Двадцать два месяца спустя. Правда
На этот раз нам не очень повезло с городом, в котором мы решили пополнить свои запасы. Казавшийся поначалу тихим, он был переполненным зомби, повылазившими чуть ли не из всех щелей после наступления темноты. Они окружили нас, выходивших из очередного супермаркета с переполненными пакетами в руках и совершенно расслабившихся. Нам потребовалась уйма сил для того, чтобы пробиться через них и при этом забрать с собой хотя бы половину собранной еды. И сейчас мы, ужасно уставшие, позевывая ехали в безопасное место, дабы накормиться и дать отдохнуть телам нашим бренным. - Ник, черт тебя дери, следи за дорогой! – Прикрикнула вдруг Саки на нашего водителя, в данный момент совершенно не завидовавшего самому себе. Громкий у девушки голос, особенно когда она чем-то недовольна. Прямо бьет по перепонкам. Ха, всего на пару секунд отвлеклась на собственные мысли, а они уже очередную словесную баталию устроили! Ну и хорошо, вон как все сразу оживились. Повезло иметь в команде сразу двух живчиков.«В команде…»
Кажется, я все-таки начала потихоньку принимать себя Возможно, что я просто зациклилась на прошлом? На жалости к самой себе? Но можно ли, в самом деле, простить меня за совершенное? Не знаю. Наверное, лучше наконец рассказать все Цубасе. Устала, просто устала заниматься самокопанием и держать это в себе. Правильно ли это? Ладно уж, будь что будет.***
Сегодня ночуем в лесу. Сначала хотели доехать до какого-нибудь города, но Николас заявил, что с него хватит. На самом деле все уже давно клевали носом, а так как погода стояла теплая, никто не возразил. Расставили палатки, поели, разошлись. Почти все. Командир решил еще раз все проверить. Но ведь и он тоже устал, верно? Не лучше ли отложить разговор на другое время? Смогу ли я решиться на это в другой раз? Эх, тяжко мне, тяжко… Так, соберись, тряпка! Сопли будешь жевать потом! Подойдем, спросим, не захочет слушать сейчас – пойдем спать. Договорились? Договорились! Так, наверное, и развивается раздвоение личности, но мы переживем! - Цубаса, можем ли мы сейчас поговорить? – отвлекшийся от пересчета спасенной провизии, он несколько удивленно посмотрел на меня. -Да, конечно. - Разговор будет долгим, – я мельком глянула на палатки. – Может, отойдем подальше? – мне стало легче, после замеченного понимания в глазах Цубасы. Значит, тему разговора можно будет не объяснять. Он кивнул, после чего я жестом пригласила его идти за мной: тут недалеко я видела поваленное дерево. Усевшись, парень посмотрел на меня. Глубоко вдохнув, я начала говорить. - Я убила человека. Двух.***
Мы, 16 молодых людей, оставшись одни в городе, изолированном от всего остального мира, объединились в группу. Вместе спасались от зомби, вместе добывали еду, вместе ели, вместе спали. Ничего не предвещало худшей напасти, чем та, которая уже происходила. Но спустя месяца три-четыре один из нас предположил, что так нам не выжить. Он аргументировал это тем, что не все из нас полезны: кто-то болен, кто-то слаб, кто-то труслив. Они слабые звенья. Если тащить каждого из них на своем горбу, умрут все. Нужно кем-то жертвовать. Уставшая морально и физически, большая часть из нас с этим согласилась, а остальные решили обдумать тщательнее. Прошло несколько дней. Я до сих пор сомневалась. Это казалось мне аморальным, но Сол убедил меня, что иначе никак. С этим было трудно смириться, но он пообещал мне, что мы вдвоем точно выживем. В итоге, согласились все. Глупые, даже не понимают, что умрут в числе первых – каждый теперь надеется прожить дольше другого. Теперь мы через разные промежутки времени отправляли на смерть одного человека. Самого слабого. Он служил приманкой, пока другие спасали свои шкуры. В конце концов, его либо заражали, либо съедали – третьего не дано. Естественный отбор – яд, просочившийся в каждого, разъедающий эту «команду» изнутри. Как смешны люди: вы могли быть лучшими друзьями, прикрывать друг другу спину, но потом предать ради спасения собственной жизни. То же случилось и со мной. Когда нас осталось всего трое – я, Солас и Бред, все решили прекратить это. Позже, отведя меня в сторону, Сол пообещал, что если Бред начнет сопротивляться, мы пожертвуем им. Задурил мне голову своими «люблю тебя, девочка», и когда мои сомнения полностью развеялись, я безоговорочно ему поверила. Дура. Чувствовала ведь, что слишком уж все радужно, но… Поверила. И поплатилась. …- Сара, твоя очередь. Прости. Эти роковые слова, сказанные посреди широкой улицы перед толпой зомби, постепенно надвигающихся на нас, стали вторым переломным моментом в моей жизни. Они эхом звучали в моей голове. Сначала мое тело обмякло, я опустилась на колени. Каплей времени позже задрожала, сотрясаясь от нервного прерывистого смеха. Я знала, что рано или поздно это случится. Знала, что их может сказать Он. Знала, но… от этого не легче. Неужели так моя жизнь и закончится? Нет. Я этого не допущу. Да, нечестно. Да, эгоистично. Но я хочу жить. Нет. Я БУДУ жить. И неважно, чего это будет мне стоить. Они не лучше. Никто из нас. Я, не переставая посмеиваться, потянулась к пистолету. Глупо, очень глупо было оставлять оружие смертнику. Раньше, другим оно давало надежду на спасение, но они все умирали, потому что мы сразу убегали прочь. Но раз вы решили потрепаться и недооценили меня… Выстрел. Еще. И еще один. Крики. Проклятья. Зомби уже рядом. Да! Я прострелила им сначала ноги, а после и животы. Продолжайте кричать, привлекайте внимание. Хотя от вас и кровью скоро будет разить на всю округу, наверное. А я пока побегу. Так быстро и долго я еще никогда не бегала. Когда наконец захлопнула за своей спиной входную дверь и осела на пол, чтобы отдышаться, адреналин начал снижаться, и я начала медленно переваривать все произошедшее. Во мне столкнулись две противоречивые стороны: одна была уверена, что я поступила правильно, поставив свою жизнь выше чужих, а другая взывала к плотно забаррикадировавшейся совести. В конечном итоге у меня разболелась голова, я не пришла к определенному выводу и решила больше к этой теме не возвращаться, наложив на нее своеобразное табу. Оставшись единственным живым человеком в городе, я погрузилась в собственные мысли. Удивительно, сколько всего можно открыть в себе, просто оставшись в одиночестве. Всегда считала, что была всеми любима, что все мной восхищались. Но, пересматривая фильмы с имеющихся дисков, я видела себя уже в роли главной стервы, терроризирующей свое окружение. Это заставило меня задуматься о своей жизни. Кем была все это время? Любил ли меня кто-нибудь? И… Какую себя до сих пор упорно не замечала? Я начинала понимать. Мне всегда хотелось привлекать внимание, чувствовать себя особенной, неповторимой, лучшей. Но на самом деле была точно такой же, как и множество других, сделанных «под копирку», дамочек. Мне всегда было страшно. Страшно оказаться изгнанной из «высшего круга» общения, страшно быть униженной. Поэтому я унижала и использовала других. Но в тоже время использовали и меня. Сколько подобострастных улыбок, завистливых взглядов видела я в своей жизни?! Сколько раз с удовольствием и каким-то особенным упоением выслушивала лесть и дифирамбы в свою честь?! И сколько раз гнала из своей головы все эти мысли?! В момент осознания я чувствовала себя разбитой, раздавленной, беззащитной как голый и слепой котенок. Впервые в жизни я сказала самой себе кристально-чистую правду и четко осознала свой страх и свою слабость. Сколько слез я выплакала, пока они не закончились? Ведь я знала, что вечно выживать не смогу. Когда-нибудь, может завтра, через неделю, месяц, три месяца я все-таки оступлюсь. Не успею выстрелить, убежать. Или просто упаду. Хах, умру, ни сделав за свою жизнь ничего действительно стоящего. Когда Цубаса и ребята приняли меня в свою команду, я была одновременно счастлива и напугана. Видела в этом возможность начать жизнь сначала, с чистого листа, но в тоже время до жути боялась снова предать. Поэтому-то и предупредила, что всегда выберу свою жизнь вместо чужой. Но это являлось правдой лишь наполовину. И сейчас, рассказывая эту историю, я все еще боюсь, ведь не знаю, какая последует реакция. Готовлюсь к худшему, сжимаю кулаки, до боли впиваясь ногтями в ладонь, опускаю голову, зажмуриваюсь и замолкаю. Сначала не слышу ничего. Только легкий теплый ветерок играет с листьями и нежно обдувает кожу, будто желая снять нарастающее во мне с каждой секундой напряжение. Вдруг новый звук: шорох ткани. «Все-таки уходит. Молча уходит.», – пронеслась в моей голове мысль, заставляя еще ниже пригнуть голову. Жалкая, жалкая Сара. Чувствую, как он останавливается прямо передо мной, как приседает на корточки и начинает просто нежно поглаживать меня по голове, как глаза начинает щипать и как по щеке медленно скатывается горячая слеза. Потом еще и еще. Чувствую, как ужасная тяжесть на моих плечах и давящее чувство в груди постепенно, с каждой каплей отпускают меня. Я соскальзываю с бревна на колени, прямо на траву, и прижимаюсь к Цубасе, поливая слезами его одежду, а он все так же продолжает успокаивающе гладить меня. И последняя, самая горячая слеза катится до подбородка и впитывается в одежду командира, а меня все никак не покидает ощущение, что самый тяжелый период моей жизни подошел к концу. Благодаря ему. И ночную тишину нарушает мой тихий охрипший голос. - Спасибо.