приходи, когда повзрослеешь.

      Из-за участившихся перепадов настроения, Минхек предпочитал находиться в одиночестве, нежели чем в обществе. Чжухон действовал на нервы своим безразличием к нему настолько, что парень пару раз срывался на истерики, бил кулаками об стену, а всё по одной простой причине: внимание от людей для Минхека стояло на одних из первых мест. Неважно, кто это был, главное, чтобы глазел, приставал, пытался навязаться. Так Ли чувствовал своё превосходство над ними, мог попросить что угодно, а они сделают, потому что так хотят подружиться с ним, так хотят прикоснуться к высокому. Но потеря Чжухона — настоящий стресс. Мало того, что Минхек для него теперь пустое место, так ещё и этот чертёнок переменился в жутко привлекательного и сексуального парня, и это бесило больше всего. По статусу, младший, вроде как, перегнал старшего — о Ли Чжухоне говорили все, уже третий месяц, начиная с начала первого семестра. Зубы скалились ни то от злости, ни то от ревности и отчаяния. Минхек бы в жизни никогда не подумал, что будет так много времени уделять мыслям об этом мерзавце. И не скажешь никому — тайна. Даже Кихену рассказывать об этой проблеме стыдно. После каждого рабочего дня парень уставал вдвое, если не втрое больше, ибо напрягал все мышцы туловища и шеи, чтобы лишний раз не взглянуть на нынешний запретный плод. Также болели и голосовые связки из-за невозможности закричать на всё здание: «Да пошёл ты!», а потом убежать куда-нибудь догорать, вспомнив, что липовое удостоверение осталось в другом рюкзаке. Всякий раз Минхек злобно топтался на месте, стоило в его поле зрения обнаружить белокурого красавца во дворе школы. Было видно, что у Чжухона так же узкий круг общения. Поддерживать долгий контакт с кем-либо парень не рвался. Ему хватало Шону, Вонхо и Чангюна в КакаоТоке. От девушек легко ускользал, одарив милейшей улыбкой, скрывался за углом и уходил со своей компанией куда-то в конец здания. В то время, когда стали близиться зачеты, а родители стали чаще названивать и присылать названия всех возможных университетов в городе, приблизительно в декабре в класс зашел новый ученик. Выглядел он довольно зажато, но был невероятно красив, обладал густыми волосами и высоким ростом. — Итак, ребята — Че Хенвон, ваш новый одноклассник. Вести себя подобающе и дружелюбно. Впрочем, вы взрослые, сами знаете. — учитель поджимает губы и указывает место новичку, что оказалось прям за Чжухоном. Минхек переводит взгляд в ту сторону и замечает, как Ли здоровается с Хенвоном. Хек закатывает глаза и вертит карандаш в руках, снова посмотрев на учителя. Кихена как назло нет сегодня — написал, мол, приболел, но придет на дополнительные занятия, на кои сам получатель сообщения не ходит. Ну или изредка, как повезет. Весь урок юноша летал в облаках, терзая себя прошлым и настоящим, фантазировал возможные исходы разных событий и думал над диалогами. Эта штука забавная, до тех пор, пока не станет паршиво или не позовет преподаватель. «Ну и почему я вообще об этом думаю?», — фыркает Минхек, наклонившись над пустой тетрадью. Время на часах тянулось мучительно, а каждая минута превратилась в целую вечность. Хотелось поскорее свалить и купить в столовке этот противный сок вместо закончившейся воды, чтобы хоть как-то утолить жажду. Оставалось два урока до конца учебного дня, и если бы это было год назад, у Минхека был бы целый вагон планов: куда сходить, как ответить Чжухону, какое пиво сегодня купить, угостить Кихена сигаретой, так как свои он забыл дома и ещё куча всего. На сегодняшний день у парня один путь — дом. Дом, дом и ещё раз дом. Может быть еще магазин возле дома, если вспомнит, что в холодильнике нет еды и закончились энергетики. Минхек думает, что это хандра, либо взросление. Он стал похож на бомбу замедленного действия с вечно раздражённым видом, из-за чего поссорился с Бэкхеном на этих выходных — сорвался, потому что он купил Хеку не парламент, а эссе айс. Учитывая их упрямость, они поссорились надолго. Никто из них не пойдет первый мириться, а если попытается, то это выльется в еще больший конфликт, словно масла в огонь. Минхек старался особо об этом не думать и хотел отвлечься, поэтому, сразу после звонка, рванул искать Сюмина. Они не особо общались, держась на уровне знакомых, которые иногда пересекаются и говорят о чём-то несущественном. Именно это Хеку сейчас и нужно было, только цели он обнаружить никак не мог. Минсока можно найти либо между этажами, либо где-то на подоконнике, но сегодня его вздернуло на перемене выйти на улицу, куда он так долго отнекивался выходить, мол, солнце не любит и голова болит. Минхек видит его возле дерева через окно и сразу же идёт туда, а по дороге размышляя, как начать разговор. Раньше с этим проблем не возникало, даже не нужно было думать о теме, и Ли это так раздражает. Его, в принципе, все раздражает, и в какой-то момент ему думается, что лучше бы Минсока не искал да на улицу не выходил, потому что из его бурной речи Хек толком ничего не понял. Единственное, что было написано прямо на лице — отказ и попытка побыстрее уйти от диалога. Снаружи слегка прохладно, но Минхеку это, обычно, нравилось. Сегодня это «обычно» разбилось вдребезги, и всё пошло вверх дном. Парня начало жутко знобить, а брови нахмурились ещё больше. Глаза поднимаются — перед взором проклятый Чжухон. Опускаются — полнейшее разочарование из испачканных ботинок. — Здесь мы почти каждый день проебываем время, — ненавистный голос слышится со стороны. Чжухон указывает на неприметную скамейку под деревом. Минхеку ясно понималось кому была посвящена эта блядская экскурсия по территории. — Я думаю, в коллектив ты обязательно вольёшься. Можем сегодня погулять? — Хосок вертит в руках яблоко и приземляется лавку. Хенвон показался тихим, ибо по началу говорил мало, аккуратно исследуя новых людей. Как выяснилось позже, он приехал из провинции, где ни с кем не мог найти общий язык, а тут к нему ворвался Чжухон вместе со своей супер-компанией с распростертыми объятиями. В общем, непривычно. К тому же, на новеньких редко обращают внимание, особенно, если это некая «элита». Данная система не очень-то устраивала некоторых, но так всегда было и всегда будет. Чжухон на это как-то подзабил, да и людям верить перестал. Внутри создавались неприятные ощущения от воспоминаний, которые смешивались с настоящим, и получался своеобразный ком дерьма из лицемерия и блесточками из детских наборов. Люди, смотревшие на Хона с отвращением в прошлом, а в нынешнем гнались за ним, самоунижаясь, автоматически становились мусором или непригодной ни на что безделушкой. Но всё же, где-то в глубине души, Чжухон оставался мягкосердечным и иногда отказывать в общении с ними не мог. Такая «дружба» быстро катилась в дно и на нет, что вполне на руку Ли, но явно не пользу «тех самых мудозвонов». Перемена заканчивается подозрительно быстро, и старший класс плетётся на последний урок. Им не всегда удавалось доползти до последнего кабинета за день, поэтому приходило чуть больше половины. Удивительно, Минхек пришёл, а Чжухон куда-то исчез. Хеку хочется разводить руками и ворчать, словно старая бабка на скамейке, а после корчиться от боли в суставах, но выглядит он так, будто даже не заметил столь загадочного исчезновения одноклассника и причины истерик. Кончик новой ручки моментально был сгрызен от нервов, стоило поймать на слух слово «пати». Минхека в этот момент осенило, куда всё-таки ушёл Хон, что послужило причиной недовольной гримасы на весь оставшийся день. Больше всего парня не устраивало то, что узнал он об этом со слушков, а не напрямую — как это было всегда. Подходить к ним и спрашивать о событии Минхек не стал — слишком гордый, поэтому, когда этот противный урок математики закончился, он встал и злобно потопал домой, думая, как же вернуть свой авторитет и, как бы ни хотелось признавать, Чжухона.