* * *
Между тем распоряжение директора МакГонагалл исполнялось безукоризненно. Профессора забирали учеников из факультетских зон, отводили их по классам, а в конце урока благополучно передавали следующему учителю. Единственное — полеты на метлах были отменены, а вместо них поставили еще по два урока астрономии. И все бы ничего, если бы не занятость профессора Бедфорда, из-за которой первокурсникам один из уроков пришлось сидеть вместе с третьекурсниками из Слизерина. Генри Милтсброу, заядлый любитель побездельничать, отколупывал от пергамента кусочки, а затем, собирая из них маленькие шарики, запускал в Мэтью и Руперта. Встретившись взглядом со своим младшим братом, он ему быстро подмигнул, а когда профессор Бедфорд заметил у себя под ногами клочки пергамента, сделал вид, что все это время записывал на листок лекцию. В начале декабря мелкий дождь сменил полноценный белый и пушистый снег. На крыше замка и в его окрестностях лежало белесое одеяло высотой с целую кисть, а окна покрылись тонкой корочкой льда. Близилось не только окончание первого семестра, но и рождественские каникулы, которых все ждали с большим нетерпением. До самого Рождества оставалось три полноценные учебные недели, поэтому учителя, не сбавляя темпа, усиленно занимали головы учеников Хогвартс новыми знаниями и тучами домашнего задания. Из-за того, что многие ученики приноровились по любому пустяку беспокоить Атчема, злоупотребляя его добротой, старосту факультета это, в конце концов достало и он всех уведомил, что в библиотеку теперь водит только впятером, а если кому-то нужно будет в туалет, то пусть терпит, пока не соберется столько же желающих. Перед очередными выходными днями Даарон выполнял задания профессоров в библиотеке Хогвартса в компании с Финном, Рупертом, Лили и Уиллом. Школьный библиотекарь мисс Эттенли, выдавая им учебники, следила за каждым росчерком пера. В последний месяц кто-то из учеников испортил несколько книг, вырвав из них страницы, посему даже в библиотеке были введены жесткие меры самолично смотрителем за книгами. — Вот бы нам разрешили выбраться в Хогсмид, я бы там нашел кучу подарков для младшей сестрёнки на Рождество, — мечтательно пропел Уилл. — До третьего курса можешь забыть про Хогсмид, — спустил его с облаков на землю Финн. — И вообще, у меня большие сомнения, что, хотя бы кого-то отпустят на Рождество домой. Похоже, что за стенами этого замка происходит то, что пугает даже директора. В словах Финна был смысл. Даарон, отвлёкшись от выполнения эссе по Травологии, прислушался повнимательнее. Заметив это, Финн придвинулся ближе, жестом призывая остальных поступить также, и, проследив за уходящей за стеллажи мисс Эттенли, поделился тем, что узнал от своего брата. — Генри считает, что это дело рук одного из избежавших наказания. Он говорит, что в Хогвартсе все было спокойно, когда он был на первом курсе. А потом Министерство помиловало одного из бывших… бывших Пожирателей Смерти, и после этого началось… — Пожирателя Смерти?! — воскликнул Уилл. Финн зашипел, приложив указательный палец к губам. — Ты чего разорался? Совсем из ума выжил? — пробурчал он. В голове Даарона творился кавардак, и причиной тому были эти странные слова, которые Финн только что произнес. Кто или что такое Пожиратель Смерти? И почему Руперт, внимательно слушавший рассказ Финна, съежился, прижавшись к спинке стула. Даарон осторожно задал вопрос Финну, и все посмотрели на него как на сумасшедшего. — Ты не знаешь, кто такие Пожиратели Смерти? Это же самое ужасное, что могло произойти с волшебным миром… Сразу после… Сразу после… — Финн, хватит, — остановила его Лили. В отличие от остальных, Лили выглядела спокойной, будто слова одноклассника ее совсем не тревожили. Она хоть и делала вид, что следит за разгоревшейся беседой, но все это время прилежно делала заметки в пергаменте, не отвлекаясь от работы. — Почему? — приподнял плечи Финн. — Потому что ты их пугаешь! — указала она. Финн с любопытством посмотрел на своих одноклассников и помотал головой, явно не видя в их бледных лицах ничего сверхъестественного. Лили, стукнув пером по столу, повернула беседу в свою сторону: — Пожиратели Смерти — это бывшие соратники Темного Мага, который жил двадцать лет назад и устроил войну с Министерством и папой, — рассказала она. — Но папа его победил! А почти всех Пожирателей Смерти отправили в Азкабан… — …почти всех, потому что некоторые из них вовремя перешли на сторону Министерства Магии и Гарри Поттера, — дополнил Финн. — Родители рассказывают нам эту историю с самого детства. Среди волшебников, родившихся в чистокровных или полукровных семьях, — он внезапно осмотрелся и Даарон подумал, что Финн проверяет, нет ли поблизости Мэтью, — …нет таких людей, которые бы не знали об этом. — Выходит… что министерство отпустило на волю одного из таких опасных волшебников? — внезапно осознал Даарон. — Именно, — подтвердил Финн. — Об этом не писали в «Ежедневном Пророке», но приближенные к министру и уж тем более к отделу магического правопорядка были в курсе … — Вы болтать будете или делом заниматься? — послышалось из-за стеллажа. Мисс Эттенли, стряхивая деревянной кисточкой пыль с книг, поглядывала на них откуда-то сверху. Друзья не сразу поняли, где она находится. Похоже, что она решила встать на стремянку, чтобы добраться до верхних полок. Из-за этого голова её находилась на уровне потолка, а потолок в библиотеке был таким же высоким, как в кабинете профессора Блэкхоула. Все, дабы не испытывать терпение библиотекаря, вернулись к выполнению домашнего задания. Когда за ними пришел Атчем, они возвратились назад на факультет и разбрелись по спальням. Даарону нужно было время, чтобы переварить услышанное, а остальные так сильно устали от писанины, что решили поваляться на кроватях до наступления ужина. За ужином случилось сразу три интересных события. Во-первых, профессор Мальсибери вступил в перепалку с профессором Бедфордом из-за того, что он украл у него самое дорогое и ценное — время, потому что, не посоветовавшись с ним, провел свое занятие во время урока по Магловедению. Когда профессор Бедфорд пообещал ему все исправить и выделить целых два урока под его предмет, профессор Мальсибери успокоился и оба мирно уселись за стол, выпили огненное пиво, а затем их смех раздавался на весь Большой Зал до самого прихода директора МакГонагалл. Директор в сопровождении двух мракоборцев, уже знакомых Даарону по их прошлой встрече в Хогсмиде, прошла вдоль зала и остановилась перед профессором Блэкхоулом, а затем все четверо скрылись за правой, от учительского стола, дверью. За ней, как помнил Даарон, в нескольких минутах ходьбы вверх и двух поворотах налево находился кабинет директора. Третьим интересным событием можно было назвать появление привидения Пивза, о котором так много слышал Даарон, но которого еще ни разу не видел лично. Самый непостоянный и буйный из всех школьных привидений размазал содержимое тарелки по лицу одного из учеников, а затем стал швыряться салфетками во всех, кто попадался ему под руку. С громким хохотом Пивз влетел в окно, а затем вернулся с противоположной стороны зала. За ним следом пожаловал Кровавый Барон и призрак толстого Монаха. Они покружили над учениками, а вскоре, потеряв к ним всякий интерес, прошли сквозь стену, оставив после себя неприятный осадок. — Кто-то и-из учеников был-л сегодня в холле, — раздался грубый, но звонкий голос со слабой хрипотцой и едва различимым свистом. — Я в-видел чьи-то следы на сн-негу. В проеме зала стояли Аргус Филч и Нэйтон Пэрриш. Первый отчитывал за что-то второго, а затем, убедившись, что Нэйтон все понял, старый смотритель, прихрамывая на одну ногу, удалился, волоча за собой лопату для уборки снега. — Я разберусь! — крикнул ему вслед Нэйтон. Однако Нэйтон так и не решил эту загадку. В середине декабря ученики, закрыв хвосты по предметам, готовились разъезжаться по своим домам, чтобы встретить Рождество с семьями. Опасения Финна, ко всеобщему облегчению, не оправдались и никто не запретил ученикам покидать школу, хотя покидали они ее не одни, а в сопровождении тех самых двух мракоборцев и профессора Блэкхоула. Даарон тоже собирался домой на Рождество, но пришедшее на прошлой неделе письмо от папы изменило его планы: «Дорогой Даарон! Мы с твоей мамой решили навестить дедушку Вернона. В последнее время он плохо себя чувствует, и бабушка Петунья из-за этого очень сильно переживает. Но ты не волнуйся. Твоя мама не даст дедушке долго болеть и, надеюсь, быстро поставит его на ноги. Мы погостим у дедушки и бабушки до конца месяца, а потом попробуем вернуться домой. Постарайся не простужаться! Надеюсь, что мы скоро увидимся.С любовью, Папа!»
Вместе с конвертом Филя принесла сверток, развернув который Даарон обнаружил теплый свитер светло-серого цвета, у которого был большой карманво внутренней стороне на животе, а в кармане — оставленную мамой записку: «Это только первый подарок к Рождеству! Целую, Мама!».* * *
— Ты можешь погостить на каникулах у нас, — предложила Лили. — Папа не откажется, а мы с Альбусом и Джеймсом обеими руками только «за»! — Не знаю, Лили, — ответил Даарон, пожав плечами. Письмо от отца его сильно расстроило, а подарок, присланный мамой хоть и был плодом ее многодневного труда, поскольку свитер она вышивала сама и это было одним из ее немногочисленных хобби, уже не так радовал. Сидя в кресле у камина, Даарон разглядывал языки огня, танцующие над угольками и громко выдыхал из носа воздух. — Альбус, скажи ему! — потребовала Лили. Альбус шагнул к Даарону, закрыв собой Лили. — Если честно, я бы тоже остался в Хогвартсе на каникулы, — прошептал он. Услышав это, Лили нахмурилась и трижды стукнула его кулаком по плечу. — Ау! Ау! — Я просила убедить его, а не отговорить! — указала она, и, рассержено фыркнув, вышла из гостиной. — А я тоже остаюсь! — сообщил Руперт, доставая из-под дивана коробку с цветными шариками, оставленную старшекурсниками. Он положил ее на подушку и стал вытаскивать по очереди сначала синие, затем зеленые, красные и желтые конфетки. — В этом году родителей отправили в командировку в Норвегию, поэтому я, ребята, с вами! Выбирая между синей и зеленой конфетой Руперт выбрал зеленую, засунул ее в рот и тут же выплюнул. — С соплями или с блевотиной? — с интересом спросил его Альбус. — С соплями, — угрюмо ответил Руперт, вытирая язык. Так Даарона познакомили с конфетами «Берти Боттс» — самыми популярными конфетами среди учеников Хогвартс и одними из самых оригинальных конфет, которые только можно было придумать. В первый раз попробовав конфету, он ощутил вкус молочного шоколада, а когда ему протянули вторую, то во рту стало, как заметил Даарон, будто кошки наследили. — И в это играют старшекурсники? — озадаченно спросил он. — Как мерзко! Фу! — Зато конфеты, которые попадаются без противных начинок, очень даже вкусные! — заметил Руперт. В гостиную вернулась Лили, а следом за ней Джеймс и Роза. Лили сложила руки на поясе, кивнув в сторону Альбуса и Джеймс, который прежде казался незаинтересованным ни в чем, кроме учебы и игры в Квиддич, помотал головой и сделал замечание младшему брату. — Прости, Альбус, не в этот раз, — предупредил он. — Домой на рождественские каникулы отправятся все Поттеры. Без исключений, Альбус! Ты все понял?* * *
В канун Рождества Даарон с грустью окинул пустующие кровати и, под тихое посапывание Руперта, уснул с мыслью, что это не самое худшее Рождество в его жизни, ведь этот год принес ему настоящий подарок, о котором он и не мечтал: ему сказали, что он волшебник, приняли его в школу для таких же одаренных людей, как и он сам; он познакомился со своими родственниками — Поттерами и обзавелся друзьями. Хотя дружба с некоторыми больше походила на череду испытаний, потому что иной раз ему приходилось вмешиваться в лязги Линдона и Уилла, которые то и дело влезали в какие-либо перепалки с учениками из других факультетов по одной и той же причине — каждый хотел доказать, что лучше разбирается в играх. Проснувшись утром и обнаружив у своей кровати кучу подарков Даарон, едва продрав глаза, принялся их распаковывать. В двух свертках, присланных от родителей, оказалась портативная игровая приставка с маленьким экраном, которая умещалась в двух руках и набор трех свежих выпусков его любимого комикса с большой коробкой ореховых конфет. В свертке от Лили он обнаружил коробку с шоколадными лягушками, в которой оказалась коллекционная карточка, по заверениям Руперта, очень редкая и ценная. Даарон отправил её вместе с игровой приставкой, которую Руперт с восторгом рассматривал, в тумбу. К небольшому разочарованию Даарона приставка была разряжена, а в Хогвартсе не было электричества, чтобы зарядить её. Однако комиксы пришлись по вкусу и ему и Руперту. — Если читать с большим интересом и не отвлекаться на то, что картинки не движутся, то в голове сама собой появляется картинка. Это как смотреть фильм, — пояснял Даарон своему другу. — Будто он начинает проигрываться в твоем воображении. — Знаешь, Даарон, эти магловские комиксы очень любопытны, — заметил он. — Представь, как много можно будет заработать, если сделать точно такие же, но у нас? Идея просто отпад! — С этой мыслью Руперт отвел взгляд в сторону, а затем широко улыбнулся. — Пожалуйста, никому об этом не говори! — Ладно, — честно ответил Даарон. Атчем Ньюпорт, как и другие школьные старосты, по просьбе директора также остались на Рождество в школе. Спустившись вместе с ним на завтрак, друзья встретили в Большом Зале еще горсть учеников. В зале всюду висели гирлянды, а в центре зала находилась огромная пихта, украшенная разноцветными шарами и лентами. На ее верхушке сидела звезда, которая переливалась красным, желтым, зеленым и коричневым цветами, а у её самого основания лежали самые разные сладости. Прихватив с собой в гостиную часть из того, что для них приготовили профессора и директор, Даарон и Руперт устроились на диване и принялись объедаться, часами не переставая обсуждать всякую всячину. Кроме них на каникулах в школе остались Альма, несколько учеников с третьего, пятого и шестого курсов и Иксли Дэвис. Несмотря на то, что Руперт звал Альму составить им компанию, она, к его разочарованию, предпочла проводить время с Оливией. — Ну и ладно, — буркнул себе под нос Руперт. — Чем займемся до начала праздничного пира? Занятий до самого вечера нашлось множество и ребятам было не до скуки. Они несколько раз сыграли партию в волшебные шахматы, затем провели несколько часов, изучая учебники по практической магии — встретил книголюб зубрилу, — потом совершили удачное превращение кусочка пуха, выкорчеванного из подушки, в яйцо (уроки по Трансфигурации профессора Бута приносили свои плоды), а после, применив знания, изученные на уроке профессора Флитвика, устроили битву со снежками во внутреннем дворе. А снежный шарик, запущенный в Атчема и Иксли, которые от скуки вызвались за ними приглядеть, только раззадорили старшекурсников. Используя свой опыт, они отправили в Даарона и Руперта целую серию снежков, осыпая их с ног до головы. — Так нечестно! — задыхаясь от хохота говорил Даарон. — Никаких претензий, ребята! — отвечал Атчем, в затылок которого прилетел запущенный Рупертом снежок. Конец их веселью положил вышедший из-за угла смотритель. Он с глубоким омерзением посмотрел на радовавшихся наступившему празднику учеников, а затем, махнув лопатой, которой, по всей вероятности, сметал скопившийся снег с каменной лестницы у башни Астрономии (поскольку именно оттуда он и пришел), сказал своим звонким, но ослабевшим, от физического труда, голосом: — В-вам запрещено нах-ходиться здесь! — Они со мной, мистер Филч, — поднял руку Атчем, приковывая к себе внимание смотрителя. — С Рождеством Вас! — Это не отменяет того, что вы нар-рушаете р-распоряжение дир-ректора! — заключил Филч, сморщив нос от услышанного поздравления. — Я обязан доложить об этом. — Не надо, мистер Филч, мы уже уходим, — раздосадовано ответил Атчем, явно не ожидая того, что Филч не будет считаться с его авторитетом, как старосты факультета. Проводив взглядом учеников до дверей Хогвартса, Филч запер их с внешней стороны и поковылял, поругиваясь себе под нос, прочь. — Что это с ним? — позже спросил Даарон Атчема. Он хоть и слышал много раз о том, что смотритель школы очень строг и не терпит нарушений, но сейчас он чувствовал несправедливость не только по отношению к себе, но и к празднику, частичку которого старому Филчу, казалось, к большой его радости, удалось омрачить. — Не бери в голову, — ответил ему Атчем. — Раньше он был… — замешкался он, подбирая подходящее слово. — … добрее. Говорят, у него была кошка, хотя я её ни разу не видел. Старая она была, а когда я поступил в школу, или даже нет… шесть лет назад, кажется, она умерла. И тогда Аргус Филч совсем стал плох. Перестал общаться с учениками. Только Нэйтону удалось найти с ним общий язык. Жаль мне его, ребята… — заключил староста факультета, пожав плечами. Даарон вдумчиво опустил взгляд. В этот момент ему стало по-настоящему не по себе. Хоть старый смотритель при каждом своем появлении не вызывал никаких других чувств, кроме страха, в его поведении Даарон стал видеть попытку огородиться от внешнего мира. Если единственным близким другом Аргус Филч считал свою кошку, то, утратив ее, он испытал великое горе и весь мир после этого стал ему чужд. «Интересно, получил ли какой-нибудь подарок мистер Филч? Ведь в этот день каждый заслуживает чего-то хорошего, чего-то доброго…» — с легкой тоской подумал про себя Даарон.* * *
— Счастливого Рождества! — И Вас с праздником! За пышным праздничным столом собралось две дюжины учеников и преподавателей, решивших совместно встретить Рождество. Они расположились у дальнего конца стола, а во главе их восседала директор МакГонагалл с бокалом красной жидкости. Золотые блюдца трескались от жареных курочек и индеек, картофеля и сладкой моркови. Всюду стояли миски с черничным и клюквенным сиропом, а рядом с ними серебряные блюдца с пирожными, на части из которых остались бережно нанесенные школьным поваром буквы: «С», «Р», «О», «Ж», «В», «А». Профессор Флитвик громко произнес тост, пожелав всем больших достижений в наступающем году, а натрескавшийся хмельного пива профессор Мальсибери, все еще пребывавший в некоем экстазе, случайно задел его локтем, рассказывая мадам Помфри о том, как маглы пилотируют самолет, и содержимое бокала профессора Флитвика дождем пролилось на всех в радиусе досягаемости. Но это ничуть никого не расстроило, все только развеселились и продолжили торжество. Из ниоткуда возникших на столах хлопушек вылетели конфетти, и ученики получили еще массу маленьких подарков, припрятанных внутри штуковин, из которых были изготовлены праздничные хлопушки. Даарону досталась маленькая заводная синица, а Руперт и Альма вытянули одинакового цвета шерстяные носки. После веселья гриффиндорцы вернулись в гостиную. Атчем и остальные еще несколько часов провели за демонстрацией друг другу полученных подарков, а когда все разошлись по своим спальням, у камина остались только Даарон и Руперт. Они проболтали до глубокой ночи, не переставая лопать конфеты, и на следующее утро проснулись с ужасными судорогами в животе. — Давай, разбуди его, Даарон, — ворчал Руперт, оба стояли у спальни старшекурсников. — Нет, ты, — указал Даарон, напрягая изо всех сил живот. — Если мы его сейчас же не разбудим, нам ой-ой-ой как не повезет, — предупредил Руперт, лицо его успело изрядно побагроветь. Даарон, приоткрыв дверь в спальню, тихо произнес имя старосты, но в ответ не прозвучало ни звука. Руперт что-то проворчал и Даарон громко произнес: АТЧЕМ! АТЧЕМ, ВСТАВАЙ! В ответ послышалось невнятное бормотание и фраза, которая вынудила обоих действовать самостоятельно: — Отстаньте! — Даарон, я уже не могу! — простонал Руперт. — Пошли тогда сами сходим! — обозленно, скорее на свой живот, чем на Атчема, пробурчал Даарон. Зря, как он подумал, они вчера объелись всяких конфет вперемешку с жаркое, поджаристой индейкой с клюквенным соусом и пирожных с черничным джемом. Они вышли из гостиной и рысью проскользили по коридору до лестницы, вышли на шестой этаж, свернули направо и побежали, что есть сил, до ближайшей уборной, которой пользовались, в основном, профессора или старосты школы. Выбора у них особого не было, а спускаться на второй этаж и бежать к восточному крылу — гиблое дело. В том районе, как рассказывал Джеймс, чаще всего прогуливаются сотрудники школы. — …я думал, что мне конец, — выдохнул Руперт, когда они уже возвращались к гостиной. — Давно так плохо не было. Кажется, клюквенный сироп был лишним… — Только он? — с иронией произнес Даарон. — По-моему все было лишним сразу же, как мы стали объедаться. Едва ступив на лестницу, они услышали где-то внизу странный звук и чьи-то голоса, которые привлекли внимание обоих. — Как думаешь, кто это? — поинтересовался Руперт. Даарон пожал плечами. — В это время вряд ли кто-то из учеников будет шастать по школьным коридорам, — ответил он. — Ну мы же тут, — указал Руперт. — Мы — исключение, у нас было неотложное дело, — пояснил Даарон, жестом призывая Руперта говорить тише. Голоса сделались громче и стало понятно, что говорящие поднимаются наверх. Даарон указал Руперту на ближайшую выемку в стене, где находились окна и где было небольшое пространство, куда мог спрятаться от очень невнимательного глаза либо один взрослый, либо два ребенка и оба нырнули в неё, затаив дыхание. — … в отсутствие учеников это вполне осуществимо! Так что выполняйте, пока у нас у всех есть время. — … а что, если кто-то заметит? — … не говорите глупостей, мистер Пэрриш! В ваши обязанности входит не только следить за учениками, но и приглядывать, чтобы никто не совал свой нос на пятый этаж. Голос, судя по грубым ноткам, принадлежал профессору Блэкхоулу. Шорох ботинок, скользящих по ступенькам, стих и послышалось клацанье подошвы по камню этажом ниже. Говорящие вскоре отдалились настолько, что их перестало быть слышно, а Даарон и Руперт, вынырнув из-за проема, молнией вернулись в гостиную. — Что они там делают, интересно? — прошептал, недоверчиво, Руперт. — Не знаю, — ответил Даарон, задумчиво уставившись в пространство. — Если я не ошибаюсь, то каждый раз, когда я видел Нэйтона, он постоянно кружил вокруг пятого этажа. Помнишь, как он разозлился на нас, когда мы искали тайник? — Руперт кивнул, сглотнув комок в горле. — А перед этим он кого-то отчитывал за то, что тот забрел не туда. — … а в прошлом месяце я слышал, что Пуффендуй получил десять штрафных очков из-за одного из учеников, которые… — внезапно глаза Руперта сделались круглыми от удивления. — Как раз были на пятом этаже. Нэйтон застал их целующимися, — Руперт от омерзения вытаращил язык. — Хотя не удивительно, что они туда забрели, ведь там практически никто не бывает… Вопросов было больше, чем ответов, поэтому друзья, не в силах разобраться в происходящем, дождались пробуждения старосты факультета, а затем принесли с собой в гостиную бутерброды с беконом и яичницу. Атчем немного удивился, когда никто из них не захотел в туалет. — Кажется, он не помнит, — заметил Даарон. Ближе к обеду изрядно заскучав, Даарон просунул руку в тумбу, чтобы еще раз рассмотреть ту редкую карточку из упаковки с шоколадной лягушкой, как на пол вдруг вывалился мешочек, про который он уже напрочь успеть забыть. Загадка близнецов Уизли и сокровище, которое они спрятали где-то в школе. Разложив миниатюрную волшебную палочку, письмо братьев Уизли и сверток с артикуляциями, под которыми была подпись в форме тарабарщины на непонятном языке, Даарон стал раздумывать над решением этой проблемы. Прошло больше получаса прежде, чем он понял, что одному ему никак не управиться. Он позвал к себе Руперта, не нарушая запретов близнецов, потому что в их письме говорилось, чтобы о сокровище никто не знал, а Руперт был в курсе с самого начала и оба, расположившись на кровати, принялись выстраивать свои теории. — Может, нужно просто повторить, что там написано? — предположил Руперт, глядя на странный набор букв. — Жест вроде бы простой: размахиваешь волшебной палочкой спирально, а затем как бы сверху опускаешь ее на то, что хочешь заколдовать… ну или наколдовать… — Давай попробуем! — сказал Даарон, а через пять минут они, убирая волшебные палочки, снова сели на кровать, не получив никаких результатов. — Давай еще раз! Они снова подняли волшебные палочки, сделали жест, как и гласила зарисовка братьев Уизли и произнесли: «Eptmraiigainnoc!». — Тьфу ты, — буркнул Руперт. — Давай попробуем этой палочкой, — предложил Даарон, взяв в руки миниатюрную волшебную палочку братьев Уизли и готовясь взмахнуть ей. Руперт отошел назад, спрятавшись за стеллажом с одеждой и принялся наблюдать. — Ты чего? — Просто страховка, — пояснил он. Однако страховка не пригодилась, потому что даже с этой волшебной палочкой, размером с зажигалку, ничего не вышло. — Нам вдвоем точно не разобраться, — расстроенно посетовал Даарон. — А помощи просить нельзя, так как нельзя никому говорить.* * *
К вечеру четверга стало ясно, что зима в этом году обещает быть морозной. За окнами замка разразилась страшная метель, а стекла под давлением ветра так и намеревались разбиться, издавая страшные звуки. Именно в этот день Альма и навела Даарона и Руперта на мысль, как решить загадку с заклинанием на пергаменте. Настырная Альма заставила Иксли, Атчема и Билла вытащить всю мебель из спальной, волоча за собой предметы, которые могут уместиться в руке: горшки с цветами, старую сумку Аманды Пенси, ее соседки по комнате, торшер и пять пуфов. — Магия магией, говорила она, но мне кажется, что мои оценки были бы лучше, если бы я высыпалась, а не высыпаюсь я только потому, что как написала мне моя мама, у нас вещи не по Фэн-шуй расставлены, — пояснила она Атчему и остальным мальчишкам. — Вам же не хочется, чтобы Пуффендуй выиграл в этом году соревнования между факультетами? А у них на тридцать пять очков больше, чем у нас, между прочим! Доводы Альмы казались для школьного старосты убедительными, когда он узнал про этот Фэн-шуй чуть больше — кубок школы лучшему факультету в год пребывания старостой Атчема ему не помешал бы в его будущем резюме. Соблазнившись на уловку Альмы он привлек к принудительным работам загонщика из Квиддич и вернувшегося после нескольких дней отсутствия Билла. Пока они выволакивали всю мебель, Даарон выглядывал из спальной и опасался, что его тоже привлекут ко всему этому бардаку. Руперт, к удивлению Даарона, все еще спал несмотря на грохот, который создавали в гостиной гриффиндорцы. — Надо все поменять местами, слышите, все? Вот! Мама нарисовала, как должно быть. Расставим так, как тут указано, — продолжала говорить командирским голосом Альма. Поменять местами? Даарона вдруг осенило. Он вытащил из тумбы пергамент с заклинаниями и стал всматриваться в слова, которые были изображены под рисунками. Ну конечно! Как он мог быть так слеп? Буквы просто были не на своем месте. Нужно было подобрать верную комбинацию. Разбудив Руперта, Даарон ему все рассказал и оба принялись выписывать на листок все приходящие им в голову варианты правильного написания заклинаний, а затем пробовать произносить их. Один раз они подожгли занавеску, затем превратили набалдашник кровати в змею, и в третий раз случайно вызвали маленькую грозовую тучу, которая заливала угол спальной до тех пор, пока на гром и молнию не пришел Атчем. Вид у него был изумленный. Он рассеял заклинание, затем проводил взглядом Даарона и Руперта, предупредив их, чтобы они больше так не делали и прикрыл дверь. Вскоре произошло неожиданное — у ребят получилось. — Petrima incognia! — радостно восклицал Даарон, размахивая волшебной палочкой. Из нее вырывались танцующие искры, которые собирались в образ того, о чем думал заклинатель: у Даарона это была метла и вертолет, а у Руперта — гигантская книга в тысячу страниц из искринок. — Ну что там? Получилось? Руперт и Даарон заглянули в пергамент, однако никаких подсказок на нем не появилось. Разобрав второе и третье заклинание, они смогли призвать воздушный шарик, который не лопался и наделять вещи способностью издавать звуки пука при прикосновении к ним. — И как нам это должно помочь? — тыкая пальцем в пукающую подушку, спросил Руперт. — Это бред какой-то, Даарон! Мы два с половиной часа убили на эти загадки, а в итоге получили пердящее заклинание и это, — указал он на прилипший к заледеневшему основанию окна шарик. Даарон связал записанные на пергаменте заклинания длинным росчерком пера и обвел их кружочком. Была какая-то последовательность и схожесть в трех раскрытых ими заклинаниях, начинались они по-разному, но окончания всегда были одними и теми же. — Astrato, Petrima, Ekzimi… — вдумчиво прочитал Даарон и спросил себя: «А что, если произнести по первому слову от каждого заклинания?». Он взял волшебную палочку, пока Руперт, увлекшись, продолжал ковырять подушку-пердушку, взмахнул спирально, а затем опустил сверху вниз и произнес заветные слова. Внезапно палочка близнецов Уизли встала на ребро, затем потянулась носиком вверх и взлетела на уровень глаз Даарона. — Руперт! — позвал он, перепугавшись. — Руперт, посмотри! Улыбка от заигрывания с подушкой-пердушкой сползла с лица Руперта сразу же, как он увидел сцену, происходившую за его спиной. Перепрыгнув через кровать, он осторожно подошел к Даарону. — Как ты это сделал? — спросил он шепотом. — Это так важно? — дрожащим голосом посетовал Даарон, боясь, что волшебная палочка близнецов Уизли может запустить в него каким-нибудь заклинанием, от которого он превратится во что-нибудь и его не смогут потом расколдовать. — Она куда-то показывает, — заметил Руперт. Волшебная палочка близнецов Уизли действительно будто шевелилась, зависнув в воздухе. Она слегка раскачивалась, призывая заклинателей обратить на себя внимание. — Готов поклясться, что она напоминает мне палец или указатель… Отодвинувшись в сторону Даарон дал палочке пространство и, она проплыла вперед, уткнувшись в стену. — Как я и думал! Она нас куда-то ведет! — Только этого нам сейчас не хватало! — сказал Даарон, держа в голове, что в гостиной факультета все еще могут находиться другие ученики. — Надо снять с нее чары, пока она нас не выдала! — Но как? — спросил Руперт, разводя руками. Даарон припомнил, как совсем недавно Атчем развеял призванную ими тучу. Он направил волшебную палочку на палочку близнецов Уизли и, набравшись смелости, произнес: — Рассейся! Заклинание прекратило действовать, и мини-палочка указатель с треском повалилась на пол. Даарон поспешил поднять ее и спрятать в карман прежде, чем к ним в спальную вновь заглянул Атчем. — Вы еще не закончили тут бездельничать? Пошлите, поможете нам с большим шкафом! Ночью перед тем, как уснуть, у Руперта и Даарона состоялся небольшой, но очень содержательный, как тогда им показалось, разговор. Они раздумывали над тем, что может быть спрятано во втором тайнике, и предполагали, что это может быть какая-то интересная вещь или очередная, как заметил Даарон, подсказка к третьему тайнику, что было бы очень не кстати. — И когда мы будем искать второй тайник? — Когда появится возможность, я думаю, что в ближайшее время. — Завтра? — Может быть. Мне тоже хотелось бы скорее во всем этом разобраться, но, если мы попадемся на глаза кого-то из профессоров или Нэйтона — нам крышка, ипро поиски сокровища можно будет забыть. — В любом случае надо сделать это до конца каникул, иначе потом уже ничего не выйдет, — подытожил Руперт.* * *
Выждав, когда Атчем и Иксли сядут играть с «Берти Боттс» вместе с девочками из Когтеврана, заглянувшими к ним в гости вечером, Даарон и Руперт осторожно вышли из спальной и на цыпочках проскользили за креслами и диваном. Одна из гостивших когтевранок заметила их, но, к глубокому облегчению Даарону, ничего не сказала Атчему. Они проскочили через даму с цветами и вышли к лестнице. — Давай, Даарон! — настойчиво требовал Руперт. В коридорах, как и на лестницах было слабое освещение. Факелы, горевшие на стенах, не спасали внутренние просторы замка от темноты. Даарон произнес заклинание, и волшебная палочка-указатель поднялась в воздух и поплыла вперед. Они проследовали за ней на шестой, затем на пятый, четвертый этажи и оказались на первом — зона обитания Аргуса Филча. Переглянувшись с Рупертом, он увидел в его глазах молчаливую решимость и разведчики двинулись дальше. Прошли мимо десятка помещений, вышли к восточному крылу и, пройдя через внутренний двор, оказались внутри той части замка, где еще никогда не были. Широкая лестница привела их на второй этаж, где у стены стояли аккуратно сложенные лопаты, веники, грабли и прочая утварь, которая могла принадлежать только одному человеку в Хогвартс. Холодок прошелся по спине Даарона, когда он понял, что попал в самое сердце обители завхоза школы чародейства и волшебства. Палочка-указатель провела их через наспех сваленные рыцарские доспехи, затертые до блеска цепи и уткнулась в обветшалую дверь, откуда доносился затхлый запах. Набравшись смелости и отворив ее, друзья вошли в помещение, что было кабинетом Филча. Хозяина, к большому облегчению Даарона, внутри не оказалось, но откуда-то из-за внутренних помещений доносился его храп. Палочка уткнулась в основание горы из папок, пролежавших там, судя по виду, лет десять, а то и больше. — Вот эта, синяя, — указал Даарон. — Нужно ее достать… — Подожди! — остановил его Руперт, замерев на месте. Ему на секунду показалось, что храп завхоза прекратился. За это время Даарон успел заметить, что дверь спальни завхоза была приоткрыта, а внутри горел слабый свет, переливающийся разными цветами. В дверном проеме он разглядел маленькую тумбу. На ней — рамка с фотографией Филча с кошкой на руках, а вокруг находились выцветшие вязанные сапожки размером с наперсток. Собравшись с мыслями, Даарон ухватился за папку, в которую уперлась палочка-указатель и осторожно потянул ее. Гора содрогнулась, едва не обрушившись на них. Руперт схватил руками и уперся в нее головой. — Давай, — шепнул он. Даарон вытянул папку, и стопка с хрустом встала на свое место. Разглядывать ее он не стал, оба как ошпаренные вылетели из покоев Аргуса Филча, прихватив с собой палочку-указатель, а когда уже стояли в дверях на первом этаже, наверху раздался громкий хлопок.