Выжженное пепелище

      Белая взвесь перед оптикой постепенно рассеивалась, а звон под шлемом утихал. Мегатрон тряхнул головой, поднимаясь на ноги, чувствуя, как медленно сходятся пластины брони на груди. Она распахнулась сама, стоило разобраться с Квинтессой, загнав ее в активирующийся Колодец — осколок Оллспарка, хранящийся за толстой нагрудной пластиной, вспыхнул, требуя отпустить его. Энергетическая волна, последовавшая почти сразу за этим, сбила с ног, пройдясь по датчикам сухим жаром.       Десептикон осмотрелся. Ох… как все изменилось.       И как не убило-то? Волна снесла потолок, раскрывая вид на космос, солнце и кусочек Земли сбоку. Кажется, весь дворец превратился в огромный провал до самого колодца Искр.       Рядом шипел и ругался Прайм. Десептикон обернулся, бросил на него короткий взгляд. Приходить в себя автоботу было тяжелее, сказывались раны, полученные от древней твари. Вон как дымится и искрит проводка. Да и… пол лица залито энергоном! Левой оптики нет, на её месте оплавленный провал.       Точно. Мегатрон слышал выстрелы оружия Леннокса — так вот, что это было. Стреляли дважды. Да, у Оптимуса кисть правой руки изуродована и бластера нет. Ну, а где сам человек? Сейчас Уильям Леннокс был его подопечным, его подчиненным, и он отвечал за него. И боялся, что в эпицентре такого взрыва…       Правильно боялся.       Белковый отыскался быстро. Точнее то, что от него осталось. Почерневший, обугленный кусочек плоти, сочащийся внутренними жидкостями и едва дышащий. За спиной вскрикнул Прайм, оттолкнув десептикона, пронёсся мимо, ни на что не реагируя, к завалу камней в углу, из-под которого торчала почти не пострадавшая человеческая нога. Мегатрон прошёл следом, осторожно дотронулся до обезображенного тела. Даже поверхностных знаний о белковых хватило, чтобы понять — не жилец. Умрет с минуты на минуту — десептикон просто не успеет довести его туда, где человеку смогут помочь.       Жаль. А ведь почти получилось. Вернулся бы этот белковый на свою планету, прожил бы там остаток своей короткой жизни, увидел бы, как Мегатрон исполнит свое обещание…       Сам не зная, зачем, он осторожно поднял тело и поднялся сам. Человек, на свое счастье, был в беспамятстве — не то пришлось бы добивать, пожалуй. Но так он скоро умрет и сам — и, насколько Мегатрон понимал устройство этой расы, это будет легко. Не хотелось бы… помогать. Солдат с чужой планеты не был его другом, да и союзником был только на время. Они оба понимали, что если их встреча повторится в других обстоятельствах, то с большой вероятностью окончится она боем. Каждый из них защищал свой мир. И это было правильно.       И всё-таки Леннокс согласился ему помогать… Мегатрону оставалось только надеяться, что у органиков есть своё место, в которое они попадают после смерти, как меха попадают в Колодец Искр, и что там этот человек обретёт, наконец, если не счастье, то хотя бы покой.       В стороне невнятно завывал Оптимус. Кажется, с его органиком тоже стряслась беда. Еще бы! Странно, кстати, что тело в руках Прайма довольно целое — обвалившиеся камни могли бы расплющить даже некрупного меха, а тут всего-то небольшое повреждение на голове… но похоже, этого хватило.       Помимо ожидания, злорадства десептикон не ощутил — только усталость. Хотелось просто уйти и сесть где-нибудь в темноте и тишине, чтоб не слышать этого воя… может быть, так чувствовал себя Леннокс, когда решил не добивать его в том гараже?       Мягкое сияние, вспыхнувшее за спиной, отвлекло от мыслей. На плечи опустилось тревожное ощущение чьего-то присутствия. Развороченные руины накрыло силой, не несущей угрозы, но могущественной…       Мегатрон медленно обернулся.       Прайм заткнулся…       Над колодцем Искры стоял полупрозрачный сияющий силуэт. Весьма знакомый — по фрескам в храмах.       Да ладно? Сам Праймас решил явиться из Ядра Кибертрона? Что ж, самое главное — вовремя.       Десептикон прищурился, недоверчиво разглядывая явление. Он чувствовал силу… чувствовал, но не мог понять ее природы, как будто сканеры регистрировали ошибки. Стоило сказать — в Праймаса он не верил, хотя и знал, что сердце Кибертрона живое, однако, не предполагал, что у него есть разумная личность.       Иначе, как она бы допустила такое?       — Кто ты? — спросил он, не обращая внимания на Оптимуса, на коленях бормотавшего молитву.       «Я есть то, что ты можешь услышать и осознать», — внезапно сказал кто-то. Слова прозвучали — но датчики не зафиксировали колебания звука.       — Я не верю в Праймаса.       «И правильно. Верить можно лишь в случай. Я же есть, и в сердце своем ты знаешь, что Я есть. Я знаю и твой вопрос, и вот, что отвечу: чего бы ты предпочел лишиться, жизни или свободы?»       — А разве тебе не налить на то, что с нами случилось? Вот настоящий Прайм, почему ты ему не выправил процессор?       «Я показал ему путь, — отозвался сияющий меха. — Идти или не идти — была его воля».       — Ага, свернул с дороги, значит… и больше — никому ни знака? Никто не достоин? Ни десептикон, ни автобот, ни нейтрал какой-нибудь, а ведь среди них были достойные меха… — с досадой проговорил Мегатрон.       «Правда? — сияющий, вроде бы, улыбнулся. — Тогда почему ты столько раз выживал там, где не должен был выжить? Побеждал там, где должен был проиграть?»       Мегатрон удивлённо скрипнул бронёй. Значит, вот как? Что на это сказать... а меха напротив, кажется, и не нуждался в ответе. Он словно видел его насквозь и глубже, чем самый сильный телепат.       — Зачем же ты появился теперь? — собравшись с мыслями, наконец, спросил десептикон. — Всё уже кончилось. Пришёл сказать, как разочарован нами или что-то в этом духе?       «Я здесь, чтобы сказать спасибо. Я здесь, чтобы задать вопрос», — сияющий чуть отвёл взгляд, глядя теперь не только на Мегатрона, но и на Оптимуса. Не похоже, чтобы он нуждался в этом, но, наверное, так и правда было проще воспринимать его. — «От вашего выбора будет зависеть не только ваше будущее. Выбирайте с умом — чего вы хотите?»       Сияющий не сказал, но в то мгновение, как прозвучал вопрос, он почувствовал, понял то, что подразумевалось под ним. Просить можно было, о чем угодно, но только об одном. Любое, самое невероятное, самое желанное… но чудо случится лишь один раз.       — Спаси его! — крикнул Оптимус, баюкая в ладонях своего белкового. — Я требую только этого!       Идиот…