La Joya.

~

Пауло шестнадцать. Все необходимые вещи были давно уже разложены по коробкам, что одна за другой, отправлялись в большой грузовик, а после и в другой дом, опустошая комнату, которая когда-то была родной. Она и останется родной, останется его самым надёжным убежищем, его крепостью. Вот только вероятность возвращения, к сожалению, безумно мала. Можно даже сказать, что её нет вовсе. Теперь у Пауло другая, взрослая жизнь молодого омеги. Жизнь, в которой нет места жалким слезам, в которой нет за стенкой родителей, что к ним можно прийти с любой проблемой, и они обязательно выслушают, помогут. Это жизнь, в которой надо бороться, чтобы доказать, что ты действительно чего-то стоишь. Но Дибале так страшно. Страшнее, чем когда-либо на свете. Он, может, и думает, что уже достаточно взрослый, что справится сам, а на деле всё совсем иначе. Омега напуган, растерян и чувствует себя маленьким птенцом, которого родители, в попытке научить летать, просто выставили из его такого родного гнезда. Он теперь один, сам по себе. Ведь Роналду брать в расчёт просто бесполезно. Двадцатипятилетний альфа входит в дом. Пауло не видит его ещё, но уже чувствует запах, его энергетику, тепло, к которому всё ещё тянет. Да, он пытался полностью подавить в себе эту непонятную тягу, старался занять себя чем-то другим, отвлечь. Вот только попытки эти никогда не венчались успехом. Единственное, что оставалось — сунуть свои чувства и эмоции глубоко и далеко и относиться к Криштиану точно также, как и он к нему. Будто тот никто, просто человек, существующий в этом мире. Такой же, как и остальные семь миллиардов. Такой же, но другой. — Пауло, ты там долго? За тобой уже Криш приехал, любимый! — Голос папы звучит с первого этажа, а после Дибала слышит, как он неспеша поднимается. Каждая ступенька предательски скрипит под ногами, а парень лишь улыбается, когда очередная волна воспоминаний накрывает его с головой. Что-то тёплое тлеет внутри, так приятно согревает. Любовь к родителям, любовь к дому — вот, что будет сохранять тепло его души, когда холод альфы окутает со всех сторон, утянув в свои владения. Дибала сидит на кровати в комнате, осматривает её и грустно улыбается. Ему так не хочется уходить. Хочется продлить своё детство ещё на несколько лет, оттянуть, насколько это возможно, и насладиться им. Вот только сделать это уже, кажется, совсем невозможно. — Пауло, ну почему ты заставляешь Криштиану ждать тебя? — Спрашивает мужчина, заходя в комнату и бросая взгляд на своего сына. — Я… Я не хочу уезжать отсюда. Я буду очень скучать по вам, мне будет вас не хватать, — позволяет себе минутную слабость омега. Опускает глаза в пол и кусает виновато нижнюю губу, выдыхая. — Ох, малыш, мы тоже будем по тебе скучать, — с тёплой, но печальной улыбкой произносит папа и садится рядом с сыном, приобнимая легко того за подрагивающие, худые плечи. Дибала утыкается носом в грудь родителю и прижимается к нему крепче, вдыхая любимый и такой родной запах, желая заполнить им лёгкие до отказа, чтобы потом долго ещё растягивать удовольствие, представляя, что мужчина рядом с ним всё также оберегает от всевозможных кошмаров, также безумно и искренне любит. Кажется, Пауло уже скучает. — Идём вниз, м? — Спрашивает у сына родитель и аккуратно убирает выбившиеся пряди со лба сына, после мягко и бережно его целуя. — Да, идём. Дибала поджимает губы, хватает рюкзак со всем необходимым и перекидывает его к себе на плечи, поправляя лямки. Ещё раз беглым взглядом проходится по комнате, прежде чем её покинуть, и тяжело выдыхает. Назад дороги уже не будет, и он это прекрасно понимает. Подросток не успевает спуститься на первый этаж дома, как чувствует на себе этот внимательный, пронзающий, будто насквозь, изучающий взгляд каре-зеленых глаз. В нос ударяет запах мелиссы настолько резко, что Пауло даже невольно заходится кашлем и жмурит при этом глаза. Запах проникает глубоко в лёгкие и обволакивает стенки, чётко отпечатываясь на них. Парень не может ничего теперь чувствовать, кроме него. — Малыш, ты уже собрался? — Фальшивая, но такая искусная улыбка играет на лице Криштиану, а Дибала вздрагивает с непривычки и поднимает на него взгляд, вскидывает брови, как бы вопрошая: «Это ты мне?». Он чувствует, как сильная рука обхватывает его талию, а после широкая ладонь прижимает крепче к себе, вплотную. Кажется, у омеги земля уходит из-под ног, и он не может поверить в то, что всё, что сейчас происходит — реально. Что Роналду не отталкивает его по привычке, а улыбается, пускай и лживо, называет его ласково и позволяет прикоснуться к себе. Даже если это и минутная возможность, парень желает воспользоваться ей с максимальной пользой для себя. Вряд ли альфа даст ему ещё один такой шанс. Пауло, наплевав на всю ощутимую неприязнь со стороны Криша, обхватывает его торс обеими руками и скрещивает пальцы на его боку, прижимаясь крепче. Смотрит на старшего с дерзостью во взгляде. Если уж он решил играть милую парочку, то пусть учитывает и его правила тоже. Роналду наклоняется и легко, но весьма весомо мажет губами по щеке Дибалы, чем вовсе выводит всю его систему из строя. Парня словно прошибает током, он стоит в шоке, хлопает бессмысленно своими пушистыми ресницами, открывает и закрывает рот, густо краснеет и опускает взгляд в пол, вовсе теряясь в этой реальности. А может, это не реальность, а такой бредовый сон, после которого просыпаешься от того, что в груди всё болезненно сдавливает? Омега уже не в состоянии отличить, где эта реальность, а где иллюзия, такая профессиональная игра в идиллию и любовь. Что вообще происходит? — Извините, но мы, наверное, пойдём уже. Паулите надо же ещё вещи разобрать, — словно в прострации, где-то очень-очень далеко, доносится до Пауло голос Криштиану. — Конечно-конечно! — Восклицает омега и улыбается широко. — Пауло, не забывай только звонить и писать, обязательно! — Ну что же ты начинаешь? Он у нас взрослый парень, со всем справится, да, сын? — Смотрит на младшего отец, от чего тот неуверенно кивает и сглатывает. — К-конечно! Нам и вправду пора, — лепечет, а после, быстро поцеловав родителей в щёки, выбегает из дома. Он не может строить из себя счастливого даже на их глазах, для их же спокойствия. Это невыносимо, когда кажется, что игра приравнивается реальности, а когда заканчивается, превращается в острые шипы, что обхватывают и впиваются совершенно беспощадно в сердце, проделывая в нем очередные, с каждым разом всё глубже, кровоточащие раны. — Садись в машину, — голосу возвращается привычный холод, от которого внутри омеги всё неприятно и болезненно сжимается. Он слишком наивен, если и вправду поверил в то, что Роналду изменился, что он в принципе поменяется ради него. Глупости. В его глазах никогда не было и намёка на что-то светлое и что-то тёплое. Его руки всегда были холодными и этот факт никак нельзя сочетать с тем, что люди с подобной температурой, по натуре своей добрые. Криштиану не добрый. Никогда им не был и не станет. Он твёрдый, скрытный, строгий, чёрствый и прямолинейный, без капли чувства сострадания, заботы, нежности и ласки. Любовью там точно не пахло, да и не будет, кажется, никогда. Пауло не знает своего, казалось бы, альфу совершенно. Не разговаривал с ним толком ни разу. Не знает даже банального, как у того обстоят дела, кем он работает, что ему интересно, где живёт и, самое главное, что будет с ними дальше, как будут развиваться их отношения и будут ли вообще они развиваться. Криштиану никогда не подпускал его к себе, никогда не открывался, но этим, сам того не зная, притягивал к себе Пауло всё ближе и ближе, пока его детское любопытство не переросло в судорожную привязанность, а затем и безответную любовь. Дибала рассматривает внимательно его профиль, будто пытаясь выведать для себя какую-то информацию. Старается не попадаться под взгляды альфы, сам скользит по чужому лицу как-то зашуганно, из-под тишка, незаметно. Идеальные брови, глубокие каре-зелёные глаза, в которых подросток уже давно и бесповоротно потонул, ровный нос, слегка приоткрытые губы и кончик языка, плавно скользящий по нижней губе, оставляя после себя блестящую плёнку. Вот он — совершенный альфа, предмет для залипания и течки по нему множества омег. Они готовы всё сделать, чтобы быть рядом с ним, чтобы тот обратил внимание. И Пауло, к сожалению, самый последний в этой бесконечной очереди ожидания, даже независимо от того, что Криштиану, по сути, теперь его. Вот только это лишь формальности. Омеге кажется, что старший никогда и не любил. Что он вовсе не знает, что это такое. Видимо, даже не желает знать. Всю дорогу до дома они едут в бессловной тишине. Спасает только радио в дорогом автомобиле, которое не делает молчание более напряжённым и таким сложным, тяжёлым. Подросток боится первым начать разговор, хоть и сам усердно перебирает в своей голове темы для беседы. Всё напрасно. Между ними нет той связующей, пускай и очень тонкой нити, за которую бы мог зацепиться Пауло, чтобы хоть что-то узнать у альфы. Они совершенно чужие друг другу люди и против этого факта никак не пойти. К тому же, парня нельзя назвать достаточно смелым, чтобы это всё исправить. Он смотрит как-то печально в окно, съезжает немного ниже в кресле, постепенно расслабляясь. Произвольно постукивает указательным пальцем по подлокотнику на дверце в такт играющей песне и даже позволяет себе легко улыбнуться, находя мотив композиции забавным. Занятие вроде этого кое-как помогает ему абстрагироваться от тревожных, заполняющих голову мыслей. Вскоре Бугатти останавливается у большого двухэтажного коттеджа, размерами и видами которого Дибала даже не удивляется. Криштиану достаточно обеспеченный парень, чтобы позволить себе такой роскошный дом. Не сказать, что Пауло жил в бедном, но тем не менее. Омега берет свой рюкзак и выбирается из автомобиля максимально аккуратно, боясь своей неуклюжестью повредить чужую дорогую вещь. Такое случалось с ним, и не раз, поэтому сейчас лучше перестраховаться и не нарваться на лишние, ненужные разборки. Парень семенит следом за молчаливым альфой, разглядывая его сильную спину, мощные и длинные ноги, терзая зубами свою нижнюю губу и так ярко, предательски краснея. Кажется, на Криштиану он готов смотреть вечно: на сонного, на злого, на холодного, на бесчувственного. Ловить каждую его эмоцию по отдельности, запоминать и, закрывая глаза, представлять перед собой снова и снова, вместе со странным чувством мазохизма. Наверное, он и вправду немного сумасшедший. Влюбленность и непреодолимое влечение к старшему сделало его таким, всецело зависящим, нуждающимся, словно в глотке воды или чистого кислорода. Омега заходит в дом, быстро разуваясь, снимая с плеч джинсовую куртку, а после вешая её на свободный крючок. Поджимает губы и проходит вглубь, с интересом и нескрываемым любопытством оглядывая просторный и светлый зал с громадным музыкальным инструментом в самом углу. Наличие пианино в доме альфы приятно его удивляет, вот только мысли о том, что умение виртуозно играть на нём, наверняка выходит в плюс хозяину дома и привлекает к себе и без того излишнее внимание, тут же расстраивает, а где-то глубоко-глубоко внутри лопается вовсю ревность. Пауло изучает внимательно исключительно белоснежные предметы мебели, ходит по первому этажу, пока Роналду пропал в неизвестном ему направлении и, по всему, видимо, вовсе не собирается устраивать младшему экскурсию по своим, а теперь уже их, апартаментам. Это вовсе не смущало, да и Дибале явно не хотелось напрягать старшего ненужной ему опекой. Он ведь достаточно взрослый парень, так? Изучив первый этаж практически полностью, омега отправляется на второй, больше всё же в поисках своей комнаты, в которой хотелось поскорее скрыться от всего внешнего мира. Конечно, ему будет нелегко привыкнуть к новой обстановке, но подросток верит в то, что всё у него обязательно и очень скоро получится. По сути ведь, в жизни его ничего не поменялось, разве что только то, что теперь он самый настоящий одиночка, который должен будет научиться жить самостоятельно. От Криша помощи не дождёшься, да и попросить парень как-то тоже, особо не рискнёт, боится. Он поднимается по лестнице, а после принимается заглядывать в каждую комнату, что попадалась на его пути. Гостиная, ещё одна, после спальня Криштиану и, если делать вывод из горы коробок посередине просторного, относительно небольшого помещения, его. Пауло проходит внутрь, рассматривая всё вокруг, уделяя внимание каждой детали: стенам, выполненным в стиле лофт, под кирпичную кладку; плотным шторам; в цвет мебели: платяному шкафу, свободному стеллажу, столу с множеством ящиков, комоду, прикроватной тумбе, светильнику и, собственно, двуспальной, на вид, очень удобной кровати. Каждая вещь была наполнена какой-то своей индивидуальностью, а сочетание в комнате двух цветов — белого и серого, лишь придавало помещению стиля и элегантности. Уж этого чувства Криштиану точно не занимать. Дибала решает потихоньку начать разбирать свои вещи. Достаёт из кармана телефон с наушниками и выбирает в плейлисте первую попавшуюся композицию, чтобы заниматься задуманным делом было не так скучно в полнейшей тишине. От музыки в ушах настроение заметно улучшается и на лице даже красуется лёгкая улыбка, пока парень, слегка пританцовывая, раскладывает одежду по полкам. Он постепенно расслабляется, переставая думать о всех насущных проблемах. Вот только проблемы, кажется, оставлять его и не планируют. Это омега понимает, когда в дверях появляется Роналду, которого до этого момента он вовсе не замечал. Альфа стоит, облокотившись плечом о дверной косяк. Смотрит на младшего, будто тот безумец какой-то, вскинув брови, и скрещивает руки на груди, после закатывая раздражённо глаза. Вроде старший ничего такого не сделал, но от его реакции Пауло становится стыдно и жутко неловко, отчего он тут же вынимает гарнитуру из ушей и поджимает виновато губы, выдыхая. — Ты такой ещё ребёнок, — слегка морщась, произносит Криштиану. Первое, что он произнёс после их долгого молчания. Первое, и почему-то такое болезненное. — Мне кажется, твои родители явно поторопились, решив, что тебе пришло время переехать ко мне, — будто специально медленно, но так верно добивает. Криштиану трёт устало переносицу подушечками пальцев и выдыхает. — Да ещё так не вовремя, чёрт возьми. На два дня бы позже — идеально. А теперь мне даже не отдохнуть толком из-за тебя на собственной вечеринке. Ходить и контролировать, чтобы моё сокровище не пострадало, — иронизирует и издаёт нервный смешок. — Меня не надо контролировать! Я уже достаточно взрослый, чтобы самостоятельно о себе позаботиться, — подаёт голос Пауло и Роналду даже слегка удивляется его неожиданной решительности. — Ага, а потом побежишь чуть что жаловаться своему папочке. — Не побегу! — Возмущается Дибала. Слова альфы и вправду бьют по больному, в первую очередь — возраст. Если бы они познакомились сейчас, а не когда омеге было три года, всё было бы куда проще. Возможно, разница бы не так сильно ощущалась. Вот только этого не произошло, а от того младший, кажется, никогда теперь не будет восприниматься альфой всерьёз и навсегда останется для него тем самым беспомощным младенцем. — Смотри сам, Пауло, — цокает языком Роналду. — Только когда тебя спросят, откуда ты меня знаешь, не начинай вот эту ерунду про то, что ты мой будущий жених, окей? Пауло выдерживает эти слова на последних каплях собственной силы воли. Неужели Кришу стыдно? Это, кажется, очевидно. — Я буду здесь и никуда не пойду, — хрипло произносит омега, в действительности решая, что лучше будет вовсе запереться в своей комнате и заняться, например, учёбой. Если, конечно, он будет в состоянии. — Оу, ты сделаешь мне большую услугу. Хорошего вечера, — с этими словами Роналду покидает комнату младшего. Что там насчёт состояния?