***
Выйдя из кабинета и взяв такси, я задумался. Столько лет прошло. Вроде бы очередное задание, одно из многих, которое я исполнил по долгу службы. Но я помнил этих ребят, как-будто это было вчера. Конечно же, я помнил Томаса. И Лауру. Значит они поженились. Я чуть улыбнулся — хорошо, что у них все сложилось. «Не совсем — Томас в коме» — напомнил мне противный голос внутри. Да, Томаса было жаль — хороший парень. Открытый, честный, благородный. И немного не укладывающийся в образ мажора. Слишком открытый и искренний. Чак был таким же. Неугомонный веселый мальчишка, не скрывающий своего восторга, что его каким-то образом (каким только) взяли в контору. Блестящий ум в нем сочетался с какой-то то непостижимой наивностью и бесшабашностью. — Ой, а вы — настоящий граф? Самый настоящий? — голубые глаза сияли самым непосредственным восторгом. — У вас небось и замок есть? И слуги? — я невольно поморщился, что было сразу им отмечено: — Ой, — потупился он, — простите, сэр, это было невежливо с моей стороны. Я молча кивнул. Все-таки британская молодежь имеет кой-какие остатки воспитания, даже если они, как Чак, выросли в подворотне. Когда его поставили мне в напарники, я негодовал и даже позволил себе выразить своё недоумение начальству. — Не стоит горячиться, — ответил мне тогда Д., — мальчик молод и порывист, но он — настоящий талант. Вы сами в этом убедитесь. Впрочем, я и так слышал о его выдающихся аналитических способностях, но этого мало для разведки. Его могли бы посадить в Лондоне, а не кидать в самое пекло. Впрочем, я отвлёкся, а блэк-кэб тем временем уже подъезжал к ресторану. Эстер уже была там. Подходя к столику, я невольно залюбовался. Она была красива той неяркой утонченной красотой, которая не бросается в глаза, но западает надолго. Добавить к этому недюжинный ум, твердый характер, самостоятельность и изысканность манер — она была идеальной спутницей. Наверное. — Я опоздал? — спросил я, чуть касаясь губами ее руки. — Совсем чуть-чуть, — она мягко улыбнулась. — Прости, дела задержали. Она чуть пожала плечами, тонко намекая, что оправдания не приняты, но она не намерена раздувать из этого скандал. Это то, что я любил в ней — сдержанность и хороший тон. Мы разговаривали о том и о сем. — Я должна уехать, — Эстер чуть закусила губу, — по работе. — Надолго? — На несколько месяцев, — она чуть сильнее сжала вилку. Она явно ждала от меня каких-то слов. — Удачи. — Ее красивое лицо чуть дернулось, явно не это она хотела услышать. — Джордж, — она сделала паузу, — мы… — в ее глазах мелькнула какая-то тоска. — Кто я для тебя? Я поморщился (про себя, конечно). Почему все женщины так любят все усложнять? Поднимать вопросы, на которые они не хотят слышать правдивого ответа? К сожалению, Эстер была слишком умна, чтобы слышать банальные красивые слова (да и я, признаться, слишком уважал ее). Она этого не заслуживала. Но и обижать ее я не хотел. Именно поэтому я всегда заканчиваю отношения до того, как такие вопросы мне начинают ставить «ребром». И ведь я всегда, с самого начала сразу откровенно признаюсь, что я — закоренелый холостяк, не имеющий никаких планов на семейную жизнь. И все соглашаются, а затем, что-то меняется в их красивых головках, и они начинают одни и те же разговоры. Я честно думал, что Эстер — исключение. Пауза, однако, затягивалась. — Слушай, — я шел по минному полю, — ты — замечательная женщина. Самая лучшая и необыкновенная. — Не надо, — выдавила она. — Не оскорбляй меня жалостью. — Я заткнулся. Она отпила вина и грустно посмотрела мне в глаза. — Я… мне нужно собирать вещи, — в голосе звучала горечь. — Удачи тебе. И если ты поймешь, что я что-то для тебя значу — позвони. — Она тихо вздохнула, мазнула губами по моей щеке и ушла. Я расплатился и вызвал водителя. Меня еще ждала встреча в Рице* с будущим заказчиком, который, как оказалось, был как раз в Лондоне по каким-то делам, хотя по намекам Д. я понял, что прибыл он именно для встречи со мной.***
Федерико Эскурра выглядел именно так, как должен выглядеть миллионер и политик: худощавый, элегантный, обаятельный, с хищным прищуром глаз, сканирующим собеседника не хуже рентгена. — Так вы и есть тот Густаво Эрнесто, о котором так восторженно отзывалась моя невестка? — сразу же с места в карьер начал он. — После того случая в Серро Кастор я навел справки. — Я молча глядел ему в глаза. — Я выяснил, откуда вы, но затем мне прямым текстом и с очень высокого уровня намекнули, чтобы я не лез. — Рад знакомству, сеньор Эскурра, — я вежливо кивнул. — У вас идеальное произношение, — он пожевал губами. — Не аргентинское, но испанский безупречен. Впрочем, — он усмехнулся, — другого бы и не прислали. — В чем заключается заказ? — я тоже решил не терять времени. — В моего сына стреляли, — на его лице не дрогнул ни один мускул. — Семь дней назад, когда он вечером возвращался с работы. Неизвестные на машине. Мои люди не смогли найти никакой информации — все ниточки оказались обрублены. Сейчас он в больнице. В коме. Своим людям я не могу доверять на сто процентов, так что мне нужно: расследование, имена заказчиков и исполнителей, причины, а также защита сына и всей семьи, — он говорил отрывисто, но четко. — Когда приступать? Какие полномочия и ограничения? — Как можно быстрее. Ограничений нет, если на кону жизнь Томми, — его голос дрогнул, — или любого из членов моей семьи. — Бюджет? Я должен понимать, сколько помощников, и каких, я смогу привлечь, в случае необходимости. — Практически неограниченный. Предлагаю очертить пока этой суммой, — он быстро написал знак доллара и цифры на салфетке, и я уважительно хмыкнул, — в случае необходимости увеличения — сообщите мне. — Если кто-то из ближнего круга окажется виновным?.. — я должен был точно знать границы. — Если это кто-либо из моего окружения, и вы будете категорично уверены — у вас любые полномочия. Если виноват кто-то из семьи — вы сначала докладываете мне, — так же четко ответил он. Да, сеньор Эскурра был бизнесмен и политик. По его глазам я видел, что он не верит, точнее не хочет верить, что кто-то из близких замешан, но просчитывал все варианты. Кроме того, он действительно беспокоился о сыне, я видел это по тому, как чуть потеплели его глаза, когда он называл сына по имени. Обсудив еще детали и договорившись о встрече в Буэнос-Айресе, мы распрощались.***
На следующее утро я ворвался в свой офис и велел секретарю купить билеты. — Ты едешь в Буэнос-Айрес? Новое дело? — Делла подозрительно оглядела меня с ног до головы. — Сначала закажи билеты, потом будешь расспрашивать, — огрызнулся я. — Уже заказала, — она помахала своим планшетом. — Ты не ответил на вопрос. — Я слишком тебя балую, — я театрально вздохнул. — И слишком много платишь, — насмешливо парировала она. Любому другому сотруднику я бы такое не спустил, но Делла была идеальным секретарем, и с тех самых пор, как я переманил ее у Д. (что тоже, надо сказать, не добавило мне очков в его глазах), я не жалел ни одного дня. — Ты сам на дело едешь? — она чуть прищурила глаза. — Да. Собери мне чемодан. Билеты на завтра? — увидев ее утвердительный кивок, я продолжил: — Предупреди ребят, чтобы вылетали следом за мной. Вся оперативная группа А. Возможно потом вызову еще подкрепление. И свяжись с ковбоем — он может понадобится, я ему отдельно маякну, если что. — Может мне стоит поехать тоже? — в ее голосе я услышал чуть заметную тревогу. — Нет, ты мне нужна здесь. — Она глазами показала неодобрение, но промолчала. Как я говорил, секретарь из нее был идеальный. — Примерные сроки известны? — Пока нет, — я чуть задумался. — И кстати, с этого дня за пределами Королевства меня зовут Густаво Эрнесто. ________________________________ * Ritz - один из самых дорогих отелей Лондона