Два в одном.

      Дженни в задумчивости посасывала хуи сок из трубочки, не менее задумчиво рассматривая красное пятно на полу и придав своему лицу настолько задумчивое выражение, что все философы и мыслители, давно покинувшие наш бренно-ебанутый мир, недовольно наворачивали сальтухи в своих гробах и могилах, осыпая Миллер сотнями туманных и запутанных ругательств, вставляя в пробелы между очередным ругательством какую-нибудь мудрую цитату. Но вид самой Дженни от этого не менялся и продолжал поражать Вселенную умственными потугами своей владелицы, вернее, жалкими попытками запуска миллерского серого вещества в движение. Короче, она до сих пор стояла в задумчивости.       «Неужто кто-то ещё оПМСился?» — размышляла Дженни, смяв уже опустевшую упаковку сока. Она и сама не понимала, почему красное пятно на полу напоминало ей чьи-то менструации. Видимо, её собственные «красные денёчки» были уже на подходе и подавали извилине Миллер недвусмысленные, а аж трёхсмысленные намёки. — Эй, Миллер…       Дженни медленно развернулась на пятках и хотела эпично тряхнуть волосами при повороте, но вместо этого потеряла равновесие, едва не грохнувшись. В общем, эффективность — это не её. — К вашим услугам… — начала было она, но фиолетовая шевелюра, вернее, её обладательница заставили девушку захлопнуть рот и, резко выпрямившись, произнести: — Шучу. Я не к твоим услугам, Роллин. — Больно надо, — губы Роуз скривились, как она считала, в презрительной усмешке. На самом деле рот старшего выходца из пизды изогнулся в какую-то непонятную линию, из-за чего всё её лицо приобрело дебиловатое страдальчески-издевательское выражение. — Если тебе нужно больно, то обратись к Мише́, — закатила глаза Дженни, отворачиваясь. — Я уверена, что он с радостью организует тебе такой болевой аттракцион, что все мазохисты мира будут слюнки пускать. — Ах, спасибо за информацию! Я обязательно его попробую, вот только Миша́ куда-то пропал. — Я бы посочувствовала, но это не мои проблемы. Если тебе нечего мне сказать, то будь добра, вали на хуй и не порть своим видом мне настроение. — Сказать как раз-таки есть чего, но для этого одна белобрысая особа должна повернуться ко мне ебалом, а не задницей.       Дженни хмыкнула. Отрываться от созерцания красного пятна на полу никак не входило в её самые ближайшие планы. — Если кое-кто хочет сказать что-то важное, то этот кое-кто ограничится видом моей жопы вместо лица, — отчеканила она. — Даже если это что-то важное от кое-кого будет связано с, к примеру, Джеком?       Стремительность, с которой Миллер тут же повернулась личиком к собеседнице, была вот прямо всем стремительностям стремительность, слово пацана автора даю, ага. — Чего? — быстро спросила Дженни, вперившись пронзительным взглядом в ухо Роуз. Почему именно в ухо — загадка.       Девушка хмыкнула и ухмыльнулась. — Так и знала, что на Безглазого ты сразу же обернёшься, — сказала она с затаённым торжеством, будто заставить Дженни повернуться было для неё важнейшей целью в жизни, ради достижения которой она не спала днями и ночами. — Я тебе в еблушку сейчас харкну, курица! — разозлилась альбиноска. — Верблюдина, — фыркнула Роуз. — Эй, вот только сопли в ход не пускай! Да я же в самом деле поговорить хочу!       Мощный харчок вперемешку с соплями, который Дженни щедро хотела плюнуть в рожу старшей пизды, каким-то магическим образом попал девушке в горло, и она закашлялась, параллельно борясь с приступом рвоты, подступившим в тот момент, когда Дженни осознала, что может проглотить «подарок». Согнувшись, она судорожно отплёвывалась, а по окончании сей не очень приятной процедуры ошалело взглянула на Роуз. — Поговорить, значит, хочешь? — переспросила Миллер. Уж не знаю, чего такого было в её взгляде, но это «что-то» заставило Роллин икнуть и шарахнуться. Потом снова икнуть. И снова. Похоже, кто-то рьяно вспоминал её. — Дыхание задержи, — выпрямившись, посоветовала Дженни. — Минут на десять. — Но я же умру! — нахмурилась Роуз и снова икнула так, что аж подпрыгнула. — Вот именно, — Миллер начинала раздражаться. Если эта пездиково-пиздиночная не начнёт говорить по «делу», то она затолкает ей в зад коробку из-под сока, а там пусть будущие ёбыри вытаскивают. «Но ведь Роллин поблагоразумнее Роллин будет…» — промелькнула запоздалая мысль. Подсознание Дженни лишь безнадёжно сделало «рукалицо», смиряясь с тем фактом, что даже раздумия у его владелицы ебанутые, ибо высрал её мозг сейчас полную чушь.       Видимо, Роуз и самой надоело ходить вокруг да около. Вернее, не ходить, а стоять и переминаться с ноги на ногу, не забывая при этом по-мужицки подыкивать. Повертев головой, дабы убедиться, что кроме стен, пола, потолка и дохуяллион атомов кислорода их никто не услышит, Роллин деловито рыгнула и наконец начала: — В блядском царстве, в проститутском государстве жила-была начинающая шлюшка… — Очень занимательно, — сухо перебила её Дженни. Сказочки она, конечно, любила, особенно с ограничением 18+, особенно с извращёнными постельными сценами, особенно с картинками, особенно в видео, особенно…       Кхм… Там много особенных и не очень особенных критериев, узреть которые дорогой читатель может на любом порно-сайте, но вот стоять и выслушивать сейчас еботень от цветочной выдры — удовольствие на любителя. — Да не перебивай! — гаркнула Роуз так, что Дженни не то что чуть икать не начала, она чуть не обосралась. — Чё я там говорила? А… Жила себе такая шлюха, была, значит… Была и жила, вот…       Лицо Роллин постепенно теряло вдохновлённость. Творческий порыв упиздохивал из неё вместе с последними остатками мозга. Шучу. Мозг ушёл раньше. — Угу, — Дженни, переборов в себе предыдущее желание пересраться, зевнула. — Жила, была и в рот брала. Дальше-то что? — Может быть и что, — загадочно ответила Роуз. — А может быть, и кто. — И кто же? — Кто-нибудь… Или кто-либо. Или даже кто-то. Или кто, который кое. Ну, кое-кто.       Миллер нехорошо прищурилась. Ей явно заговаривали зубы. — Какого хера ты мелешь мне тут пургу? — подозрительно спокойной поинтересовалась она. — Ну не тут, а здесь, — на выдохе «исправила» Роуз. — Хорошо, — покладисто согласилась Дженни. — Какого хера ты тут здесь мне хрень порешь? — Так тоже можно, — кивнула Роллин, уходя от ответа. — Слышь, — Миллер грозно шагнула навстречу Роуз. — Я тебе сейчас все твои косматки повырываю и набью ими себе подушку, а заодно и тебе ебало! Хули ты мне зубы заговариваешь, овца?! — Заговаривают обычно ранки, — деловито произнесла Роллин, проигнорировав вежливое животное обращение к своей персоне. — Уж я-то знаю, у нас этим бабка промышляла. Ещё травами всякими и порошочками ранки посыпала или настойки разные делала и поила ими клиентов. — И чё? — резко сбавив обороты, невольно заинтересовалась Дженни. — А ничего, — Роуз брезгливо повела плечиком. — Вроде до сих пор сидит. Если не померла. Травы и порошочки ведь наркотой оказались. А мы с Фиалкой ведь в детстве пили какую-то её микстуру, — вдруг вспомнила она и глупо хихикнула. — Угу. Именно поэтому ни ты, ни она не можете похвастаться наличием мозга, разве что только спинного, — кивнула Дженни. — Я поняла. А теперь, если ты не против… Хотя я даже спрашивать не буду!       И альбиноска, быстро размахнувшись, залепила Роуз нехилую пощёчину. Голову пострадавшей мотнуло в сторону, и она тут же схватилась за место удара. — Блин, я ж хотела кулаком ударить, а не ладошкой… — притворно вздохнула Миллер. — Позволь мне исправить свою ошибку!       Но Роллин, какой бы тупой ни была, за красоту своей еблонтюшки боялась так же, как «дружки» парней кастрации. Отскочив, она, провизжав на самых что ни на есть высоких тонах «ИСТЕРИЧКА БЕШЕНАЯ, МАТЬ МОЯ ОТЕЦ, С КЕМ Я ЖИВУ», умчалась в прекрасное не-ебу-куда, коим, скорее всего, являлась её комната. Дженни, проводив её хмурым взглядом, рыкнула и потёрла руку. Больно, блин… — Вот это ты ей зарядила, конечно.       Чья-то тяжёлая, но тёплая рука ободряюще легла на плечо девушки. Она вздрогнула и вырвалась из хватки пока хер пойми кого. — Хули ты… А-а… Вик?       Парень лучезарно улыбнулся, и Дженни с трудом подавила в себе непонятно почему взявшееся желание пересчитать его зубы кулаком. Похоже, всё-таки ПМС… — Ну хоть имя моё запомнила, и на этом спасибо твоему склерозу, — хмыкнул Браун, нисколько не смутившись такому поведению Миллер. Он расслабленно засунул большие пальцы в карманы джинс и заинтересованно уставился с высоты своих ста восьмидесяти с хуем на медленно почёсывающую нос Дженни. — Откуда ты знаешь, что у меня склероз? — вместо задуманного «Это намёк на то, что я старуха?!» спросила та и тут же мысленно сделала «рукалицо», ибо в физическом мире по-прежнему чесала нос и не могла осуществить сие действие. — Опа, — брови Вика удивлённо поползли вверх, — то есть я угадал? — Забудь, блин, — фыркнула Дженни. — У меня всего лишь маразм, так что вот не надо мне тут свои склерозья приписывать. — Но они не мои, крошка, — напомнил прокси. — Они общегосударственные, да и мне совершенно ни к чему. А вот если бы ты была моей, то я был бы очень даже не против…       От такого прямолинейно подката Миллер поперхнулась апельсиновым соком, но потом вспомнила, что уже давно допила его, и начала активно давиться воздухом. — Постучать? — участливо поинтересовался Вик и уже занёс руку, чтобы ласково и заботливо похуярить Дженни по спине. — Я САМА! — кашляя, тут же отказалась девушка и принялась с энтузиазмом колотить себя по спине в тех местах, до которых доставала. Браун примирительно поднял руки, согласившись не мешать, и с усмешкой наблюдал за девичьими манипуляциями. — А я бы сделал это гораздо нежнее, — той самой интонацией, которой бабушки обычно начинают свою наизнаменитейшую тираду «А вот я в твои годы…», осуждающе произнёс он. — А я, может, люблю пожёстче, — вызывающе бросила Дженни, с таким видом посмотрев при этом на парня, что, будь у неё перчатка, она процентов на триста швырнула бы её в ебло Вику, вызвав тем самым его на дуэль, а сама, не дождавшись вышеупомянутой дуэли, ускакала бы по неимоверно важным делам, которыми её наградило волшебное слово «триста». — Да? — Браун прищурился с каким-то особо похабным намёком, и губы его искривила не мене похабная ухмылка. — Не думал, что такая хрупка девочка имеет такие своеобразные сексуальные предпочтения. — Ну и не думай, — капризно дёрнула плечом Дженни, а её извилина постучалась изнутри черепной коробки, многозначительно намекая, что же следует за резкими перепадами настроения у девушек. И женщин, в принципе. Ну, кто понял, тот понял. — Как скажешь, крошка, — покорно согласился Вик, насмешливо сверкнув глазами. — А может, ты продемонстрируешь мне ту степень жёсткости, которая тебе нравится? — Как только, так сразу, — язвительно отозвалась Миллер. — Принимаю строго в первый лунный четверг каждого месяца с 00:00 до 00:01.       Брови Брауна, знатно подахуев от этой жизни, поползли вверх. — Что ж это у тебя приёмные часы такие короткие? — удивлённо спросил он. — Ровно такие же, как и твоё достоинство, — раздражённость Дженни росла с каждой секундой. — Хах, шучу. Как и у всех парней в этом особняке вместе взятых. Не буду выделять кого-то одного, чтоб обидно не было. — Неужто у всех уже проверила? — полюбопытствовал Вик. — Нет, конечно. Не люблю, знаешь ли, в таких мелочах копаться. Мне нужно что-нибудь посерьёзнее. Но я так и не ответила на твой вопрос. Приёмная минута у меня с 00:00 до 00:01 именно потому, что вас, парней, просто на бо́льшее не хватает. И заметь, минута — это ещё максималка.       И вот настало время эпичного ухода. Дженни гордо отвернулась, тряхнула волосами, не забыв съездить себе ими же по ебальнику, выпрямилась похлеще любой балерины и зашагала к лестнице, ибо до неё только что допетрило, что она находилась на третьем этаже.       Произошедшее далее заставило любого скорострела сдохнуть от зависти. В один момент Миллер поняла, что лежит на полу, её запястья крепко сжаты и вдавлены в — о чудо! — тот же самый пол, а сверху над девушкой нависал как-то виновато-нагло улыбающийся Вик. — Знаешь, — медленно начал он, цепким взглядом скользя по Дженни, — для блондинки ты делаешь слишком скоропостижные выводы. По-моему, для начала тебе нужно было убедиться в правдивости своих слов, а уж только потом их произносить. — Да ты что? — тону голоса Дженни позавидовала бы сейчас сама Снежная Королева, присоединившаяся к запою Эльзы и Ледяного Джека. — Слушай, если я это сказала, значит, я полностью в этом уверена. — А если я тебя в этом разуверю?       Миллер хмыкнула, вложив в этот хмык всё своё недоверие и насмешку. — У тебя хорошее чувство юмора, мне нравится, — похвалила она прокси, — и фокусы я, к слову, тоже люблю, но не думаю, что ты можешь назвать себя первоклассным фокусником, поэтому слезь с меня и не неси чушь.       Запястья Дженни сильнее вдавились в пол, а лицо Вика опустилось к самой её шее. Девушка криво усмехнулась, даже не шелохнувшись. Ну-ну, посмотрим, что же он сделает… — Своими словами ты меня только дразнишь, крошка, — дыхание Брауна сместилось ниже, жаром опаляя нежную девичью кожу, однако на это действие Миллер лишь закатила глаза. «Не угадал с эрогеночкой-то, парень», — при этом довольно подумала она. — Крошка у тебя в штанах, — ласково пропела Дженни. — И не надо на меня дышать, это слишком шумно, а я остро реагирую на всякого рода громкие звуки.       Сказать, что мужская гордость Вика была задета — значит вырвать себе язык и пытаться высрать без него что-то членораздельное. Парень злобно рыкнул в ключицу Миллер и тут же зажал кожу на этом месте зубами. Не больно, но ощутимо. Дженни по некому шаблону чуть слышно втянула воздух сквозь стиснутые зубы, однако получилось у неё это как-то эротично, и НУ ЯСЕН ПЕНЬ, а то и бревно или, может, полноценное дерево… Короче, от слуха Вика это не укрылось. Он довольно оскалился и провёл по месту укуса языком, случайно задев ворот миллеровской футболки. — Зря стараешься, — ядовито прошипела обладательница данного предмета одежды. — Я асексуалка, между прочим. И то, что я шучу на пошлые темы, ещё ничего не доказывает.       Распалённость Брауна как рукой сняло. Он подскочил, словно пристукнутый огромным членом, его лицо было пунцовым, будто Вика рожей в свекольный салат окунули. Даже не соизволив помочь Дженни подняться, прокси умчался обдрачивать оплакивать свой провал.       Миллер, лёжа на полу, наблюдала за его своеобразным бегством, а как только парень с шумом скрылся этажом ниже, она внезапно звонко рассмеялась.