Уроки дядюшки Шео

Гарри Поттер сидел на своей кровати, задёрнув полог и наложив на неё чары Тишины. Парень сосредоточенно и аккуратно рисовал на чистом листе пергамента, от избытка старательности даже высунув кончик языка. Полдюжины смятых и несколько порванных листов, там и сям валяющихся на покрывале, ясно указывали, что Избранному достичь желаемого результата было нелегко. Но, как и полагает настоящему Герою, Поттер не сдавался и раз за разом, вспоминая всё, что ему успели рассказать по поводу рисования в маггловской школе, старался запечатлеть на бумаге образ, который ему привиделся во сне несколько дней назад. Сам сон помнился крайне смутно, хотя Поттер чувствовал, что он очень важен. Равно как он чувствовал, что про этот сон никому не надо было рассказывать. Даже директору. Даже Рону и Гермионе. Хотя, если подумать, то что он мог им сказать? "Рон, Герми, послушайте, мне тут на днях приснился сон, меня глючит, что это очень важно, хотя из всего сновидения я помню только образ женщины!". Не маразм ли? И вот теперь Гарри Поттер в который раз пытался нарисовать образ той женщины. Он не обманывал себя насчёт своего мастерства как художника, но, как говорится, если долго мучиться, то хоть что-нибудь да получится. Вот он и старался. *** - Герми! - Рон, запыхавшийся и покрасневший, и оттого напоминавший собой помидор, обьятый пламенем, влетел в библиотеку и бегом помчался по направлению к подруге, выбирающей себе "пару книг для лёгкого вечернего чтения". - Мистер Уизли, тише! - строго шикнула на нарушителя тишины и спокойствия мадам Пинс. Рон, переводящий дыхание, судорожно дёрнул головой, видимо, выражая таким образом тот факт, что он услышал слова библиотекарши. Гермиона, не обращая внимания на рыжика, внимательно читала названия фолиантов. - Герми! - суфлёрским шёпотом, который при желании мог бы расслышать даже профессор Снейп в своей лаборатории, в очередной раз окликнул подругу рыжик. Грейнджер быстро взглянула на парня и почти сразу же перевела взгляд на свои любимые книги. Отдышавшийся Уизли тем же шёпотом продолжил: - Нам надо поговорить! Срочно! Это насчёт Гарри! Первая умница Хогвартса тяжело вздохнула, понимая, что от неё не отстанут, не глядя взяла с полки три тома в переплёте из тёмной кожи и направилась к мадам Пинс. Рон, правильно истолковав намёк, быстро и мастерски испарился из питалища и хранилища знаний. Ждать Уизли в коридоре пришлось минут пять, не больше. Гриффиндорцы направились к своей башне. - Что ты хотел сказать о Гарри? - девушка терпеть не могла тянуть Живоглота за яйца, и решила начать разговор сразу же. - С ним происходит что-то странное! Уже несколько дней! - Это не новость. С ним каждый год происходит что-то странное. И с нами за компанию тоже, - пожала плечами девушка, всем своим видом показывая, что слова Рона её не впечатлили. - Ты не понимаешь, Герми! Он стал меньше общаться со всеми! Каждый вечер он теперь сидит на кровати и рисует! - последнее слово рыжик произнёс с такими трагическими интонациями, что даже сама Мельпомена, муза трагедии, прониклась бы серьёзностью ситуации. Но не Гермиона. Девушка медленно закипала, слушая разглагольствования рыжего. Она терпеть не могла перемывания костей отсутствующим на данный момент рядом людям, особенно когда Рон начал болтать о Поттере. Дело в том, что девушка очень ценила дружбу и доверие Гарри, и участия в подобных беседах старалась избегать. А если принять во внимание, что одной из любимых тем Уизли, за исключением квидичча, было как раз обсуждение всего, что касалось Гарри... Поэтому общаться с Роном с глазу на глаз Герминона не любила. Но иногда приходилось. Но сейчас она решила прекратить неприятный монолог Уизли: - Рон, то, что у Гарри появилось новое хобби, ещё не значит, что с ним что-то не то! На мой взгляд, пусть он лучше рисует, чем встревает в сомнительные авантюры или страдает глупостями! И девушка решительно прибавила шагу, оставляя позади озадаченно хлопающего ресницами рыжика. Грейджер почти пулей влетела в гостиную, быстро поднялась в спальню и, переведя дух, рухнула на свою кровать. Она чувствовала себя очень вымученно... Отдыхом для девушки всегда было чтение. Поэтому Гермиона, долго не думая, вытащила из сумки один из взятых сегодня в библиотеке томов. На тёмной, почти чёрной коже тусклыми от времени серебристыми буквами, складывающимися в затейливый шрифт, было выведено "Мифы и легенды, в которые верили маги древности". Грейнджер слабо улыбнулась. "А я и не знала, что в магическом мире есть своя мифология..." - пронеслось в её мыслях. Девушка пролистала книгу. Пергамент был старым, но ещё крепким, чёрные буквы складывались в слова, которые, на удивление, было очень легко читать - а Гермиона знала, как любили в Средневековье всяческие затрудняющие чтение завитушки... На одной из страниц Гермиона, рассматривающая шрифт, незаметно для себя разобрала: "... Дочь Сумрака, Хозяйка Тайны и Святая Подозрений, чья сфера - Ночь и Тайна, чей дар - неуловимая, но желанная удача. Дом её, цитадель Опасной тени, был разрушен Владыкой Разрушения, и ныне она обитает в Вечнотени, откуда посылает в миры смертных драгоценный дар удачи. Третьего числа Месяца Огня почитатели Ноктюрнал призывают её, и она является им в облике женщины в тёмных одеждах, чей лик скрыт в тени капюшона, и на плечах её сидят ночные птицы..." Этот странный текст, эти незнакомые легенды и мифы (а ведь Гермиона почему-то считала, что в этой книге будут изложены те же греческие мифы, только рассказанные с позиции магов) захватили девушку, и она, почти полностью отключившись от реальности, читала почти всю ночь напролёт, задёрнув полог и подсвечивая себе люмосом, разбираясь в именах и прозвищах могущественных Принцев Даэдра. Благо, что завтра была суббота, и беспокоиться насчёт занятий было не нужно. *** Ближе к вечеру, когда Гермиона уже отоспалась и привела себя в порядок, девушку нашёл Гарри. Поттер был бледен и задумчив. Причиной и того и другого было эссе по зельям, в котором не хватало половины фута, как бы Избранный над ним не ухищрялся. В ход шло всё - и крупный, почти каллиграфический почерк, и витиевато составленные фразы в духе "из этого следует, что вышеизложенное втекает в нижеуказанное" и прочая-прочая-прочая... Но упрямое эссе, не посрамляя чести и славы Зелий и их преподавателя, не сдавалось. Грейнджер, узнав в чём дело, даже немного умилилась тем, что Гарри пробовал сделать домашку сам, а к ней за помощью пришёл только когда исчерпал лимит собственных сил и способностей, а не пытался трудоустроить саму гриффиндорскую умницу на полное написание эссе, как это попытался сделать Рон. Поэтому девушка милостиво выслушала сбивчивую просьбу о помощи и не менее милостиво согласилась проверить работу Поттера. Избранный просиял и горячо поблагодарил подругу. Друзья устроились за небольшим столом для выполнения домашки. Гермиона попросила Гарри достать учебник по зельям, а сама углубилась в чтение, от которого её спустя минуту отвлёк звук упавшей книги. Как оказалось, Поттер, у которого при виде всего, что относится к зельям, резко обострялась криворукость, ухитрился уронить этот самый учебник да ещё вместе с ним пособие по Трансфигурации. И если самое ненавистное в этом году учебное пособие, издеваясь над Избранным, грохнулось ему на ногу, то учебник профессора МакГонагал отлетел к ноге девушки. Грейнджер, повинуясь рефлексам, подняла книгу с пола, отмечая, что между страницами кое-где лежали листы пергамента. "Думаю, Гарри не очень обидится, если я посмотрю..." - пронеслось в голове девушки, когда она уже раскрывала книгу. Поттер действий подруги не заметил - прямо сейчас он в сердцах (и слава богу, что шёпотом!) высказывал учебнику всё, что он думает о нем самом, его такой же гадской родне и о том, куда он, Гарри Поттер, страстно желает запустить книгу и сжечь её там Адским пламенем. На первом листе Гермиона не обнаружила ничего особо интересного - только криво и явно в спешке нарисованная схема какой-то хитромудрой квиддичной то ли тактики, то ли ещё чего-то похожего. На втором и третьем листе были явно записаны какие-то памятки, но что именно они сообщали и напоминали, девушка разобрать не могла - Гарри, когда очень торопился, писал очень неразборчиво, да ещё каждая строчка в этом случае заканчивалась вдохновенным водопадом букв... Поэтому эти листы тоже были аккуратно возвращены на место. А вот последний, четвёртый лист преподнёс Грейджер сюрприз. Это был рисунок, выполненный, конечно, достаточно неумело, но очень тщательно и с должным старанием. Гермиона, до того не видевшая художеств Поттера, с любопытством разглядывала нарисованную женщину в одеянии, чем-то похожим на греческие и римские тоги, в венке из роз и... с луной и звездой в руках. Сердце девушки пропустило удар. Не веря своим глазам, она вглядывалась, в, как оказывается, вполне узнаваемый портрет... "Лунная Тень, Королева Заката и Рассвета, Владычица Зари, Матерь Розы, Леди Азура, Даэдрическая Принцесса Зари и Заката, чья сфера - рассвет и закат, магия междуцарствия сумерек, кто ведёт верных ей сквозь сумрак грядущего по ей лишь ведомым тропам судьбы. Её изображают как прекрасную женщину в роскошных одеяниях, и которая держит в руках свои символы - Луну и Звезду..." Слова, прочитанные в книге с переплётом из тёмной кожи, набатом звучали в голове первой ученицы Хогвартса, оглушая её. "В книге было почти такое же изображение..." - констатировала девушка, вглядываясь в рисунок. Рядом раздался ещё один удар книги, уроненной на пол. Грейнджер медленно перевела взгляд на Гарри, который, побледнев, смотрел на свой рисунок в руках подруги - единственный получившийся - который он сегодня утром спрятал в учебнике, так как был абсолютно уверен, что любопытный Рон вполне может залезть в его тумбочку, стремясь узнать, что именно рисует его друг. Гермиона глубоко вздохнула. Она внимательно читала все книги, и поэтому догадывалась, откуда Поттер узнал облик Принцессы Даэдра. И это её пугало. - Гарри... - Мальчик-Который-Выжил перевёл взгляд с пергамента на лицо подруги. - Скажи, пожалуйста... Как давно тебе снится Леди Азура?