Два в одном.

      Утро нового дня началось в 14:16, потому что закончилось в 3:38. Петухом вызвалась работать Салли. Всю ночь малышке не с кем было играть, так как все маньяки дружно съебались в запой, и вот Олдер решила мстить. — Спят усталые игрушки,  Крипи спя-ят…       Тихонько напевая, девочка, откопав где-то в неведомых ебенях БИО-мусорный бак на колёсах, складывала в него бутылки. Любой бомж при виде так усердно работающей Салли пустил бы скупую и завистливую слезу, однако бомжей поблизости не было, и плакать было некому. Вдоволь насобиравшись, Олдер, толкая бак и объезжая распластавшихся в самых разных позах крипи, добралась таким образом до дивана в большой гостиной. На этом диване развалился Ржущий с чьими-то панталонами на голове и, закинув голову, во всю храпел так, что от храпа его где-то в Китае страдал бессонницей бедный китайский старичок, которому часа через четыре нужно вставать на огород, если в Китае они только есть. Но Салли не было дела ни до огородов, ни до не спящих ночью старичков, ни до храпа Джека. Она спихнула его на пол так, что хрюкнувший спросонья и нихера не видевший из-за панталон клоун ебанулся задницей прямо на измазанное помадой лицо Нины, которая этой помадой да и, к слову, другой косметикой вчера закусывала. В общей сумме Убийца сожрала вчера три гигиенические помады, четыре обычные, две матовые, вылакала семь блесков для губ и вдобавок сожрала тональник, румяна и хайлайтер, поэтому штанам Смеющего пришлось пиздец как нелегко. Конечно, самой Нине тоже пришлось нелегко, так как ей стало нечем дышать, но на правах автора скажу, что штаны мне жаль больше.       Отметив, что в этом доме стало на двух спящих алкоголиков меньше, Салли удовлетворённо кивнула и, вытащив первую бутылку из бака, швырнула её в стену, завизжав при этом на самых высоких детских тонах что-то среднее между «Подъём!» и «Ахалай-махалай, чай-чай выручай». От её визга тут же подскочила Энн, мирно дремлющая в кресле в обнимку с веником. Подскочила и тут же схватилась за голову, пробормотав «Так их, Салли, не будут в руки прыгать и в горло заливаться…» Воодушевлённая её нечленораздельным бормотанием, девочка вдобавок к своему визгу и звону разбивающихся бутылок стала скакать по дивану, и её высокие акания из-за скачек сменялись низкими оканиями и другими «каниями» гласных.       Несмотря на эти вопли, половина бухавших, даже если и проснулась, то вставать упорно не хотела. Джейн, калачиком свернувшаяся в тесном проходе между комодом, на котором стоял телевизор, и стеной, медленно подняла голову, уебавшись лбом об комод. Заойкав и застонав, она отклонилась и долбанулась затылком о стену. Снова наклонилась вперёд и снова ебанулась лбом об комод. Эту процедуру она проделала раз дохуя, пока смиловавшийся над ней Вик, над головой которого разбилась очередная бутылка, не выдернул Убийцу из этого узкого похода. Сам Вик приплёлся из малой гостиной, где после ухода Дженни в гордом одиночестве выбухал две бутылки красного вина и где после этих двух бутылок его вырубило. Голова парня нещадно раскалывалась, и он, совершив своё доброе дело, поплёлся в ванную комнату, дабы умыться. Подержав голову под струёй холодной воды, прокси остервенело вытер лицо занавеской, так как полотенца под рукой не было. В тот момент, когда занавеска вернулась в своё исходное положение, на дне ванны раздалось шевеление и хлюпанье, а чуть погодя через бортик свесилась светлая и мокрая голова Сэма. Его повязка небрежным шарфиком валялась на полу, обнажая миру изуродованный левый глаз парня. Сам парень, кстати, выглядел не лучше. — Чёрт, белобрысый, — узрев эту картину, пробормотал Вик, — выглядишь паршиво… — Да ладно, блять, — прохрипел Сэм. — Удивил, сука. Сам-то… — Я уж получше тебя смотрюсь, — хмыкнул Вик, подняв повязку. — На, прикройся, а то от одного взгляда на твоё ебало, а особенно на твой глаз, хочется протрезветь и больше не бухать.       Что-то буркнув, Сэм выдернул из протянутой руки Вика свою повязку и повязал её на глаз. — А я от вида твоего еблета вмиг протрезвел, — убедившись в том, что повязка держится крепко, сказал Сэм. — Чудо, да? Ты иди, по дому походи, протрезви народ — хоть что-то полезное в своей жизни сделаешь. И нехуй смотреть на меня таким взглядом, будто сейчас ёбнешь. — Ёбну, — подтвердил Вик, спихнул прокси в ванну и, забравшись следом, принялся его душить. Сэм ржал, плеская парню в лицо водой, которую «наплакал» душ, а наплакал он её приличное количество, и было загадкой, как же Сэм умудрился здесь спать. Потом, словчившись, одноглазый сумел сесть, а затем заставил Вика опрокинуться на дно ванны и занял его место, устроившись у парня на животе. Его злобному смеху позавидовали бы сейчас все ведьмы мира. — Помойся, Браун, — выливая на лицо жертвы чей-то шампунь, шипел Сэм. Вик, одним махом выбив из руки одноглазого тюбик, вытер лицо ладонью. — А ты помолись, пидр, потому что я сейчас тебя придушу! — прорычал он и вцепился в горло продолжающего хохотать и поливать его всякой мутью, а заодно и матом Сэма, но ладонь, вымазанная прозрачной субстанцией, соскользнула с шеи прокси. — Ну как? Придушил? Легче стало? — одноглазый отклонился. — Знаешь, мне захотелось поменять своё нарушение импульсивного поведения, выражающееся в безумной тяге поджигать… — Перестань выёбываться и корчить из себя умного, — Вику удалось спихнуть с себя Сэма, и тот перевалился через бортик ванны, запутался в занавеске, сорвал её и ударился головой о раковину. — На что ты там свою пироманию поменять захотел? — Нахуй… — Сэм хотел продолжить посылание, но ещё сильнее запутался в занавеске, и поэтому «иди» осталось несказанным. — На хуй? — переспросил Вик, выделив последнее слово. — О, ну наконец-то ты догадался, а то я думал, что ты до конца жизни будешь беспиписечным ходить. — Нахуй иди, — поправил его одноглазый, — а поменять хотел на такую же хуету про пироманию, только вместо безумной тяги поджигать была бы безумная тяга топить. — Я бы на твоём месте поменял пироманию на безумную тягу поливать невинных людей всяким дерьмом… — Это не дерьмо! — Сэм выпутался. — Сам ты дерьмо! Неужто ты так давно мылся, что забыл про зубные пасты и гели для душа? — А что, зубными пастами моются? — удивился Вик, беря в руки душевой шланг. Он, то бишь Браун, был весь мокрый и перемазанный различной мыльно-рыльной парашей. — Ты хотя бы ей… — начал Сэм, но резко направленная ему в ебло струя горячей воды заставила его заткнуться. Вернее, не заткнуться, а, блякнув, дико заорать и схватиться за глаз. — Вот же приебался, я всего лишь два дня голову не мыл, — смотря на вопящего прокси, задумчиво пробормотал Вик и, отрегулировав воду, стал поливать себя, даже не удосужившись снять одежду. — Да ты ж сука… — вопил Сэм, прислонившись к стене. — Да что б тебя очередная протистутка кастрировала… — Проститутка, — поправил его Браун. — Проститутка, — исправился Сэм, медленно убирая руки от лица. — Проститутка… Так… Да что б тебя очередная протистутка кастрировала во время отсоса! — Всё равно неправильно сказал, — вздохнув, пробормотал Вик, выключив воду. — И вообще — это живодёрство. — А типа то, что ты мне в ебало горячей водой прыснул — это так, херня?! Совсем не живодёрство?! — Нет. Это, скорее, садизм. Ну, малая его толика. — Малая толика?! Да я чуть второго глаза не лишился! — Скажи спасибо, что я не толкнул тебя так, чтобы ты ебанулся башкой о кафель и сдох, а то ты не второго глаза лишился бы, а своей загробной девственности, хотя Уилл вроде чаще по девочкам… — Ты еблан?! — А что? Вроде при жизни ты потрахаться успел…       Ведя этот диалог, Вик, смыв с себя всю муть и выключив душ, выжимал одежду на себе, однако вода всё равно стекала с него ручьями. Он осторожно, дабы не наебнуться на мокром полу, вылез из ванны, показал Сэму фак и ушёл, всё равно поскользнувшись.

***

      Завтракать маньяки решились в 15:03. До этого времени они трезвели, просыпались, срались, отмывались и спорили, кто будет готовить. Прокси Оффа дружно настояли на том, чтобы готовил Уилл, а сам Уилл требовал, чтобы на роль повара взяли Роксану. — Ты чё, — испуганно тянул Сэм. — Она же чайник от сковородки отличить не может! — Наглый пиздёж! — возмущалась рыжая. — Умею я их отличать! У чайника крышечка меньше… — Ага, умеешь, как же! — фыркал одноглазый. — Все мы прекрасно помним, как ты жарила яичницу в ЭЛЕКТРИЧЕСКОМ чайнике! — А ты картошку в обычном отваривал, — скучающе припоминал ему Вик, пальцами приподнимая и опуская ткань рубашки у себя на груди, дабы вещь наконец-то высохла. — И суп в нём же варил. И пельмени… — Ну я хоть что-то готовить умею, — шипел Сэм, скрещивая руки на груди. — А она… — Абсолютно безалаберная личность, которую кроме собственных ногтей и чужих хуёв ничего не интересует, — кивнув, перебил его Вик. — Мы в курсе, спасибо, что напомнил. — Как бы это ты напомнил, идиотина! — Что? Говоришь, тебе нужно прострелить яйца? — А? Горящую спичку в очко запихнуть? — Я тебе сейчас твой причиндал отстрелю и тебе же в рот запихну! — А я тебе сейчас твой причиндал отрежу, подожгу и подам Ро на завтрак! — Я тебе не Ро! — Роксана возникла перед Сэмом, уперев руки в бока и угрожающе потряхивая своими грудями, обтянутыми красным свитером. — Я Роксана! — Я так и сказал, хули ты вмешиваешься? — поджигатель отпихнул девушку. — Смотри, Сэми, а то сейчас ка-ак начнёт готовить, — хмыкнул Уилл, собирая свои длинные волосы в хвост. На скуле у него красовался громадный фингал, и Вику было дико интересно, с кем некрофил успел подраться. Уилл же отмахивался, отвечая, что в этом особняке двери имеют свойства очень быстро летать и бить точно по ебалу. Пившая на этой фразе из-под крана Ава подавилась, закашлялась, уставилась на синяк Уилла и пробормотала что-то в духе «Пиздец двери некультурные пошли…» — Крайне некультурные, — с серьёзным лицом подтвердил Уилл. — Так кто готовит-то? — влез Джефф. — Я жрать хочу. — А жрать тебя не хочет, — зевнул Лью. — Это тебя жрать не хочет, — сказал Киллер, — а меня жрать вполне хочет. — Как тебя вообще хотеть можно… — бурчала Джейн, сидя на столе и яростно деря расчёской волосы. — Так же, как тебя можно не хотеть, бревно, — парировал Джефф, запулив в девушку кубиком сахара. — Откуда ты знаешь, что она бревно? — полюбопытствовал Эльдар, подперев подбородок рукой. — Джефф, дай косичку заплету! — Салли, с резинками и гребнем наперевес, дёргала Киллера за край толстовки. — Давай потом, — закатил глаза тот. — А повар один на всех будет, или из каждого коллектива по одному? — громко спросила Кло, ни к кому конкретно не обращаясь. — Это мысль! — прищёлкнула пальцами Трина. — Объявляю, что у нас так. — Тогда будет несправедливо, — подал голос Хелен. — Нас больше, и наш готовщик заебётся. У оффских вообще четыре человека! — Тогда пусть прокси Оффа объединятся с людьми Винсента, — предложил Безглазый. Утопленник вяло ему похлопал. — Хуя се ты умный, — присвистнул Тоби. — Я бы до такого не додумался. — А ты хотя бы попробуй подумать, — язвительно предложил ему Худи, обводя камерой прибывающий народ. — Ну же, это не больно! — Я пробовал, мне не понравилось, — пожал плечами Тикки. — Ох ну нихера, ты думать пробовал! — удивился Тим. — Вот это я знатно охуел. — Так что? — Фиала поочерёдно подбегала к Трине и Вику. — Мы будем объединяться? — Давайте быстрее решайте, — стонал Роул, держась за живот. — Мой желудок уже мои кишки, походу, переваривать начал. — А МОЮ КОРОБКУ ТАК НИКТО И НЕ НАХОДИЛ? — заозирался Джерри. — Пусть готовит Уилл! — Сэм ткнул пальцем в названного. — Тыкать пальцами неприлично, — сказала ему Дженни. — Джефф, ну дай коси-ичку! — хныкала Салли, усиленнее дёргая Киллера за край толстовки. — Блять, мы вообще, сука, позавтракаем сегодня? — хмуро спросил Мишá. — Это ты к Роксане обратился? — уточнил Вик. — По времени сейчас обед! — сказала Энн. — У нас сбился режим… — У нас не было режима! — напомнил ей Бен. — Откуда Убийца знает, что Убийца бревно? — продолжал вопрошать Эльдар. — Я не бревно! — возмутилась Нина. — А ты тоже Убийца? — охерел Эльдар. — Колба-аски, — мечтательно выводил Нил. — Может, позавтракаем алкоголем? — предложил Каге. — Я могу поставить чайник… — робко предложила Полика, несмело подняв руку. — ПОЛИКА СТАВИТ ЧАЙНИК, — во весь голос заорала Роуз. — Одним чаем не наешься, — вздохнул Лью. — Не наешься, так напьёшься, — пожал плечами Смеющийся. — Могу помочь напиться! — вызвался Каге. — У кого-нибудь есть ненужная почка? — забравшись на стол и спихнув с него Джейн, спросил Безглазый. — Так мы объединяемся? — с надеждой голосила Фиала. — Объебеняемся, — перековеркал Оливер и заржал. — Готовит Роксана, — поставил точку майонезом на стене Уилл. — Мы вообще есть будем?! — орал Джефф. — Ты испачкал гостям стену, — осуждающе пихнул Уилла Сэм. — Вообще-то вы тут гости! — напомнила ему Дженни. — Джефф, косичка! — Салли уже скакала вокруг недоджокера. — Он не косичка! — вступилась за парня Нина. — Он пидорас, — добавила Джейн. — ТАК ЧТО ТАМ НАСЧЁТ МОЕЙ КОРОБКИ?! — продолжал орать Джерри. — Думать не больно, Тоби, все же думают… — хихикал Худи. — Хей, Маски, а ты тоже думаешь? — Тоби решил доебаться до главаря. — Почему Убийца в платье бревно, а Убийца в юбке — нет?! — до сих пор не понимал Эльдар. — Кто-нибудь страдает шестипалостью?! — орал Безглазый. — Отруби себе свой двадцать первый палец! — «по-дружески» посоветовал ему Утопленник. — Почему у пацанов по утрам стоит? — Роксана, сколько «Растишки» ты вылила на свои сиськи? — Она мазала их йодной сеточкой!.. — Дриптострахуёбище, хули ты меня задел?! — Вытирай майонез со стены! — Так мы объединяемся? — Уилл, не выёбывайся, иди к плите! — Коси-ичка! — Я почти самопереварился… — Завтрак — самый важный приём пищи. Если мы завтракаем в обеденное время, то можно ли сказать, что мы обедаем и пропустили завтрак? — ДА ЗАВАЛИТЕ СВОИ ГОЛОДНЫЕ ХАВАЛЬНИКИ!       Все слишком дружно заткнулись и посмотрели на стол. Там, нависая над Джеком, грозно возвышалась Ава. — Хули вы разгалделись, как каннибалы на чёрном рынке? — мрачно начала она. — Вообще-то… — делевито начал Безглазый, но один пинок в бок заставил его смолкнуть. — Тебя не спрашивали, сыроежка, — ласково сказала ему Эмбер. — О чём это я? А, точно… Хули разгалделись? Совсем ничего без наших многоуважаемых съебавшихся шпал решить не можете? Значит, так: наши объединяются с сисястой, одноглазым, длинноволосым и бородатым… Нет, щетинатым. Готовит тот чувак, который сейчас держит в руке пачку майонеза, и не надо делать вид, что это не ты нам стену загадил… Так как нас стало много, жрём в два захода: сначала — мы с проксями этого огородника… — Прокси, — поправила её Дженни. — Не склоняется. — …мы с ПРОКСЯМИ, — делая особый акцент на последнем слове, повторила Ава, — а потом — Крипипаста. Ясно? — Так вчера мы вполне поместились за одним столом, — подал голос Хелен. — Вчера мы ели без половины ваших и без садоводнических, — пояснила Эмбер. — А так — шестнадцать ебанутых в первом заходе и…пятнадцать во втором. Все будут помещаться. — А почему это мы во втором заходе? — возмутился Лью. — Мы гости, а гостей обслуживают первых! — Мы сами будем обслуживаться, — напомнила ему Кло. — А мы тоже гости! — заявил Сэм. — Причём мы ещё более поздние гости, чем Крипипаста, так что мы по-любому первые едим! К тому же, у нас преимущество в лице охуенно готовящего Уилла! — А хули вы решаете в нашем доме? — медленно, будто не поняв, спросила Трина, скрещивая руки на груди. — Вообще-то решаю я, — поправила её Эмбер. — А хули ты решаешь, когда я за главную? — девушка перевела взгляд на мозгоёбку. — А хули ты не решаешь? — вопросом на вопрос ответила Ава. — Снимите её со стола, иначе сейчас пиздец начнётся, — попросила Дженни. Утопленник, стоявший близко к столу, хмыкнул и, обвив ноги Эмбер, поднял её. Та завизжала: — Отпусти меня, гоблин ты неотролленый! Вернее, опусти, а не отпусти… — Я тебя в мусорку сейчас опущу, — пообещал ей Утопленник, — если ты не перестанешь болтать ногами и просто болтать. В крайнем случае, я просто-напросто тебя уроню.       Болтать ногами Эмбер перестала, а вот заткнуть её словесную нефтескважину было отнюдь не просто. — Это покушение! — глаголила она. — Меня нагло спиздили на заказ с собственного стола! Требую немедленного судебного вмешательства! Эй, ты, вислоухий! Ты хоть в курсе, что нарушил моё личное пространство? Для тебя персонально существует дистанция — два километра! — Почему именно два? — удивился Каге. — Потому что в двух километрах от нашего особняка есть озеро, — пояснила Ава. — Синежопый, ну ты меня отпустишь? Только нежно, а то я хрупкая… — Откуда ты знаешь, какого цвета у него жопа? — опять завёлся Эльдар. — Или то, что вы вчера спали в обнимку — не случайность? — Чего, блять? — нехорошо переспросил Мишá. — Завалите ебальники, — похлопал в ладоши Тим, призывая всех к всеобщему вниманию. — Утопленник, отпусти эту… Её, в общем. Короче, мы согласны жрать во втором заходе, давайте уже хотя бы начнём. Готовит Энн, у вас — Уилл, всё прекрасно, приступайте. И не дай Слендер сейчас кто-то что-то вякнет!       С этими словами он перезарядил пистолет. Желающих вякать не нашлось, и все разошлись. Уилл уныло поплёлся к плите, сопровождаемый всё ему показывающей Роуз. Роксана стреляла глазками в сторону Эльдара, Сэм задумчиво ел майонез прямо из упаковки, а Вик продолжал обмахиваться. — Жарко, что ли? — с непониманием спросила у него Дженни. — Если только от твоего присутствия, — хмыкнул Вик. Услышавшая эту фразу Ава удивлённо вытянула губы трубочкой. Утопленник, тоже услышавший, презрительно фыркнул, а уходящий Безглазый кинул на прокси многозначительный взгляд, который, конечно же, нихера не было видно из-за маски, которую ему только сегодня удалось снять с люстры. Но сила этого взгляда была так ощутима, что Вик обернулся посмотреть, кто же это в него чем-то невесомым швыряется. — Ревнует, что ли?.. — недоумённо спросил Браун, ни к кому конкретно не обращаясь и смотря вслед Джеку. — Кого? Тебя? — невъехала Дженни. Не дожидаясь ответа, быстро повторила: — Так чего обмахиваешься? — Мокрый, — коротко пояснил Вик. — Потёк, что ли? — поинтересовалась Ава. — Или вспотел при бурном трахе с ней? — едко предположил Бен, глазами указав на Рокси. — Лепрекон, где твои манеры? — возмутилась Эмбер. — Так напрямую у людей не спрашивают. Хотя откуда тебе знать, ты ж в нормальном обществе ни разу не был… — То есть ты — это нормальное общество? — уточнил Утопленник, даже не повернувшись к говорившей. — Ну я же не потомок ходячей русалки-феи, переспавшей с мужской версией кикиморы-смурфика… — А я не инициатор пробуждения внутренних серийных убийц и не выездной псих на дом. — И почему же ты мокрый? — отводя взгляд от спорщиков, спросила Дженни. — Да Сэм хобби поменять решил… — туманно поведал Вик. — Сам обсох, педрила. — Вообще-то у меня спина ещё влажная! — оторвавшись от поглощения майонеза, вставил Сэм и снова присосался к пачке. — Так пошли, я могу дать тебе сухую одежду, пока твоя высохнет, — предложила Миллер. — Эльдар, ты не против? Я спизжу кое-что из твоего шкафа? — Пиздь, только Оливера предупреди, — разрешил Эльдар, махнув рукой. — Спасибо, — Дженни отправила парню воздушный поцелуйчик. Затем поманила за собой Вика и двинула на второй этаж. На лестнице ей встретился Мишá. — Где Эмбер? — спросил он, переградив девушке дорогу. Та помедлила. — На кухне, — осторожно ответила она. Дженни единственная из всех «коренных» жителей знала о чувствах убийцы к своей ебанутой…пардонте, ёбнутой подруге. И, конечно же, после выкуривания сигарет Миллер была проинформирована о том, что произошло в ванной. В данный момент девушка боялась не за жизнь Авы, а за послесмертность Утопленника, хотя она не была уверена точно, можно ли убить умершего.       Мишá кивнул и перепрыгнул через перила. Дженни, поохуевав с этой «современной молодёжи, вот какими распущенными дети нынче растут», хотя сама была младше Миши, возобновила путь, в течение которого ни она, ни Вик не сказали ни слова. Добравшись до нужной комнаты, Миллер, даже не постучав для приличия, хотела с ноги распахнуть дверь, дабы хоть немного выебнуться, но дверь с какого-то хуя не распахнулась. Тогда Вик осторожно заметил, что, возможно, сей объект имеет другую версию открывания, то бишь дверь нужно не толкать, а тянуть. Почувствовав себя абсолютной ебланкой, Дженни всё-таки открыла дверь и вошла в комнату. Оливера не было. Порадовавшись этому, Миллер по-хозяйски распахнула шкаф и стала рыться в мужских вещах, пытаясь припомнить хоть одну эльдаровскую шмотку. — Так, надеюсь, что трусы, — названный предмет одежды перелетел через плечо и упал прямо у ног Вика, — тебе менять не надо… Итак, чего у нас тут есть… Носок, носок, ещё носок… Опять трусы… Майка-алкоголичка, так, это Оливера… Кроссовок? Оригинально, хули… свитер… Вроде Эльдара. Но, думаю, в свитере тебе будет жарко, поэтому я поищу что-нибудь другое…       Вещь за вещью вылетала из утробы шкафа. Вик удивлённо наблюдал за действиями Дженни. — Ты там пока мокрое стягивай и на пол бросай, я потом в сушилку закину… — швырнув в парня джинсами, сказала она. — На, это тебе. Не бойся, смотреть на твой одиночный стриптиз я не буду. — Да я не против… — загадочно улыбнулся Вик, расстёгивая пуговицы на рубашке. Вмиг забывшись, Дженни следила за движениями его пальцев, замерев с приготовленной для метания футболкой в руке. Когда все пуговицы были расстёгнуты, Браун небрежно стянул с себя рубашку, обнажая смуглое спортивное тело. Взгляд Дженни буквально прилип к его ключице, выделяющейся так красиво и сексуально. Крепче сжав футболку, Миллер опустила глаза на его солнечное сплетение, а оттуда — на рельефные кубики пресса, которые так и напрашивались, что бы по ним провели ноготками… Дыхание у Миллер сбилось, когда, минуя ямку пупка, она проследила взглядом за негустой, тёмной дорожкой волос, ведущих под ткань джинс… — Эй, ты чего так остолбенела?       Голос Вика вывел Дженни из задумчивости и неприличного разглядывания его тела. Смутившись, она пробормотала что-то о том, что джинсы носятся на ногах, а он почему-то снял рубашку. — Да? Извиняюсь, я такой невнимательный, — с каким-то наслаждением растягивая слова, извинился Вик и, опустив руки на ремень, стал нарочито медленно его расстёгивать.       Дженни едва ли не задыхалась от смущения и внезапно охватившего её волнения. Она исподлобья наблюдала за тем, как ремень чёрной змеёй скользнул на пол, как загорелые пальцы неспеша расстегнули ширинку, как ткань джинс стала постепенно опускаться, обнажая чёрные боксёры, так ладно сидевшие на мужских бёдрах… Дженни закусила губу. Сексуален, чертовски сексуален!.. — Крошка, не могла бы ты так не смотреть на меня? А то, знаешь ли, не мне одному становится неуютно…       Это растягивание слов. Эта интонация. Этот голос… Миллер готова была сожрать розу Оффа, если буквально десять минут назад в голосе Вика не было ничего такого нагловатого и завлекающего. Заслушавшись, девушка не сразу поняла, что Браун имеет в виду, а когда поняла, то невольно бросила взгляд на его выпирающий бугорок в области паха… — Стриптиз окончен.