Соловей

В спешке Лутиэн и Даэрон пытались за ночь покинуть пределы Дориата. Они не останавливались на отдых, один раз перебирались через заброшенный ветхий мост на реке и продирались через бурелом, не подходя к жилым местам. Возможно, из-за темноты, суматохи, а также неопытности эльфы перепутали Север с Западом. К рассвету Синдар заметили увеличение количества подлеска и прогалин между деревьями. Приближалась граница. Вскоре перед взором беглецов открылось море разнотравья, перемежающееся с одинокими дубами, на равнине выглядевшими уже не так величественно, и незнакомая возвышенность вдалеке. Лутиэн устало прислонилась к мшистому стволу: - Неужели здесь рядом находится печально известная долина Нан Дунгортеб, от которой близко и Горы Ужаса? Я представляла эту землю более неприветливой. Ты знал, что именно в Нан Дунгортеб балроги прогнали паучиху Унголиант, помешав навредить Мелькору? На миг музыканту послышалось сочувствие в звенящем голосе спутницы, но он списал всё на переутомление. - Впереди должен находиться широкий тракт, ведущий к речным переправам. Мы пересечём его и, наверное, тогда издали будут видны горы. Приближаться к их подножию опасно. Обойдём слева через перевал Анах и окажемся в Дортонионе, - предложил план Даэрон. - Звучит легко. Пойдём? – эльфийка сделала шаг из тени. - Я бы отдохнул, иначе ещё до обеда мы рискуем свалиться с ног, - вздохнул менестрель. - Некогда отдыхать. Отец наверняка выслал за нами погоню. Я не вернусь в тюрьму! – храбро заявила принцесса. Даэрону почудилось, что тюрьмой для неё был весь Дориат и теперь прекраснейшая дева стоит вне её стен, а солнечный свет льётся с небес подобно золоту, отчего в его лучах она напоминает только воплощённую Майэ. Сурово поджавшиеся губы, суженные серые глаза и тёмные локоны создают резкий контраст с окружением. Даэрон не может назвать эту Майэ Светлой, но она ему нравится именно непохожестью на остальных эльфов. - Пойдём, - музыкант легко согласился следовать дальше, несмотря на недостаток сил. Беглецы единогласно решили обойти подозрительную возвышенность и углубились в пространство равнины. Вероятно, прояви эти двое любопытство, они распознали бы Амон Руд и части приключений удалось бы избежать. Через пару часов Даэрон всё-таки уговорил Лутиэн задержаться около очередного дерева. Рядом располагалось почти высохшее озерцо с затхлой водой, камыши заполонили любые подходы к нему, но эльфу слишком хотелось сэкономить запасы во флягах, и он рискнул полезть напролом. Взвились потревоженные тучи мошкары, камыши гнулись и качались, демонстрируя извилистую тропу, прокладываемую музыкантом, однако, самого менестреля за обилием растительности заметить было невозможно. Лутиэн не собиралась следовать примеру поклонника, устроившись близ корней дуба. Она бы с удовольствием перекусила, раз уж они сделали эту остановку, но вещмешок всё ещё болтался за спиной Даэрона, и принцесса терпеливо ждала его возвращения, прислонив лютню к стволу рядом с собой. По траве разносился стрёкот насекомых, в небе иногда издавали клич хищные птицы, но ничего кроме тихой ругани Даэрона не напоминало о цивилизации. Тем неожиданней для Лутиэн прозвучал зов охотничьего рога. Девушка вскочила, заозиравшись по сторонам, Даэрон усиленно пробирался в обратном направлении. И вдруг на горизонте показались двое всадников, сопровождаемые животным размером с крупную лошадь. Лутиэн животное напомнило огромного варга, светлые волосы одного из наездников окончательно смутили эллет, и поэтому она одёрнула спешащего на выручку Даэрона по осанвэ: «Не высовывайся. Это не слуги отца». Принцесса шагнула навстречу странной процессии, силясь разглядеть черты белокурого мужчины, почти уверенная, что это Мелькор. Образ из сна сыграл с Лутиэн дурную шутку. Слишком поздно она поняла, что по равнине едут двое эльфов-Нолдор, лишь тогда схватившись за плащ. Незнакомцы остановились на почтительном расстоянии и переглянулись. - Смотри, какая птичка попалась в наши сети, брат! Кого-то она мне напоминает, - протянул блондин. - Слегка похожа на Ольвэ. Ты случайно не дочка Эльвэ из Дориата? – Лутиэн поёжилась от расчётливого взгляда второго Нолдо. Братья снова переглянулись, явно о чём-то мысленно договорившись. - Не подходите, иначе пожалеете! – угроза эльфийки не возымела никакого эффекта. Всадники спешились и начали обходить её с двух сторон. Похожая на волка собака не вмешивалась. Лутиэн сделала выпад в сторону темноволосого, но тот ловко ушёл от соприкосновения с плащом, а его брат, подобравшийся со спины, сильно ударил эльфийку по руке эфесом меча. От боли принцесса выпустила ткань и уже через минуту оказалась крепко связана. Блондин с ухмылкой завязал ей рот платком и перекинул извивающуюся и брыкающуюся пленницу через седло: - Твои майарские штучки с нами бесполезны, малышка. Курво, забери её волшебную тряпку! Руками не трогай, заверни в плащ. Подойдёт в качестве приданого. Пожалуй, сейчас Лутиэн как никогда понимала Мелькора. Перед ней были знаменитые Феаноринги! Она помнила, что светленького звали Келегорм. И Келегорм явно запланировал на ней жениться, укрепляя своё положение среди эльфийской знати. Вся надежда была на Даэрона. Умная собака принюхивалась к камышам, но, оглянувшись на несчастную девушку, не стала поднимать тревогу, подходя к хозяину. Лутиэн была ей очень благодарна. Напоследок она послала Даэрону ценные указания: «Следуй за Феанорингами в Нарготронд. Придумай что угодно, притворись бродячим менестрелем, но проникни в город и вытащи меня!». Братья вскочили на коней, причём Келегорм позволил себе отпустить шутку про подобающее положение эллет. Лутиэн только скрипнула зубами, ощущая жгучую ненависть к этим двоим и всему Первому Дому. Когда Даэрон рискнул выглянуть из камыша, похитителей и след простыл. Перепачкавшийся в траве музыкант хмуро отряхнулся, поднял забытую всеми лютню и пошёл по отпечаткам конских копыт, про себя критикуя глупую принцессу на чём свет стоит. Ведь могла же она спрятаться, а не выходить к кому попало? В крайнем случае, чтобы не учуяла собака, они нырнули бы в озеро, и балрог с водорослями в волосах! Нет, теперь ему необходимо спасать её из очередного заточения. Подумать только, Нарготронд! Как у них вообще получилось выйти из Дориата на Западе? Большие надежды Синда возлагал на короля скрытого города, Финрода Фелагунда. В отличие от Феанорингов, их родич славился благородством. Узнав о несправедливости, Финрод непременно поможет освободить Лутиэн, наказав нолдорских разбойников! С таким добродушным настроением Даэрон едва не заблудился пару раз, прибыв к берегам реки Нарог через трое суток весьма и весьма вымотанным. Искупавшись в холодной воде, менестрель отправился искать брод. Но через полдня безуспешного исследования русла Даэрона нашла стража Хранимой Равнины. Лучники окружили эльфа, и он тут же выронил палку, которой проверял глубину дна. - Кто ты такой, что пробрался к Вратам Фелагунда незамеченным? Шпион Моргота? Отвечай! – Даэрон с ужасом уставился на острые наконечники стрел. - Нет-нет, какой ещё шпион? Я бродячий менестрель, пришёл… сыграть для Владыки Финрода! Дозорные рассмеялись: - Из какого леса ты вышел, если не знаешь, что наш Владыка Финрод отказался от короны и ушёл в Ангбанд со смертным две недели назад? Только слуги Врага пока не пронюхали об этом! - Я не знал, я из… - судорожно соображая, Даэрон выпалил первое, что пришло на ум, - я из Гондолина! Лучники восхищённо выдохнули и убрали стрелы. Даэрон почувствовал момент собственного триумфа. Кажется, наступил пик его славы. Оставалось продумать правдоподобную легенду и не попасться на лжи. - Говорят, там правит Тургон. Никто из его подданных не покидал пределов города по собственной воле. Почему же ты ушёл? – с подозрением спросил главный из пяти лучников. - Позвольте представиться, я придворный менестрель, Линдо Верный, - вспомнив про манеры, Даэрон вежливо поклонился. – Лорд Тургон прислал меня к Владыке Финроду, чтобы наладить связь между нашими королевствами. Я претерпел много лишений в пути, и вот, вы говорите, что Нарготронд остался без правителя. Как же я теперь вернусь с такими новостями? Негодование музыканта не было поддельным, он правда не знал, как справиться с Куруфином и Келегормом без Финрода. После такой речи стражи прониклись к менестрелю доверием. Даже их командир сочувственно покачал головой: - Сейчас корона досталась Ородрету. И хотя Келегорм и Куруфин тоже претендуют на трон, рекомендую обратиться именно к нему. Вас проводят к ближайшему броду, уважаемый Линдо. Надеюсь встретиться с вами уже в Нарготронде и услышать о красотах Гондолина. Даэрон храбро кивнул, взяв на заметку избегать новой встречи. Увы, ближайший брод располагался на пересечении рек Нарог и Гинглим. В других местах либо течение было слишком быстрым, либо дно коварно уходило из-под ног. Даэрон больше всего переживал, что Лутиэн сбежит без него или, хуже и представить нельзя, решит остаться, влюбившись в Келегорма. Феаноринга не зря прозвали Прекрасным. Как назло, выбранные командиром провожатые лояльно относились к двум мятежным Нолдор, щедро рассказывая гостю из Гондолина и о внешности, и о привычках знаменитых братьев. Музыкант скрипел зубами, воображая союз принцессы, о чьей красоте не знал только слепой, и самовлюблённого охотника. В этот момент Даэрону казалось, что любой, кого бы ни выбрала Лутиэн, будет лучше Келегорма, даже смертный Берен и ужасный Моргот. Хотя, пожалуй, насчёт Моргота он погорячился. Несмотря на расстояние, в пути Даэрон провёл только день. Провожатые знали короткие тропы, их не останавливали патрули и вот, вскоре они достигли сети пещер, уводящих к поземной крепости. Здесь не было слишком мрачно и торжественно, как в Менегроте. Там и тут в скале были прорублены отверстия, пропускающие солнечный свет, но не бросающиеся в глаза снаружи. В переходах, отрезанных от внешнего мира, к стенам крепились эльфийские светильники, привезённые ещё из Валинора. Даэрон старался скрывать своё восхищение, ведь в Гондолине всё могло быть точно так же. По приходу в королевский дворец гостя разместили в богатых покоях, сказав ждать аудиенции с Ородретом. Менестрелю хотелось отправиться на обыски всех комнат во дворце дабы обнаружить Лутиэн, но сперва надо было обзавестись хоть какими-то привилегиями. Пока Даэрон был подозрительным чужестранцем, явившимся в Нарготронд, не зная про отречение Финрода, и поэтому музыкант принялся сочинять послание Лорда Тургона. В виде песни, потому что подделывать документы он не умел. Ожидания Даэрона от встречи с номинальным королём Нарготронда не подтвердились. Привыкнув к устанавливающейся в присутствии Тингола торжественной обстановке, менестрель не был готов к приходу правителя прямо в свои комнаты. О высокой родословной эльфа напоминали только золотистые волосы. Сын Финарфина не носил короны, его одежды не были расшиты жемчугами, так что Даэрон не принял его за слугу лишь по отличительному признаку Третьего Дома, манере держать спину и слишком уверенному спокойному взгляду. Спешно отложив лютню, Синда поклонился, бормоча витиеватое приветствие. - Полно-полно, уважаемый Линдо, - с мягкой улыбкой Ородрет заставил его разогнуться и совершенно не по-королевски расслабленно уселся за стол, кивая на стул прямо напротив себя. – Я рад видеть вестника из Гондолина и сожалею, что вы не сможете поговорить с моим братом. До вас ведь уже донесли о нашем горе? - Узнал от стражей Хранимой Равнины, государь, - Даэрон старался не смотреть в глаза собеседнику, опасаясь, что его раскроют. – Увы, подробности мне не ведомы. - Какой ещё государь? Моё положение весьма шатко, сыновья Феанаро пользуются успехом у большинства жителей, да и не люблю я слепого преклонения, так что зовите просто Ородрет. Неужели Турукано держит вас в такой строгости? – весело спросил Нолдо. – Напишу-ка я ему, чтобы не мучил подчинённых. Это скорее в духе Элу Тингола. Даэрон побледнел. Кто знал, что лорд Ородрет был на диво проницательным? Однако эльфийский Владыка как ни в чём не бывало продолжил: - Насчёт отречения Финрода… Брат всегда был слишком честным. Отец заявившегося к нам смертного – Барахир – однажды спас Финдарато. Поэтому, увидев на руке Берена своё кольцо, он и загорелся желанием помочь. По мне так затея идти на Ангбанд войной – безумна. Идти туда маленьким отрядом – безумство вдвойне. Скорее всего, они не вернутся. А как ты считаешь? – музыкант осмелился поднять глаза и увидел, что лицо лорда искажено тоской. – Впрочем, оставим это, я хотел получить послание от Турукано. Где оно? Даэрон снова вскочил, читая во взгляде Ородрета добрую насмешку, и схватился за инструмент: - Его послание – песня! Правитель махнул рукой в жесте благосклонности и устроился поудобнее, облокотившись на стол. Певец на пробу провёл пару раз по струнам и начал недавно придуманное послание. Даэрон старательно избегал конкретных формулировок, из которых можно было бы понять местоположение Гондолина, и напирал на тему мирных переговоров. Ородрет улыбался, отчего ощущение провала легенды только усиливалось. Наконец, Нолдо изобразил бурные аплодисменты и поднялся с места. - Линдо, ваш талант сравним только с Маглором или… Даэроном из Лесного королевства. Передайте Турукано моё искреннее восхищение, - у двери Ородрет обернулся. – Вы можете остаться в Нарготронде на такой срок, какой вам потребуется. Лутиэн заперта в восточном крыле, в комнатах Келегорма. Будет лучше, если вы не привлечёте внимания стражи. Верных мне слуг я предупрежу. - Но почему вы помогаете? – Даэрон с недоверием смотрел на брата Фелагунда. - Вы меня очень обяжете, похитив эту принцессу. Тогда влияние Куруфина и Келегорма уменьшится, а может, я даже смогу их выгнать, - Ородрет заговорщически подмигнул музыканту и шагнул за порог. После ухода эльфийского лорда Даэрону долго не удавалось собраться с мыслями. Он размышлял о том, как странно всё обернулось: благородный Фелагунд бросился помогать обезумевшему смертному всего лишь на основании наличия знакомого кольца, а его брат оказался вовсе не так плох, как музыканту представлялось. Конечно, Ородрет не сможет бросить надоедливых Феанорингов в темницу из-за недостаточного авторитета, но, несмотря на это, он едва ли не своими руками передал ключи от свободы Лутиэн. Когда к менестрелю постучался неприметный мальчишка-слуга и молча сунул какой-то ключ, Даэрона скрутил приступ смеха. Он, определённо, недооценивал, по крайней мере, одного представителя Третьего Дома. Так, заручившись поддержкой вышестоящего лица, музыкант осмелился выбраться на осмотр замка. Он не стал сразу спрашивать у первого встречного дорогу к восточному крылу, рассудив, что подобное любопытство вызовет подозрения, и положился на удачу. Коридоры крепости были не слишком запутанными, демонстрируя, для чего строилось подземное убежище. План Финрода – выстроить идеальную сокрытую от взгляда врагов военную базу – был выполнен со всем старанием нанятых для этого гномов и мастеровых-Нолдор. Вскоре Даэрон забрёл на этаж, где при выходе с лестницы стояла вооружённая копьями охрана. Изобразив непонимание, Синда попытался сунуться на запретную территорию. Копья скрестились у его носа. - Кто ты такой? – строго спросил певца один из охранников. Приосанившись и нагло отодвинув от себя наконечник копья, эльф представился: - Линдо Верный, посланник из Гондолина. Лорд Ородрет разрешил мне свободно передвигаться по всей крепости, и я хочу знать, по какому праву меня останавливают! - Слушай сюда, - охранник встряхнул музыканта, взяв за шиворот как котёнка. – Твой Лорд Ородрет может разрешать тебе что угодно на подчиняющейся ему части Нарготронда. Здесь главные Келегорм и Куруфин Феанарион. Если ещё раз увижу тебя поблизости, в Гондолин вернёшься по частям, понятно? Даэрон нервно сглотнул, начиная осознавать, почему Лутиэн ещё не сбежала или Ородрет не освободил её тайком. Похоже, пройти мимо этих двоих вообще невозможно, а стража Дориата его безбожно баловала. Вдруг из глубин запретного крыла донёсся знакомый голос: - Эй, кто-нибудь! Помогите! Выпустите! Охранник неожиданно смутился и поставил Даэрона на пол, неловко оправдываясь: - Это невеста господина Келегорма. Не обращайте внимания, они недавно поссорились, вот девушка и бунтует. С максимально понимающим видом Даэрон закивал и как можно громче посетовал: - Конечно-конечно, дело молодое, ещё помирятся. Так я пойду? И тут же менестреля нагнала речь Лутиэн по осанвэ, с непривычки показавшаяся ударом тяжёлой кувалдой: «Даэрон, наконец-то! Если это как-то поможет, в моих покоях есть окно. Снаружи закрыто решёткой. Поторопись, от Келегорма трудно отбиваться». Не помогло. Осмотрев окно со всех возможных ракурсов, музыкант признал, что перед решёткой он бессилен, даже если не принимать во внимание гладкие неприступные стены, по которым нельзя забраться и спуститься живым. С трудом отыскав свои гостевые комнаты, Даэрон предался печали. Противостоять Феанорингам в одиночку было нереально. Конечно, он мог бы поспешить обратно в Дориат и покаяться Тинголу. Король лесных эльфов повёл бы в Нарготронд целую армию, принцессу бы освободили, но пострадали бы мирные жители, не виновный в этой ситуации Ородрет и сам Даэрон, которого, несомненно, казнили бы за пособничество в побеге. А потом Лутиэн снова бы ждала древесная тюрьма и весь план с перехватом Берена улетел бы к Морготу! В результате менестрель никуда не пошёл, заперевшись в покоях и таская по ночам с кухни вино. На вторую неделю такого времяпрепровождения к нему заглянул весьма сердитый Ородрет. - Позволь спросить, чем ты занят? – непризнанный владыка города застыл в дверях, скрестив руки на груди. Даэрон молча потянулся к кубку, чтобы сделать глоток, но посетитель перехватил посуду. Не растерявшись, музыкант приложился к бутылке. Ородрету пришлось постараться, чтобы отнять и её. - Что же мне ещё делать? – возмутился Синда. – Спасти Лутиэн невозможно. Со стороны окна не подобраться, стража обещала меня убить. Что мне остаётся? Я не воин, я обычный музыкант. Лорд Дома Финарфина глубоко вздохнул, разочарованно качая головой: - Разве ты не любишь её? Я считал, что ради любви можно рискнуть жизнью. Скоро у моей дочери день рождения, будет большой пир, обещали быть даже Келегорм с Куруфином. Это твой шанс пробиться в восточное крыло. У тебя есть какое-нибудь оружие? - Есть кухонный ножик, а зачем? – Даэрон насторожился. Лутиэн ему нравилась, особенно во время танца, однако, он был не слишком-то готов отправиться в Чертоги Мандоса. Ведь именно туда ему обеспечит дорогу охрана. - Убить стражей, конечно же, - Ородрет отцепил со своего пояса кинжал и положил перед менестрелем. – Жаль портить Финдуилас праздник кровопролитием, но это самый лучший шанс. - Я не смогу! – Синда испуганно уставился на тускло блестящее лезвие. - Сможешь, если любишь её, - жёстко заявил Ородрет и покинул его, оставив наедине с кинжалом. Даэрону захотелось выпить вдвое сильнее. Он очень недооценивал Третий Дом. Вплоть до праздника лесной эльф пытался примириться с мыслью о жестокой резне: не далёкой и смутно представляемой, как например в Лебединых Гаванях, а угрожающе близкой, устраиваемой им самим. Дабы привыкнуть к кинжалу Даэрон спал с ним под подушкой, таскал с собой, приткнув за пояс, и кромсал холодным оружием хлеб за обедом, при этом извиняясь перед каждым куском, невольно представляя чудом побеждённых стражников. Аппетит немедленно пропадал, музыкант бледнел, чах и выглядел весьма подозрительно. План Ородрета едва не сорвался с самого начала. Выдвинувшегося из покоев со всеми вещами и злополучным кинжалом дрожащего менестреля поймал опаздывающий на пир незнакомый Нолдо и потащил с собой, распиная за непунктуальность. Лорд Ородрет выцепил взглядом двух присоединившихся к празднеству новоприбывших и выразительно глянул на мило беседующую с окружающими дочь. Та едва заметно кивнула и поднялась с места, требуя тишины. Золотоволосая эльфийка произнесла небольшую речь, о том, как спешащий вернуться в Гондолин певец задержался ради того, чтобы сыграть ей балладу, и сразу после выступления покинет их гостеприимный Нарготронд. Даэрон смекнул, что от него ждут похищения Лутиэн именно сегодня, а ни днём позже и фальшиво улыбнулся, доставая лютню и раскланиваясь перед собравшимися. Он не помнил, что именно пел, так как с каждой минутой приближался поход в восточное крыло. Мелькнула трусливая мысль, предлагающая просто тихонько уйти. Сколько ни спасай принцессу Дориата, она вряд ли согласится стать его женой, да и в глубине Фэа сам Даэрон плохо представлял себя принцем. К счастью, стоило глянуть на ухмылку Келегорма, и менестрель понял, что идти необходимо. С Феанорингом Лутиэн будет только страдать. Когда веселье Эльдар осталось за дверями, Даэрон повернул в сторону узилища дочери Тингола. На лестнице, вне поля видимости охраны, он остановился, переводя дух. Последний рубеж был буквально за поворотом. Кинжал тяготил его, напоминая, что за убийство музыкант заплатит хотя бы своим спокойствием. Вдруг в предплечье уткнулся чей-то холодный и влажный нос. Даэрон с удивлением заметил собаку Келегорма, протягивающую ему аккуратно зажатый в пасти и частично завёрнутый в обычную ткань волшебный плащ. - Хороший пёсик! – Синда обрадовался ему как родному, забирая плащ и пряча ненужный кинжал. Смело выскочив навстречу охране, Даэрон нагло спросил: - Не ждали? Уходя с линии удара копий, менестрель мазнул плащом стражникам по лицам и те упали, забывшись глубоким сном. Собака следовала за ним по пятам. У нужной двери стояли ещё двое эльфов с мечами, так что Даэрону пришлось повертеться, прежде чем он зацепил их, не угодив к Мандосу. Ключ легко провернулся в замке, и Даэрон отшатнулся, пытаясь увернуться от летящего в него стула. Одна из ножек задела его по боку. Лутиэн, одетая в не скрывающее ничего полупрозрачное светлое платье виновато ахнула: - Прости, я думала это Келегорм! - Ничего, главное не по голове… - пробормотал музыкант, отворачиваясь от девушки. Всё-таки она была необыкновенно прекрасна и смотреть на неё без желания Даэрон не мог. Порывшись в вещах, он бросил Лутиэн обычное немаркое платье вместе с её плащом. – Переоденься, я не смотрю, только быстрее, нам надо бежать. Послышался шелест ткани. Даэрон успешно преодолел искушение подсмотреть и повернулся лишь когда эльфийка разрешила. - Почему ты была в таком виде? – поинтересовался Синда, с недоумением глядя как она пакует прозрачные одежды в узел из простыни. - Другое отняли, - процедила явно злая эллет. – Давай отомстим этим двоим, пожалуйста? - Мы не можем и нам пора, - пожал плечами Даэрон, тоже будучи не в восторге от ситуации. - Ладно, попрошу Мелькора. - Что, прости? – поперхнулся музыкант. Но подумать о словах Лутиэн ему не дала заговорившая собака.