Тонкий аромат ледяных духов.

— Ваши помыслы мне понятны, господин — послушник Мортимер отхлебнул из чашки и опять изнеможденно опустил голову на подушку — В обычной ситуации я бы предложил то, что велит нам священное писание. Предать геенне огненной всех неверных…  – Вот только не срослось как-то — усмехнулся Беккер  Три часа назад. Место действия — личные покои послушника Мортимера. Вильгельм сидел в мягком кресле в самом углу комнаты и мерно перелистывал страницы одного из новейших изданий, посвященных культуре и обычаям Эвиала. Копаться в бескрайней библиотеке замка было бы слишком долго, беспокоить Люциана не хотелось, а в личных архивах графа подобной беллетристики не содержалось. Поэтому пришлось обратиться за помощью к хворающему священнику. Кроме того, прихватив с собой Беккера, граф устроил небольшой совет из трех человек, на котором ни у кого из присутствующих не было ни рогов, ни хвостов. Что уж говорить. В последнее время в жизни Вильгельма завелось уж слишком много нелюдей. Сам граф по большей части читал, давая возможность двум советникам свободно препираться друг с другом.  Морт аки поваленное деревце валялся в своей кровати. Священник тихо постанывал и время от времени потягивал из чашки ароматный ромашковый чай. Неожиданный финт, что удалось провернуть ему на соревновании наемников, нехило истощил силы послушника. Не смотря на свой недюжинный талант, о котором Морт понятия не имел, учиться мальчишке нужно было еще многому и долго.  Беккер же явно был навеселе. Пол часа назад он уже успел пропустить чарочку крепкого стаута совместно с Гнергом, так что на душе у престарелого дворецкого было легко и спокойно. Граф и священник представлялись в его глазах парочкой зеленых юнцов, поэтому старик в их скромной компании свободно позволял себе вольности и остроты.  – Полно тебе, Кристофер. — Вильгельм ненадолго отвлекся от увлекательного чтения — Нам всем сейчас не до шуток. Продолжайте, ваше преосвященство. Что еще нам говорит священное писание?  Паренек подзавис на минуту, перебирая в своей памяти фолианты священных текстов, а затем откашлялся и принялся перечислять.  – Возлюби ближнего своего как самого себя. Свет есть любовь. Любовь не причиняет зла ближнему, поэтому любовь и есть исполнение Закона. Омойтесь, очиститесь, удалите злые деяния ваши от очей Моих. Научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетенного, защищайте сироту, вступайтесь за вдову. Прилагая к сему все старание, покажите в вере вашей добродетель, в добродетели рассудительность…  – Постой-постой. — Беккер явно выглядел скептично — Не кажется ли тебе, что это все самую малость идет в разрез с, так сказать, концепцией сожжения неверных?  Послушник пожал плечами  – Я давно заметил, что святые тексты выражают волю их толкователя, нежели истинные законы Бога нашего. Сколько себя помню, моих наставников этот факт никогда в смятение не приводил. Теперь же, когда я удален от церкви, мне придется самому решать, правилен ли такой подход. •  – Вот как, значит. Я не ослышался, или ты только что назвал лицемерием дело всей своей жизни? Ох уж эти церковники. По мне так было бы в разы лучше, будь боги лишь выдумкой людей. — старик задумчиво поправил запонки на манжетах и продолжил — Лучше вот что скажи, преосвященство ты наше. Плевать на писание. Сам то ты что предлагаешь делать с нашим ходячим вулканом?  – Ох, это просто. Главная моя забота — это моя паства. Поскольку господин Ангстрем своим указом причислил к ней огненного нелюдя, мне остается лишь покорно прилагать усилия тому на благо. Посему я предлагаю комфортно обустроить одно из подвальных помещений огнеупорными предметами. Убедиться, что юноша содержится в тепле и сухости, а также позволить ему проводить тренировки по смирению духа и обузданию собственной стихии.  – А я предлагаю запихнуть его в печь — от такого заявления Морт аж чаем подавился — Саламандры в своей истиной форме представляют из себя просто идеальное топливо для кузнечного горна. Могут гореть целыми днями без перерыва. Да и внутри печи навредить никому не могут, поскольку находятся в клетке из огнеупорного кирпича и чугунных решеток.  В последнее время дворецкий узнал много нового касательно кузнечного дела, и совершенно не стеснялся поделиться знаниями с окружающими.  – Но это же возмутительно! — воскликнул священник — Вынудить живое создание обратиться, и обречь его на существование в угнетенном положении, аки какой-то предмет. Приравнять к вязанке дров! Да разве господин согласится низвести слугу своего до низменного раба? Пусть убийца, пусть содомит. Но должны быть пределы!  – Содомит? — дворецкий, что всю свою жизнь возился с прислугой, явно не был знатоком ксенобиологии — Я не ослышался? Только не говори, что это то, о чем я подумал. — Воистину то, о чем вы подумали, мистер Беккер. Все дети Эвиала как на подбор содомиты. Мужчины возлежат с мужчинами, а опосля вынашивают в чреве других мужчин. Строго говоря, наш огненноволосый гость в каком-то роде женщина, по меркам его сородичей…  – Еще слово, и меня наизнанку вывернет!  – Господа, не хочу прерывать вашу увлекательную беседу, но извольте взглянуть сюда.  Граф развернул книгу к присутствующим. На одном из оборотов был изображен детальный рисунок широких браслетов, что были богато украшены драгоценными камнями, переплетены тонкими металлическими узорами, а сами, по всей видимости, были выполнены из чистого золота. Беккер задумчиво взглянул на изображение, пытаясь понять, что этим хочет сказать граф. Морт же быстро нашелся, налету узнавая раздел принадлежащей ему книги. •  – Великолепная находка, ваше благородие. Весьма примечательные предметы. Ученые мужи церковных академий окрестили их Золотыми Кандалами Пылающего Бога. Долгое время считалось, что эти артефакты даруют силу огненным воинам Эвиала. Однако, подтвердить эту теорию не удавалось никому. Все с трудом добытые образцы не только не катализировали мощь огненной стихии, а напротив, усмиряли её. Так продолжалось до тех пор, пока первосвященник Иоганн в своем натурфилософском трактате не высказал мысль, что данные аксессуары на деле имеют иную суть. Они предназначены для того, чтобы скрывать от посторонних глаз истинную мощь солдат жарких земель, дабы не были их секреты разгаданы по сей день. После этого, как вам уже известно, его Светлейшее Высочество благоразумно выслал богатые дары правителю саламандр, а также заключил с Эвиалом множество взаимовыгодных торговых соглашений.  – То что нужно. — граф резко захлопнул книгу и, прихватив её с собой, направился к выходу — Кристофер, за мной. Устроишь мне рандеву со своим побратимом. И пошли слугу за тем демоном, как его там. Лишние руки делу не повредят.  Беккер распрямился словно пружина и быстрым шагом отправился вслед за хозяином. Морт же приподнялся на кровати и окрикнул готовую удалиться парочку.  – Но постойте, господин. Каково же будет ваше решение? Отнестись к ящеру благосклонно, или бросить в тюрьму пламени?  Вильгельм затормозил на пол пути и, не оборачиваясь, ответил кратко.  – Да кто я такой, чтобы выбирать, как именно лишить свободы живое существо? Последнее слово останется за ним и точка. ____________ • — Техонько, техонько. Тише малой, сбавь жару. Ну! — Восклицал крайне довольный гоблин, все утро сияя желтозубой улыбкой и не смея нарадоваться на волю судьбы. Огненный саламандр! В его кузне! Был чудным подспорьем в делах. Доспав ночь в четырех каменных стенах. Паренек обратился в упитанную шестилапую ящерку и с зарей во влажной корзине был перенесен прямиком в горн. Возможность вдохнуть свежего воздуха и порадоваться солнышку очень радовала нового сожителя кузнеца.Что даже несколько раз умудрялся нет-нет, да коснуться обжигающей шкурки огненной рептилии. В как только девки из прислуги прознали в какое очарование обратился недавний виновник шума. Так до самого обеда бегали посмотреть на дрыхнущую диковинку. И посмотреть было на что. Красивая, подсвечивающаяся изнутри шкурка отливала всеми оттенками красного. Маня себя погладить. И если бы не красные всполохи пламени гуляющие по чешуйкам. Лира затискали на смерть бы в первые же пятнадцать минут. Зато после обеда, изрядно заскучав. Хвостатый получил заготовку гвоздя. Которая в тонких когтистых лапках плавилась, словно пластилин на солнце. Принимая причудливую форму завитушки. Высунув язык от усердия, зверюга нашла себе занятие на ближайшие пару часов. И как только Гнерг отлучился за кувшином воды, странная побрякушка была выплюнута в ведро с водой. И пошипев, унялась там. Вернувшийся кузнец выслушал практически не членораздельную шипящую речь и выудил щипцами из воды нечто похожее на тонкую веточку. Оказавшееся заколкой. К слову та была утащена, с разрешения саламандра конечно, заскочившей горничной под тихие визги восторга. И пока парень довольно мурчал всем видом демонстрируя какой он молодец. Кузнец только посмеивался. Ничего, одной подарит. Другой подарит. А потом набежит их с десяток и взвоет волком, но предупреждать паренька старый мастер не видел смысла. Пусть сам думает. Поздно вечером же ближе к ночи, проснувшийся Хранитель Замка выбрался поесть. Уставшим и бледным призраком бредя по коридорам. Шипя на каждый огонек света. Заставляя свечи гаснуть рядом с собой. Дабы не раздражаться по пустякам. На сколько он знал из связи с замком, на четвертом этаже расположилась светлая природница, заполонившая весь замок цветочками. Одно воспоминание о которой вызывало у домового тихое недовольное рокотание. Ничего личного, хвостатого гложила обыкновенная расовая неприязнь. Жизнь замка вошла в обыденную колею. Дзасики-вараши снова выползал со своего чердака. Дабы помочь кому из слуг или наоборот, отвесить нагоняй чтоб не страдали ничего не деланьем. Гнерг же спевшись в Фаустом, отложил возможные заказы на дальнюю полку. Полностью углубившись в попытки сделать блок для спящей в горячих углях отъевшейся ящерке. К ним несколько раз пытался прокрасться на огонек заскучавший дракон, но из-за своей молчаливости и застенчивости. Он больше мешался под ногами. И в конце концов смыслся обратно в замок под предлогом важного дела. А в планах у дракона и правда появилась одна интересная идея. Наступала зима, а значит надо найти местный бестиарий и порыться в нем. Составив список тварей которые могли навредить жителям в ближайшие месяцы. Выписать различные заклинания, которые помогут в истреблении тварей. А может и не только заклинания? С этим хвостато-рогато-пушистый и осел в глубинах библиотеки за широким столом. Нелюдимой тенью зависнув над толпой книг.  В последующие дни Фауст и Гнерг были заняты работой по уши. В первые же дни алхимик сумел синтезировать эмульсию, что тонко резонировала с элементом пламени, эффективно блокируя его энергию. Однако, не все было так просто. Делать браслеты для саламандры из чистого золота возможности просто не существовало. А значит перед алхимиком и кузнецом стояла непосильная задача не только воссоздать, но и превзойти мастерство ремесленников Эвиала. Первые прототипы трескались и рассыпались на кусочки в руках Лира. Но с каждым днем Фауст и Гнерг делали все большие успехи, продвигаясь семимильными шагами через дебри трудностей.  Что касается Мериалет, она представляла из себя воплощение поговорки «наглость — второе счастье». Помимо собственных покоев она запросила одно из пустующих помещений на верхних этажах. Это был обширный зал, одна из стен которого была практически сплошным окном из толстого каленого стекла. На рассвете солнце целиком заполняло комнату светом, не оставляя буквально ни единого темного уголка. Можно было предполагать, что у Люциана этот отсек замка был нелюбимым. Однако, претендентов на эту площадь в доме не имелось, так что граф с легкой руки пожаловал её эльфийке. В первый же день вокруг замка внезапно появились новые ростки молодых деревьев. На следующее утро каждая из служанок ходила по замку с венком экзотических цветов на голове. Когда же заполонившие коридоры легкие ароматы окончательно доконали раздраженного Вильгельма, Мерри позволила небольшую аудиенцию в своей обители.  Мрачный пыльный зал буквально преобразился. От конца и края. Устилая стены, и свисая с потолка, все вокруг занимали растения всех форм и разновидностей. Ругать лесную ведьму было не за что. Вильгельм лишь чихнул от пыльцы, бросил гневный взгляд в сторону эльфийки и оставил все как есть.  В остальном же замок жил своей обычной жизнью. Казалось, правитель абсолютно не беспокоился на счет возрастающего в небе лунного диска. И на четвертый день причины такой беспечности прояснились. Не смотря на то, что оборотень относился к светлым. Клокочущая в нем теневая энергия не могла укрыться от обоняния демона. Оставляя по замку явные сгустки энергии. А значит скоро будет проблема в виде большой и злобной «собачки». И помня какого размера была у господина лапка, при пробном бое с одним из охотников на нечисть. Домового пробирало на нервную дрож. Контракту будет плевать, если взбесившийся господин захочет сожрать своего слугу. он не позволит даже наорать на ощеренную звериную морду. Вильгельм вызвал Люциана в свой кабинет. Без слез на графа уже взглянуть было нельзя. Несмотря на то, что брился он всего час назад, лицо его украшала недельная щетина. Глаза парня пылали красным, а речь прерывалась неразборчивым рыком. Пальцы его удлинились, искривились и оканчивались острыми когтями, что конкретно раздражало Вильгельма, ибо держать перо такими руками было абсолютно невозможно. Успокаивало одно. В ближайшие дни ревизора ожидать точно не стоило, поскольку совершенно все члены семьи Ангстрем пребывали ровно в таком же плачевном состоянии.  – Полагаю, небольшую перемену обстановки ты успел заметить — попытался пошутить граф, но тут же что есть силы сжал зубы, пытаясь сдержать рычание — Сегодня ночью все станет хуже, и я совершенно не желаю нанести вред своим людям. Потому на этот срок моя опочивальня будет располагаться в подвале. Вот мой приказ. С приходом сумерек воздвигни вокруг меня четыре монолитные каменные стены не меньше трех футов в толщину и не распыляй их до тех пор, пока не прокричат петухи. Твоих сил более чем достаточно, чтобы удержать зверя. Поэтому вся надежда на тебя. Поэтому появившись под грозными сияющими алыми очами. Темный несколько понуро поджал свой длинный пушистый хвост, выслушивая приказ хозяина. Не укрылось и от внимательного бирюзового взгляда во что превратился его хозяин в предполнолунные дни. По нему, словно клин драконов пролетел. — Такое сложно не заметить, господин. Я сделаю все возможное чтобы обошлось не только без жертв, но и без разрушений в поместье. — говоря такое, хвостатый было ободряюще улыбнулся. Но тихий рокот из глубин глотки графа, заставил нелюдя невольно отпрянуть. Прижимая уши. Темный понимал. Что приказ приказом, но если в образе огромного волка жаждущего всех сожрать. Граф сумеет таки хоть как то приказать его выпустить, хвостатому не останется ничего, кроме как запереть слуг на этажах и не подпускать оборотня к людям и нелюдям. Хотя, на этот счет у него был план. Надо было посоветоваться с новоиспеченными охотничками. Да познакомиться с ними. С глазу на глаз. Как раз после ужина перед ночью успеет. — Могу ли я идти, м-р Вильгельм? — приложив ладонь к сердцу. Демон поклонился. Из подо лба смотря на с трудом удерживающего себя в руках оборотня.