Игра в слова

– Я ему не нужен, – тонкие губы Драко кривятся в горькой усмешке. – Он давно и глубоко женат, воспитывает детей и даже думать не будет о других мужчинах. Так что пусто все это. – Знаешь, – Гарри чувствует, что голос буквально садится, оттого следующую фразу выпаливает на одном дыхании: – Ты мог бы постепенно забыть свою безответную любовь, оттаять и полюбить меня. Я могу это устроить, поверь. Ты не сможешь не поддаться моему очарованию! Это же глупо, умирать так рано из-за того, кому ты не нужен... Щеки Драко заливает краснотой, он мгновенно зарывается лицом в ладони, прячась за длинными тонкими пальцами, забывая о том, что рисунок лилий уже и на них. Лишь судорожно дергается кадык при громком сглатывании. Это слишком внезапно. Можно ли было хоть когда-нибудь надеяться на то, что та случайная встреча подарит надежду на избавление от этих чертовых лилий, чьи цветы уже начинают оживать и царапаться под кожей? Драко делает медленный вдох, опускает ладони на стол, потом судорожно натягивает рукава рубашки до кончиков пальцев и отворачивается к окну. Кожа лица все еще розовеет, лишь лилия на щеке остается беспристрастно желтой, словно насмехается над чужими жизнями. Когда Гарри готов уже снова что-то сказать, Драко выдыхает и на излете произносит: – Я был бы счастлив попробовать. Если нет другого шанса, то почему бы и нет? Пусть они всегда оставались лишь врагами, но в Поттере всегда было что-то необъяснимо притягательное. Эту загадку интересно было бы разгадать. В конце концов умереть на руках самого Гарри Поттера нисколько не хуже, чем в одиночестве в собственном доме на залитом кровью ковре. И может быть эти чертовы лилии зацветут не так больно, если будет поддержка. – Знаешь, мне до сих пор интересно, почему тогда ты меня окликнул? Поттер молчит всего пару секунд, а потом вдруг улыбается широко, открыто и солнечно, словно получил рождественский подарок. Он говорит почти шепотом, запуская в голос интимные нотки, уже явно начиная свою миссию по спасению и соблазнению: – Понимаешь, я не мог иначе. Эта лилия на твоей щеке слишком прекрасна для того, чтобы тебя убить! *** Забыть это зрелище Гарри не мог, закрывал глаза и видел как наяву: бледный желтый цветок лилии, легший на фарфорово-белую кожу щеки. Его лепестки такие же острые, как и черты обладателя этой убийственной красоты. “Красоты”, что без малейшего стеснения нес он по коридорам Министерства магии. Кто же еще, кроме Драко Малфоя, мог с таким презрением в серых глазах взирать на весь мир, который он готов был покинуть, но не признаться в чувствах. В чужих взглядах, провожающих высокую светловолосую фигуру, чаще всего сквозило сочувствие. И Гарри их отлично понимал, сам ощущая в сердце иглу сожаления от скорой чужой смерти. Да, пусть они никогда не были друзьями и даже не могли нормально поговорить ни разу, но жизнь она и есть жизнь. Именно с той встречи его обуяло любопытство. В кого же мог быть влюблен бывший враг настолько сильно, что "татуировка" расцвела на все тело и пробралась к открытым участкам? Если вспомнить рукава мантии, натянутые по самые кончики пальцев, то руки тоже уже все покрыты лилиями. Скоро все зацветет наяву, прорываясь сквозь кожу, плоть и легкие, забивая все свободные участки такими нежными цветками, хрупкими листьями и тонкими стеблями. Смертельно прекрасное последнее цветение. В их следующую случайную встречу Гарри не выдержал, развернулся вслед. Под гулко бьющееся, кажется в самых ушах, сердце, он негромко окликнул: – Малфой! Тот застыл посреди коридора, а потом медленно, слишком медленно, обернулся, но лишь в недоумении приподнял светлую бровь. Гарри настиг его в пару шагов, зачем-то положил ладонь на чужое плечо и всмотрелся в самое лицо: – Мы можем поговорить? И что-то дернуло Драко согласиться. *** Однажды Поттер его окликнул. И с этого момента началась их жизнь под совместное цветение лилий и роз под жадными поцелуями. Но убивать эти цветы больше не могли.