Непростая судьба

      «Реальная жизнь — это игра, в которую мы все с увлечением играем. Она может быть прекрасной или жестокой, и каждый сам выбирает, какой она будет, но иногда, мы вынуждены жить по её правилам и законам, определённых нам судьбой.»       Здравс­твуй­те, ме­ня зо­вут Оро­ку Ми­келан­дже­ло и мне де­сять лет. Я хо­жу в пя­тый класс са­мой луч­шей шко­лы Америки, по моему мнению. У ме­ня ры­жие во­лосы и россыпь вес­нушек по щекам и носу. А ещё в моей внешности мать любит выделять глаза, часто говоря, что они голубые, как небо, и глубокие, как океан. Это звучит странно, однако я быстро привык. Но так вышло, что жизнь у ме­ня не са­хар не только на личном фронте. Дело в том, что у ме­ня совсем нет дру­зей… Ох, да, изви­ните, совсем за­был пред­ста­вить мо­его от­ца.       Его зовут Оро­ку Са­ки. Он час­то вы­пива­ет и становится жестоким, поэтому ес­ли мы с ма­мой не ус­певаем по каким–то причинам спря­тать­ся, то отец сна­чала на­силу­ет её во всех смыслах, а по­том переключается с кулаками на ме­ня.       Мою мать зо­вут Арт Ка­раи и, в отличии от отца, я обожаю проводить с ней время. Она лучшая на свете женщина – доб­рая, яркая и лас­ко­вая, если учитывать то, что отец в нашей семье настоящий тиран. Мать часто ругалась с отцом, но, не смотря на это, со мной была всегда другой. Я не хочу смотреть на её слёзы, но отец часто вы­нуж­да­ет меня смот­реть, как она пла­чет и мне становится от это­го ещё боль­нее, чем от ударов.       Зав­тра у ме­ня день рож­де­ния и я очень хочу, что всё прошло лучше не куда... Но, не смотря на это, я всё ещё не уверен в том, что отец не станет пить больше обычного, чтобы не испортить мне праздник.       Нас­ту­пило сол­нечное ут­ро, а вместе с ним в комнату проникло несколько таких же зайчиков. Пятнышки прыгали по комнате время от времени, так что казалось, что при­чин для вол­не­ния попросту не могло быть. Ми­келан­дже­ло прос­нулся с хо­рошим нас­тро­ени­ем, но, к превеликому сожалению, улыбка быстро соскользнула с его лица, стоило услышать крики матери. Это не было новым, его родители часто кричали друг на друга, но то был другой крик, словно от испуга. Мальчишка машинально сжался, боясь выйти из комнаты или даже сойти с кровати какое–то время, но всё же желание помочь маме, словно герой, как она ему когда–то, побороло страх и ноги сами подвели его к двери, в то время как ладонь руки повернула ручку… но всё это было, оказывается, зря, лучше бы он так и сидел в ужасе на кровати, как трус.       От увиденной жуткой картины сердце Мики пропустило не один удар, замерев: Са­ки снова был пь­ян, настолько сильно, что бил Ка­раи же­лез­ной пал­кой, не осознавая этого со злости. У женщины к тому времени уже не осталось сил сопротивляться своему мужу, поэтому решающий удар по го­лове заставил Арт за­мер­тво упасть на пол, как тряпичную куклу.       Ми­келан­дже­ло даже сказать слово по­боялся, на короткий миг его язык онемел, а ноги подкосились. Отец ещё какое-то время добивал труп, но смотреть на это было выше сил мальчишки, так что он молниеносно зак­рыл две­рь комнаты на за­мок, не рискуя выходить за пределы своего мира четырёх стен. Мики сел в дальнем уг­лу, обняв колени и на­чал гром­ко ры­дать не же­лая ве­рить в то, что он ви­дел. Его била крупная дрожь, однако плач он пытался скрыть, чтобы отец не услышал это и не пришёл наказывать сына за шум.       В этот день я ли­шил­ся ма­тери, но по­хоро­нить её дос­той­но у меня не по­лучи­лось, Саки почему–то был против. Не смотря на трудности я про­дол­жал хо­дить в шко­лу, где многие ме­ня драз­ни­ли и не­нави­дели, как–то прознав про ситуацию у меня дома. Для них я был объектом насмешек, которого папаша использует для своих забав, и от которого сбежала мать, не вытерпеть всего этого. Спустя четыре года, ког­да мне ис­полни­лось че­тыр­надцать, отец на­чал на­сило­вать ме­ня, не имея под рукой более дешёвого варианта. Это было просто ужас­но и нестерпимо боль­но.       Ми­келан­дже­ло прос­нулся с ужасным нас­тро­ени­ем пос­ле очередной прошедшей но­чи. Он зас­тал пь­яно­го от­ца, спя­щего на по­лу. У парня всё бо­лело, но про­пус­кать шко­лу он ни в коем случае не мог, ведь в первый учебный день нужно было показать себя новому коллективу сильным, а не прогульщиком. За­сосы на шее зак­рыл радужный шар­ф и какое–то количество пудры, синяки по всему телу скрыла коф­та с длинными рукавами, а штаны прикрыли избитые ноги. Си­няк под гла­зом был за­мазан тоналкой ма­тери. Единственные материальные вещи, что ос­та­лись от неё у сына – недорогая одеж­да и кос­ме­тика.       «Те­перь мож­но ид­ти.» – подумал голубоглазый, как только справился с поставленной задачей и взглянул в сторону окна, сверяясь по времени.