***
Утром Даарон еще раз попробовал активировать карту, но у него ничего не вышло. Руперт списал это на возможное временное действие заклинания, которое создатели карты наложили на эту пергаментную бумагу, что вполне объясняло их фразу «скверный характер». В Большом Зале за завтраком их ожидал неприятный сюрприз в лице Аргуса Филча и Нэйтона Пэрриша. Они пристально заглядывали в глаза каждому ученику, переступавшему порог зала, а затем не отводили взгляда от них до тех пор, пока ученики не заканчивали завтракать. Даарон и Руперт постарались не привлекать к себе внимания. Они молча уткнулись в свои тарелки, и, скрипя вилками, поедали остывшую яичницу. Перешептываясь со школьным старостой, старый смотритель просил его смотреть внимательнее, поскольку был, по его словам, уверен, что ЭТО сделал кто-то из учеников. От их одеревенелого взгляда шли мурашки по коже. Вместе с почтой Даарон получил письмо, в котором его папа и мама с радостью сообщали, что дедушка Вернон, наконец, поправился и они со дня на день вернутся домой. В письме родители поинтересовались, понравились ли Даарону подарки, которые они им отправили. Попросив у Руперта пергамент, Даарон написал им ответное письмо, в котором сообщил, что у него все хорошо и он очень рад, что дедушка Вернон выздоровел, а подарки понравились не только ему, но и его другу. Филя вместе с конвертом вылетела в окно, оставив хозяина доедать свой завтрак под строгим надзором школьного завхоза. Избежав разоблачения, друзья вернулись в гостиную и поняли, что больше им не удастся побродить по школе, не попав в неприятности и под горячую руку школьного завхоза. Ночью с субботы на воскресенье на лестнице, по словам Атчема, началось дежурство старост, на котором очень жестко настаивал мистер Филч. — Директору пришлось ему уступить, — сообщил он, хмуро переваривая полученную информацию. Он, по всей вероятности, считал, что в этом ужесточении школьных правил его вина, потому что привел, несмотря на запреты, девочек с другого факультета в гостиную Гриффиндора. К счастью, Атчем не подозревал, что виной всего творящегося хаоса, который возглавлял Аргус Филч, были его подопечные. «Лишь бы и она нас не выдала», сказал про себя Даарон, вспомнив лицо той старшекурсницы из Когтеврана, заметившей их во время незапланированной и противоправной ночной вылазки.***
Звали эту девушку Сицилия Тисбери. Она поймала Даарона и Руперта, когда те выходили из туалета для мальчиков и, перегородив им дорогу, сложила руки на поясе. — И чем вы там занимались, мальчики? — спросила на, наклонив голову к плечу и искоса поглядев на Даарона. Оба не совсем поняли, о чем спрашивала их старшекурсница, поскольку только вышли из уборной и не осознавали, зачем этой девушке вдруг понадобилось знать, что они делали там, внутри. — … Много шума из-за вас поднялось, — продолжила она и Даарон с Рупертом выдохнули. — Я думала, вы на свиданку собрались, а не к Филчу в его жилище. — Ну, м-мы… — заикаясь, начал Руперт. — Что вы? — потребовала Сицилия. — М-мы кое-что искали, но не нашли, — ответил Даарон, частично соврав, частично сказав правду. — И что вы такого искали дома у Филча? — продолжала допрос Сицилия. — Мы просто забрели не туда, — снова соврал Даарон. — Искали вход в библиотеку, хотели посмотреть, что находится в Запретной секции, потому что мисс Эттенли нас туда не пускала. Недоверчиво изучив Даарона, она, казалось, была удовлетворена этим ответом и позволила им пройти. Ученики первых курсов редко нарушали школьные правила, и в своем большинстве причиной их нарушений было банальной любопытство, поэтому Сицилии ничего не стоило поверить в ложь Даарона. — Любопытной Варваре, — напоследок бросила она им, когда в дальнем конце коридора их встретил Атчем, и, заметив у дверей уборной Сицилию, сделал жест рукой «что ты тут делаешь?». — Прости, уже ухожу, — ответила она, и поспешила скрыться в противоположном направлении. — Сицилия от вас что-то хотела? — поинтересовался Атчем. Даарон и Руперт переглянулись. — …нет, мы просто встретились на выходе из уборной. Атчем, поднимавшийся на несколько ступенек выше остановился и наклонился, чтобы быть на одном уровне глаз с первокурсниками. — Будьте с ней осторожны, — предупредил он, шепотом. — Она… Она может доставить проблем. Просто держитесь от нее подальше, ладно? Действительно это было так или нет, или Атчем просто приревновал свою подругу к юным первокурсникам Даарон не знал, да и знать не хотел. Его, как и прежде, дела и мысли старшекурсников совсем не интересовали, потому что у них было на уме только одно и это одно никак не соотносилось с тем, что Даарон считал правильным в свои юные годы.***
Лили вернулась с Джеймсом за день до окончания каникул. Даарон и Руперт рассказали ей обо всем, что произошло за то время, пока она отсутствовала в Хогвартсе и показали пергамент, являвшийся картой школы. Продемонстрировать его возможности им не удалось, потому что карта отказывалась подчиняться, из-за чего Лили не сразу им поверила. — А та палочка, выходит, была путеводной? — уточнила она. — Да! — в унисон ответили Даарон и Руперт. — Вы что совсем рехнулись? — в конечном итоге выпалила Лили. — Каким местом вы думали, когда решили сунуться к школьному завхозу после отбоя? Вас могли отчислить! — она перевела взгляд на Руперта, словно ища в словах своих друзей подвох. — И ты, Руперт, согласился на это? — Это было наше общее решение, — сухо ответил он. — Но мы же договорились, что никаких расследований больше вести не будем! — напомнила Лили. — Мы дали слово, Даарон. — А это и не было расследованием, — заметил он.– Мы просто искали то, что спрятали братья Уизли в школе. Они же написали в своем письме, что специально что-то оставили. — И в итоге вы обнаружили, что школа окружена мракоборцами, а внутри нее есть незнакомцы, о которых мы не знаем, — подытожила Лили. — Или это те же самые незнакомцы, которых ты видел в учительской незадолго до Квиддича? Даарон пожал плечами, призадумавшись. — Карта не показывала их лиц, только имена и фамилии, — припомнил он, после чего разговор троицы зашел в тупик и они, по просьбе Руперта, принялись готовиться к началу нового семестра. Приключения его в некоторой степени вдохновляли, но казалось, что настоящего Руперта можно было увидеть только во время каникул, тогда как стоило школьной жизни учеников вернуться в прежнее русло, как Руперт снова возвратился к тому, с чего начинал — окружил себя учебниками и зубрил все заданное профессорами до глубокой ночи. Альбусу и Хьюго о произошедшем они не рассказали, потому что были уверены, что их это может чересчур сильно заинтересовать и они решат снова полезть туда, куда не следует. А при встрече с ними в Большом Зале, которая состоялась на второй неделе нового семестра, Хьюго сообщил, что его жизнь кончена. — Мне конец. Если вдруг решите принести цветы к моему надгробию, то не забудьте прихватить каких-нибудь сладостей, чтобы на том свете мне было, чем заесть свое горе, — находясь в глубоком трансе, выдал он. — Что-то произошло? — обеспокоенно спросил Даарон. — У вас что, кто-то умер? — опустился он до шепота. — Хуже! — выпалил Хьюго. — Что может быть хуже этого? — не понял Руперт. — Ох, ребята… Не завидуйте моей участи… Присев рядом с Даароном, Альбус положил тарелку и стакан молока. Заметив кислую мину на лице Хьюго и озадаченные взгляды Лили, Руперта и Даарона, закатил глаза. — Опять он за свое! — Что? Разве я не имею права тихо скорбеть?.. — плаксиво отреагировал Хьюго на слова Альбуса. — Если твою маму выдвинули в качестве кандидата на пост министра магии — это еще не значит, что наступил конец света, — сказал он, указывая на своего друга вилкой. — Как раз-таки значит! — буркнул Хьюго. У Руперта отвисла челюсть. Даарон посмотрел сначала на него, затем на Лили, выражение лица которой сменилось с очень обеспокоенного на радостное. — Мама Хьюго будет министром магии? — прошептал Руперт. — Я учусь на одном факультете с сыном министра? Знакомые из Когтеврана лопнут от зависти! — Видишь? Вот об этом я и говорю, — указал Хьюго на реакцию Руперта. — Моему беззаботному образу жизни пришел конец! — Это же замечательно! Тётя Гермиона будет министром! — подхватила Лили, не обращая внимания на восклицания Руперта. — Поздравляю, Хью! — Поздравляю! — присоединился Даарон. — Да уж, спасибо. Вам в пору прыгать от счастья вместе с Розой. — выдохнул Хьюго, вставая из-за стола. — Ладно, ребята. Я пока пойду. Нужно повторить заклинание для профессора Бута, иначе опять провалюсь на проверке. Альбус, догонишь меня? — Угу, — прожевывая кусок сосиски бросил он. Когда Хьюго ушел из Большого Зала, Даарон и остальные начали обсуждать услышанную новость. С одной стороны, все были очень рады за родителей своего друга, а с другой — им казалось непонятным его недовольство и огорчение. — Просто Хью боится, что теперь при малейшей неудаче ему будут напоминать о том, что он сын министра магии, — пояснил Альбус. — Ну, сами понимаете — надо быть идеальным во всем и беспрекословно слушаться учителей. — Это точно не про него, — заключила Лили. — К тому же, старый министр магии пока не ушел со своего поста, насколько мне известно.***
С большим опозданием в Хогвартс вернулись Финн и его старший брат. На уроке по Трансфигурации Лили поинтересовалась, где он все это время пропадал, на что Финн дал знак, что не хочет об этом говорить. Он выглядел огорченным и стал молчаливее даже чем тогда, когда только поступил на факультет Гриффиндор — перекидывался парой рядовых фраз с Атчемом или давал краткие ответы на вопросы учителей. А однажды, возвращаясь из библиотеки, Даарон, Руперт и Лили обнаружили его в окружении трех слизеринцев, которые были не очень дружелюбно к нему настроены. — У меня нет настроения с вами говорить, Чарли, — говорил им Финн. — Пропустите, пока я не позвал старосту. — Думаешь Ньюпорт нам что-нибудь сделает? — послышалось ему в ответ. — Или твой отсталый братец? Стенли, ты вот знал, что наш Генри умудрился сделать? — Нет, Чарли, что? — Он растрепал нашему Питти, что мы подвесили его вверх ногами в школьном туалете и окунули головой в унитаз! Слизеринцы ехидно захихикали. — Что вы сделали с моим братом? — обозленно спросил Финн. — Повторите?! — Мы… окунули… его… головой в унитаз… — произнес, растягивая каждое слово, Чарли. Финн потянулся в карман и вытащил волшебную палочку, но не успел воспользоваться ей, как в него прилетело заклинание, выпущенное Стенли. Палочка вылетела из его рук и оказалась на полу, вне зоны досягаемости хозяина. — И что ты теперь нам сделаешь? — поинтересовался Стенли, подойдя к Финну вплотную. Даарон не в силах стоять и смотреть за несправедливым и бесчеловечным отношением к Финну передал стопку пергаментов в руки Руперта и выступил вперед. — Оставьте его! — твердо потребовал он. Взгляд слизеринцев сначала сделался испуганным, а когда они обнаружили перед собой первогодку, тут же на их лицах растянулась надменная улыбка. — Это что, твои друзья? — спросил Стенли Финна. — Маленькие львята пришли выручать недозмею? — Я сказал — оставьте его! — повторил Даарон. Сердце его забилось, а кровь в венах вскипела. Он был вне себя от злости и не собирался прощать Слизеринцам такого обращения с человеком, которого он считал своим хорошим одноклассником и другом. — Послушай-ка сюда, малец, — выступил ему навстречу Чарли, главный в этой шайке. — Если через секунду ты со своими идиотами-друзьями не скроетесь с наших глаз, пеняйте на себя! «Идиотами-друзьями?» со звоном раздалось в голове Даарона. Он направил волшебную палочку на Чарли, а Стенли, стоявший неподалеку, засмеялся громче прежнего. — Поднимешь меня с помощью Вингардиум Левиоса? Или что? В иголку превратишь? Ну попробуй! — надрываясь от хохота произнес Чарли. Мысли в голове Даарона вертелись с неимоверной быстротой. Он перебирал всевозможные варианты исхода этого противостояния, а затем, он сделал то, что никак не мог назвать обдуманным решением. Стиснув зубы, он произнес заклинание, которое вдруг вспомнилось и появилось в голове. Из нависавших под дверной аркой металлических конструкций, формировавших букву«Х» — или выход к холлу, на Чарли посыпались шипящие змеи. Он закричал, стряхивая их с себя и споткнулся об одну, уже успевшую упасть на пол. Стенли с воплями кинулся ему помогать, однако из-за его попыток их зачаровать, змеи сделались только злее. Финн, то ли с восторгом, то с ужасом наблюдая за всем происходящим, схватил свою волшебную палочку и присоединился к Даарону. — Идиоты здесь только вы, — бросил он в сторону своих обидчиков. Змеи продолжали обвивать учеников, и на их крики сбежалась смотритель библиотеки, Атчем Ньюпорт, задержавшийся с Сицилией у стеллажа на выходе из первой секции и директор МакГонагалл. Она взмахом руки заставила змеи вновь превратиться в металлические конструкции. Обернувшись к Даарону и Финну, Минерва МакГонагалл строго произнесла: — Следуйте за мной, мистер Милстброу и мистер Дурсль. Атчем, отведите этих учеников в Больничное Крыло! Немедленно! Директор, не оборачиваясь, вела их за собой по хмурому коридору третьего этажа, а он, глядя ей в спину, опасался, что теперь его могут строго наказать или того хуже — отчислить из школы. Только оказавшись вдали от воющих слизеринцев, когда его покинул гнев, Даарон начал осознавать, что натворил. В попытке защитить своего одноклассника он подверг жизни других учеников серьезной опасности. «Лили, наверное, перестанет со мной общаться после этого и Руперт тоже», подумал он и в душе его сделалось мрачно, а на сердце тоскливо. Когда они поднимались к кабинету Минервы МакГонагалл, Финн положил руку ему на плечо и безмолвно пошевелил губами, сказав фразу, которой не нужно было быть громкой, чтобы Даарон её услышал: «Спасибо».