Ава медленно повернулась к каннибалу.
— Фу, как много тавтологии, — вместо запланированного «Какой хуй или пизда тебе об этом рассказал?!», сказала она и поморщилась, будто только что выступил Джефф с оперным пением.
Безглазый сдулся с таким же звуком, с каким сдувается воздушный шарик. Эмбер даже подумала, что никакой он не Безглазый, а самый настоящий надувной каннибал.
— У меня с химией проблемы были, — виновато буркнул тот, почесав нос в оправдание, словно именно его нос только что высрал это говоринное предложение.
— Так это ведь не химия, — Ава с видом профессионала гордо откинула назад свои короткие волосы и подбоченилась. — Это…
Она задумалась, вспоминая что-нибудь скучное и невыносимо нудное из школьной программы, где в список изучаемых терминов входит такое слово, как «тавтология». Через пару минут щедрого раскидывания извилиной оказалось, что, если брать в учёт только самые наискучнейшие предметы, тавтологию изучают везде. Тогда Эмбер выделила из этой оравы несколько самых ненавистных, и опять получилась вся школьная программа. Безглазый же, молча наблюдавший за умственными потугами девушки и её же тяжкими воздыханиями, про себя уже давно решил, что термин сей необычный есть ни что иное, как заклинание. «Она навела на меня порчу, — размышлял парень, косясь на Аву, которая прилагала усилия всех имеющихся у неё органов, чтобы вспомнить те уроки, после которых ей хотелось отрезать себе, уши, выколоть глаза и высосать мозг через трубочку в носу. — Теперь у меня будет невставайка. Или дополнительный хер на башке вырастет. Хотя уж лучше второй член на лбу, чем ранняя импотенция…»
Он уже стал представлять себя единорогом с хуем во лбу, да с таким, что яйца на глаза лезли, как вдруг Эмбер, от души уебав себе в лоб, вследствие чего немножечко вмуровалась в стену, с торжеством заорала:
— Ну конечно, это математика! Совершенно точно говорю: физика! А ты думал, я географию от истории не отличу? Любой инфантил поймёт, что это ботаника. Пф, то же мне, астролог, даже информатику элементарно не знаешь! Но к твоим скудным познаниям иностранных языков мы вернёмся позже.
Тут она, хитро прищурившись, склонила голову набок и уже спокойным голосом, будто её не шантажировали, а попросили купить в молочном магазине презервативов, спросила:
— Откуда
тебе известны такие интимные детали моей жизни? Ты что, шпионил за мной до того, как ваш особняк ушёл, или даже убежал, а может, и уплыл на вечный покой? Хм, уплыл в огне, звучит бредово, прямо как теорема косинусов… Ну, не молчи, сейчас же отвечай, партизанить тут имею право, а также чужие мозги, только я. И чего ты молчишь? Язык проглотил? Моя белоснежная идиотина мне недавно, то есть вроде вчера сказала, что у тебя их девять, так что говори каким-то из оставшихся восьми! И долго ты будешь молчать?
Джек, которого Ава затыкала своими подталкиваниями к разговору, замахнулся на неё кастрюлей. Эмбер не растерялась и тут же, вскочив с кровати, заорала:
— УБИВАЮТ, ПАПОЧКИ РОДНЫЕ, ХРИСТОСЕ ГОСПОСУСЕ, А Я ВЕДЬ СТОЛЬКО НЕ УСПЕЛА! КАК ЖЕ МОЁ БЛАГОРОДНОЕ ДОНОРСТВО МАТКИ, БАТКИ, СЕСТРАТКИ И БРАТКИ? КАСТРЮЛЕЙ В САМОЕ СЕРДЦЕ, БОЖЕЧКИ-КОРОВОЧКИ, Я Ж ПЕЧЕНЬ ЕЩЁ НЕ ПРОКУРИЛА И ЛЁГКИЕ НЕ ПРОПИЛА! ОСТЫНЬТЕ, ВЬЮНОША, ЭТО ХОЛОДНОЕ ОРУЖИЕ ДЛЯ ГОРЯЧИХ БЛЮД! ОЙ, В СУПЕ УТОПЯТ И ДАЖЕ ПЕТРУШКОЙ НЕ УКРАСЯТ!
И она, вообразив себя кобылой, поскакала по комнате и вылетела из неё, как рвота из оббуханного в дрищи человека. Джек, охуев от маток, баток и прочих родственных органов, ещё не известных науке, застыл с занесённой для броска кастрюлей.
***
В комнату а-ля «Ушастый & Тупое чмо, возомнившее себя мудрым хером с горы ну и Безглазый» Ава ворвалась в полном боевом облачении: со шваброй наперевес, на черенок которой было надето что-то чёрное и, видимо, кружевное, с зелёными колготками вокруг шеи и в истинно русской ушанке. Девушка начала много и пошло материться, потом стала говорить на разных языках, которых, скорее всего, не существовало, попыталась мысленно передвигать предметы и, наконец, решила провернуть голову на 360 градусов, но дальше 90 дело шло плоховато, а если быть точнее, предупреждающе хрустело. Дженни, до появления своей подружани горячо что-то вдалбливающая Бену его же сапогом, гадала, сколько раз Эмбер приложилась своим лобиком чудным о стены их особняка, пока искала в его недрах ушанку, причём гадала она на подошве утопленниковского сапога. Сам обладатель этого предмета обуви про себя молил, чтобы шея у сего ебанутого объекта со шваброй наконец-то провернулась да хоть на 720 градусов, не забыв при этом прощально прохрустеть, но она почему-то и не думала хрустеть ни прощально, ни приветливо, поэтому отложил эту надежду Утопленник в недалёкий ящичек лучших времён, и отложил так, чтобы по наступлении этих самых времён можно было быстро достать.
Эмбер же прокрутилась три раза вокруг своей оси, потом вокруг оси Миллер, послала Бена на казахском, отплясала румбу, насвистывая вальс и только потом остановилась, оперевшись на швабру.
— С Рождеством! — прокричала она.
— У нас нет пива, — задумчиво ответила ей Дженни, пялясь на подошву, которая нагадала ей, что варить гречку в гнезде нельзя, потому что высоковольтный пень не должен плакать, а шуба из дельфинов не кукушка. Утопленник же лёг на пол и с интересом уставился на Эмбер снизу.
— Странно: кастрюля из пизды вроде не выпирает, — медленно проговорил он, приложив палец к подбородку. Ава смерила его недовольным взглядом.
— Слышь, лешак, харэ мою промежность рассматривать как картину в Лувре, — сказала она, — иначе я тебе ею сейчас на лицо сяду, чтобы ты смог досконально изучить!
— Да? — Бен заинтригованно вскинул бровь, заложив руки за голову. — Тогда я потом споткнусь и чисто случайно залечу своим членом тебе в рот. У тебя будет прекрасная возможность убедиться в его существовании и немаленьких размерах. Идёт?
— Идёт, — легкомысленно согласилась Ава. — Или не идёт. А когда не идёт, то это стоит. А где стоит, у кого стоит? Уж не у тебя ли, Дед Яг, а?
И она концом швабры тыкнула в пах Утопленника, попав ему, вопреки своим намерениями, по бедру, предоставив достоинству Бена существовать дальше в необтыканном состоянии. Когда она это делала, чёрный объект со швабры упал маньяку на ширинку. Тот ленивой колбаской перекатился в сторону и, подцепив чёрный предмет пальцами тоскующей без сапога ноги, стал внимательно его рассматривать.
— Кружевное бикини? Оригинально, — закончив осмотр, сказал он, кинув несчастное бикини Эмбер под ноги. — Даже на швабре оно смотрелось лучше, чем на тебе.
— А ты бы смотрелся на ней лучше, чем бикини, — парировала девушка и выставила швабру вперёд, будто копьё, нацелив её на Утопленника. — Давай докажу?
— О! — неожиданно воскликнула Дженни, ткнув пальчиком в пятку сапога. Эмбер повернула на неё голову, не убирая при этом недолинка с прицела грозного оружия своего. Ушанка опустилась ей на глаза, и она скинула её на пол.
— А почему сразу «о»? — слегка обиженно спросила Ава. — Как же другие цифры нашего чудесного алфавита? Среда там, март…
— Сапог сказал мне, что ты пришла не просто так, тем более с колготками на шее, — Миллер многозначительно потрясла названным предметом обуви, пытаясь в этом потряхивании передать всю его многовековую мудрость, передававшуюся из одного обувного поколения в другое. Утопленник, услышавший, что его обувь с кем-то разговаривала, а с ним нет, задумчиво сложил губы трубочкой. В его несуществующем списке дел на день появилось первое за все его послесмертие дело: заставить сапог поговорить с ним.
— Об этом ты могла спросить и меня, а не какой-то вшивый сапожок, — надулась Ава, параллельно сообразив, что нечто, не имеющее волос, вшивым быть не может, и сразу напредставляла сапог с самыми разными причёсками и стрижками, чтобы уж точно вши завелись.
— Мой сапог, в отличие от твоей пизды, не вшивый, — меланхолично сказал Утопленник. Эмбер несказанно заинтересовалась его заявлением.
— Ух ты, а когда это ты успел покопаться у меня в пизде? — восторженно спросила она. — И что, там прямо мандавошки бегают? Устраивают кроссы и наяривают круги по просторам моей промежности? Или прыжки в длину? Ты не стесняйся, рассказывай. Мне очень любопытно узнать, что же там такого у меня между ног творится.
— Нагнись и узнаешь, — ласково посоветовал ей Утопленник. — Пошарь там ручками. Проведи исследовательскую экспедицию. Организуй экскурсию. Посади огород. Это будет нонсенс: огород в джунглях…
И он, ухахатываясь на полу, увернулся от полетевшей в него швабры.
— Так что случилось? — Дженни хотела осторожно кинуть сапог к ногам Бена, но чуть-чуть промахнулась и поэтому от души захуярила его хозяину в лоб. Завыв, Утопленник стал материть Миллер на эльфийском, потом, вспомнив, что не знает такого языка, перешёл на английский. Дженни довольно его слушала. Всегда интересно узнать о себе что-то новое.
— Джеспер случился, — простодушно пояснила Ава, перевязав колготки с шеи на талию. — Прямо пиздец как случился. Я тебе объясню, когда мы сбежим из страны. Сменим имена, внешность, поедем во Францию и заключим брак. Бля, вечно забываю, что мы не лесбиянки… Значит, сделаем так: сменим пол. Тогда никому из нас не придётся быть по девочкам, потому что мы станем геями, но зато останемся по мальчикам. Предлагаю ламинат, хотя можно и линолеум…
При словах о Безглазом гневная речь Бена, адресованная Дженни и её меткости, оборвалась. Парень начал прислушиваться. Миллер это заметила. «Неужели у них тоже какие-то виды на нас? — озабоченно подумала она. — А такое ведь вполне может быть. Ну да! Разве стал бы Джек просто так ходить к Аве?»
Эта мысль шарахнула её кувалдой по затылку так, что Дженни аж присела и, потирая мнимое место удара, недовольно обернулась. Да нет, стена не грохнулась… А вдруг у неё руки выросли?! И она ударила её, беззащитную, безоружную, хрупкую маленькую девушку по голове… Это ведь несправедливо! Схватив швабру, одиноко валявшуюся вдали от ранее оседлавшего её бикини, Миллер с воинственным гиканьем принялась тыкать в стену, ожидая, что та падёт замертво либо на всех присутствующих, либо по кирпичикам в кучку. Ава, ожидающая, пока её подруга победит, скучающе поддела носком кроссовки бикини и, приподняв, швырнула наугад. Бикини, подумав, невесомо шлёпнулось на плечо Утопленнику, надевавшему сапог. Даже не повернув головы и не отрываясь от одевания ноги своей, он небрежно дёрнул плечом, и чёрные кружева змейкой сползли на пол возле его задницы.
Минут через пять Дженни, запыхавшись, разозлённо швырнула швабру в стену, гордо откинула волосы и, задрав голову, вышла из комнаты, всем своим видом давая понять, что бой ещё не окончен и в следующий раз она придёт с киркой. Эмбер возвела руки к потолку, делая его свидетелем своего терпения, и вслед за подругой вышла, оставив Утопленника одного высиживать яйца свои на бикини.
***
— Давай, рассказывай, что там с Безглазым. Как живёт, как жрёт, как срёт и что же такого произошло, что он неожиданно случился.
Дженни благородно подпёрла собой стену, благополучно забыв о том, что недавно пиздила её сестру в комнате. Скрестив руки на груди, она выжидающе уставилась на подругу. Та откашлялась, прохаркалась, высморкалась в колготки, которые бросила тут же на полу, огляделась по сторонам и, подойдя к Миллер чуть ли не вплотную, тихо сказала:
— Крокодилы ходят лёжа.
Дженни задумалась, осмысливая сие высказывание.
— Блин, ты права, — признала она. — А ещё и левá. Хорошо. Значит, Джек — крокодил?
— Он — стрипкозёл, — поправила Ава.
При таком заявлении брови Дженни отправились в далёкий полёт, надеясь умчаться в космос, но, к сожалению, дальше лба им ничего не светило.
— Ого, — только и выговорила она. — Может,
стрекозёл?
— Я так и сказала: стрипкозёл, — Эмбер кивнула. Миллер начала мгновенно представлять Безглазого с козлиной головой, крутящегося вокруг шеста. Вышло забавно, и она рассмеялась. Пока девушка унимала свои хаханья, местами перетекающие в хиханья и полноценно перерастающие в лошадиные ииханья, какая-то дверь на другом конце коридора сперва скрипуче простонала, видимо, кого-то то ли выпуская, то ли впуская, а потом с чихом-хлопком закрылась, приглушая тут же раздавшийся ор. Ава из любопытства своего женского скосила туда глаза и чуть не отправилась на тот свет пешим ходом, да ещё и досрочно, потому что увидела Безглазого.
Вышедшего из комнаты Джерри. Который в стенах своей спальни продолжал орать.
За пару секунд Эмбер успела примерить на своё лицо все цвета флага ЛГБТ, три с половиной раза чуть не упала в обморок, но потом передумала, и покрылась испариной, причём такой, будто её из бочки водой окатили, если не водкой, потому что ноги девушки постепенно свои держательские обязанности выполнять отказывались и грозились организовать хозяйке романтическую встречу с полом. Еблишко её соизволило остаться в бледном цвете, настолько бледном, что волосы стоящей рядом и до сих пор ржущей Дженни выглядели серыми. Аве начало казаться, что Джерри не просто орал, а
анал рычал её имя. Или фамилию. Или и то, и другое по очереди. Эмбер умудрилась в этом запутаться, а мгновением спустя и вообще забыла эти свои данные. Пошатнувшись, девушка попыталась ухватиться за воздух, но тот предательски выскользнул из её пальцев, зато стена дружелюбно подставилась под девичью спину. Не мигая и, наверное, даже не дыша, Эмбер неотрывно глядела на спокойно идущего и размахивающего кастрюлей Безглазого. Вот из комнаты как раз высунулась Роуз, и посудина зарядила ей прямёхонько в лоб. Сдавленно охнув, тычинка-пиздинка попятилась назад, наехав задом на стремящуюся выйти Трину, и обе девушки покатились по полу. Джек же то ли из-за второй части своего имени, то ли из-за скрытых садистских наклонностей ничего не заметил. Всё его внимание было приковано к стремительно поменявшейся в лице Аве и буквально скорчившейся от смеха Дженни.
Из своей спальни высунулся Бен.
— Чё ты хохочешь, неужели Безглазый штаны снял? — полюбопытствовал он, оценив обстановку в коридоре. Взгляд его задержался на Эмбер, прижимающейся к стене как если не к матери родной, то как к стреляющему банкнотами банкомату точно.
— Нет, я просто показал ей твоё детское фото, где ты делаешь первое «пи-пи», — парировал Джек, замедляя ход рядом с девушками, выразительно глядя на Эмбер и при этом умудряясь рассматривать Миллер.
— У тебя есть моё детское фото? Как очаровательно, — умилился Утопленник. — Зачем же тебе фотография, где я маленький и голый? Что ты с ней делаешь, грёбанный извращенец, а? Фаппишь по ночам, вызывая у меня бессонницу?
Тут Эмбер словно ожила. Она просто восстановила дыхательный процесс. Краска мгновенно вернулась к её лицу, будто девушку рожей окунули в свекольный салат. Ну или в помидорный. Схватив Безглазого за локоть, Ава со стремительностью танка потащила его в ебеня прекрасные, на первый этаж, хотя для задушевных бесед сгодился бы третий, вечно пустующий по той причине, что с третьего этажа дольше спускаться на кухню. А беседа у этих двух обещала быть очень задушевной, если не сказать задушительной.
С первого же этажа, с коробкой пепперони наперевес поднималась Фиала, распространяя вокруг себя быстро выветриваемый запах ландышей. Увидев страстно волочившую предмет её внимания Эмбер, Роллин поперхнулась ещё даже не взятым в рот кусочком пиццы. Отойдя в сторону, она прилипла к перилам, наблюдая, как плетётся Джек и как спотыкается чуть ли не на каждой ступеньке Ава. Фиала поджала губы и прищурилась. Появилась у неё кое-какая догадка, весьма неприятная. В пару прыжков преодолев остаток пути, девушка, тяжело дыша, ибо забеги вверх по лестнице были для неё сложным видом спорта, требующим титанической выносливости, заметила Дженни, что-то тихо говорящей наполовину торчящему из спальни и готовому вот-вот вывалиться к миллерским ногам Бену. Тот с таким вниманием её слушал, что сразу стало ясно: нихуя не понимает, но звучит интересно.
— Эй, Миллер! — отдышавшись, окликнула соперницу Фиала. Названная сперва даже не удосужила свою персону обернуться, а потом, видимо, договорив, величественно повернулась к Роллин, не забыв споткнуться о свою ногу и совсем уж не царственно проковылять вперёд на пол шага, дабы не наебнуться.
— Знаешь, кого зовут на «эй», Роллин? — восстановив равновесие, надменно поинтересовалась она и сама же ответила:
— Правильно, свиней. Так что это я должна
тебя так окликать. Чего тебе, эй-Роллин?
— Свой острый язычок ты можешь использовать для разрезания рыбьего брюха, — сморщила носик Фиала. На её взгляд, потрошить рыб было самым мерзким занятием на свете. Конечно, при этом она не брала в учёт того, что пару дней назад своими наманикюренными ноготочками ковырялась в кишках женщины, проглотившей колечко, которое сейчас красовалось на среднем пальце её левой руки. — Мне нужно с тобой поговорить.
— Ах, какая честь! — всплеснула руками Дженни. — Подожди, я пойду праздничные стринги на лоб нацеплю. Сама Фиала Роллин желает со мной поговорить! О чём же? О ценах на хайлайтер? О том, какой ширины должна быть сеточка на колготках, чтобы женщины не приняли тебя за шлюху, а мужики при этом поняли, что ты не против трахнуться за углом? Или про то, какой высоты должна быть шпилька, чтобы тебя было удобнее отъебать в зад по-быстрому?
Фиала скривила рот.
— Мне это и без тебя известно, — сказала она и тут же, опомнившись, сделала вид, что закашлялась. Миллер только презрительно фыркнула.
— В таком случае не вижу больше причин, по которым ты могла бы пламенно захотеть побеседовать со мной, — сверкнув глазами, сухо сказала она и так холодно посмотрела на Роллин, что та чуть не простудилась. Ксерокопия чихнула и утёрла нос коробкой пиццы.
— Не видишь причин? — шмыгнув, усмехнулась она. — А по-моему, ты её видела. Эта причина вместе с твоей вездесущей языкастой подружкой только что поспешно спустилась вниз, как будто ей, этой причине, пообещали сделать королевский минет. А до этого наша причина отсиживалась в комнате с — надо же, вот это совпадение! — той же самой подружечкой, твоей драгоценной Эмбер.
— Если бы она была драгоценная, я уже давно заложила бы её в ломбард, — буркнула Миллер, начиная понимать, куда активно клонит Фиала и параллельно задумавшись над словосочетанием «королевский минет». «А что, если создать пособие про то, как правильно брать в рот? — мелькнула у неё мысль. — Взять интервью у опытных дам спросить у парней, каким, на их взгляд, должен быть идеальный отсос… Точно. Скажу потом Аве, вместе замутим».
Роллин же после слов Дженни удовлетворённо кивнула, что-то для себя уяснив.
— Ну так что? — спросила она. — Мы так и будем разговаривать посреди коридора или пройдём в комнату?
— С тобой — только в санитарную, — не сдержавшись, съязвила Миллер. Всё-таки её подругой
по разуму, а вернее, по его отсутствию была Эмбер. — Там унитаз рядом и раковина. Я после того, как насмотрюсь на тебя, удачно проблююсь и промою глаза шампунем.
Фиала цокнула языком и закатила глаза. Подумала и выкатила их обратно.
— Я тоже от тебя не в восторге, Миллер, — устало произнесла она, как будто Дженни полдня преследовала её, чтобы попиздеть, — но пойми, мне кажется, что твоя Эмбер…пфэ…перехватывает Джека. Кто знает, вдруг он ей тоже приглянулся, и она решила помешать нам обеим, чтобы он достался ей? Я просто не вижу другого повода, по которому она вокруг него ошивается,
— А что вокруг-то? Может, она по квадрату, — повела плечиком Дженни. Конечно, она не приняла слова Фиалы всерьёз, но эта версия её немного зацепила. Не исключено, что Безглазый в самом деле мог понравиться Аве, но она бы не стала действовать исподтишка, нет, это не её манера, она ведь знает Эмбер…
И тут же девушка задумалась: а так ли она хорошо её знает? Может, Ава не раскрывала перед ней полностью свой характер? «Но мы так много вместе перенесли, — удивлённо думала Миллер, отказываясь принимать такие мысли. — И по дерьму лошадиному в новых кроссах вместе от ментов убегали, и на груди у друг друга блевали, даже одну шавуху на двоих ели… Я оба наушника снимала, когда она мне что-то говорила, а Ава порно на паузу ставила, чтобы на мои СМС ответить. В такой дружбе определённо нет секретов. У неё ближе меня никого. Ну и наоборот. Она не стала бы скрывать, если бы Джек в самом деле хоть как-то привлёк её ёбнутое внимание. Блять, да это всё Роллин мне навязала! Чего я туплю, я что, Фиала? Можно же просто спросить у самой Авы».
Фиала, видя, что Дженни всё же задумалась, довольно заулыбалась, как если бы на её глазах та же Миллер подвернула ногу, предварительно уебавшись в асфальт лицом.
— В общем, моей задачей было просто тебя предупредить, чтобы ты внимательнее приглядывала за своей подружечкой, — сказала она с такой заботой, что Дженни чуть не выблевала всю пищу, которую употребляла в течение года, хотя эта пища, скорее всего, уже покинула её организм другим путём.
— Предупредила и предупредила, катись себе набирать лишние килограммы, — стрельнув глазками по коробке пиццы, грубо бросила Миллер. — А со своей подружкой я могу сама разобраться. И собраться тоже.
Роллин фыркнула, поудобнее перехватила коробку и гордо зашагала к своей комнате. Дженни мрачно смотрела ей вслед, надеясь, что от малюсенького кусочка пепперони эту падлу разнесёт под размеры борца сумо. Или даже больше. И что она без посторонней помощи не сможет выкатиться из спальни. А когда все живущие в особняке станут её выкатывать, она застрянет в дверном проёме ногами кверху, демонстрируя всему миру прапрапрабабкины обосранные панталоны в рюшечках с дыркой на жопе. И ноги, настолько волосатые, что вши с головы перебрались на икры и основали лагерь «Вшивая горка». А на ляхах, менее густо заросших волосами, иногда тусят мандавошки, покидающие просторы роллинской пизды через дырку на заднице и катающиеся на волнах жира, прокатывающихся по ляжкам Фиалы при любом дрыганье ногой. Представленная картина так понравилась Дженни, что она заулыбалась, став похожей на слабоумную, и, погружённая в свои злобные фантазии, не услышала, как за её спиной захлопнулась дверь, прищемив кончик зелёного колпака, который как-то резко выдернули изнутри, настолько резко, что раздался жалобный треск ткани, оставленный, видимо, без особого внимания.
