Когда завтра наступит

– Прости, я выпил вчера. Нас правда нагрузили на учебе, мы хотели немного расслабиться, – повторяет Юнги уже в третий раз. – То есть ты нашел время на «расслабиться», а на меня нет? – вновь повторяю я, но до сих пор не получаю на этот вопрос внятного и ясного ответа. – Все немного сложнее, Хьюн, мне было необходимо это, – говорит он, вернувшись в состояние того Юнги, которого я знаю, отчего начинает казаться, что мне привиделся тот вчерашний агрессивный тон. – А мне было необходимо знать, что с тобой, хотя бы, все ли в порядке, но ты даже не написал мне после тех посиделок, как обещал, – я возникаю, стараясь выяснить все прямо сейчас. – Я понимаю, прости, я не подумал об этом, – он ведет себя, как обычно, но в его словах не чувствуется той искренности, которая была всегда. Или это я перестала доверять человеку, которого до безумия люблю. – Забудь, – отвечаю я, шумно выдыхая и стараясь выкинуть эту ситуацию из головы, чтобы избавиться от постоянно душащего чувства в груди, будто что-то не так. – Хьюн, прости, – вторит Мин, шумно выдыхая и, кажется, склоняя голову, ведь я слышу его хуже. – Юнги, перестань, я же сказала, что все нормально. Просто не делай так больше, ладно? – я закатываю глаза и закрываю их, откидываясь на стул и запрокидывая голову, а он обещается еще долго, совершенно не слыша мои отнекивания. Мы разговаривали много, но между нами явно чувствовались изменения. Я заново училась доверять, а он заново заставлял меня верить каждому его слову, как это и было раньше. Все-таки, я считаю, что наши отношения с Юнги очень отличаются от моих первых. Наверное, так всегда будет казаться, если не перестать сравнивать. Зачем я делаю это? Не знаю. Кажется, эти каникулы обещают быть самими долгими и скучными в моей жизни. Лучшая подруга разъезжает по стране и редко находит время на общение со мной, еще одна подруга вся в любви, и, за отсутствием большого количества времени на своего молодого человека, она проводит каждую возможную секунду с ним. Лучший друг вообще запропастился куда-то несколько месяцев назад, стоило Ари уехать, он, будто нарочно, оборвал со мной все связи. Уверена, что это так или иначе связано с его деятельностью и моим разрывом с Чонгуком, ведь я видела не одну статью, затрагивающую эту тему, на школьном сайте. Кто-то еще? Вроде, больше нет у меня близких людей, с которыми бы я могла общаться каждый день, отчего мне с каждым днем все больше кажется, что я остаюсь совсем одна. Экзамены сданы, результаты известны, а время выпускного назначено. На самом деле, не верится, что вот она – финишная прямая, которая отделит меня от детства и впустит в самостоятельную жизнь, где мне придется самой справляться со всеми трудностями. Сейчас, когда я понимаю, что люди, с которыми я столько лет провела рука об руку, возможно, навсегда покинут мою жизнь, становится очень грустно. Может быть, мы никогда не соберемся именно той компанией, которой уже завтра будем стоять на сцене и радоваться, получая заветные аттестаты, ради которых учились долгое время. Сроки подачи документов в университеты поджимают, а я все так же мучаюсь с выбором своей будущей профессии. На меня давит не только время, но и родители, переживающие за мое будущее. Всегда, когда я думала о любой учебе после школы, мне представлялась другая страна, где я буду подтягивать язык вместе с обучением, но сейчас все по-другому; в моей жизни поменялось очень многое, начиная с моего мировоззрения, заканчивая увлечениями. Несмотря на все, мне придется сделать выбор, во что бы это не вылилось. Несколько часов сна пролетают совершенно незаметно. Я щурюсь, закутываясь в одеяло, и пытаюсь спастись от разрывающегося будильника под ухом. Время неумолимо, поэтому уже через пару мгновений тишины вновь звучит громкая мелодия, которая на этот раз остается прерванной. Я медленно сажусь на кровати, перекидывая волосы на другую сторону и закрывая лицо руками, пытаясь хоть как-то себя разбудить. Утренний душ, легкий макияж, наспех поглаженная и натянутая форма, перекус. Все в последний раз. Уже издалека слышны громкие голоса людей, столпившихся возле школы, отчего мои руки слегка начинают подрагивать, а в голове медленно строится план, как можно пробраться сквозь бесконечную толпу, загораживающую вход в актовый зал, где наверняка уже собрались все одноклассники. Как только я выхожу из-за поворота, моему взору открывается огромная орава людей, пытающихся проникнуть внутрь. Кажется, для выпускного привлечены правоохранительные органы, которые из последних сил сдерживают бешеную толпу, где вот-вот начнется давка, а там, я уверена, пострадает не один человек. На секунду кажется, что люди потихоньку расходятся, занимая чуть больше места на площади, но в тот же момент, когда я вздыхаю с облегчением, замечаю, что они следуют в определенное место. Я на секунду щуру глаза, подходя к оставшимся у входа людям, но почти сразу отрываю взгляд от столпотворения, ведь меня хватают за локоть и резко тянут в сторону дверей. Уже у главного входа я понимаю, что это Чжиин, стремящаяся поскорее усадить меня на мое место, где большинство выпускников ожидают опаздывающих. – Не ходи одна, – опуская меня на скамейку, а потом и садясь рядом со мной, говорит подруга, а мне лишь остается интересоваться причиной и смотреть на нее полным непонимания взглядом. – Причина? – Тут есть гости, которые тебя не порадуют, – даже не повернув головы, говорит блондинка, прекрасно зная, что я понимаю, о чем она говорит, но от этого не становится легче. Странно, что я не догадалась обо всем еще тогда, на улице, завидев ту толпу недалеко от входа. Я думаю о причине его появления здесь, о наиболее верной реакции с моей стороны, но в голову ничего не идет. Кажется, всю торжественную часть я находилась в раздумьях, ведь я отвлеклась от своих мыслей только после толчка локтем в бок, от которого я болезненно ойкнула, но тут же прикрыла рот ладонью, заметив взгляды, обращенные в мою сторону. Чжиин быстро столкнула меня со скамейки, когда я обратила внимание на ее аттестат в руках, а когда оказалась на ногах, сделала пару шагов вперед, после чего обернулась, дабы убедиться в увиденном, но подруга лишь помахала в мою сторону, словно отправляя меня куда подальше. Осмотревшись, я понимаю, что меня вызывают на сцену для получения аттестата, а я стою рядом со скамейками, совершенно не соображая, что от меня требуют. Наконец опомнившись, я поднимаюсь на три ступеньки и оказываюсь рядом с директором, который прокашливается, нарушая тем самым гробовую тишину, стоявшую в зале последнюю минуту, и продолжает свою речь, в которую я пытаюсь вникнуть. – Хьюн, как и три предыдущих выпускника – будущее нашей страны! – говорит мужчина, пока я обвожу глазами зал, надеясь наткнуться на лица родителей, но невольно замечаю знакомые черты, появившиеся в дверях. Быстрые движения рук, едва спасенный букет цветов и хлопнувшая дверь, поправленный пиджак, как и всегда подчеркивающий отличное телосложение, такая же рубашка и брюки. На лице появляется слабая улыбка, когда мы пересекаемся взглядами, но на землю меня возвращают громкие аплодисменты и всунутый в руки аттестат. Неловкие поклоны и натянутая улыбка явно воспринимаются зрителями, как радость, но я лишь стараюсь не казаться невеждой. Время выпускного пролетело совершенно незаметно для меня, ведь я провела его в прострации. Родители перехватили меня во дворе школы, когда я пыталась выцепить хоть кого-то из близких мне людей, ведь все разбрелись по двору, принимая поздравления от родственников, друзей, любимых. Кажется, слова родителей влетают в одно ухо, а вылетают из другого, глаза всегда бегают по двору за плечами родных, пока не натыкаются на того человека, которого моя душа требовала. Он стоит среди людей, осматриваясь вокруг себя, словно ища кого-то. Губы моментально вытягиваются в тонкую линию, но стоит мне заметить это, я тут же мотаю головой из стороны в сторону, опускаю взгляд в пол, пока на мое плечо не ложиться тяжелая ладонь отца. – Ты себя плохо чувствуешь? – мужчина заглядывает в мои глаза, а на его лице появляется слабая улыбка. – Нет. Думаю, нет. А что не так? – я пытаюсь понять его реакцию, когда он оглядывается за спину и, кажется, замечает парня, который вызывает у меня такие непонятные эмоции. – У тебя светятся глаза, – заявляет он, когда я перевожу взгляд на маму, а той лишь остается утвердительно кивать. – Господин, госпожа, – парень подходит к родителям, которые встречают его широкими улыбками и приветливыми объятиями. Он подходит ко мне, протягивая красивый букет цветов. Я медленно опускаю голову, стараясь не прерывать зрительный контакт максимально долго, но, когда все же беру цветы и подношу их к лицу, вдыхая приятный аромат, оказываюсь в кольце рук, прижатая к сильной мужской груди. – Привет, – тихо говорит он, опаляя кожу горячим дыханием, от которого идут мурашки по всему телу. Кожу по всему телу начинает колоть, словно в нее втыкают тоненькие иголки, уколы которых не являются болезненными, они приносят приятные ощущения. – Привет, – отвечаю я, не торопясь выпутаться из объятий, которые оказываются настолько приятными, что является неожиданным даже для меня. Я поднимаю голову, делая небольшой шаг назад, намекая молодому человеку на то, что пора закончить эту прелюдию, а он прекрасно меня понимает, также делая шаг назад и пряча руки в карманы брюк, которые я провожаю взглядом, а потом в неловкости отвожу глаза, наконец замечая любопытные взгляды. – Почему ты здесь? – задаю интересующий меня вопрос, шелестя упаковкой букета. – Я хотел поддержать тебя. Надеюсь, это не принесет проблем? – вежливо интересуется брюнет, пока я откидываю мешающие пряди волос. – Нет, все в порядке, – не подумав, отвечаю я на одном дыхании, заглядывая в глаза молодого человека, а после вновь виновато потупляя взгляд в пол. – В любом случае, тебе не стоило приезжать, – продолжаю я, делая еще парочку незаметных шагов назад и в очередной раз поднимая голову, чтобы найти смывшихся родителей в толпе выпускников. – Если ты собиралась сказать, что мы не можем позволить себе встречу на твоем выпускном, как друзья, – он оставляет свою мысль незаконченной, улыбается и пожимает плечами, оглядываясь куда-то, а как только я приоткрываю рот, чтобы возразить, громко выдыхает, – то можешь считать, что я пришел с Чимином, чтобы поддержать Чжиин, а тебя случайно встретил, – он смотрит в мои глаза пару секунд, сжимая губы в тонкую линию, но не выдерживает и смеется, как и я, ведь эта мысль кажется настолько абсурдной, что ее невозможно представить. Отдаваясь неподдельным эмоциям, которые вырывались наружу, я совсем позабыла о том, что считаю все это совершенно неправильным по отношению ко всем, кто хоть как-то замешан в этой ситуации. Улыбка медленно покидает лицо, когда в голове прокручиваются все моменты, проведенные с любимым человеком. – Чонгук, – наконец серьезнею я, – мне очень приятно, что ты пришел сегодня, но… – я замолкаю в неловкости. – Я понял, можешь не переживать по этому поводу, – все также улыбаясь говорит он, пряча ладонь в слегка отросших волосах. – Удачи тебе на учебе, – говорит он, поворачиваясь ко мне в пол оборота, а затем, быстро кивнув, направляется куда-то в толпу. Сглатываю, еще несколько секунд смотря в след юноше, после чего быстро отворачиваюсь в другую сторону, стараясь найти Чжиин, чтобы не находиться одной, но девушка вновь хватает меня за руку, оттаскивая в другую сторону. – Что ты сказала ему? – с нескрываемым негодованием говорит она, вводя меня в состояние непонимания происходящего. Я невольно щурюсь, стараясь понять, в чем дело. – Чонгуку? – задаю риторический вопрос, но все равно дожидаюсь подтверждающего кивка с ее стороны. – Все то же, что и всегда, – чеканю, словно только что не я испытывала полный каскад эмоций, свалившийся мне на голову. Блондинка запрокидывает голову и шумно выдыхает, зарывая тонкие пальцы в завитых волосах. – Ты же… – взвинчено начинает она, но резко замолкает, заставляя склонить голову вбок, в еще большем непонимании всего, что сейчас происходит. – Ладно, забудь, – заканчивает она, прикрывая глаза, видимо, чтобы немного сбросить напряжение, ведь по подрагивающим ресницам заметно, что она явно умалчивает о чем-то, что тревожит ее. – В чем дело? – немного неуверенно заглядываю в ее глаза, все еще стараясь самостоятельно найти ответы на вопросы, постоянно всплывающие в голове, но остающиеся без ответа. – Можешь объяснить мне, что происходит? – задаю следующий вопрос, не в силах ждать ответа даже на первый, ведь мне становится невероятно тревожно от ее поведения и молчания, что образуется после того, как я спрашиваю. Девушка смотрит на меня совершенно спокойными глазами, а после разворачивается и собирается уйти, что совершенно вводит меня в заблуждения. Я свожу брови к перегородке носа и быстро хватаю ее запястье, в попытке остановить и все же узнать о произошедшем. – Хьюн, – говорит она, давая надежду на то, что я смогу разобраться в ситуации, после чего вздыхает, видимо, замечая все то же непонимание в моем взгляде. – Тебе стоит разобраться в своих чувствах, прежде чем причинять боль кому-либо, – говорит Чжиин, освобождая свою руку из моей хватки, и, кажется, вновь старается отойти, но, сделав один шаг, оборачивается на меня в пол оборота. – Ах, да, Хьюн, знай, что я буду поддерживать тебя в твоих решениях, но, когда ты повторяешь одну и ту же ошибку из раза в раз, заблуждаясь насчет людей, которых ты держишь возле себя, я не могу просто смотреть. Подумай над тем, что я тебе сказала, – говорит она и тут же уходит в толпу, оставляя меня одну. Люди понемногу начинают расходиться, ведь мероприятие закончилось уже довольно давно, а я еще около минуты стою, смотря в ту сторону, куда ушла моя знакомая, и размышляю о том, что она имела в виду, когда говорила эти слова, но не могу связать это с определенными людьми. Сажусь на скамейку, устремляя взгляд в одну точку и словно не замечая проходящих мимо людей, которые изредка косо посматривают в мою сторону. Перед глазами все плывет, от слез скапливающихся в уголках глаз, я просто забываю моргать, ведь полностью погружена в раздумья. Громко шмыгаю носом и тру глаза, пытаясь вернуться из своих мыслей на землю, горблюсь и сижу там еще примерно минут пять, пока мне на плечо не падает тяжелая ладонь, которая пугает меня. Поднимаю голову и встречаюсь с заинтересованным взглядом матери, которая что-то говорит, если верить шевелящимся губам, голова немного кружится и болит, отчего я сильно щурюсь, а когда поднимаю тяжелые веки, понимаю, что оказалась далеко не во дворе школы, а в машине отца, который испуганно смотрит на меня, рядом возится мама. Резко подскакиваю, сталкиваясь лбом с матерью, обе болезненно вскрикиваем, а мне ничего не остается, как вновь опустить голову на ее колени и прикрыть ушибленное место ладонью. Через пару секунд вновь поднимаюсь, уже медленнее, чтобы избежать подобной ситуации. – Я же во дворе была, – растерянно говорю я, замечая хрип в собственном голосе. – Как ты себя чувствуешь, дорогая? – говорит мама, а я поворачиваю голову в ее сторону. Она взволнованно смотрит на меня, старается понять мое состояние, но я молчу, пытаясь сообразить, что от меня хотят. – Нормально, а что такое? – быстро говорю я, поворачиваясь к отцу, а после и к другу. – Ты в обморок упала, я сразу за отцом побежала, – говорит женщина, открывая дверь, возле которой сидит. Я машинально приподнимаюсь, давая ей выйти из машины, а после ложусь обратно, прикрывая глаза. Всю дорогу до дома родители не переставали спрашивать меня о моем самочувствии на протяжении всего дня, только догадываясь о причинах моего состояния, в которые я и сама не была посвящена. Я недолго задерживаюсь дома, лишь переодевшись и перекусив, а после сразу ухожу прогуляться, еле отпросившись у родителей из-за дневного инцидента с моим состоянием. В ушах играет музыка, когда я медленно иду по набережной, которая забита радостными людьми, уже темнеет, дует прохладный ветер, но на улице достаточно тепло, чтобы не замерзнуть. Я опускаюсь на одну из свободных лавочек, глубоко натягиваю капюшон, скрывая лицо под ним, и ставлю ноги на ее край, сгибая их несильно. Я думаю о происходящем последнее время, о своих чувствах, о чувствах других людей, когда рассматриваю ладони, наполовину скрытые под рукавами черной толстовки. Музыка перестает литься из наушников, а телефон вибрирует в кармане, оповещая о входящем звонке. Нехотя вытаскиваю гаджет из кармана и долго смотрю на светящийся экран, я понимаю, что сейчас мне совершенно ничего не хочется. Смартфон продолжает вибрировать, а я просто блокирую его и кладу рядом с собой, на ровную поверхность скамейки, по которой он медленно скатывается, благодаря вибрации. Я смотрю вдаль, где зажигаются звезды, слышу смех где-то слева от себя, чувствую вибрирующий телефон, но просто сижу, бездействуя. Я не знаю, сколько времени проходит, пока телефон продолжает звонить, но это далеко не две, пять или десять минут, поэтому я резким движением хватаю его, убеждаясь, что это все тот же человек, и отвечаю на звонок. – Ты почему так долго не брала? – взволнованно спрашивает человек на том конце. – Не хотела говорить, – спокойно отвечаю, словно все в порядке. На самом деле, так и есть, если не учитывать то, что я окончательно запуталась в своих мыслях, чувствах, мечтах и желаниях. – Почему? – немного спокойнее, но все еще как-то раздраженно говорит человек. – Ты за этим звонишь? – все так же сохраняю спокойствие, ведь морально истощена. – Вопросом на вопрос? Не хорошо, – не унимается, кажется, ожидая моей реакции, но я просто молчу. – Хотел поговорить. Как у тебя дела? – интересуется парень, кажется, не особо торопясь переходить к сути диалога. – Все нормально. О чем поговорить? – не скрываю, что этот диалог мне совершенно не хочется вести. – Я уже говорил, что не хочу лезть в твои отношения, как брат, но хочу дать совет, как друг твоего парня, – начинает он, а я не совсем понимаю, к чему он клонит. – Тебе стоит поговорить с ним, и чем быстрее это произойдет, тем лучше для тебя, – совершенно серьезно говорит брат, а я хмурюсь, не понимая, зачем он мне это говорит. – Не задавай сейчас лишних вопросов. Тебе лучше довериться мне, несмотря на то, что я всю твою осознанную жизнь не особо проявлял себя в роли хорошего брата, – он усмехается своим словам, а я киваю сама себе, твердо решая послушаться. – Я только за, но если бы мне кто-то отвечал, – на выдохе говорю я, а брат недовольно цокает языком. – Он до сих пор не отвечает на звонки? – уточняет Чонмин, а когда слышит подтверждение, шумно выдыхает и молчит около минуты. – Я понял, звони, в случае чего, – говорит парень и отключается. Я еще несколько минут сижу на той скамейке, а после направляюсь домой, ведь родители определенно очень переживают. Размышления о том, что мой брат не знает о происходящем в отношениях его лучшего друга, буквально пихали мне в голову все новые и новые мысли, думать о которых мне было тяжело в эмоциональном плане. Неужели Мин скрывает что-то от своих лучших друзей, откровенно вешая им лапшу на уши, которую они, без единой задней мысли, принимают большими порциями? Да быть такого не может. Шатен самый открытый и прямолинейный человек, которого я знаю, он просто не может утаивать даже единую мелочь: все сразу становится понятно и по щелчку пальцев разгадывается в малейших подробностях. Молодой человек просто не может поступать так, если только… Если только не носит постоянно маску того человека, которого мы все знаем. Но в чем смысл? Дурные мысли все больше вырывают меня из реальности, шаг ускоряется, я стараюсь как можно скорее оказаться дома, чтобы занять себя хоть чем-то, что может не дать мне сгущать краски. Словно назло ноги тяжелеют и заплетаются, перед глазами все плывет, от испуга я подношу руку к виску и сильно надавливаю одним пальцем, что вызывает слабую боль, но на секунду возвращает в реальность. Еле переставляя ноги, я подхожу к перилам, отгораживающим тротуар от реки, и хватаюсь за них, стараясь устоять на ногах. Упираюсь локтями в широкую поверхность, за которую только что держалась, и подпираю ладонями голову. В глазах темнеет, кажется, теряю равновесие, ноги подкашиваются и я перегибаюсь в сторону реки, не успевая сообразить. Через несколько секунд слышу голос где-то близко, что отчаянно позвать пытается, не могу сообразить, в чем дело, ведь перед глазами до сих пор темно. В надежде различить хоть что-то кручу головой, пока картинка не начинает проявляться, словно фотография Полароида. Передо мной мужской силуэт, который оказывается подозрительно знакомым; хватаюсь за запястье, которое меня за талию придерживает, и вверх по руке веду, надеясь человека распознать. Дыхание заметно сбито, я едва воздух вдыхаю, как сразу избавляюсь от него, выпуская слабый пар ртом, и попыток понять, кто напротив меня, не теряю, но пока темнота полностью не рассеивается не могу понять происходящего. – Хьюн, эй, все нормально? – приглушенный голос, но, подняв взгляд, понимаю, что говорит человек напротив. – Что с тобой? – Енджун, – на очередном выдохе тяну я, сильнее руку сжимая, отчего парень даже морщится болезненно, взгляд на ткань смятую обращая, а я лишь маленький шаг навстречу делаю, ведь чувствую, какие ноги вялые и онемевшие. – Хьюн, ты вся бледная, тебе нужно домой срочно, а еще лучше в больницу, – говорит друг, на что я быстро киваю, опуская взгляд куда-то вниз, а Енджун скомкано прощается с кем-то, перекидывая мою руку через плечо и придерживая за талию, и направляется в неизвестном направлении. Я окончательно прихожу в себя только дома, лежа в кровати, когда солнце пробивается через тюль, только поднимаясь из-за горизонта. Что было вчера? – Извините, не могли бы вы подвезти нас? Это срочно, моей подруге плохо. Спасибо Вам, – говорит Енджун, почти не прерываясь и ожидая лишь ответа человека, он аккуратно усаживает меня на заднее сиденье какой-то машины, а после усаживается рядом, спешно называя адрес. Именно в тот момент, когда машина начинает движение, я теряю сознание окончательно, а прихожу в себя, когда виднеются знакомые улочки. Енджун что-то печатает в телефоне, сидя в пол оборота ко мне, и, кажется, посматривая на меня боковым зрением. – Енджун, мне уже лучше, спасибо, что помог, – тихо говорю я, слегка охрипшим голосом, а друг резко отрывает взгляд от телефона, поднимая на меня голову. – Прости, что так вышло, – я виновато опускаю взгляд, пальчики перебирая нервно, потому что давно с одноклассником не общалась по неизвестной причине. – Да неважно, не переживай. Я рад, что все в порядке, – он улыбается как-то приветливо, словно и не было между нами никакой пропасти из-за какого-то недопонимания, что повлекло прекращение общения. – Что стало с нашим общением? – неожиданно даже для себя спрашиваю я, немного приподнимаясь на заднем сиденье и меняя полу лежачее положение на стандартное, удобное и привычное. – Много факторов сыграло, – как-то неловко отвечает Енджун, сразу отводя взгляд и вновь утыкаясь в телефон. – Не хочешь зайти на чай? В качестве моей благодарности, – почти сразу говорю я, все же надеясь обсудить нашу дружбу за этим делом. – Я думаю, тебе стоит отдохнуть. Ты до сих пор бледная, – отвечает друг, когда машина останавливается возле моего дома, а в дверях сразу показывается мать с очень обеспокоенным лицом. Похоже, что бывший одноклассник уже позаботился о том, что мои родители будут в курсе этой ситуации. Он выходит из машины, когда я ухмыляюсь своим мыслям, а после открывает мне дверь, подавая руку, чтобы помочь выйти. Позади парня я слышу возгласы родительницы, которая крутится вокруг высокой фигуры, аккуратно придерживающей меня за талию, потому что я все еще ощущаю слабость телом. Он вежливо здоровается с моими родителями, что сразу перехватывают меня в свои руки и начинают хлопотать, позабыв даже поблагодарить юношу. Он кивает и слабо улыбается в знак прощания и собирается уходить, когда я окрикиваю его: – Енджун, – он быстро оборачивается, а я пытаюсь отделаться от рук родителей, которые продолжают тянуть в сторону дома. – Приходи, как сможешь, я бы хотела наверстать упущенное, – с сожалением говорю я, а он лишь грустно улыбается и машет мне в ответ. – Я напишу тебе, – говорит он и усаживается в машину, которая все еще стоит на обочине дороги. Я улыбаюсь своим воспоминаниям о вчерашнем дне и, кажется, будто все, что навалилось на меня за последнее время, просто испарилось. На душе нет тяжести, а в голове нет вечных вопросов. Все кажется таким легким, словно все проблемы начинают решаться сами собой, а сложное время в моей жизни проходит, ведя за собой спокойные дни, когда я смогу спокойно относится ко всему, что было в этот период. Я потягиваюсь и шумно зеваю, откидывая одеяло ногами настолько сильно, что оно свисает до пола, а сама переворачиваюсь на живот, стуча ногами по упругому матрасу, который издает характерные звуки. Улыбка не сходит с моего лица, когда я расслабляюсь, вновь прикрывая глаза, а после резко подскакиваю, слыша уведомление на телефоне, который находится где-то в комнате, но пока не ясно понимаю, где именно. Я сразу опускаюсь на пол, проверяя под кроватью, ведь именно там я нашла его последний раз, но, не обнаруживая его, поднимаюсь на ноги, осматривая комнату. Спустя несколько минут телефон находится в моих руках, я довольно улыбаюсь, после чего слышу удивленный возглас матери, которая появляется в дверях. Поднимаю на нее взгляд, а она осматривает комнату, предсказуемо удивленно, а я лишь оборачиваюсь через плечо, осматривая тот бардак, который я устроила, пытаясь найти телефон. Я поворачиваюсь обратно и, встречаясь взглядом с мамой, хмыкаю и пожимаю плечами, все также мило улыбаясь.