Звездная пыль

Джейме Ланнистеру больно. Каждый. Чертов. День. На протяжении двух лет. И легче ему не становится. Кажется, что даже во сне боль рядом с ним. Джейме не понимает. Где этот источник страданий? Откуда в нем столько боли? Что её питает? Что не даёт ей погаснуть день за днём? Ведь прошло уже два гребанных года. Он должен был пережить это. Он должен был перестать чувствовать ужасающую пустоту внутри, словно огромная дыра покоилась в груди. Джейме находил покой лишь в семье. И то не всегда. В какие-то моменты его разум поглощали счастливые воспоминания, из которых на него глядели до боли родные сапфировые глаза. Сердце от этого сжималось до мизерных размеров, а затем просто взрывалось от отчаяния и горя. Особенно остро это ощущалось, когда Джейме смотрел на младшую дочь. Вэйра была совсем непохожей на Ланнистеров. Внешне уж точно. У девочки были очень светлые волосы, похожие на пепел. В глазах не было и намёка на львиную зелень. Один был голубым, как у матери. Джейме даже мог сказать, что у Вэйры была точная копия её глаз. Глаза. А другой чёрный, словно смоль. Своими разномастными глазами она напоминала ему брата и почему-то это сравнение приносило ему радость. Вэйра не была монстром. Уж точно не для него. Джейме любил её и заботился как мог. У Вэйры была молочная кожа, такая же мягкая и нежная, как и у матери. А ещё её милое личико укрывали веснушки. Но их было очень мало и со временем они обещали исчезнуть. Эти небольшие детали часто напоминали ему, кто её мать и что с ней случилось. Особенно тяжело давались разговоры с девочкой. — Пап, а что это такое? Малютка сидела на коленях отца и с интересом рассматривала медальон на своей шее. Джейме усмехается. Её крохотные ладошки так нежно прикасаются к украшению, что у мужчины даже щемит сердце. Бриенна точно также относилась к своему кольцу. — Когда тебя ещё не было, твоя мама сделала этот медальон, как подарок. — Мне? Разномастные глаза сверкнули удивлением и произвольной теплотой. Даже не помня Бриенну, девочка любила её также сильно, как и отца. — Да, милая. Джейме перевёл взгляд на близнецов, которые играли в солдатиков. Гидеон же примостился на кресле в углу комнаты, поближе к камину, чтобы хорошо видеть текст книги. Сегодня это был какой-то новый рассказ, подаренный Тирионом. Что-то о рыцарях. В груди снова закололо. Если бы только Бриенна была рядом с ним и могла растить их детей. Она не должна была уходить так рано. Ей следовало увидеть, как Гидеона посвящают в рыцари, как Джоанна выходит замуж, как вырастит Вэйра и как Стэфан станет великим мейстером. У мальчика были удивительные способности в области мышления. Он хотел помогать людям, лечить болезни и создавать новые лекарства. Бриенна бы была счастлива. Джейме мысленно рычит. Но её нет. И она больше не вернётся. Никогда. Пора бы уже свыкнуться с ужасающей мыслью. Даже если это мучительно больно. Взгляд Джейме застыл на небольшом медальоне на шеи дочери. Бриенна улыбается, протягивая ему несколько украшений. Джейме смотрит на пару золотых медальонов и удивленно вскидывает брови. — Это называется украшениями. Их носят на шее. — усмехается Ланнистер. На что девушка лишь фыркает, но улыбку не убирает. Он снова переводит взгляд на письма, пришедшие от Тириона, Бронна и ещё кого-то. — Очень смешно. Это тебе и малышу. Леди Ланнистер опускает руку на маленький живот. Два золотых медальона кладутся на стол. По форме они оказываются очень простыми. Круглые со средней цепью, с гравировкой льва. Точно такие же как у нее самой и близнецов с Гидеоном. Все они были изготовлены под её внимательным наблюдением, кроме собственного. На её шеи висел подарок Джейме после рождения первенца. И Бриенна его почти не снимала. — Зачем нам эти медальоны? — мужчина взял вещицы и покрутил в руках. Золото очень красиво сверкало на свету, от чего выгравированные львы казались живыми. — Хочу, чтобы у каждого из нас была память о семье. — Бриенна наклонилась чуть ближе к лицу Джейме, от чего тот замер и начал внимательно следить за движениями жены. — О нашей семье. О том, кто мы есть. Джейме удивленно выдохнул. Такого он не слышал от жены никогда. Бриенна не причисляла себя ко львам никогда. Домом ей был Тарт, а не Утёс. Но кажется именно сейчас она призналась, что в её сердце место для Кастерли Рок стало особенным. — Ты превращаешься в настоящую львицу. — широко улыбнулся Джейме. — И мне это нравится. Бриенна заливисто смеётся, от чего в груди льва разливается приятное тепло. — Знаешь…я тут подумала…у Тириона ведь скоро именины. — глаза Бриенны внимательно изучали лицо Джейме. — Что, если я подарю ему такой же медальон? Он ведь наша семья. Как и мы его. — Скоро? Ты серьезно? Ещё несколько месяцев впереди. — Джейме… — Всё, я понял. — мужчина вышел из-за стола и притянул девушку к себе за талию. — Чудесный подарок. — он ласково провёл рукой по её мягкой щеке и поцеловал в нос. Бриенне всегда нравились такие жесты. В них чувствовалась любовь. — Но я всё же приготовлю бочонок с вином. Это его любимый подарок. Всё-таки я его брат и знаю, что ему нужно… Бриенна усмехнулась. — Я думаю, что мой подарок ему придётся по душе. — пара соприкоснулась лбами. Синева глаз девушки буквально завораживала Джейме. За столько лет её влияние на него ни чуть не ослабло. — Это же твой подарок. Он придётся по душе в любом случае. — Тогда уже завтра займусь его медальоном. Джейме кривится. Не успела. Подарок так и остался в мастерской. Джейме осмелился забрать его только через месяц после смерти жены. Взгляд Тириона в тот день запомнился ему надолго. Печаль, тоска, жалость, боль — всё смешалось внутри его глаз, которые лишь на пару мгновений наполнились слезами. Он успел сморгнуть их, чтобы никто не заметил. Джейме же делал так постоянно. На следущий день Ланнистер заметил украшение на шеи карлика. Заметил его и последующие дни. Тирион больше никогда не снимал его. Это причиняло Джейме одновременно и боль, и радость. Хотя свой собственный он тоже никогда не снимал. Лев часто притрагивался к медальону, будто проверяя здесь ли он. Так было легче. Будто внутри этой маленькой вещицы жила частичка души его Бриенны. И это причиняет вред его израненному сердцу. Джейме говорит о ней только с Тирионом. Больше никому не позволено поднимать эту тему. — Наверное, это расплата…- Цареубийца делает огромный глоток вина, почти опустошая чашу. Тирион лишь упрямо качает головой. — О чем ты, брат? — Помнишь Винтерфелл? Когда я бросил её в ту ночь, то оставил ей огромную рану в сердце. — Джейме печально усмехается, делая очередной глоток. — А теперь уже она бросила меня, вовсе вырвав мне сердце… Тирион хмурится. Мрачными мыслями брат только сильнее губит себя. Он увядает словно цветок, лишённый любимого солнца. Тирион не хотел, чтобы Джейме и вовсе засох. — Что ты несёшь, братец? Бриенна не бросала тебя. Она умерла. Последние слова прозвучали немного резче, чем Тирион хотел бы. Но он хотел донести Джейме, что тот должен жить дальше, несмотря на брешь в грудине. — Одно и то же. — пожал плечами Лев. — Нет. Это совсем разные вещи, Джейме. — Тирион придвинулся чуть ближе и взял брата за руку, ободряюще сжав её. — Бриенна любила тебя. Так сильно, что смогла перебороть всю боль, что ты оставил ей тогда и простить тебя. — Джейме стиснул челюсть, понимая, что его глаза жутко слезятся и горят. — И, я уверен, она бы не хотела видеть тебя сломленным. Только не тебя. После того разговора Тирион смог приехать в Утёс Кастерли лишь через несколько месяцев. И увидев, что тот наконец сбрил бороду, которую почти не подстригал со смерти жены, и глаза, в которых больше не стояли слёзы, сердце Тириона вновь наполнилось спокойствием за брата.