Обезоружена, не значит беззащитна!

***

5 часов ранее. Пов Крис Утро. Прекрасное солнечное утро… Вы думали так я думаю? А, нет! Это просто ужасно, когда ты просыпаешься ни свет ни заря от солнечного света! Да плевать, что сейчас 12 часов дня! И почему занавески не закрыты?! Какое же это все-таки ужасное чувство — похмелье! Хренов придурок, лучший друг еще называется! Предложил значит отпраздновать приезд. «А ты и не против» — шипит голос разума, который ещё остался и хотел поспать в последний выходной. Сам то почти не пил, а вот меня спаивал! «Да ты сам кого угодно споишь!» — не переставало подначивать подсознание. Ну, и смысл в том, что я напился и мне плохо, а этот сто процентов чувствует себя как огурчик. Ещё и в гости позвал к обеду; приехала его лучшая подруга и почему бы не познакомить ее с лучшим другом; не правда ли, отличная сваха? Нафиг мне никто не сдался; нет, я не отрицаю, что люблю девушек, очень даже, но мне не нужны серьезные отношения. Уж слишком много ответственности, а это не мое. Увольте. Все-таки встав с такой уютной постели, которая ни в какую не хотела отпускать, я поплелся на кухню за водичкой и аспирином; не представляете какой кайф. Потом быстро принял душ и решил все-таки позавтракать, ну или пообедать, не важно. Заглянув в холодильник, сразу стало ясно, что там кто-то явно повесился. Наплевав на, такую нужную, еду, я поднялся на верх переодеться. Натянув на себя джинсы с порезами на коленях, цвета вина футболку и кроссовки, я схватил ключи от любимой BMW и поехал к не менее любимому другу. Ну, вы только не подумайте чего лишнего, он мой горячо любимый-ненавидимый лучший-который-всегда-лезет-со-своими-тупыми-советами-друг. Нашел себе ангельскую девушку и решил мне подыскать… Ага, да. Минут через 20, уже успев постоять в хреновой пробке, я добираюсь до друга. Стучу в дверь и через пару минут, она открывается как врата рая. Медленно и с характерным световым элементом изнутри. — О, здарова, — говорит с яркой улыбкой брюнет, отходя от порога, тем самым пропуская меня внутрь своего храма. Знакомьтесь, Вильям Магнуссон — мой лучший друг, отличный товарищ, да и просто дорогой для меня человек; брат, которого у меня никогда не было. — Привет, бро, — поприветствовал друга рукопожатием я. Не проходит и пары секунд, как в коридор выходит она… — Эва, знакомься это мой… — Магнуссон не успевает договорить, потому что рыжеволосая особа перебивает его, глядя мне в глаза. Промямлив какую-то несусветную фигню, она быстро испарилась с моего поля зрения. А я все продолжал в воображении рассматривать эти изумруды, которые так полюбились мне и которые я никак не мог забыть. Боже, сколько же мы не виделись; года 2 точно. А она то не изменилась. Такая же красивая, милая, утонченная. Её длинные рыжие волосы всегда забавляли меня, а её улыбка…просто великолепна, и не раз сводила с ума самого Кристофер Шистада. Она не девушка, она ангел с душой маленького дьяволенка; таких как она один на миллион. «Да, а ты сумел просрать свое счастье в чертовом грязевом болоте!» А этот взгляд…дрогнувший голос…она узнала меня; в любое другое время я бы даже ничего не сказал, по этому поводу. Но как же сильно я хотел, чтобы она забыла ту историю; чтобы, блять, просто напросто не было этих чёртовых лет! История истинной любви, которая не имела счастливого финала, вот как можно охарактеризовать нас. Да, мы живём не в сказке, это реальный мир. Реальность — жестока; особенно если связаться не с теми людьми, что и произошло со мной. — Это че такое было? — успев только моргнуть, Вильям хотел ломануться, видимо, за лучшей подругой, но тут подошла блондиночка. — Где Эва и почему я слышала громкий хлопок двери? — зевнув, она приобняла себя, все продолжая находиться в полудреме. — Она ушла, — хмурясь, сказал Вильям. — Как ушла?! — Сатре живо встрепенулась и начала заваливать вопросами Магнуссона. — Куда? Зачем? Она что-то сказала? — А я все продолжал тупо стоять и глядеть в, придуманною мною, точку на стене. Через пару секунд молчания, Сатре осмыслив, что от своего парня она ничего толком не добьётся, схватила телефон и направилась вверх по лестнице. Брюнет перевёл на меня взгляд, но я был уже далеко не здесь. Давненько я не выпадал из мира. Никто не знает этой истории. Слишком больно вспоминать. Это было 2 года назад. Мне было 19 и я, как истинный любитель свободы, путешествовал по миру. Я заехал во Флориду, у меня там были друзья и как-то раз, направляясь на очередную встречу с друзьями, я зашёл в кафе за кофе. Не выспался тогда, жуть. Просидев там пару минут, я заметил девушку, которая очень усердно что-то выбирала. Я стал наблюдать за ней, за её мимикой, действиями. Она была такой…прекрасной; просто невозможно подобрать других прилагательных. Написав друзьям, что не смогу подойти, я направился к этой самой рыжеволосой. Натянув фирменную улыбку, я был уверен, что она сразу будет моей. Но увидев хитренький взгляд и такую же ухмылку, как у меня, до моего сознания начало доходить, что она не из простых. Мы пообщались так до вечера. Знаете, для человека, который никогда не задумывался, что с девушками можно не только спать, но и разговаривать, беседовать, я просто был неизменно удовлетворён простым общением. Потом, мы стали встречаться чаще и подружились настолько сильно, что мне даже не хотелось ходить туда, где её не будет. Мне было, откровенно, плевать, где тусоваться, главное, чтобы рыжее чудо было рядом. Когда пришло время уезжать, я сделал все, чтобы остаться здесь, с ней… Постепенно до меня стало доходить, это что-то большее, чем просто дружба, влюблённость… Это то чувство, когда ты не готов делить этого человека со всем оставшимся миром, он только твой и точка. Другими словами, это любовь. Из эгоистичного бабника, я превратился в заботливого парня. Я изменился ради неё. Но однажды, мне начали поступать угрозы. В агентстве узнали, что я влюбился поуши и начали терзать меня этим. Я был шпионом, плохим человеком. Я работал на одну организацию; там были люди, которые хотели подчинить весь мир себе; тупо, знаю, но попробовали бы вы под дулом пистолета высказать это этим психам? Я был там, только из-за родителей, а точнее мамы; ее держали и хотели убить, если я чего-то не сделаю. И вот узнали, что есть ещё одно, чем мною можно манипулировать. Они пригрозили убить её, если я чего-то не сделаю; но зная этих людей, они бы все равно со временем убили это рыжеволосое чудо у меня на глазах. Слава богу, они отпустили мою мать, когда выяснилось, что у неё очень сильная болезнь из-за которой через пару месяцев она и умерла. Но вот от Эвы отставать не хотели. Последней каплей стало то, что я должен был убить какого-то человека и от нее отстанут. Но когда выяснилось кого, сердце мое запрыгало кульбитами. Это была она…малышка, моя малышка. Когда мне сказали или мы, или ты…я не знал, что делать и как защитить ее. Но как-то раз, я столкнулся с отцом, с которым мы не виделись более 5 лет. Он все знал и был готов помочь, не за просто так конечно. Был придуман план, благодаря которым мы должны были расстаться и никогда больше не видеться. Только так можно было ее спасти. Но разбить вдребезги оба крохотных сердца. И я решился. Сказал, что не люблю её больше; схватил пистолет, который чуть ли не всегда был под рукой и выстрелил ей в ногу… «Так было нужно» — успокаивал себя, а на душе кошки скребли. — «Это правильно». Один из моих, ну точнее уже не моих людей знал Эву. Хренов Алекс Робенс, я готов был собственноручно придушить его к чертям собачьим. Он вообще псих какой-то. Именно этот уебок угрожал мне ее жизнью. Видимо, она меня ненавидит. «Какой ты однако догадливый» — шипит подсознание, горько усмехаясь. А где-то в глубине души, сердце все никак не может найти кусочки одного целого. Может ей все рассказать? Сколько раз я зарекался, искал ее; а когда находил, просто трусил. Узнавал как она живёт и отпускал, надеясь, что если не лезу в её жизнь, то она счастлива. Точнее уговаривал в этом себя. Опять. Можно ли было так сильно любить ее?! Видимо да. Все эти годы, я пытался забыть её; трахал все, что движется и не движется, опять нацепил маску эгоиста и бабника, которая по сей день на мне; не снимаю больше, боюсь обжечься. Но я никогда больше не дотрагивался до девушек с рыжими волосами; никогда даже не смотрел в их сторону. А если видел — уходил с вечеринки, дома, города. Больно вспоминать. Щелчок выводит меня из некого состояния транса. — Ты чего, Шистад? — взволнованное лицо Вильяма появляется передо мной. — Завис? — Да так, — просто отмахиваюсь, одновременно прогоняя все накатившие воспоминания из головы. — Пошли, покормишь меня? — говорю легко и непринужденно, улыбаюсь другу, совсем забывая маленький инцидент. А, хрен тебе, как говориться. — Это Эва была, — начинает брюнет, а я закатываю глаза. Да, не судьба видимо. — Она не всегда такая, видимо действительно что-то серьезное, — спокойно говорит друг, доставая из холодильника какую-то еду; не важно какую, главное съедобную. Я всеяден. — Понятно, — тяну и вижу спускающуюся Нуру, которая схватив яблоко со стола, быстро прощается с нами, целует моего друга, что-то говорит и вылетает из дома. — Она куда? — чисто из любопытства интересуюсь. — По делам сказала, — Магнуссон хмурится, а потом тяжело вздохнув наливает мне мой любимый кофе. — Ну да, — усмехаюсь в своей манере. — Для алкоголя рановато, согласен, — на мои слова парень лишь закатывает с улыбкой глаза, говоря что-то типа «Тебе лишь бы побухать». Плотно позавтракав, мы посидели немного у него. Потом позвонил наш общий друг, еще со школы и предложил встретиться всем вместе с Пенетраторами; так называлась наша группировка во время школьных деньков. Через час, мы уже все вместе сидели, немного попивали пиво и разговаривали, вспоминая школьные годы. Эх-х, мне всего 21, а я уже чувствую себя стариком, который обсуждает со своими друзьями-старичками свою молодость. Бр-р-р. — Ребят, — весело начинает Юлиан, — а чего мы дома тухнем, пошлите погуляем хотя бы? — он вскидывает руки, и все потихоньку соглашаются.

***

Прошло немного времени, как мы подошли к парку аттракционов. Вильям Магнуссон, так как выпил прилично, даже побольше некоторых вместе взятых, решил захавать сладкую вату. — Да вы, дебилы хреновы, не понимаете, какая это ахриненная штука! — оторвав кусочек ваты и целясь этим кусочком в Хенрика, заявляет пьяный парень. Мы начинаем громко смеяться с его поведения. Ой, нельзя же ему все-таки пить. В нашей компании, наверно я был самым трезвым. Да и вообще, я почти не пил сегодня, потому что у меня важная встреча; так, по работе. — Да хорошо, хорошо, — еще пуще засмеялся я, когда парень попал Браунсу прямо в рот. — Ну, да, — покачав головой, молвит Хенрик, с наслаждением вкушая сладость, — очень даже вкусно. — А я что говорил? — ухмыляется Магнуссон и тут же вопит. — Смотрите, это же Нура! — Ага, — прошептал я, — и Эва. — Все-таки судьба решила свести нас вновь? — Так вы знакомы что ли? — он что услышал?! Ну да, когда Вильям бухой, все его органы чувств начинают работать в 5 раз лучше, чем обычно. Но так как я не хотел затрагивать эту тему, то просто его проигнорировал. — Пойдём, напугаем их? — усмехнулся я, переведя тему. — Можно, — заговорчески улыбается Вил и надеюсь, напрочь забывает о своем вопросе. Как только я прикоснулся к Эве, то полетел нахрен, далеко и надолго. Нихрена себе, какие приемчики знает! Не хило так, для девчонки! — Блять, Вильгельм, ты ахринел в край! — начала Нура, пытаясь побить его, пока тот смеялся. — Я чуть не умерла. — Она показала ему палец, — еще раз такое будет, я тебе все кости переломаю. — Это Крис вообще то придумал, — лыбиться этот индюк, переводя все стрелки на меня. — Да ты сам не отказался, — прокряхтел я. — Кстати о Крисе, — я подал голос снова, а она все еще держала меня, да надавила посильней, — может отпустишь меня? — Я подумаю, — слышу усмешку в ее голосе и сам улыбаюсь, непонятно почему. Здрасте, мне больно вообще то. — Ну давай в темпе тогда, — начинаю, пытаясь вырваться из хватки. Она опять давит. — Хорош! — не выдерживаю и она отпускает. — Слабак, — кривит губы в ухмылке и поворачивается к подруге; я начинаю злиться. — Ты что там сказала? — схватив за локоть, разворачиваю. — Что слышал, индюк! — вырывается девушка. — Кристофер Шистад не умеет драться, он тряпка и слабак! — говорит стальным голосом, смотря прямо в мои глаза. Ни капли эмоций на этом лице. Не, нормально? Я тут едва не огнем дышу, а она спокойна, как травка. — Так вы все-таки знакомы? — одновременно поворачиваемся и встречаем удивленные глаза друзей. — Нет! — выплевываем оба на автомате и разворачиваемся. — Мне пора, — сказала Эва и, обняв подругу, убежала. Взглянув на часы, я понял, что мне тоже пора валить. — Ребят, — я обратился к друзьям, — мне тоже пора. Был рад всех вас увидеть, — пожав каждому руку и, обняв напоследок Сатре, я прошептал ей, — проследи за ним. — Она легко кивнула и мы разошлись.