Молодость всё простит.

My girl, my girl, where will you go I'm going where the cold wind blows In the pines, in the pines Where the sun don't ever shine I would shiver the whole night through — Всё! С меня довольно. Не-е-е-ет! Больше я не буду за ней бегать. — Да, Джим, правильно, не будешь. На краю обрыва сидели два парня лет шестнадцати. У одного были черные кудрявые волосы, которые сейчас торчали во все стороны. На нем была красная клетчатая рубашка, очки слетели на кончик носа и намеревались упасть, а в руках он баюкал бутылку дорогого коньяка. Рядом сидел парень в косухе, с длинными темными волосами, на пальце у него блестел серебром перстень с большим черным камнем. Вдруг первый парень громко выругался, а затем кинул внезапно опустевшую бутылку в ближайшую урну, однако не попал, и стекло с оглушительным звоном разбилось об её стенки. С окна соседнего дома послышались громкие крики. Парень в косухе быстро поднялся, взял Джима под руки и сказал: — Пойдем, друг, нам сейчас пизды дадут. — Сириус, мне таааак похер! На всё: на квиддич, на школу, на баб, на, мать её, Эванс. Каждое слово сопровождалось ударом ногой по всё той же несчастной урне. С окна снова посыпались угрозы вызвать полицию. — МНЕ ТА-А-АК ПОХЕР! — заорал Джим и показал средний палец в никуда. — Всё, успокоился? Серьезно, чувак, надо проспаться. — Си-ри-ус — произнес Джеймс по слогам и пьяно улыбнулся — со мной все отлично. Меня даже ни капельки не вставило. Смотри. Он высвободился из хватки Сириуса и попытался сделать, по его мнению, акробатический трюк, что на самом деле было попыткой стать в ласточку, но потерял равновесие и упал на траву. Джеймс привстал, весело икнул и сказал: — Пойдем знакомиться с цыпочками. Это не обсуждается. — Джим, сейчас у тебя есть шанс познакомиться, только с настоящей цыпочкой, где-то на птицеферме. — Конечно, ты так говоришь, у тебя каждую неделю новая цыпочка — обиженно произнес Джеймс, смешно выпятив губу. — А я с этой ведьмой рыжей мучаюсь уже шестой год. Всё! Пусть ищет себе нового собачонку. Джеймс резко поднялся и упал бы, если бы Сириус его не придержал. И Поттер твердо и уверенно (насколько позволяло его состояние) пошел в сторону дома. Всю дорогу Сириус стойко выслушивал нытьё друга про Лили. Когда они подошли к дому Сириуса, он замешкался, ища свои ключи по карманам косухи, а Джеймс присел на крыльцо и начал мучать случайно оказавшегося рядом рыжего кота. Приподнял его на уровне своих глаз и очень серьезно сказал: — Ты совсем как Лили; такой же рыжий. Но ты жирный. — разочарованно опустил его обратно на землю. И тот, возмущенно вильнув пушистым хвостом, скрылся за поворотом. Когда Сириус наконец открыл входную дверь, и на улицу полился желтый свет от лампы, Джеймс радостно поднялся, правда слегка пошатнулся; первый зашел в длинный коридор, и качаясь во все стороны, целенаправленно пошел в гостиную, в объятья кожаного дивана. Сириус зашел в дом, заперся и облегченно выдохнул. Войдя в комнату, он узрел уже мирно похрапывавшего Джеймса на диване для гостей. — Алкаш. — цокнул языком Блэк. Парень снял косуху, под которой оказалась черная рубашка, и присел около камина. Он достал сигарету, в полумраке вспыхнула спичка, и через пару секунд комната наполнилась дымом крепких дорогих сигарет, которые обычно курят богатенькие папики. Сириус откинул голову на спинку кресла и затянулся. На его чёрных, как крыло ворона волосах, играли блики от огня в камине. С бледных губ выходили колечки дыма, а в серых ледяных глазах читалась усталость. Он расстался с Марли уже как 2 месяца, но всё еще, каждый вечер вспоминал о ней. Правда уже не пил. Но как же он напился сразу после расставания, гораздо похлеще чем Джеймс сейчас. Правда, в ту ночь он был совсем один. Были Пасхальные каникулы, Джим уехал с родителями в соседний город, Ремус был у папы в больнице, а Пит просто не любил оставаться один с Сириусом; побаивался. Так что Сириус сел на свой байк и поехал куда глаза глядят. Глаза его привели в незнакомый паб. Там он напился как никогда, а потом провел ночь с какой-то грудастой девушкой. Правда на следующее утро он понял, что алкоголь никак не унял боль расставания, а только прибавил проблем в виде сильной головной боли и голой блондинки под боком. Хотя последнее было сложно назвать проблемой. Потом началась учеба, и все вроде бы наладилось. Сириус снова начал менять девушек как перчатки, да и Марлин начала встречаться с каким-то Когтевранцем. Хогвартс уже перестал говорить о расставании главного бабника школы и красотки с Гриффиндора, как вдруг очередная вечеринка, очередная пьянка, и вот они снова целуются посреди гостиной, на глазах у всех. А тогдашняя пассия Сириуса убегает в слезах. Даа.. Сириус кинул бычок в пепельницу. С минуты на минуту должен был приехать Рем. С тех пор как Сириус начал жить отдельно, он очень не любил оставаться шикарной, но съемной, не своей квартире, поэтому постоянно звал к себе то Джеймса, то Ремуса. Ну и приводил девушек, естественно. В дверь постучали. Сириус сам пошел открыть дверь гостю. Домовых эльфов он не держал; после «приятного» общения с Кикимером, он не хотел с ними связываться.

***

На часах было уже полпервого ночи. Ремус сидел за круглым кухонным столом и пил кофе. У него было изнеможенный вид: под глазами засели тёмные круги, лицо было отвратительно серого цвета. Недавно было полнолуние. Сириус нашел где-то в шкафчиках мед и поставил его на стол, пододвинул печенье к гостю, а сам сел рядом и прильнул к стакану с виски. — Где наш несчастный? — устало спросил Люпин. — Дрыхнет. Пьяницей быть трудно. — Ты-то знаешь, Блэк. Тут Ремус сделал странную штуку. Он достал с кармана пачку сигарет, которых Сириус никогда не видел. Сопровождаемый удивленным взглядом друга, Рем достал одну и прикусил ее возле основания. Что-то щелкнуло. Сигарета сама по себе была очень странная. Она была полностью белая, а, то, что щелкнуло, как в последствии узнал Блэк, называлось «капсулой». Люпин дрожащими руками (они всегда дрожали, особенно после полнолуния) поджег сигарету и затянулся; он выпустил густое облако дыма и на Сириуса повеяло запахом. — О Мерлин, Рем, ты серьезно? Шоколад? Ремус смущенно улыбнулся. — И вообще, с каких пор наш пай-мальчик курит? Я все Макгонагалл расскажу, тебе пиздец. — сдерживая улыбку сказал Блэк. — Да, Бродяга, все время вас отговаривал, а тут сам начал. Это стресс снимает, как бы глупо не звучало. Но это не меняет моего мнения, что это вредно и ни капельки не круто! — сердито сказал он и сделал затяжку. — Я всё понял, друг — озорно подмигнул Сириус, потом подошел к нему, склонился к уху и прошептал — теперь ты уже совсем взрослый мальчик, в этом году станешь мужчиной. Девчонки любят плохих мальчиков. Рем шутливо толкнул друга и тот залился лающим смехом. Сириус уселся на прежнее место и подлил себе в неправильно пустующий стакан еще алкоголя. Рем проводил это движение тоскливым взглядом. — Не-е, Лунатик, я не хочу и тебя откачивать. Люпин обиженно посмотрел на друга, потушил сигарету об пепельницу, бычок последовал туда же. — Рем, как папа? — парень вдруг стал серьезным. — Я не знаю, Бродяга, он мне ничего не говорит. Но я вижу как ему хуёво. И я пытаюсь что-то узнать, но ничего не выходит. Единственное что он говорит — « Это старость, сынок ». Но скажи мне, Бродяга, какая старость-то в 49 лет? — Знаешь, а мы ведь тоже постареем. Будем дряхлыми стариками такими, и хуй не будет стоять как раньше. — он засмеялся — у нас будут жёнушки, дети. Ну, у вас точнее, не у меня же. Вы не будете разрешать своим детям пить, курить, шляться по ночам. А вам это всё будут не разрешать жёны. Так что пока, Рем, живи. — Сириус поднял стакан, опустошил его за раз, похабно ухмыльнулся и произнес — Молодость всё простит. Take my hand, take my whole life too For I can't help falling in love with you For I can't help falling in love with you. В комнате Лили Эванс практически впервые на её памяти царил настоящий хаос. Мягкие разноцветные подушки были разбросаны по полу, книги, обычно сложенные аккуратно по полочкам, сейчас неряшливо брошенные на кровать, возмущенно перелистывали свои страницы, а платья и блузы всех оттенков возлежали на кровати огромной разноцветной кучей. Вдруг из этой кучи вылезла милая русая девочка с каре, обвешанная бусами и браслетами. — Лилс, у тебя столько клёвых шмоток! — прокричала она, перекрикивая голос Элвиса и на ее веснушчатом лице засветилась радостная улыбка. Лили улыбнулась, входя в комнату с тремя чашками чая. Она протянула одну чашку девочке с веснушками, но та уже зарылась обратно в кучу одежды. Покачав головой, Эванс поставила чашки на стол, заваленный старыми фотографиями и письмами, и обратила внимание на трюмо. За ним сидела худенькая девушка, с белыми-белыми длинными волосами. У нее была очень светлая кожа, как у мраморной куклы, и хрупкие белые плечи; казалось, дотронешься до них, и сломаешь. Девушка сидела в одной маечке на бретельках, и усердно красила пухлые губы красной помадой. — Марли, мы собираемся на улицу красных фонарей, да? — скептично спросила Эванс. В ответ на неё полетела всё та же злосчастная помада. Лили поймала её в воздухе и засмеялась. — Лили, милая, — увещевательным тоном сказала Марлин- сейчас летние каникулы. Ты серьезно хочешь, чтобы три красивых шестнадцатилетних девушки сидели дома в такой чудесный вечер? — с напускным ужасом закончила она. Лили начала сомневаться, в своём решении просто устроить ночевку дома. Ведь правда, все свои 16 лет она была идеальным ребенком, и ей уже давно хотелось сотворить что-то эдакое. Но врать родителям… совсем не хотелось, Эванс к такому не привыкла. Марлин сразу заметила тень сомнения на лице подруги, и, сверкая худенькими голыми ножками, подбежала поближе к Лили и взяла ее за руки. — Только представь, Лилс! — она начала кружить подругу по комнате — горят фонари, теплый вечер, в уличных кафе играет музыка. Мы можем пройтись по набережной, а потом пойти в «Александро»! Ты же давно хотела, помнишь? — она жалостливо выпучила глаза. Тут из груды вещей вылезла русая макушка и приглушенное — — Лили Эванс, это не обсуждается! Мы идем гулять. Лили снова задумалась, но под просящими взглядами Марлин и Алисы, нехотя согласилась. Алиса, мигом вскочив с кровати, с визгом кинулась на шею Лили. Девочка оказалась очень маленького роста, но с хорошими формами; у неё была смуглая кожа и большие карие глаза. На ней была огромная, растянутая футболка, которая доходила ей до колен. Вроде бы, Алиса стащила её у своего новоиспеченного парня, скорее всего нечестным путём, как маленький воришка. Марлин вскрикнула: — Да начнется настоящий девичник! И кинулась перебирать груду вещей, в которой только что валялась Алиса. Про остывший чай все дружно забыли; в комнате начался настоящий переполох: девчонки кидали друг другу одежду, выбирая «тот самый» наряд. В воздухе витал аромат разных духов, все баночки и тюбики с косметикой были открыты и неряшливо разбросанные по трюмо, а голос Джона Леннона, исходящий из проигрывателя, переплетался со звонким смехом девочек. Спустя час на подоконнике сидели три девушки и о чем-то воодушевленно болтали. Марлин надела синие джинсы, белый топ, а на ноги нацепила кроссовки Лили, которые были ей велики, как минимум, на два размера. На губах красовалась всё та же ярко-красная помада, которая выглядела хоть и забавно на юном лице, но всё же очень шла блондинке, и она это прекрасно знала. На Алисе было коротенькое платьице, которое оголяло её смуглые ножки, туфельки на небольшом каблучке, которые ужасно громко цокали при каждом шаге. Косметикой девочка не пользовалась, ведь, по правде говоря, она была ей совершенно ни к чему. Лили была как никогда хороша. Её медно-рыжие волнистые волосы легли густой копной на тонкие плечи. Чёрная маечка с большим вырезом открывала юную грудь, а тёмно-зеленая длинная юбка туго затянулась на тонкой талии. Но глаза. Глаза сверкали зеленым ярким пламенем. Было понятно, почему стольким мальчикам она нравилась. И Поттеру. Лили, в новинку для себя, слишком уж часто начала думать об этом самовлюбленном кретине. Но она списала всё на бушующие гормоны, и поклялась самой себе, что никогда она не ответит взаимностью Джеймсу Поттеру. Н и к о г д а. Однако, втайне ото всех, она спрятала все его письма, все записки в дальний ящик, и почему-то не могла выкинуть ничего из этого. Лили, поглощенная своими мыслями, пропустила момент, как Марлин уже начала вылезать из окна, прямо в куст хризантем. — Марли! — прошипела девушка. — Не волнуйся, детка. — ответила Маккиннон, неосознанно копируя Сириуса. — Дело в шляпе. И в самом деле, девушка очень аккуратно слезла, и даже не наступила ни на один цветок, правда потом не удержала равновесие и упала. Эванс тяжко вздохнула. — Давайте! — тихо сказала Марлин в окно, поднимаясь и отряхиваясь от травы. Алиса с трудом выбралась с дома, не без помощи подруг. А Лили, очень взволнованная своим первым побегом из дома, аккуратно вылезла с окна, и дрожащими ногами прыгнула вниз. Полет был недолгий, и уже на земле ей помогли не грохнуться девочки. «как здорово, что я живу на первом этаже» — мельком пронеслось у Эванс в голове. Стуки сердца гулко отдавались в голове. Подумать только, на часах полпервого ночи, а Лили Эванс — отличница, староста, страж порядка — сбегает из дома в компании двух беззаботных подруг. Отлично. — Нас убьют. — траурным голосом сказала Лили, когда они уже вышли со двора, и её дом остался позади. — Не боись, молодость все простит. — легко сказала Марлин, а Алиса радостно поддакнула.