***
Катарина провела два безвылазных дня вместе с Брюсом и Энтони, помогала им создать нечто. Она понятия не имела: мужчины многое скрывали от нее, давая лишь крупицы информации, что гораздо усложняло весь процесс. Своим присутствием она не помогала, – только тормозила. Поэтому на третий день она решила оставить двух ученых наедине, чтобы дать им в полной мере закончить… то, чем бы они не занимались. Тем более, у нее были свои дела и люди, которые не слышали от нее вестей. Шмидт общалась через лакея с сестрами Фукс, но она не хотела на долгое время их оставлять, и не потому, что они могли быть опасны, она просто испытывала ответственность по отношению к ним. Туфли казались пыткой, пока немка обувала их и надевала на себя пиджак, она нашла сумку в хаосе лаборатории и направилась к выходу. Брюс ушел на перерыв пару минут назад, что позволило Катарине совершить свой побег, оставив Джарвису сообщение ее работодателю. Хотя искусственный интеллект понял все не так, из-за чего она столкнулась с Энтони уже возле дверей лаборатории. — И куда это ты собралась? — спросил ее гений, заняв собой путь к выходу. — Домой, сэр, — сумка привычно повисла на плече, и Шмидт спокойно пояснила свои действия. Возможно, еще одной причиной побега стала постоянная близость со Стивеном Роджерсом, который время от времени заходил в лабораторию. Хватило ей первой встречи с ним после убийства Александра Пирса, осуждения в его глазах и неприязни в словах: было трудно не принимать это на свой счет, когда знаешь этого человека достаточно хорошо. Только вот Кейт Пирс не знала Стивена Роджерса, как Катарина, зная лишь капитана Америка, человека, проснувшегося в настоящем. Никакого общего прошлого. — Домой? — переспросил Старк, он в типичной манере развел руки в стороны. — У нас полно работы. Он обошел ее, показывая себе за спину, и продолжал смотреть в глаза. — Я торможу работу, — сказала Катарина вполне очевидное, заметила, как гений опустил плечи. — Вы с доктором Беннером не доверяете мне, что не позволяет вам в открытую говорить о проекте. Все карты на столе. Шмидт ждала последующую реакцию миллиардера, слегка сбившись с толку, когда он у нее спросил: — Кто ты? Свое непонимание она вложила в приподнявшуюся бровь, не позволила себе выказывать яркие эмоции, которые, определенно, сейчас в ней забушевали. Из-за ее долгого молчания Старк пояснил: — Ты умеешь играть чертовски хорошо, я даже в восторге, пытаешься казаться человеком, которым ты не являешься, Кейт. — он махнул в воздухе рукой и сделал акцент на имени. — Если это, конечно, твое настоящее имя. Катарина сжала зубы, уже с интересом наблюдая за его аналитическими способностями. — Я проверил много данных. На самом деле читал почти что двое суток. В основном, о семье покойного Александра Пирса. Что я нашел, покажется тебе весьма интересным, — миллиардер приказал Джарвису показать всю информацию того, о чем он говорил. — Нет ничего, что могло бы указывать на существование племянницы у Пирса. Сестра его умерла до того, как смогла бы родить, а двоюродных братьев и сестер у него не было. — Старк щелкнул пальцами, словно только вспомнить. — О, то, как ты себя ведешь: движения, твоя подача, те же слова, которые ты произносишь. Казалось бы, вполне нормальные. Никто ничего не замечает, потому что мало кто может похвастаться общением с богом из мифологии и столетнем национальным героем. — он указал на себя. — Я вот могу. Я также могу провести анализ на увиденном. Тебе не нравится, когда тебя называют твоим собственным именем, что говорит об одном: оно не твое. И то, как ты избегаешь общество капитана Сосульки. Кто из ныне живущих будет избегать это достояние Америки? Катарина поняла, что уже нет смысла играть в Кейт Пирс, не перед Старком; на ее лице появилась холодная, расчетливая улыбка, не принадлежавшая личине племянницы Александра Пирса. Она расправила свои плечи. — Такого количества информации не добыть, подозревая меня одну неделю, — с немецким акцентом проговорила Шмидт, чем заставила брови гения приподняться. — Зачем же было меня нанимать, если не доверяли с самого начала? — Сыграл в «угадай-ка», — Энтони наблюдал за тем, как проявлялась настоящая сущность женщины. — Так… кто ты? Всегда называя свою настоящую фамилию, немка испытывала гордость за то, что ее носит. — Катарина Мета Шмидт, — представилась женщина и чуть поклонилась. — Джарвис, — позвал Старк. Карие глаза напряжённо следили за Фройляйн Гидрой, которая знала, что он не собирается никого звать. — Анализирую. – отозвался механический голос. — Подтверждаю: мисс Шмидт говорит правду, либо же считает, что она ею является. — Хотел бы я думать, что такое невозможно. Катарина дала время переварить гению новую информацию о ней, – она была уверена, что он знал, кем она приходилась Иоганну Шмидту, если тот сказал правду, и он прочитал слитые данные о Гидре и ЩИТе. Подождав, пока герой проверит все в компьютере, она уселась на стул и закинула ногу на ногу. Прошло около трех минут. Немка обдумывала изменения в своем плане с учетом знаний Энтони Старка о ее настоящем происхождении. Убить его здесь и сейчас будет легко, – нелегко будет покинуть здание. Если же попытаться убить его вне Башни Старка, то такое будет почти невозможно из-за постоянного костюма Железного Человека, находящегося под рукой. Катарина могла бы найти что-то на миллиардера и заставить его молчать, что потребуется времени, которого она была лишена. — Джарвис, — вновь позвал его Старк, — попроси Беннера задержаться на его перерыве. — Да, сэр. Теперь они остались вдвоем на неограниченное время. Шмидт догадалась о желании Энтони узнать о ней гораздо больше, чем просто прочитать в секретных файлах двух организаций, которые не знали на самом деле ее достаточно, чтобы вложить всю суть в записи. — Дочь Красного Черепа, — наконец сказал миллиардер. — Полагаю, ты и есть настоящая голова Гидры. — Да, — с холодным выражением лица ответила Катарина. — Поэтому ты так избегаешь Роджерса. Думаешь, что он тебя узнает, настоящую тебя. — Да. — Твой частый кашель связан с тем, что тебе сейчас больше ста лет? — Да. Если бы не этот кашель, Шмидт бы никогда не заморозил отец в попытке ее спасти. Кашель напрямую связан с ее сроком жизни. — Я хочу знать все. — заявил мужчина. — Или достаточно для того, чтобы тебе доверять. Катарина не стала указывать ему на то, как глупо это звучало: узнай он все, то точно не станет доверять. Поэтому она сделала то, что лучше всего умела. Шмидт притворилась. Вынужденная рассказать историю своей жизни одному из Мстителей, немка избегала весьма личных тем, рассказала об обучении отца, благодаря которому она получила научные степени после пробуждения в будущем. Катарина скрыла тот факт, что имела навык противостоять самой Черной Вдове, как и то, что она была знакома со Стивеном ближе, чем могло показаться. Многие вещи пришлось опустить: их лучше оставить под завесой незнания, чтобы не разрушить о себе нужное представление. Рассказывая свою историю, фройляйн Гидра могла ее контролировать. Может, несколько моментов можно было проверить в слитых данных, но большую часть нет, – приходилось поверить Катарине на слово. К тому моменту, как она закончила, в лабораторию вернулся Брюс Беннер, не давший им закончить начатое. С напряжением в мышцах немка ждала момента, когда Старк ее раскроет. Поэтому стоило ему указать на нее ладонью, она сжала кулаки и приготовилась пробиваться на выход. — Кейт может заняться генетической подоплекой, — он повернулся к женщине, с нетерпением сказав: — Хватит прохлаждаться, у нас много работы. Видимо, Энтони Старк нашел выгоду в знании секрета дочери Красного Черепа, потому что он стал ничего кому-либо говорить.***
Стив знал об очередной «вторичной» миссии Бартона и Романовой, поэтому, как только они оказались вне поля всеобщего внимания, он нашел двух агентов. Может, Вольфганг фон Стракер и откололся от основного куска Гидры, – он все равно оставался ее неизменной частью. Технологии в той лаборатории принадлежали по большей части Читаури, но оставались и связанные с умирающей организацией некоторые компьютеры. Роджерс лишь хотел узнать об этом: нашлись ли материалы по одному определенному проекту, через который он мог выйти на своего старого друга, спасшего его во время бойни при Трискелионе. В Зимнем солдате еще оставались частички друга детства. Стив никогда и ни в чем не был так уверен: в обратном бы случае, Баки бы не его спас, – просто бы оставил тонуть в воде, выполнил бы свое задание, что приказал ему в последний раз Александр Пирс. Доктор Чо вышла из комнаты, где находились агенты ЩИТа, и с улыбкой прошла мимо капитана. Тот постучал прежде, чем войти, чтобы ненароком не стать свидетелем того, чего бы он не хотел видеть. Когда он встретился с доктором Эрскиным, то всецело согласился посвятить себя спасению мира, – он не думал, что это займет у него почти столетие; и он все еще был готов рисковать своей жизнью ради других людей. Просто… сложно держаться на плаву, когда все, что тебя окружает лишь напоминание о старом: Бруклин изменился, люди поменялись, технологии улучшились. Все безвозвратно изменилось. Стив ощущал всепоглощающее одиночество, не в силах этому противостоять. Тот день на мосту, и живой Баки – к тощему парню из сороковых вернулась надежда, он перестал чувствовать себя единственным в своем роде. Ошибкой или чудом. Сыворотка отняла у него не только его настоящую семью, она отняла у нее и будущую семью. Рядом со Мстителями, с сыном Говарда Старка, с Наташей Романовой… иногда с ними Роджерсу удавалось себя почувствовать всего лишь американцем с обычными мечтами о мире во всем мире. Конечно, он не был настолько наивен, считая, что способен привнести спокойствие на эту планету, нет. Стив просто не собирался сдаваться, не прекращал попыток этого достичь. Ведь именно надежда умирала последней. Клинт Бартон за эти несколько дней успел полностью оправиться, что и сказала ему Хелен Чо, приходя сюда тремя минутами ранее; они с Наташей сидели за столом, играли в какую-то настольную игру, которых у Старка в Башне было так много, что казалось, именно их он и продает. Дружба Нат и Клинта напоминала Стиву его дружбу с Баки: всегда друг за друга горой, никогда не оставят близкого в беде. Взять хотя бы ситуацию с богом Локи, скипетр которого подчинил себе Бартона. Наташа отказалась верить, что Клинт был скомпрометирован. Так и оказалось. Вот что означала вера в их дружбу, – он знали друг о друге больше, чем кто-либо, и ни за что бы этим не поделились. — А, Стив! — протянула Романова, заметив его в проёме. — Решил, наконец-то, к нам присоединиться? Капитан сомневался в том, что агенты вообще кого-то намеренно звали присоединиться, раз сидели не в общем зале, а в комнате Бартона. — Нет, не присоединиться. — с улыбкой признался он и покачал головой. — Точно не для игры. Отложив цветные карточки в сторону, Романова посмотрела на солдата, чем вынудила и Клинта сделать то же самое. — Что? Стив мельком взглянул на любопытного Бартона и не мог понять, знает ли лучник о общем прошлом его и Наташи под названием «Зимний солдат». Узнать ему в любом случае придется. — Ты не смогла узнать… — проговорил Стив и от стыда прикрыл глаза, — насчет Баки? Заметив усердные попытки Бартона сделать невинное лицо, капитан посмотрел на Вдову, достающую из своего сложенного на кровати костюма папку. Обычную, слегка потертую папку с мятыми концами; и передала ее Роджерсу, ощутившему дежавю от ситуации. На кладбище Наташа уже давала ему похожее досье по делу Барнса, благодаря которой он смог многое узнать об экспериментах Арнима Золы, продолжающиеся из-за дочери Иоганна Шмидта. И теперь в его руках лежала новая папка; в ней содержалась новая информация, новая эмпирика. Поблагодарив обоих агентов, Стив ретировался из комнаты, чтобы в одиночестве прочитать материалы Барнса. Он решил пройти мимо мастерской, узнать, как шли дела у Тони и Брюса, и Кейт Пирс; что она делала с учеными, капитан не понимал. От Марии он слышал: та оказалась достаточно умной женщиной, чтобы Старк взял ее к себе на работу, да и по словам той же Хилл, Кейт Пирс сливала данные Гидры, которые оказались весьма полезными. Все равно это не давало им повода соглашаться на полные иммунитет и неприкосновенность: эта женщина была правой рукой Александра Пирса, его племянницей. Яблочко от яблони недалеко падает. Рано или поздно, бывший член Гидры покажет свое истинное лицо; Стив не хотел, чтобы его близкие и он сам стоял рядом в этот момент. Гидра отравляла все, к чему прикасалась. Все же ее девиз был слишком правдив: «Отруби одну голову, на ее месте вырастет две». На кухне, через которую Стивен шел в мастерскую, он столкнулся с мирно пьющим кофе Брюсом; тот блаженно прикрыл глаза, словно наслаждался долгожданной тишиной. Как бы Роджерсу не хотелось этого нарушать, ему пришлось это сделать. — Выглядишь не очень, Брюс, — заметил капитан. Промычав в кружку, доктор Беннер сделал глоток, прежде чем ответить. — Кто же знал, что правая рука главы Гидры и Тони найдут не просто общий язык, а окажутся гремучей смесью, — слабая улыбка появилась на ставшем лице. — Они там уже спорят больше получаса, даже не заметили, как я ушёл. И, кажется, стали друг в друга кидаться вещами. Стив поджал губы, с неким удивлением услышав подобное, и извинился перед другом, – решил оставить его в блаженной тишине. Чем ближе он подходил к мастерской, тем больше понимал, о чем говорил Брюс. В основном лучше всего было слышно Тони, экспрессивно размахивающего руками. От Кейт Пирс мужчина услышал пару предложений, но переполненных недовольством и раздражением из-за попытки добиться своего. Стив прошел в мастерскую, оставшись совсем незамеченным, и захотел посмотреть на взаимодействие двух совершенно разных людей. Казалось, что Тони посредством чрезмерной жестикуляции и мимики пытался вразумить свою оппонентку, которую не брало ничто из его действий: ее лицо оставалось спокойным, ажно немного каменным, только голос при ответах иногда выдавал ее негодование. Женщина показалась Стивену очень сдержанной, такие люди редко встречались. В их последнюю встречу она была более… живой. Он не был уверен в своих ощущениях. Ровная осанка, голос с акцентом и сама внешность напоминали ему кого-то, кого он никак не мог вспомнить. Это не удивляло солдата: он часто видел в людях призраков прошлого. Просто эти призраки иногда становились настолько реальными, что причиняли Роджерсу почти физическую боль. Блеск на левой руке женщины привлек внимание. Присмотревшись к безымянному пальцу, Стив увидел знакомое серебряное кольцо с тремя малахитовыми камушками. Казалось, звуки стихли. Дыхание замедлилось. Роджерс смотрел на кольцо своей матери, не в силах сказать что-то, сделать, – хватило сил только сидеть на месте и не упасть; в ногах появилась слабость. Медленно подняв голову с открытым ртом, Роджерс увидел того самого призрака в лице женщины и понял, что не призрака. Не призрака. Имя, которое в пылу спора выкрикнул Тони, уничтожило капитана насовсем. Ни Кейт, ни Пирс. — Да причем здесь гормоны, Катарина? — продолжал возмущаться гений, он даже не заметил вставшего Стива. — Это искусственный интеллект, не человеческий мозг! Словно только после сказанных слов, Тони догадался, что они не одни и обернулся к солдату с растерянным видом, и Стив сразу понял кое-что: Старк знал правду. — Капитан, — быстро проговорил Энтони в попытке реабилитироваться, — ты не видел Брюса? По левую от него сторону стояла немка, она не решалась для какого-либо движения. В три шага прикончив расстояние между собой и Катариной Метой Шмидт, Стив толкнул ее к ближайшей стене и прижал узкие плечи своим предплечьем. С трудом сила держалась внутри мышц, чтобы не раздробить каждую кость в ее теле для невыносимых мучений. — Все это время! — прорычал он ей в лицо. — Все это время! Стоило Энтони Старку сделать короткий шаг к ним, Роджерс рукой указал на его и злобно сказал: — Стой на месте, Старк! — он обернулся обратно к женщине, которую считал давно умершей, и сильнее сдавил ее плечи своей силой. — Ты! Схватившись за мощное предплечье ладонями, Катарина судорожно перебирала в голове варианты, как бы ей избежать собственного убийства прямо сейчас. Стив узнал. Стивен узнал правду, и это оказалось еще хуже, чем когда она узнала, что Джеймс жив. — Стивен, — прошептала Шмидт, чувствуя, как от его силы разболелось ее не до конца зажившее огнестрельное ранение. — Дай мне объяснить… — Кэп, боже, да отпусти ты ее! — попытался вмешаться Тони. — Ну дочь она твоего заклятого врага, и что с того? Она же в три раза меньше тебя! Смех старого друга заставил внутренности немки с ужасом сжаться. Этот смех не предвещал ничего хорошего. — Что ты ему такого наговорила, змея? — по-настоящему желая узнать ответ, спросил Роджерс и приблизился к покрасневшему лицу женщины. — Просто дочь Иоганна Шмидта? Катарине надоел этот тон, переполненный ненавистью к ней; она резко ударила Стивена по подбородку, не достав до носа из-за собственного роста, и следующий удар обрушила на его грудь, она использовала дважды свой локоть. Это заставило солдата отпустить ее и сделать несколько шагов назад. Сама не знала почему, Катарина почувствовала, как у нее защипало в носу, но она не позволила и легкому блеску слез появиться у нее в глазах. Сердце разрывалось от чувств к лучшему другу ее любимого человека, которому она однажды испортила жизнь, просто решив с ним познакомиться. Шмидт посмотрела на Стивена, не скрывала своей злобы, направленную именно на него, ведь это он во время Второй Мировой войны оставил ее под завалами Убежища и обеспечил ей на будущее болезнь легких. — Что? — развел руками Роджерс. — Тебе нечего сказать? Мне стоит рассказать Старку правду, которую ты, наверняка, ему не сказала, потому что единственное, что ты умеешь – это лгать. Впервые не сумев сдержать в себе эмоций, Катарина тихо зарычала и ударила ладонями старого друга в грудь. Потом трижды. — Да пошел ты к черту, Стивен, пошел к черту! Напоследок она ударила его еще один раз по мускулистой груди, и, наплевав на помощь, работу и скипетр, просто ушла из мастерской, чтобы только не видеть напоминание в виде лица теперешнего национального героя. Ей нужен был воздух. Много воздуха.***
Черные буквы расплывались перед глазами, превращались в одно сплошное месиво, – ветер, трясущий деревья за окном, соответствовал урагану внутри Катарины, читающей одну и ту же строчку в книге. Смысл все никак не доходил до нее: в голове звучали оскорбительные слова Стивена, который ее узнал. Он узнал. После всего, что с ними произошло, и он ее узнал, он недвусмысленно обозвал ее монстром, лгущим всем подряд. Это все-таки было правдой. Катарина солгала Энтони Старку, рассказывая о своей прошлой (как и нынешней) жизни. Солгала единственному человеку, решившему защитить ее настоящее происхождение от других, от Мстителей. Незачем было прокручивать те слова Роджерса снова и снова, ведь он не лгал, – Катарина жила с ложью: она с самого начала обманывала Джеймса, продолжила лгать ажно после долгого времени, которое они проводили вместе, которое они проводили все втроем. Шмидт пыталась найти лекарство, чтобы помочь близкому ей человеку, но она создала опаснейшую сыворотку, которая в итоге превратила ее любимого в Зимнего солдата, полностью подчиняющегося Гидре, но больше Александру Пирсу. В конечном итоге, даже родной отец ее покинул. Из-за все той же сыворотки, попавшей в тело ее старого друга. Все это началось с самой немки. Все это, наверняка, на ней и закончится. Катарине казалось это весьма ироничным. Услышав стук в дверь, она отложила свою книгу на стеклянный столик и поднялась, одним взмахом руки остановила сорвавшегося с места лакея. Кто бы то ни был, этот человек знал о ее доме на окраине города и усложнил себе жизнь дорогой в эту глушь. Шмидт сомневалась в незваном госте, вроде Дэниела, он бы не стал так рисковать ее расположением и приходить без ее приглашения. Любые другие организации не стали бы стучать в дверь в ожидании ее открытия. Фройляйн Гидра прошла в прихожую, на ходу поправила свою рубашку, помявшуюся на спине, и открыла дверь без просмотра в глазок. На пороге стоял Энтони Старк с железным костюмом позади своей спины. Он улыбнулся и развел руками в стороны. — Думала, что отделаешься от работы? — весело спросил миллиардер и протянул ей сумку с пиджаком. — Ты забыла. Посмотрев на свои вещи так, словно она видела их впервые, Катарина медленно взяла их в руки и отложила на пуфик в углу прихожей. Она все еще не понимала, зачем гению приходить в ее дом. Голова была забита совершенно ненужными для работы вещами, из-за чего она не могла ее выполнять. — Не против, если я войду? — поинтересовался мужчина после затянувшейся паузы. Немка посмотрела в карие глаза, бегло оглядела экзотическую бородку и короткую стрижку. Проход был достаточно большой, но она отошла и шире открыла дверь, потому что решила, что войдет за миллиардером и его костюм, но Старк приказал ему сторожить дом снаружи. Только Катарина закрыла дверь, она заметила возле лестницы лакея, осматривающего зашедшего гения в дом, в ожидании приказов посмотрел на нее. Сестры Фукс являлись ее главным секретным оружием, спасением и охраной, – она не могла позволить кому-либо узнать о них, увидеть их. Ради их безопасности. Шмидт сама не поняла, почему так беспокоилась за двух женщин; они владели несколькими языками, их почти невозможно было распознать или вычислить: внедрение, ликвидация, дестабилизация – за ночь устроят государственный переворот, и никто не поймёт, откуда это пришло. Возможно, она просто не хотела, чтобы им навредило правительство страны, в которой они находились. Сама-то женщина не была настоящей гражданкой Америки. — Лоренцо, — обратилась к лакею Катарина, используя немецкий язык, — иди к сестрам и скажи им, чтобы они не спускались, пока наш гость не уйдет. — она обернулась к Старку, попытавшись улыбнуться, и вспомнила: — И, Лоренцо, я бы попросила, чтобы вы с сестрами не… не устраивали здесь… разврата. Застывший на лестнице лакей покраснел и быстрыми шагами взобрался на второй этаж, он скрылся за перилами. Вернув свое внимание гостю, Шмидт указала ему рукой на гостиную. — В такие моменты жалею, что в школе не учил немецкий, — с усмешкой заявил Старк. Катарина снисходительно кивнула головой. — Я попросила Лоренцо не мешать нам, — коротко объяснила она и повела миллиардера на кухню. — Еда, напитки? Усаживаясь за небольшой стол, мужчина отрицательно покачал своей головой. Немка видела его любопытный взгляд, скользящий по всему дому в попытке узнать больше, чем она ему рассказывала несколько часов назад. Такое бывало и с ней, в той же Башне. — Энтони, для чего ты пришел в мой дом? — вежливо поинтересовалась женщина. Вместо того, чтобы сесть напротив него, она встала возле столешницы и, скрестив за спиной руки, оперлась бедрами о них. Мужчина недовольно фыркнул. — Так меня звал отец, — он поморщился, как от сигаретного дыма рядом с ним, — нет смысла просить тебя называть меня «Тони», так что… Я пришел поговорить, — как само собой разумеющееся заявил Старк. — Ты все-таки… из другой эпохи, плюс глава Гидры. Катарина уже догадалась о сути их потенциального разговора: о словах Стивена, которые он бросил ей в лицо в присутствии миллиардера. Раскрытии самого факта существования лжи в любых ее словах, касающихся ее прошлой и нынешней жизнях. Она была уверена, что Энтони не сомневался в ее словах о науке без и во время их общих спорах. Все возвращалось к Гидре, к Стивену. При его словах Шмидт поморщилась и снисходительно улыбнулась. — Только искусный лжец может увидеть ложь, — проговорила она, чуть склонила голову. — Тебя интересует не это. — Не это, – подтвердил Старк. — Тогда… Она воспользовалась манерой движений самого Энтони, молчаливо попросив его продолжить. Урок от отца: подражай поведению других людей, это заставляет их почувствовать родство, расслабиться и довериться. На Старке она использовала это только для его расслабления. — Что ж, услышав ваш разговор с Роджерсом, я понял кое-что, кроме твоего рассказа. — миллиардер сложил на столе свои руки и чуть откинулся на спинку. — Я знал, что ты многое скрыла. Все адекватные люди бы сделали подобное с таким-то багажом. Но я понял: я ошибался, думая, что ты переживаешь об узнавании капитаном не потому, что ты дочь Красного Черепа, а потому, что ты была с ним знакома. — он наблюдал за спокойной Катариной и за тем, как она не двигалась, совсем. — Иначе бы это не вызвало у него бы такую бурную реакцию. Пришлось постараться, чтобы избавиться от фантома щуплого Стивена, смеющегося над шуткой Джеймса, и нынешнего Стивена, прижимающего ее к стене. Шмидт надеялась однажды вновь увидеть в глазах старого друга тепло, а не ненависть, от которой сжималось горло. — Поэтому, — продолжил Старк, — теперь уже зная о тебе, об эвентуальных отношениях с Роджерсом, я поискал больше информации. Катарина все ждала кульминационного этапа этого разговора, чуть склонив голову к плечу, и решила присмотреться к гению. Не как человек или женщина, а как та, кто жил в то же время, что и его родной отец. Особенно с учетом, что на тот момент Говарду Старку было около тридцати лет, – шесть лет разницы между ним и самой Шмидт. А теперь она смотрела на его сына, которому перевалило за тридцать пять, пока она не достигала и двадцати восьми лет. — Я просмотрел медицинские записи, — заговорил Энтони, когда не дождался реакции женщины, — до того, как Кэп прыгнул во льды и до смерти твоего отца. Катарина сглотнула. В этих медицинских записях можно было найти все, что угодно, – там не присутствовало ничего, чем ее будет легко шантажировать. Если все к тому и шло. Чуть поерзав на стуле, гений попытался найти удобное место, показал этим, что и ему неудобно от грядущих слов. — Когда тебе было двадцать девять лет… — Это было давно, — резко перебила его Шмидт и встала ровно, — и так давно, что прошло семьдесят четыре года. — Будь в этом замешан Роджерс… Поднимающиеся внутри нее воспоминания грозили разрушить все стены, собранные ею на протяжении десятилетий. — Ты не найдешь у меня нужных тебе ответов, Энтони. — Ты была беременна, Катарина. — все же сказал это вслух Железный человек. — Отец не Стивен. Кольцо на руке немки стало невыносимо тяжелым. Металл нагрелся от накрывших ее эмоций. Она посмотрела на три малахита. День, когда это кольцо оказалось на ее пальце, запомнился лучше всех ему предшествующих. Сказанные тогда слова человеком, единственного которого Катарина так сильно любила, и появившаяся у них общая мечта. Наконец она нашла в себе достаточно сил, с дрожью в руках сняла с безымянного пальца обручальное кольцо и подошла к столу, за которым сидел Энтони. — Верни его Стивену, — попросила она. Шмидт оставила непонимающего миллиардера одного на кухне и поднялась в свою комнату.