Выжженное пепелище

      После неприятного разговора в отношениях человека и десептикона, как будто, ничего и не изменилось. Сам не зная, зачем, он проверял своего «гостя», заходя в ангар по своим делам, пробоина в крыше была значительной и восстановить её за один день силами одного человека оказалось невозможно. Нужно было срезать лохмотья покорёженного металла, заварить образовавшиеся трещины и зачистить оплавленные кое-где конструкции, чтобы приварить к ним новые листы. Прикинув высоту и скорость, с которой падал десептикон, он удивился и поблагодарил Бога, что ангар вообще уцелел, как и сам дом. Наверное, Мегатрон успел затормозить в самом конце — уж очень аккуратной получилась дырка.       Неприметный ящик в дальней части ангара Уильям обнаружил на пятые сутки. Он заделал пробитую крышу, проверил, не осталось ли следов снаружи, выспался и, наконец, понял, что восстановление ржавой груды металла затягивается.       Леннокс помнил, как Айронхайд сбегал от Рэтчета после мелких стычек с десептиконами, не давая тому трогать свои “царапины” и с какой скоростью те исчезали — сутки, максимум двое. То были раны не сопоставимые с падением в атмосферу после стычки с Праймом, но за неполную рабочую неделю, кон сумел только прикрыть бронёй выступающие детали и остановить утечки в топливных магистралях.       И даже такому профану в робототехнике, как он, стало понятно, что без посторонней помощи дес не встанет на ноги. О полётах даже заикаться бессмысленно. Уильям не мог ему помочь — просто не знал, как, позвать кого-то на помощь тоже представлялось задачей маловероятной, поэтому оставалось лишь уповать на удачу — то, чего у них обоих было маловато.       Должно быть, от безысходности Леннокс решил пошарить по углам — не найдется ли в скопившемся за долгие годы хламе чего полезного для Мегатрона. Конечно, десептикону он ничего не сказал — не хватало еще услышать занудно-шаблонное «мне не нужна помощь от человека», но и скрывать свои действия не стал. Просто пришёл рано утром в ангар, прихватив фонарь помощнее, и полез к стеллажам, особо ни на что не рассчитывая.       Здоровенный ящик в половину человеческого роста, накрытый брезентом, он поначалу даже не замечает. В смысле, он его, конечно, видит, но думает, что это один из тех, в которых жена складывала старые вещи, типа древней швейной машинки или огромного армейского котла на двадцать литров, доставшегося ей от деда. Лишь пройдя мимо него в третий или четвёртый раз, он случайно цепляет взглядом маркировку “NEST”. И это странно, потому, что он не имел привычки таскать с базы вещи, да ещё такими здоровыми ящиками.       Стряхнув пыль и стянув брезент, Уильям почти не удивился, обнаружив инсигнию автоботов — и почувствовал, как взгляд Мегатрона тут же упирается между лопаток.       — Это, должно быть, Айронхайда, — зачем-то сказал вслух. — Он был здесь несколько раз, но я не знал, что он что-то оставил.       Полковник обошел находку по кругу, потрогал пустые скобы под замок, раздумывая, что с этим теперь делать. Автоботский оружейник был одним из немногих, кого он пустил в свою жизнь, и о нём, как и Рэтчете, Уильям искренне скорбел. Друг, которому он не боялся доверить спину… сбоку на ящике обнаружилась выжженная лазером надпись: всего несколько слов:       “Для Уильяма Леннокса. Открой его”.       Впервые за долгое время на губах сама собой появилась тёплая усмешка. Как всегда, немногословно. Так… замка нет. Ага! Более темный овал на уголке, не то пятно на металле, не то отпечаток грязного пальца. Если надавить… внутри что-то щёлкает, и крышка откидывается. Изнутри, из сотни линий света, прямо в воздухе ткётся изображение чёрной брони. Отложенное сообщение.       — Здравствуй, напарник, — знакомый голос гулко раздаётся в стенах ангара. — Если ты видишь это сообщение, значит, Оптимус всё-таки завёл нас всех в море ржи. Надеюсь, тебя это не коснулось, — призрачный Айронхайд закладывает руки за спину и тяжело опускает плечи. — Однажды ты сказал, что я всегда буду желанным гостем в твоём доме. Ты не пообещал мне разделить его со мной пополам, но видит Праймус это было много больше, чем я имел за много-много ворн. Я благодарен тебе за это. Я оставил тут кое-что, и если меня нет, оно теперь твоё. Делай с ним, что пожелаешь. Береги себя и свою семью, Isollat.       Запись закончилась, и призрак из прошлого истаял, вернувшись в проигрывающее устройство, а Уильям так и стоял, глядя на то место, где он был. В груди кольнуло болью.       — Ты можешь гордиться, человек, — за спиной вдруг раздался тихий голос Мегатрона. — Он признал тебя братом.       — Что? — Леннокс обернулся в сторону десептикона.       — Isollat. На нашем языке это значит — брат по оружию. Некто близкий, часть семьи.       — Ясно,— он опускает взгляд и отворачивается.       Хайд всегда был себе на уме. И отличался от других автоботов. Леннокс чуял это, как чуял засады в пустыне.       В ящике слой стандартного сено-уплотнителя, который набивали, чтобы укрыть хрупкие детали от повреждений при транспортировке, что вдвойне странно, потому что мехи этим никогда не пользовались. Он запускает руки по локоть внутрь, натыкаясь на что-то, напоминающее железные короба поменьше. Они тяжёлые.       Один за другим на свет появляются транспортировочные контейнеры мехов.       В одном гранаты для РПГ. Похожи на человеческие, но явно модифицированы. Уильям вспоминает, как ловил задумчивые взгляды оружейника на свои любимые «игрушки». Знать бы, что он с ними намудрил.       Это Леннокс откладывает в сторону. Потом разберётся.       Во втором… кажется, это аптечка. Для трансформера. Такое было у Рэтчета. Да и, взгляд Мегатрона... говорящий. Её полковник без раздумий пихает десептикону.       — Мне это всё равно не нужно. — Отмахивается он.       В третьем... энергоновый паёк, которыми питались автоботы на базе. Порций пять или шесть. Почему они здесь, совершенно не понятно — автоботы очень бережно относились к своим ресурсам. Это тоже отправляется груде ржавых болтов — хрен с Праймом, он и сейчас не голодает.       А вот в четвёртом... начать, пожалуй, стоит с того, что сам контейнер несколько отличается от остальных. Материал другой и замка не видно…       — Это для хранения особо важных предметов, — прищурившись, комментирует Мегатрон. — Повышенная прочность, усиленная изоляция. Ни один сканер не определит, что внутри.       — Какая прелесть... ненавижу сюрпризы, — он наклоняется ближе, чтобы отыскать замок и внезапно ящик резко щёлкает, по глазам проходит сканирующий луч и сенсор мигает — открывается.       — Бля!       Мысленно он готов к тому, что внутри окажется что-то опасное. Но там… его старый броник? Похоже… тот самый, в котором он был в Мишин Сити. Потрёпанный, весь в подпалинах и черных брызгах энергона. Боже, откуда и зачем это здесь?       — Ну, и что это должно значить?       За спиной раздаётся странный звук. Он оборачивается и вздрагивает — десептикон выглядит по-настоящему безумно...       — Что случилось?       Вместо ответа Мегатрон протягивает руку — медленно, очень медленно касаясь когтем изорванной вещи в руках человека. Тихо, невнятно хрипит, потом говорит яснее:       — Дай.       Пожав плечами, Леннокс протягивает броник десептикону. Не нужно много времени, чтобы сообразить: наверняка Айронхайд что-то запихнул внутрь, что-то незаметное, но ощутимое для трансформеров. Ему не страшно — больше интересно, что сделает сейчас Мегатрон…       Острейшие когти филигранно распарывают пыльную ткань, не задевая бронеэлементов. Дрожащей рукой десептикон выуживает стальную пластину — а в ее центре, почти вплавленный в земной металл, блестит осколок чего-то непонятного, покрытого узорами инопланетных глифов. И будь он проклят, если это не кусок того самого «мистического куба».       — Я же даже близко рядом не стоял, когда его уничтожили... — удивлённо бормочет полковник.       С ног его тогда, и правда, что-то сбило, но за адреналином боя, внимания просто не хватило, а потом и вовсе забылось. Значит, вот оно как на самом деле было. А Хайд...       — Когда тебя однажды, всё-таки окончательно убьют, ты должен будешь сказать ему спасибо.       Тихий вздох и потушенные линзы, сказали ему о состоянии лорда больше, чем любые слова.       — Вероятно, в этом случае он, попробует меня убить. Даже в объятиях Праймаса.       Полковник тихо фыркнул и алые линзы вспыхнули с новой силой.       — Ты ведь понимаешь, что если об этом узнает Прайм или другие автоботы, тебя убьют?       — А от кого они могут об этом узнать? — вздохнул человек. — Ты, что ли, доложишь?       — Нет... — Мегатрон каким-то непостижимым образом удерживал в громадных когтях маленький кусочек металла, глядя на него, как верующий на явленное чудо. Леннокс только усмехнулся, глядя на это — страха, что десептикон сейчас его убьет, не было, Мегатрон, похоже, ошалел от радости, получив кусок своего артефакта. Возможно, сейчас подходящий момент, чтобы задать еще несколько вопросов...       — Кстати... — он неспешно принялся сворачивать распотрошенный броник. — Ты упоминал какую-то свою специализацию... ты разведчиком, что ли, был?       Древний лорд медленно прижал руку к груди, пряча в кулаке драгоценность и перевел взгляд на военного. Этот странный человек... Он не боялся его, несмотря на то, что лучше многих знал, на что он способен.       — Я был шахтером, и по определению не должен был держать в руках ничего опаснее рабочих инструментов.       На лице Леннокса проступает удивление.       — Серьёзно?       — Не похоже, правда? Не складывается с образом безумного тирана, который так любит использовать Оптимус?       Вообще не похоже, думает он. Уильям знает, как выглядят рабочие, как выглядят шахтеры — его отец был рабочим.       — И как же ты стал... эээ...       — Тираном? — десептикон усмехнулся. — Это был долгий путь. Мне пришлось потерять многое и многих, прежде, чем я стал таким, какой есть сейчас. Прежде, чем понял, что слова пусты без стоящей за ними силы…       — Ммм… если сейчас ты мне скажешь, что поднял революцию за социальное равенство против обнаглевших аристократов — я удивлюсь, — наверное, у него очень говорящее лицо. — Потому что я, конечно, знал, что история имеет свойство повторяться, но никогда не думал, что это верно в масштабах галактики.       — Тогда можешь удивляться, — разрешил десептикон. — Потому, что именно это я сделал. Поднял восстание — и это единственный соответствующий истине факт, который я с твоих слов услышал от Прайма. Подумай сам — если бы власть уже была у меня в руках, зачем бы мне это было делать?       — Ради большей власти?       — Тогда достаточно было всего лишь убрать тех, кто мне мешал, и расставить на их места своих верных. А не устраивать войну, которая разрушила планету.       Уильям пристальным взглядом рассматривает усмехающегося десептикона. Вспоминается, что тот никогда не играл словами и вроде бы никогда не лгал. Автоботы тоже, но Оптимус хорошо умел расставлять акценты.       Хотя на самом деле это не важно. Что правда, а что ложь? Теперь это ни на что не повлияет. Если Мегатрон вдруг окажется обманутым революционером, пострадавшим за правое дело, это не сделает его враз белым и пушистым. Лишь немного приоткроет правду о любви Прайма к пиздежу. Об этом Уильям и сам давно начал догадываться. Ну, а поскольку решения принимает не он, то это даже на рычаг давления не похоже. Слова Мегатрона ничего не изменят. Даже, если они — правда. Особенно, если они правда.       Полковник тяжело вздыхает.       — Одна из причин, по которой я ненавижу политику и политиков... — он трёт ноющую шею, смотрит на ухмыляющегося десептикона и чувствует себя по-прежнему невероятно уставшим. Не старым, но вымотанным.       Подняв на руки контейнер с гранатами, он окидывает ящик Айронхайда ещё одним взглядом. Если там что-то осталось, он разберётся с этим после.       — Лечись, чинись и сваливай, — говорит он Мегатрону, отправляясь к дверям ангара. — Будешь улетать — не доламывай мне крышу. Там задвижка есть, чтобы открыть ворота.       Он искренне надеется, что с новыми ресурсами и куском своего сокровища трансформер вскоре уйдет.