***
— Теперь понятно, почему наша с Миной связь прервалась, — сокрушённо произнесла Анна. — Фу Лилинг действительно очень сильный шаман. Не знаю, у кого она училась, но Кино-сама рассказывала мне об этой женщине. Раз Мина у неё, дела плохи. Что будешь делать, Ханна? — Пока не знаю. — Отставив чашку, Ханна принялась рассматривать облака на небе. — Но я точно знаю одно: мы спасём нашу дочь. Любой ценой. — Любой ценой? — тихо переспросила Анна, и Ханна кивнула. — Даже ценой своих жизней? Голос Ханны дрогнул: — Да. Даже так. — А если… — Анне было непросто говорить об этом, но всё же она продолжила: — А если они успеют убить Мину до того, как вы придёте? Ханна строго посмотрела на подругу и твёрдо сказала: — Тогда мы уничтожим их. Супруги Фу и Ронин объявлены вне закона. Их может убить любой, но я предпочла бы сделать это самостоятельно. Анна решительно покачала головой: — Тебе не хватит духа убить собственного сына. Ханна возмутилась: — Если у него хватит духа убить Мину, значит, у меня хватит духа убить Ронина. Я в любом случае его убью. Потому что он лишил жизней десятки молодых людей. Ронин заслуживает смерти, Анна, как бы ужасно это ни звучало. Анна кивнула и снова принялась пить чай. Ханна была настроена серьёзно. Она любила Ронина, но не того, который убивал девушек. Ханна любила другого Ронина — своего сына. Сына, достававшего котят с дерева. Сына, работавшего на летних каникулах спасателем и спасшего не один десяток человек. Сына, который говорил, что будет скучать, когда она оставляла его на попечение Асакуры Кино в связи с необходимостью отбыть на миссию. Вот только того Ронина уже давно нет. Едва он пошёл в школу — его характер испортился не без усилий Ханны.***
Выяснилось, что новенькую пленницу зовут Удзумаки Кира, ей было семнадцать лет. Она расспрашивала Мину и Хагаюки о происходящем в этом пугающем доме, интересовалась личностями злодеев. Мина участвовала в разговоре охотнее, чем Хагаюки — та слабела с каждым днём. Сосуд, соединённый с телом девушки трубками, иголками и катетерами, был практически наполнен голубой жидкостью. «Никогда бы не подумала, что молодость выглядит так», — думала Мина и с ужасом осознавала, что следующей в очереди на убийство была она. Вдруг дверь в подвал распахнулась, и кто-то начал быстро спускаться. Увидев Ронина, Мина в шутку спросила: — Ты пришёл нас отпустить? Ронин принялся молча вытаскивать из её рук приспособления. Мина удивилась и переглянулась с не менее удивлёнными Хагаюки и Кирой. Осмелевшая Удзумаки спросила: — Ронин-сан? Что вы делаете? Не обращая внимания на вопрос Киры, Ронин отбросил все трубки подальше, крепко схватил Мину за запястья и прошипел прямо ей в лицо: — Думала, я не узнаю, что ты послала духа?! Я даже спрашивать не буду, куда он летел, это очевидно. Если ты считаешь, что тебе всё сойдёт с рук, потому что твои родители носят фамилии Тао и Асакура, ты ошибаешься. Ты провинилась и сейчас будешь наказана. Мина похолодела. Басона всё-таки перехватили. Вот только неизвестно, в какой момент — когда он только полетел исполнять её поручение или когда уже возвращался обратно. В горле пересохло и появился противный ком, желудок скрутило в узел, тело покрылось мурашками. Мина понимала, что это проявления страха, и изо всех сил старалась не выдавать своего напряжения. Она не хотела показывать брату, что боится его. Продолжая сжимать её запястья, Ронин повалил девушку на грязный матрас, на котором она лежала всё время пребывания в плену, и перехватив её руки одной рукой, другой принялся снимать с неё брюки. Мина, конечно же, поняла, что он собирается с ней делать. — Ронин, пусти, — тихо, но настойчиво попросила она. Брат проигнорировал её просьбу. Когда она попросила ещё несколько раз, Ронин ударил её по лицу. — Заткнись, дрянь, — в ярости прошептал он и стащил штаны к её лодыжкам, уже не скованным наручниками. Мина принялась извиваться, что только ещё больше заводило Ронина — тот быстро снял с неё майку и отбросил в сторону. — Ронин, отпусти! — вскрикнула девушка, за что снова получила удар по щеке. Мина вырывалась, но Ронин физически был сильнее её, поэтому успешно придавливал своим весом её тело. Стянув нижнее бельё и раздевшись сам, он сел на её бёдра и с торжеством посмотрел на испуганную сестру. — Сестрёнка, дорогая, тебе же понравился Нинор, правда? — медовым голосом произнёс он, прижимая руки Мины к полу. Девушке было чудовищно стыдно, что другие пленницы видели её полностью обнажённой, да ещё и придавленной к полу родным братом. — Ронин… нет… не надо, — прошептала Мина, и Ронин больно взял её за подбородок. Заставляя жертву смотреть себе в глаза, он оскалился и прорычал: — Не надо было своего духа никуда посылать, тогда бы ты умерла девственницей. Резко отпустив подбородок Мины, Ронин быстро раздвинул ноги сестры и вошёл в неё. От пронзительной боли в низу живота Мина вскрикнула, но дальше издавала лишь лёгкие стоны. Ей не хотелось кричать не только потому, что никто бы ей всё равно не помог, а потому что она считала, что перенесёт любую пытку молча. Девушка кусала себя за внутренние стороны щёк и мычала, её тело было всё напряжено. — Мина! — закричала Кира, не в силах видеть столь жестокую картину. — Мина! — Посмотрев наверх, она принялась громко кричать: — На помощь! Лилинг-сан! Помогите! Лилинг-сан! — Лилинг-сан тебя не слышит, детка, — усмехнулся Ронин, продолжая двигаться внутри тела Мины. Та отзывалась лишь тихими вздохами. — Подвал находится глубоко внизу, а дверь заперта. Тебя никто не услышит. Вопреки его словам, Кира продолжала кричать, не теряя надежды на помощь. Девушки рассказали ей, что Лилинг очень строго относится к насилию над пленницами, поэтому новенькая решила использовать этот шанс. К несчастью, Ронин был прав: никто её не услышал и никто не пришёл на зов о помощи. Кира в слезах отвернулась — она никогда не становилась свидетелем изнасилования, и ей было тяжело видеть, как самую стойкую и жизнерадостную на вид пленницу мучает её же брат — насилует, бьёт, щипает, хватает за волосы. Кира не понимала, как можно быть настолько жестоким к своим родным. Более того, ей не хотелось этого понимать. Поэтому она сидела, вынужденная слушать мучительные вздохи Мины, яростные стоны Ронина и отрывистое дыхание Хагаюки, раздававшиеся в жуткой тишине. — Ронин… Ронин… — выдыхала Мина имя насильника, пытаясь попросить его прекратить, но не способная сделать этого из-за сбивавшегося дыхания. Ронин обвил её ногами свою талию и прошептал: — У тебя такие аппетитные бёдра, сестрёнка. Как это тебя никто не трахнул до меня? — Ронин… ты… — отрывисто произнесла Мина. — Ублюдок… ты… Ронин… За такие нелестные слова в свой адрес Ронин решил продолжить пытку — он вышел из обессиленного уже тела сестры, перевернул Мину на живот и снова вошёл в её тело. Девушка застонала, из её глаз брызнули слёзы. — Папа… — прошептала она. — Папочка… Папа… — Никто тебя не спасёт, Мина, — слащаво произнёс Ронин, сильно сжав ягодицы жертвы, отчего Мина вскрикнула. — И твой любимый папочка тоже. Он тебя не слышит. И больше никогда не услышит. Насилие продолжалось ещё около часа. Хагаюки и Кира с трудом сдерживали крики страха и отвращения. Мина находилась между ними, а значит, единственное место, куда можно смотреть, чтобы не видеть этого кошмара, — стена: у Хагаюки справа, у Киры — слева. Не смотреть было можно, не слушать — нельзя. Кира плакала от жалости к Мине и от осознания собственной беспомощности. Она не могла оставаться равнодушной к стонам вперемешку с всхлипами, издаваемым Миной. Кира отчаянно молилась, чтобы с Миной в итоге всё было хорошо, чтобы её брат-садист не исполнил угрозу убить её, а Мина смогла потом реабилитироваться и жить нормальной жизнью. В конце концов Ронина начала раздражать непоколебимость младшей сестры, и он отпустил её. Он был разочарован — он надеялся, Мина будет кричать, визжать, умолять о помощи, отбиваться, молить о пощаде. А она практически молча переносила все его насильственные действия, даже толком не сопротивлялась. Каждая мышца её стройного тела была напряжена, что не очень нравилось Ронину и из-за чего ему было некомфортно. Резко выйдя из тела Мины, Ронин слегка толкнул её, и девушка уткнулась носом в матрас. Кинув ей её вещи, Ронин сам оделся и сказал: — Надеюсь, ты уяснила урок, Мина. Медленно перевернувшись, девушка лежала и пыталась отдышаться. Она не могла поверить, что кошмар закончился. Вспомнив, что она всё ещё обнажена, Мина стыдливо прикрылась руками, чем вызвала усмешку Ронина. Он стоял прямо перед ней, сложив руки на груди. — Одевайся, — приказал он, и Мина машинально подчинилась. Ей не хотелось подвергать свой организм повторной пытке. Соединив трубки, прикреплённые к сосуду, с руками сестры и снова заковав её ноги в наручники, Ронин с удовлетворением посмотрел на красные отметины на руках и лице Мины, оставшиеся от сильных щипков его жёсткими пальцами, и снова взял её за подбородок. В глазах Мины плескались страх, боль и холодная ярость, а припухшие губы сердито сжались. — Теперь ты поняла? — ядовито спросил Ронин, и Мина кивнула, соглашаясь непонятно с чем. Парень резко отпустил её подбородок и пошёл к выходу. Как только дверь за ним захлопнулась и заперлась, тишину прорезали всхлипывания. Хагаюки и Кира устремили взгляды на Мину — та опёрлась спиной о стену и плакала. — Мина, — с сочувствием прошептала Кира. — Какой же твой брат… — Подонок, — сквозь слёзы выдавила Мина. — Знаю.