Выжженное пепелище

      Он очнулся на полу перед Колодцем, чувствуя себя непривычно целым — впервые за очень много ворн у него ничего не болело. Не искрила пожженная проводка и не скрипели несовместимые детали, которые люди насильно составили вместе… не сыпались на внутренний экран горы предупреждений об ошибках программ…       Активировав оптику, он с удивительной лёгкостью сел, уставился на свои — свои изначальные — руки. Праймас вернул ему корпус… а вокруг все низко гудело и едва заметно дрожало — Кибертрон восстанавливался, возвращая свою целостность, и энергия Оллспарка бежала по энергетическим линиям, наполняя силой древний мир, вызывая трепет.       Мегатрон сидел у Колодца, вслушиваясь в прекрасный звук оживающей планеты и чувствовал невероятное облегчение. У него получилось... после стольких орн!..       Странный звук разбил тишину — горький смех разнесся над пустошью на месте разрушенного дворца. Наконец!.. после всего… после всех…       И так глупо, что последней жертвой перед его целью стал человек. Обычно органики в их войне с автоботами гибли случайно, или как пешки, мелкая дробь, но не осознанно сражаясь вместе за общую цель.       И этого человека он не забудет. Отметит в хрониках, и может, даже прикажет поставить памятник. Потом, когда руки дойдут.       И конечно, он не любил его. Не так, как Оптимус любит своего фермера. Это даже звучит смешно... но он стал важным. Если бы Уильям был мехом, Мегатрон мог бы сказать, что нашёл друга.       Но обменять на его жизнь свой народ и мир? Нет, Мегатрон не нашел в себе сил для такого предательства. А ноющая боль, заноза в Искре… это пройдет. Всегда проходило. Надо просто себя занять, не погружаясь в сожаления о том, чего не смог, делать то, что он в силах сделать. Кибертрон восстанавливается, его ставка уже получила сигнал — этого невозможно не заметить. А значит, скоро сюда попрут автоботы — и если с теми, что могут явиться с Земли, его бойцы справятся без проблем, то те, кто сидел в резервах по всей галактике, да еще с поддержкой нейтралов, которые наверняка захотят установить на возрожденной планете свои порядки… нет, он не подвергнет едва восстановленный Кибертрон такому риску. Шоквейв форсированно изучает Колонны, и обещал в скором времени воссоздать аналог — на этот раз на самом Кибертроне, больше никаких загадочных органических планет для перепрятывания. Вмуровать в такое основание, чтобы вырвать можно было только с половиной планеты! И с Оллспарком то же самое — если он после всего случившегося захочет вновь обретать материальную форму.       Еще — закончить восстановление раненых бойцов, вернуть тех, что все еще в плену у людей. Для завершения всех дел понадобится не менее трех декад, но и не более пяти — они должны успеть…       …А тело человека исчезло. Обронил, что ли? Или оно растворилось в энергетических всплесках? Жаль, так бы хоть похоронили, как на Земле положено. Хотя… теперь его могила — весь Кибертрон. Так же, как и многих других… вот и Оптимус пропал. Интересно, сам уехал, или Праймас его куда-то подевал?       Он вздохнул, поднимаясь на ноги. Надо было возвращаться назад. И хорошо, что над головой больше нет потолка — можно вылететь прямо в небо, не заботясь о сохранности дверей и коридоров…       Тихий скрип и стон, остановили за клик до трансформации. В звуках оживающего мира они были едва слышны, равно как и невозможны здесь. Стремительно обернувшись, десептикон недоверчиво уставился на большого зеленовато-черного меха, лежащего на самом краю колодца. Что это? Откуда он взялся? Ещё мгновение назад здесь никого не было, и быть не могло!       Что ещё за шутки? Неужели Праймас оставил? Мысленно понадеявшись, что нежданная находка не новый Прайм, Мегатрон осторожно приблизился к меха, ожидая от него лишь неприятностей.       На появление сородича тот не отреагировал, голубые линзы тускло мерцали, словно меха пытался, но никак не мог выйти из оффлайна. Личная подпись не читалась, инсигнии на корпусе не было, как не было ничего, что могло бы натолкнуть на мысль, кем именно он был. Хотя... некоторыми чертами похож на оружейника автоботов в молодости.       Привет из Всеискры… на память пришли слова человека, о том, что при следующей встрече с давним противником, придется сказать ему спасибо. Что ж, если это действительно Айронхайд, пожалуй, Мегатрон так и сделает.       Коснувшись черного плеча, он легонько тряхнул его током.       — Проснись.       Трансформер дернулся, издав невнятный звук. Загудели активирующиеся системы, выдвинулись и скрылись пушки в наплечных блоках. Интересная конфигурация... а вот альтформы не разобрать. Ни колес, ни крыльев нет, нагрудная броня мощная, и есть в ней что-то знакомое... танк? Но где гусеницы тогда?       Синие линзы наконец перестали мерцать, разгорелись ровным светом. Меха мигнул пару раз, пристально уставившись на десептикона, попытался подняться, но неуклюже грохнулся на корму. После чего принялся рассматривать свои руки, как будто энергоновые залежи там нашел.       — Эй, — Мегатрон тронул его за плечо. — Ты кто? Как тебя звать?       Меха отвлекся, все с тем же ошарашенным видом глянув на десептиконского вождя. Хрипнул, скрипнул, и наконец выдал на языке земных органиков:       — Мегатрон? Это ты? Черт возьми, я такого не ожидал!       — Я тоже, — ошарашенно подтвердил лидер, сообразив, кого ему подкинуло кибертронское божество. — Встать можешь? Что последнее помнишь?       — Не знаю. Вспышку помню… — перерожденный в трансформера белковый скривился, попробовал встать, но конечности разъехались, вызывая приглушенное шипение. — Дочь видел, кажется, и жену… Айронхайда… дальше не помню, но точно что-то было. Что-то хорошее, — он неожиданно широко улыбнулся. — Помню, обещали подождать…       — А почему ты вернулся? — напряженно спросил Мегатрон, в равной степени обрадованный возвращением того, кто ему помог, и встревоженный обстоятельствами этого возвращения. — Ты… может быть, видел Праймаса? У тебя есть какое-нибудь задание? Или тебе нужно что-то передать?       — Ничего не нужно, — бывший органик покачал головой. — Я… кажется, просто захотел увидеть, как тут дальше пойдет. Я мог бы там остаться, но… ты же обещал мне показать, как будут расходиться наши миры, — Леннокс пожал плечами. Прозвучало неуклюже и не слишком красиво, но внезапно он почувствовал, что сумел как-то сказать больше чем произнес. И Мегатрон понял, что человек хотел донести — не прибавлять ему сожалений о погибшем союзнике и невольно нарушенном слове.       Правда, вряд ли он рассчитывал на такой результат...       — Хорошо. Вставай, — десептикон протянул ему руку.       Вряд ли бывший человек сейчас многое сможет, но хотя бы на ноги его поставить стоит. Да и вон, как ярко сияют эмоциональные поля — совсем не умеет их контролировать. С одной стороны, хорошо, все порывы искренни и видны как на ладони, с другой... как бы Леннокс сам не пожалел о своём мимолётном порыве. Кто его знает, как органики воспринимают мир и как скажется на нём такая вот новая жизнь. Надо будет попросить Шоквейва и Хука посмотреть его, и может быть ещё Саундвейва. Уж он-то точно сможет заметить зачатки зарождающегося безумия...       Поймав себя на мысли, что уже планирует дальнейшую судьбу бывшего белкового, Мегатрон оборвал себя. Не время, не место. И выходить всё-таки придётся по поверхности, так сразу Леннокс не сможет освоиться, нужна хоть пара джоров…       Отчего-то на Искре стало легко и спокойно. Мегатрон улыбнулся молодому трансформеру — его посетила небывалая уверенность в том, что уж теперь-то наверняка все будет хорошо. Неважно, куда исчез Прайм, неважно, какие сложности ждут впереди. У них есть надежда.       У них есть будущее.