Неправильный

Солнце зашло за горизонт, оставив после себя лишь красные разводы. Птицы перестали петь, спрятавшись в гнезда в преддверии ночи. На землю уже начала опускаться холодная роса, откуда-то с севера повеял ветерок. Вэй Усянь тихо ступал по мягкой траве, пробираясь к небольшому домику, стоящему поодаль от остальных строений. Там, где не бегают назойливые ученики. Где вокруг растут цветы небывалой красоты и огромные деревья, укрывающие в жару своей кроной. Приходить сюда после заката вошло в привычку. Створки дверей разъехались совершенно бесшумно, впуская внутрь незваного гостя. Ни одна половица не скрипнула. О том, что в доме кто-то находится, напоминала лишь черная тень, созданная последними лучами солнца. Вэй Усянь медленно миновал одну комнату — маленькую и почти пустую — и вошел в другую — более светлую и просторную, с большим столиком, на котором было множество книг, и пространством для медитации. В ней Лань Ванцзы проводил больше всего времени, играя на гуцине или изучая древние свитки. Теперь оставалось самое сложное. Хотя Вэй Ин делал это постоянно, перед тем, как открыть дверь в спальню Лань Чжаня, он на секунду задержался, прикрывая глаза, набираясь смелости. Тихий шелест на грани слышимости, и он в комнате. Маленькой, с кроватью под большим окном и комодом, но отчего-то совершенно неуютной. Лань Ванцзи как обычно лежал на спине. Он даже не достал заколку из волос и не снял верхнее одеяние. Стоя возле двери, Вэй Ин в который раз подивился холодной красоте мужчины. Его глаза были закрыты, длинные ресницы отбрасывали тени на нежные щёки. Даже во сне губы были сжаты в тонкую линию, волосы лежали идеально, лицо выглядело сосредоточенным. «Интересно, ему сны вообще снятся?» — подумал Вэй Ин, подходя ближе. Лань Чжань громко выдохнул, его губы дрогнули, брови нахмурились. Вэй Усянь остановился, не смея подходить ближе. А потом под тихий шорох одежд сел на пол и, глядя на прекрасное лицо, улыбнулся. Возможно, в бою такое выражение лица казалось устрашающим, но сейчас выглядело невероятно мило. Хотелось потрепать пухленькие щечки или погладить по голове. Останавливало только то, что вряд ли Ванцзы поймёт такое проявление… просто проявление. Вэй Ин тихо вздохнул. Идеальная внешность, безупречное поведение, преданность, честность, отвага. Даже этого, похоже, мало для чего-то большего, чем восхищение (и умиление в особых случаях). Поначалу, еще будучи совсем юнцом, Вэй Усянь думал, что влюблён. Эту иллюзию он грел долго, даже слишком, но в какой-то момент — только после перерождения — понял, что желание защищать и заботиться не всегда означает любовь, и у него к Лань Чжаню скорее братская привязанность. Да, ему нравилось наблюдать за Ванцзи. За тем, как он переписывает правила или ест. Нравилось его округлое лицо и милые щёчки, но это было не то «нравилось». Не то, что ощущают, когда любят. Наверное, было странно все еще приходить и наблюдать за спящим Лань Чжанем. Просто это давно вошло в привычку. А мысли, летающие в эти моменты в голове, были скорее ностальгическими. Ванцзи чуть повернул голову к окну, немного посопел и продолжил спать. Усянь тихо встал и, осторожно открыв дверь, бросив прощальный взгляд в сторону друга, вышел из комнаты. Раньше он мог сидеть у кровати часами, но сейчас… Мужчина так же тихо выскользнул на улицу и уже собрался идти к себе, как заприметил в домике, принадлежащем Лань Сиченю, открытое окно. Которое, если предположить, что дома братьев идентичны, вело в спальню. Где-то там, внутри, то ли в голове, то ли в груди пробудился до этого подавляемый интерес. Усяню всегда хотелось сравнить двух Нефритов. «Это ужасная идея», — на грани слышимости пискнул внутренний голос, когда Вэй Ин скользнул по террасе, желая поскорее заглянуть в открытые створки. Постель Лань Хуаня тоже была под окном, и Усянь непроизвольно открыл рот, когда увидел мужчину. Он ожидал истукана с каменным лицом, замотанного в одежды, как капуста, максимально похожего на Ванцзи, но, похоже, у Лань Хуаня были другие мысли на этот счет. Первое, что бросилось в глаза, — это поза. Хотя Первый Нефрит и спал на спине, лежал он расслаблено. Голова его была повернута вправо, руки покоились по обеим сторонам от головы, одна нога свисала с кровати, а волосы были распущены и разметались по подушке. Лобная лента, которую, как казалось Усяню, в ордене Лань не снимали никогда, лежала на прикроватной тумбочке. Второе, что поразило Вэй Ина, — это стопка одежды возле кровати и Сичень в одном нижнем одеянии. Тонкого пояска явно не хватало, так как на груди халат был раскрыт, обнажая бледную кожу и часть живота. Вэй Усянь с трудом заставил себя оторвать взгляд от кубиков пресса и ровно вздымающейся груди. Во сне мужчина выглядел расслабленным, морщинки между бровей разгладились, губы немного приоткрылись. И хотя форма лица его была неидеальна, — подбородок выступал слишком сильно, а лицо было слишком острым — было в Сичене что-то особенное. Первый Нефрит зашевелился, и Усянь присел под окном, затаив дыхание. Послышалась сонное бормотание, на пол что-то упало, а потом всё стихло. Мужчина аккуратно заглянул в комнату. Одеяло, до этого лежавшее на краю кровати, свалилось, простынь смялась ещё больше, сам Лань Хуань лежал на животе. Его халат поднялся и едва прикрывал ягодицы, обнажая стройные бёдра. Такие, что Вэй Ин против воли облизнул пересохшие губы. Сиченя переворот на сто восемьдесят градусов явно не устроил, он ещё раз поменял положение, на сей раз головы, повернув ее к Усяню и немного нахмурившись. Хотя лицо мужчины было спокойно, а полюбоваться можно и подольше, Вэй Ин решил, что это знак свыше и пора убираться. Ведь если бы его заприметил Лань Чжань, то особых вопросов не возникло бы, а вот пялить посреди ночи на полураздетого главу клана… Простыми объяснениями не отделаешься. Интуиция вправду подсказала, что нужно. Как только Вэй Усянь отошел от домика и свернул в кусты, по дороге прошёл патрульный, осматривая, нет ли нарушителей в Облачных Глубинах. Как только белые одежды исчезли за поворотом, мужчина тихо, минуя открытое пространство, направился к себе. Усянь вышел на дорогу только перед самым гостевым домиком, который предоставил ему Лань Сичень. Он быстро заскочил в комнату, плотно прикрыв дверь, и плюхнулся на кровать, даже не потрудившись раздеться. В голове крутился Лань Хуань и его умиротворенное лицо. И алые губы, и широкая грудь, и узкие бедра. Новое открытие о непохожести братьев заполнило разум целиком, и, думая о прекрасном, Вэй Ин провалился в сон.