изрядно уставший от прений двух остальных голов, отвесил обоим по несколько укусов в щеки. Следующие два часа пути проходили в полном молчании. Местность вокруг сильно изменилась. Лес постепенно начал редеть, а после и вовсе пропал из виду. Началась холмистая равнина. Совсем рядом возвышались величественные горы. Лишь раз братья остановились ненадолго, дав Церберу поймать несколько кроликов. Однако это было не долго. Адский пес быстро поймал азарт охоты. Первые несколько попыток не увенчались успехом, но Цербер учился на своих ошибках. Тем более три головы на охоте, особенно при слаженном движении тела, делали свое дело. Для крупного и довольно грузного тела Цербер развивал хорошую скорость, правда, при резких поворотах его заносило. За короткое время трехголовый пропахал мордой не менее двух ярдов, но оно того стоило. Трехголовый пёс с наслаждением впускал свои клыки в нежное мясо, разрывая зверьков на куски и порыкивая свирепо друг на друга. Эсколь и Гектор наблюдали за этим с величественным равнодушием. Всё изменилось, когда впереди показалось два волка. Их красная шерсть отчётливо выделялась на фоне снега и гор. Они замерли. Эсколь и Гектор тоже застыли. Черный мутант нервно дергал хвостом, втягивая в себя запах чужаков. Тонкие небольшие пластинки на его морде трепетали. Вот Гектор сделал шаг вперёд. В этот же момент багровые волки сорвались с места, скрываясь из виду. Эсколь раздражённо рыкнул. — Нельзя, чтобы они всё разболтали волчишкам. — рыкнул черный мутант, длинными размашистыми прыжками устремляясь вверх по склону. Гектор обернулся к Церберу. — Не отставай. Этих двоих надо убить. Мы возьмемся за одного, ты отгоняй другого. Гектор сорвался с места, Цербер бросился следом. Вскоре впереди показались багровые волки. Это было два подростка. Один из них приглушенно пах чем-то сладким. Второй казался крупнее. Эсколь, бежавший впереди прыгнул на того, что поменьше и тот с визгом упал в снег. Ему на загривок опустилась когтистая черная лапа. Подоспевший Гектор толкнул брата в бок и ухватился острыми зубами за бордовую шерсть до привкуса крови на языке. Подросток заверещал и его крик эхом отозвался в горах. Эсколь схватил его зубами за морду. Когда волк дернулся, пытаясь вырваться, с жадным взглядом Гектор дернул загривок подростка, упираясь передними лапами в его тело. Послышался звук разрываемой плоти. Цербер, увидев, что братья поймали одного багрового, пошел по дуге. Так ветер дул ему в бок, и он прекрасно чуял направление, в котором убегала последняя жертва. Все мысли трехголового вновь заполнил азарт погони. «Догнать-убить-попробовать». Багровый молодой волк несся вперед окутанный пучиной страха. Рядом более не скрипел снег, а это означало, что младшего схватили. По позвоночнику прошлась волна ужаса и пришлось ускориться. Он так старался как можно скорее убежать дальше, что не заметил огромного пса, который нагонял его с левого бока. Багровый перепрыгнул расщелину и резко свернул в бок. Совсем рядом, практически под лапами, текла река. Сейчас большая ее часть находилась подо льдом и снегом, но был один свободный от оков участок. Багровый хотел продолжить путь по воде, чтобы сбить преследователей со следа. Этому не суждено было сбыться. Цербер нагнал беглеца за два прыжка от «спасительной» воды. Крупные клыки Айна вошли в основание хвоста багрового волка, в то время как Цвай и Драй вцепились в задние лапы. Под весом голов молодой волк упал, сильно ударяясь челюстью о лед. Передний клык багрового сломался. Крик застрял глубоко в глотке. Цвай и Драй сжали клыки до громкого хруста. Они перегрызли кости, а после потянули задние лапы жертвы в разные стороны. Багровый истошно завизжал, уже не ощущая лап. Вместо нижней части тела была только боль. Цербер поморщился от пронзительного крика, вытянул переднюю лапу и опустил ее на морду волку. Айн отпустил копчик волка и вгрызся чуть ниже загривка. Тем временем Цвай и Драй уже полностью отделили задние лапы от туловища и отбросили их в сторону. Лед окрасился кровью. Вот Цербер надавил на морду багрового сильнее, длинные когти вонзились в глазницы. Волк уже был не в силах кричать, лишь хрипел. Айн отодрал огромный клок мяса из багрового загривка и сомкнул клыки на голове волка. Две другие головы вгрызлись по бокам, ухватились за ребра и с легкостью вытащили их наружу. Через пару минут тело багрового волка перестало дергаться. — Кому-то очень весело, как поглядим. — раздался позади насмешливый голос Эсколя. Он облизнулся длинным языком, смахивая капли крови, которые практически не были видны на угольно-черной шерсти. Его брат Гектор вынырнул из сугроба. На шерсти виднелись кусочки снега. Это означало, что он тщательно обвалялся, смывая с себя кровь. — Благодари, что мы предоставили тебе такую охоту перед твоим заточением. — фыркнул Гектор. Взмахнув белым хвостом, он направился в обратный путь. Цербер окинул взглядом наполовину расчлененную жертву и, облизнувшись, поспешил нагонять Эсколя и Гектора. Ему ужасно хотелось остаться и порезвиться еще, но перечить воле хозяина было нельзя. Его выпустили лишь на определенное время. Их господин уже заждался. Судьба Цербера определилась.