***
Чонмо сделал последний снимок, чувствуя непреодолимую усталость. Рабочий день музея подходил к концу: посетители потянулись к выходу, обсуждая свой прошлый визит. Многим уже не терпелось увидеть, какими же получатся фотографии. Чонмо не стал обращать на них внимания, покинув помещение через заднюю дверь, в которую вошёл утром. Как только персонал дал им сигнал о том, что им можно уходить, Минхи поспешно удалился, из-за чего фотограф не смог даже сказать ему ни слова. Чонмо предположил, что такое поведение нормально. У Кана был более загруженный график, чем у него. В конце концов, именно модель была известна, а не фотограф. Вполне естественно, что у Минхи было гораздо больше дел, которым парню нужно было уделить внимание. После того как Чонмо закончил складывать используемое им в работе оборудование, он направился в уборную. Хоть у него фактически и не было никакого намерения воспользоваться ей по назначению, он всё равно зашел и заперся в одной из кабинок. Он сел на закрытую крышку унитаза, подтянув к груди ноги, и стал листать ленту в социальных сетях. В кои-то веки он мог насладиться покоем и тишиной. Поскольку музей уже закрылся, Чонмо был уверен, что сюда никто не зайдет. По крайней мере, именно так он думал в тот момент. Строча ответ на комментарий поклонника в Instagram, парень услышал, как хлопнула дверь. Сердитый голос громом разнесся по всей комнате, отражаясь от кафеля. Чонмо потребовалось всего несколько секунд, чтобы узнать, чей это голос. У него не было никаких сомнений в том, что он принадлежал Минхи. -…да-да. Я знаю! Знаю. Не тупой, — Минхи кипел от негодования, разговаривая по телефону. Парень не мог стоять спокойно, поэтому быстро ходил туда-сюда, от одной стенки к другой. Чонмо, стараясь не издавать никаких звуков, выключил телефон и крепче прижал ноги к телу. Парень чувствовал себя преступником, подслушивая чужой разговор. Но что он мог поделать в данной ситуации? Выйти, как ни в чём не бывало? Человек на другом конце провода ещё что-то говорил, а Минхи нетерпеливо постукивал ногой по полу. Хоть Чонмо и не мог слышать голос второго, но по насмешкам и раздраженным фырканьям со стороны Минхи можно было предположить, что младшего за что-то отчитывают. — Юнсон! Пожалуйста, хотя бы раз выслушай меня. Я знаю, что это просто ошибка, но послушай… — Чонмо чуть не задохнулся, когда услышал знакомое имя. Он был знаком с Хван Юнсоном, психологом Донюна. Гу встречался с этим человеком пару раз, ни больше ни меньше. Это только лишний раз доказывало, что Минхи солгал ему той ночью. — Да, я и правда видел его сегодня. Зачем вообще спрашивать, если ты и так это знаешь? Как бы то ни было, всё прошло нормально. Спасибо, что поинтересовался, хоть и, полагаю, ты скептически относился к этому решению раньше. Это был второй раз нашей съемки, но он продолжает игнорировать мои знаки внимания. Я не могу понять, почему он так поступает… Я же всё так прекрасно устроил — потратил столько времени, пытаясь всё спланировать, а от него в ответ лишь игнор. Не поверишь, но я смог уговорить его пойти ко мне домой, а он даже не остался. Честно говоря, я ничего не помню, что тогда произошло, но даю слово, я бы проснулся рядом с ним, если бы он… Пожалуйста, Юнсон, я не обезумел, клянусь. В этот момент в голосе Минхи послышалось раздражение. Чонмо почти почувствовал жалость к парню, потому что боль в чужом голосе была слишком сильной, чтобы её можно было вынести. И всё же, размышляя над словами, которые тот только что произнес — не было ли это похоже на то, что он испытывал сам…? Уйдя в свои мысли на эту тему, Чонмо ослабил хватку на своем телефоне, и устройство немедленно рухнуло на пол. Громкий, грохочущий звук эхом разнёсся по уборной. Внезапно голос Минхи оборвался. На несколько секунд всё вокруг словно погрузилось в тишину. — Повиси немного, Юнсон, — беззаботно пробормотал Минхи в трубку и поставил звонок на удержание. Чонмо потянулся за телефоном, увидев, что тень модели всё ближе подбирается к его кабинке. Как только силуэт оказался прямо за дверцей, фотограф закрыл глаза и отпер её. Перед ним стоял Минхи, до сих пор держа телефон в изгибе шеи, ему приходилось напрягать голову, чтобы удержать его. — Хэй, Чонмо! С твоим телефоном всё в порядке?Глава 4: пятая встреча
11 декабря 2019 г. в 21:18
Месяц проходил без каких-либо проблем. То, что произошло в квартире Минхи, Чонмо уже давно забыл (или он просто притворялся). После той ночи он решил больше сосредоточиться на своих личных проектах. Однако дата следующей фотосессии с Минхи молча надвигалась на Чонмо. Несмотря на это, парень был больше занят важными общественными мероприятиями и показами мод, на которые был приглашен в качестве зрителя.
Хоть фотограф и гордился своей преданностью работе, но он понимал, что вечно прятаться от Минхи невозможно. Чужое имя появлялось на каждом показе, на каждом мероприятии, на каждом семинаре, который он посещал. Всякий раз, когда в списке приглашенных Чонмо видел эти три слога — Кан Минхи, Гу притворялся больным и начинал трезвонить Бёнчану, чтобы отменить назначенное мероприятие.
Так прошёл месяц. Хранитель музея, когда-то объединивший фотографа и модель, позвонил Чонмо и попросил его прибыть на следующую съемку. Конечно, это не было похоже на просьбу, скорее приказ, но парень не отказался. Пока они ехали к пункту назначения, кровь по венам Чонмо заструилась быстрее. Почему-то парню было любопытно и радостно посмотреть, как Минхи будет выглядеть на этот раз. Хоть он и избегал модель последние несколько недель, но его всё ещё не покидало чувство головокружительного школьного волнения, которое затуманивало его мысли. Самое время, чтобы жить!
Ранним утром, как и в прошлый раз, Чонмо ворвался в здание музея, и ему сразу завязали глаза. Подобно раздражённому начальнику, который ещё не получил свой утренний кофе, Гу сделал несколько замечаний о своей камере: — На этот раз, пожалуйста, не меняйте никакие из ранее установленных параметров. Я не просто так задаю им определённые значения.
Бёнчан, стоящий позади него, закатил глаза на сказанное и, отвернувшись от нескольких работников, похлопал Чонмо по спине.
— Не обращайте внимания, он всегда такой. Просто вытащите его отсюда, и он сразу заткнётся, — пошутил Бёнчан, лукаво подмигнув высокому хранителю музея, который звонил Чонмо несколько минут назад. Прежде чем фотограф успел что-нибудь ответить своему менеджеру, его уже повели в выставочный зал. Парня разместили на другом конце помоста, как и месяц назад. В помещении раздался приглушённый шепот — явный признак того, что выставка уже открылась. Музей начал свою работу, и Чонмо полагал, что вскоре с его глаз снимут повязку. Парень ощутил в руках холодный металл фотоаппарата, но повязка осталась нетронутой.
С другой стороны зала послышался звук шагов, он становился всё громче и громче, пока шаги не прекратились и Чонмо не почувствовал чьё-то присутствие рядом. В лицо парня ударило теплое дыхание, и старший с силой сорвал с себя повязку. Перед ним стоял Минхи, ухмыляясь во весь рот.
Крепче сжав камеру, Чонмо сделал шаг назад, натыкаясь на ограждение из атласного материала, которое окружало помост по периметру. Оглядев Минхи с ног до головы, старший был потрясен, увидев, что на модели был открытый блейзер, открывавший его обнаженную грудь. На голове расположился тот же самый терновый венец, который украшал его прическу в прошлом месяце, но теперь шипы короны простирались до самой шеи. Поддельные виноградные лозы и ветви были смоделированы таким образом, что создавалось впечатление, будто растения душили Минхи, — необычный вид чокера, если учитывать расположение. Младший пытался скрыть собственное веселье. Чонмо же не удержался и стал блуждать по нему взглядом. Фотограф внимательно изучал каждую деталь костюма Минхи, не щадя свои мысли. Это было так прекрасно.
Поднеся к лицу камеру и взглянув в объектив, Чонмо решил сделать детальные снимки стоящей перед ним модели. Вместо того чтобы сосредотачиваться на конкретных позах, он сосредоточился на мелочах — фальшивых слезах, которые визажист нарисовал прямо под правым глазом Минхи, отражении света от искусственных листьев, которые свободно свисали около шеи до плеч парня, изгибе губ, когда тот улыбался. В видении Чонмо всё складывалось идеально. Каждый снимок сам по себе был великолепен.