начало недели, 18:32
Аркин резко вздохнул, тихо постанывая от глухой боли в ногах и руке. Он не помнил, как врачи привезли сюда его бессознательное тело, как те сделали операцию. Лишь мутные обрывки воспоминаний: резкие движения, острая боль по всему телу, но потом ему вкололи морфий для успокоения, и сознание погрузилось в темноту. Как же сейчас хорошо ощущать себя впервые не загнанным зверем, как было, когда его самого запихнули в чёртов красный сундук. В тот момент темнота окутала его взгляд. Никакого источника света, только маленькие дырочки по краям швов сундука, чтобы «экспонат-приманка» не задохнулся. Да и через них не проскальзывал свет, настолько они были маленькими. Наконец сделав глубокий вдох, Аркин пришёл в себя от недолгой комы. Изображение плыло перед глазами, однако это ничуть не помешало мужчине разглядеть, где сейчас находится. Больница. Руки и ноги свободны, ни цепей, ни наручников, но слабость и смутное ощущение мнимой свободы всё же дали о себе знать. Аркин не дёргался. Лишь грудь вздымалась от тяжёлого прерывистого дыхания. Глаза всё никак не могли привыкнуть к холодному больничному свету. Лениво повернув голову, О’Брайен окинул взглядом пустую полку недалеко от кушетки. Такая же холодная белая тумбочка стояла и у изголовья. Говорят, белый цвет успокаивает. Но это враньё. Аркину становилось только хуже, осознав, что ему придётся долго здесь проваляться с такими-то травмами. Повернув голову на другой бок, он увидел маленький шприц. Видимо, морфий. Лежит в недосягаемости, но этой маленькой дозы хватит, чтобы врачи вернули разбушевавшегося пациента в стабильное спокойное состояние.середина недели, 19:06
— Здравствуйте, чем могу помочь? — милая девушка поворачивается в сторону витрины. Перед ней стоял высокий массивный мужчина в лёгкой джинсовой куртке и светлых штанах. Чуть запнувшись, продавщица всё же добавила к своему вопросу пару слов: — Желаете купить цветы по акции или же соберёте индивидуальный букет для своей второй половинки? — Потом слегка понизив тон голоса, спросила, — Или, может быть, для родственника? Мужчина на вопросы девушки не ответил ни слова, показав взглядом на несколько алых роз. Затем показав пятерню, дал знать продавщице, что ему надо пять цветов. Девушка быстро собрала красивый небольшой букетик и, назвав цену в десяток долларов, протянула товар покупателю. — Держите, и приятного вам вечера. — Продавщица тихонько улыбнулась, но в ответ получила лишь грубый выдох. Мужчина протянул в чёрной перчатке зелёную купюру и, оставив её на прилавке поспешил выйти прочь.середина недели, тот же день, 19:48
— Чёрт, — огрызнулся Аркин, дотрагиваясь рукой до головы. У него будто был жар, но ни пота, ни головокружения не было. Гадкие последствия травмы. Вдруг в коридоре началась суматоха. Аркин принял исходную позу, закрыв глаза и, сжав руку в кулак, на которой были порезы маршрута, тихо шикнул от тягучей боли. В стороне регистратуры, что недалеко от его палаты, можно было различить несколько движущихся теней, сумбурно переплетающихся на стене. Но одна была выше. Длинная широкая мужская тень остановилась, в то время как низкая вовсе скрылась со света в коридоре. Послышался стук каблуков по коридору. Аркин не чувствовал себя в безопасности. Да чёрт возьми, он нигде не мог почувствовать себя в безопасности! Здесь, в больнице, было полно копов, и, скорее всего, сейчас наступала смена нового дежурного. — Куда вы идёте? — вдруг послышался женский голос из коридора, но в ответ лишь тишина, а потом грубый мужской голос выдал смешок. Мужчина произнёс, что у него есть дело. — Туда нельзя, извините. Эта комната находится под присмотром полиции. Посторонним вход запрещён. — продолжала возражать сотрудница больницы. Мужчина промолчал и, подойдя к двери, слегка её приоткрыл. Аркину хотелось повернуть голову и посмотреть, кто к нему пожаловал, но он не мог, ведь притворился спящим. В мыслях витали мысли о предположительном посетителе. «— Ну давай же», — подумал про себя Аркин, стискивая зубы и сильнее сжимая руку в кулак. — «Покажись». — Вам туда нельзя! — женщина пронзительным голосом заставила мужчину отойти назад. — Вам что, непонятно? — Мне надо оставить подарок своему… Другу. — С сомнением произнёс незнакомец, шикая на женщину. Он потряс букетом чуть ли не перед её лицом в доказательство того, что ему действительно надо зайти. — Ладно-ладно, — недовольно выдавила согласие из себя женщина, опираясь о стену напротив палаты. Аркин это заметил по большой округлой тени, что падала на край его больничной койки сквозь жалюзи. — Даю пять минут, учтите. Не больше! Мужчина лишь фыркнул в ответ. В коридоре был тусклый тёплый свет, поэтому разглядеть фигуру мужчины также не заставило труда. На нём была одета чёрная одежда, а в руках он сжимал дряхлый букет красных роз. Кто это? Аркин не был знаком с ним. Он, правда, не мог быть уверен в этом, но что-то ему подсказывало, что ему стоит опасаться этого таинственного незнакомца. «— Кто же ты?» — невольно думает про себя О’Брайен, пытаясь расслабиться. Он не мог позволить себе выдать себя, что он не спит вовсе, а под шумок слушает разговоры. Дверь отворилась, и на порог зашёл высокий мужчина. Лица его было практически невидно из-за отсутствия света в палате (после этого незнакомец включил лампу над прикроватной тумбочкой и, облокотившись о неё, простоял ещё так некоторое время, ничего не делая — Аркину на мгновение показалось, что тот перестал дышать). О’Брайен не мог понять, что гостю надо: его знание о расположении маньяка? Может быть, о том, какими делами он раньше занимался, и это его возможный будущий босс? А может, он просто пришёл, чтобы раз и навсегда покончить с его мучениями? Нет, бред какой-то, особенно последнее» — подумал про себя Аркин и невольно повёл ногой в сторону, она уже начинала затекать, находясь долгое время под коленом правой ноги, что, разумеется, привлекло внимание незнакомца. Он молчал. До сих пор. Не произнеся ни слова, он зашёл в его палату и также в тишине передвигался по ней. Ходил от окна к двери, стучал ботинком, поставил розы в вазу и, сев за стол начал пристально всматриваться в тело больного. Слышалось тихое монотонное постукивание обуви о ножку тумбочки — мужчина размышлял. Аркину становилось не по себе: его почти что прожигали взглядом, причём не скрывая этого. О’Брайену стало так противно от этого, что он поймал себя на мысли, что он затаил дыхание, после чего с нежелательным для себя громким выдохом, выпустил скопившийся в горле воздух, застрявший там неприятным комом. «— Твоё время идёт, проваливай отсюда.» — Гневно молился Аркин, чтобы мужчина поскорее вышел из его палаты. Становилось противно от одной только мысли, что он мог себе напридумывать в голове, какие образы представить. Спустя секунду Аркину показалось, что со стороны, где сидел его недоброжелатель, послышалось чирканье карандаша о бумагу. Что, записка? Серьёзно? Какого чёрта он задумал? Мужчина писал быстро на каком-то клочке бумаги, пытаясь успеть дописать всё за последние оставшиеся пару минут пребывания здесь в палате. — Заканчивайте! — послышался всё тот же голос женщины из коридора, на что незнакомец лишь фыркнул. Он, подойдя к постели Аркина, аккуратно провёл ладонью по его ноге, отчего последнего передёрнуло, затем подошёл к тумбочке и положил записку около букета, а клочок бумаги, на котором писал карандашом, подсунул под лампу, которую после незамедлительно выключил. Напоследок обернулся на больного, громко выдохнул и вышел. — Ну наконец-то, — возмутилась женщина, отталкиваясь от стены, на которую видимо всё это время упиралась. — Пойдёмте, я вас провожу. Разумеется, Аркин не мог оставить без внимания посылку таинственного гостя.