***
Раккоранцы — гордый и не жалующий чужаков народ. С юных лет они впитывали веру в солнце, товарищество и взаимовыручку, без которых в непростых условиях горной местности было бы невозможно выжить. Впрочем, как и без навыков обращения с оружием, ледоколами и крючьями. В глазах представителя этого племени странники — посягатели на святые земли их родины и угроза коренным традициям. Помимо привычных охоты, боевых тренировок и ритуальных обрядов, некоторые из общин занимались разведением стад Таму на плоскогорьях и торговлей с редкими купцами, сумевшими добраться до низинных поселений. В высокогорье суровые условия и рельеф вынуждали племена постоянно кочевать от одного укрытия к другому. На временных стоянках они создавали укромные хранилища для тяжёлых инструментов и снаряжения, которыми смогли бы воспользоваться в следующий раз. Первое селение бодро шагающий демон миновал без заминок. Лишь несколько косых взглядов сопровождали его, пока он шёл вдоль выдолбленных в скале отверстий, ведущих в жилища местных. Рядом располагалось подобие площади с деревянными стойками, где на виду лежали красивые резные безделушки, одежда из шерсти Таму и примеры местного кузнечного мастерства. Раккоранцы не любили чужаков, но и не вмешивались в их дела, пока те не нарушали дозволенных границ. Снег мягко похрустывал под ногами, то и дело сверкая на солнце маленькими искорками. Где-то неподалёку слышался вой волчьей стаи, но хищники неосознанно ощущали, кто перед ними, и обходили одинокого странника стороной. Спустя продолжительный отрезок пути по нагорью и череде гряд, ведущих вверх, Шако добрался до более крупной стоянки. Жилища простирались вдоль ущелья, достаточно глубокого, чтобы при падении успеть вспомнить все свои неудачные шутки. От одного края к другому тянулись подвесные мосты, по которым то и дело сновали люди. Прорубленные в скальной породе жилища располагались на разных уровнях, и их соединяли простые, но практичные системы из верёвок и зацепов, по которым могли подниматься как люди, так и тяжёлые предметы. С левой стороны виднелся небольшой плоскогорный участок с ритуальным постаментом в центре. От ветра и снега раккоранцы защищали свои дома кусками плотной ткани, натянутыми на верёвки, создающими подобие навеса. Слышались крики детей, то и дело бегавших от одного жилища к другому, стук кузнечных инструментов и отголоски бесед местных жителей. — Стой! Куда и зачем идёшь, путник? Из-под тени горы вышли двое воинов. Одетые во всё те же серые шкуры, что и остальные, они имели некоторое отличие. Для придания большей защиты в их наряды вшивались подкладки из обработанной кожи животных. Из-за этого оба мужчины выглядели чуть более массивно, чем обычные дикари. В руках они держали зазубренные двулезвийные клинки длиной в рост человека. — Я паломник с севера, добрые воины. Иду к великому Храму Солнцестояния, чтобы воочию узреть его величие. — Демона выворачивало изнутри от необходимости пресмыкаться, никогда в своей жизни он не выступал с позиции слабого. — Покажи лицо, честный странник, и мы пропустим тебя. Но помни: чем выше ты поднимешься, тем большую опасность навлечёшь на себя. Здесь стоит опасаться не только диких зверей. — Я бы с радостью выполнил вашу просьбу, но священный обет сковывает меня. Раккоранцы чтят обычаи, вы же не заставите уставшего путника нарушить его клятву? Воины переглянулись. На их лицах отразилось замешательство. Многозначительно поправив своё оружие, один из них произнёс: — Ладно, проходи. Но соблюдай приличия, и тогда ни у кого не будет проблем. — Спасибо, добрые воины. — Мысленно Шако раздумывал, как бы смотрелось ожерелье из их глазных яблок и кому бы из местных девушек его можно было подарить, а вслух произнёс: — Я уйду до заката и не принесу вам хлопот. Демон быстрым шагом устремился мимо мужчин. Подгоняемый отчаянным нетерпением, он направился к противоположному концу ущелья. С каждым мигом цель приближалась, но шут не мог даже представить, кого или что он встретил бы в конце. Аватару, аспекта, или, впрочем какая разница, исковерканная душа желала лишь покоя. Солнце ещё не преодолело и половины пути с момента достижения своего зенита, и его лучи мягко обтекали скалистый пейзаж. Демон увидел перед собой гигантские каменные колонны и вход в святую святых фанатиков. Храм Солнцестояния. Высеченный на восточном склоне, он сверкал отблесками золотого мрамора. В своих недрах он скрывал обширные залы, святилища и жилые комнаты Солари. Людей, что отдали свою жизнь служению аспекту Солнца. Самые рьяные из них могли почувствовать теневую сущность Шако, обмануть их уже бы не удалось. Следующим шагом рискнувшего взойти на пик должен стать проход через последние каменные врата. Они разделяли самое высокогорное поселение раккоранцев и единственный, полный неизвестности путь к вершине. Однако шуту этот вариант был заказан, изрядно увеличивалась вероятность наткнуться на одного из послушников Солнца. Поиск нужного места не занял много времени. Под одной из монструозных колонн, на глубине нескольких метров, за слоем снега скрывалась природная пещера, что вела к подножью горы. Как Эзреаль её обнаружил, можно было лишь догадываться. Демону не оставалось ничего иного, как начать расчищать снег, пока его никто не заметил. Спустя несколько минут усердной работы Шако учуял людей. Патруль Ра’хорак из четверых опытных воинов-храмовников возвращался после очередного обхода и уже стремительно направлялся в сторону странного человека, копающегося в снегу. Перехватив длинное позолоченное копьё более удобным хватом, командир небольшого отряда остановился в нескольких метрах от незнакомца и окликнул его: — Эй! Назовись и ответь, что ты здесь делаешь? Лишь ветеранская закалка и отточенная реакция спасли воина от мгновенной гибели. Более молодым товарищам по оружию повезло не так сильно. Резко укрывшись за щитом, боковым зрением командир увидел два длинных кинжала, торчащих в глазницах его бывших соратников. Четвёртый, стоявший позади остальных успел уклониться. — Зови подкрепление, живо! — выкрикнул храмовник. Последний из патруля рысью помчался ко входу в храм, напротив которого разворачивался бой. Воин быстро оценил ситуацию. Плащ скрывал фигуру стоявшего перед ним врага. Кроме кинжалов, у того могло быть что угодно. Двигался быстро, нечеловечески быстро. Свист. Ещё пара смертоносных жал вылетели прямо в спину товарища, отправленного за подмогой. «Не так просто». Со звоном первое лезвие отскочило от умбона на щите капитана. Второе воткнулось в верхнюю часть. Не ожидая следующей атаки, командир бросился вперёд. Свист. В глазах затуманилось. Вслепую воин нанёс несколько выпадов копьём. Враг играючи увернулся и метнул ещё три стилета. Один за другим. Первый вошёл в щит, второй рассёк позолоченную броню, и пробил предплечье, третий впился в плоть точно под коленом. Храмовник пошатнулся. С врага спал капюшон, и командиру открылась искажённая оскалом маска. Слишком поздно. Он опустил глаза. Из груди предательский торчал изогнутый клинок, орошённый кровью. Из горла вырвался хрип, снег побагровел. С каждым вдохом боль уносила сознание всё дальше от заснеженной горы и смертоносного противника. — Ради чего? — голос из глубин маски утратил привычный насмешливый тон. Двойник демона растаял, вместе с жизнью гордого воина. Спустя несколько минут дюжина Ра’хорак обнаружили лишь тела своих погибших собратьев и заваленный проход в необнаруженную ранее тонель.***
Пробирающий до костей ветер ударил в «лицо» шута, резво орудовавшего двумя ледорубами. Упираясь в отвесную скалу сапогами с шипованными подошвами, серая точка, едва заметная даже с ближайшей гряды, быстро продвигалась вверх. Шако не ощущал ни холода, ни усталости, ни голода в его привычном понимании. Он не мог ощущать. Всё, что переполняло его сущность в этот момент, было жгучее, пожирающее изнутри желание навсегда покончить с болью. С его личной музой, которая неустанно правила балом терзающим разум. Сущность демона звенела пустотой, пронзительной, словно натянутая струна, и своим отзвуком она порождала то, что могли назвать жаждой или голодом. Но это пронзало гораздо глубже. Оно неразрывно сплеталось с душой тени в омерзительный грубый узор. И если протяжный вой пустоты не заполняла музыка подлинных и сильных человеческих эмоций, она начинала вопить, пронизывая сознание сотнями тысяч игл, что острее самой чёрной шутки. Но даже самые завораживающие арии не дарили покой, ведь после них гремел целый оркестр, словно безумный дирижёр решил провести свою изощрённую пытку, впиваясь в сознание демона незатейливым инструментом. Остальные… Они привыкли, смирились, стали едины со своей сутью, но не он. Почему? Почему?! Это свело бы с ума любого, но даже такая милость была ему недоступна. За сотни лет демон научился различать тона и полутона своих мук, но продолжать эту карусель бесконечных страданий он отказывался. Призванный разрушать, он желал созидать, противоречие разрывало сущность на части, а Тень собирала их вновь, раз за разом продолжая его собственную мелодию мук. С каждым ударом ледорубов, лезвия входили всё глубже в скалу, и, казалось, она, будто живая, отвечала едва уловимой пульсацией. Шако не останавливался ни на секунду. Ледяной ветер усилился и принёс с собой первые снежинки, которых становилось всё больше и больше. Затмив собой взор, они превратились в настоящий снегопад и знамение близкой бури. До цели оставалась ещё половина пути. Где-то сверху послышался грохот. За белоснежной пеленой с каждым мгновением увеличивались силуэты приближающихся массивных льдин. Шут ловко увернулся от первой. Повиснув на одном ледорубе, в попытке избежать летящих глыб он прыгнул вбок. По левой руке ударило новым осколком, и один из инструментов канул в пропасть. Лезвие второго, высекая белую крошку, проскользило вдоль скалы и зацепилось за уступ. Очередная льдина пронеслась мимо, лишь едва задев демона, но секундного замешательства хватило, чтобы неправильно распределить вес. Трещина окаймила спасительный выступ. Откинув второй ледоруб, Шако в судорожной попытке сделал рывок вверх в надежде найти хоть какую-то опору руками. Ветер безустанно носился вокруг, превращая снег в беспроглядное месиво, буря властвовала над любым живым существом, попавшим в её завывающий плен. Безумное мгновение пронеслось, и, словно падающая звезда, оно принесло исполнение желания. Демон ухватился левой рукой за ещё один уступ, рядом нащупал такой же. Упёрся ногами и упрямо полез вверх, уже не так быстро, как прежде. В его сущности ещё теплились обречённость Торвальда и самоотверженность храмовника, но неусыпная боль лишь предваряла новый зов и новые истязания. С каждым пройденным сантиметром демон начинал осознавать, что стало его спасением. А вернее кто. Спустя несколько усилий он встретился с остекленевшим и испуганным взглядом человека, навечно заточённого в ледяном плену Таргона. Парень, скорее, мальчишка, был совсем юн. Кто знал, что толкнуло его на смертельное путешествие и думал ли он, что когда-то спасёт не жизнь, но надежду того, кого боялся и презирал его род? Лишь потемневшая от обморожения кожа и мёртвые голубые глаза отражали ледяную отрешённость смерти. У пояса мальчугана виднелась верёвка, устремляющаяся вверх. Второй, третий… Всего шесть тел, чьи жизни забрала гора, преодолел демон, прежде чем увидел зияющую дыру нескольких метров в окружности. Этой группе смельчаков не хватило каких-то десяти минут до спасения. С явным усилием Шако воплотил в руках два лезвия, и преодолел остаток пути до укрытия. Проём в скале зиял чернотой, но взору того, кто сам был воплощением тени, это не доставляло помех. Природная пещера на такой высоте, казалось, никогда не знала чьего-либо присутствия, но в дальнем углу лежало ещё одно тело. Массивная туша, облачённая в искорёженный доспех, с лежащим рядом не менее внушительным двуручным мечом удивила бы любого в таких обстоятельствах. Но тело не подавало признаков жизни, и Шако попросту уселся рядом со стеной возле входа, который всё ещё застилала снежная простыня. Он был вынужден ждать. Нетерпение жгло всё сильнее. — Это место отвергнет тебя, демон, — неожиданный утробный голос раздался эхом, казалось бы, отовсюду. — Как и тебя, нежить, — Шако хмыкнул в ответ. — Таргон ищет достойных людей, а получает… таких, как мы. — Шут достал уже начавшие истлевать тенью клинки и принялся что-то выцарапывать на каменном полу. Фиолетовые камни встретились с вспыхнувшими изумрудными огоньками глубоко внутри древнего шлема. — А ты комедиант, — глухое скрежетание разнеслось по пещере, и трудно было принять это за смех. — Я много практиковался, а ты, как вижу, в совершенстве освоил искусство быть мёртвым. — Демон не отводил взгляда от лежащего трупа и внимательно изучал броню и оружие, за все сотни лет он не мог вспомнить ничего похожего. Серо-зелёные огоньки заполыхали ярче. — Может статься так, что скоро этим уже некого будет удивлять, — хрипло ответил мертвец. — Что ты забыл в этой дыре, дух? — Заскрежетали многовековые части доспеха, соприкасающиеся друг с другом, и тело зеленоглазого немного приподнялось, словно вспоминало, как это — двигаться. — Ищу ответы на вопросы, — Шако пожал плечами. — К примеру на этот: зачем нежити взбираться к звёздам? — Ответы… — пещеру вновь заполнило эхо громыхающего скрежетания. — У этих напыщенных самовлюблённых глупцов?! Они… они… — Ядовито-зелёные искры вспыхивали с каждым словом. — Они считаются лишь с Бездной. Они недооценивают, бахвалятся и спорят! Таргон слеп! Он падёт вместе с миром живых и предаст наши судьбы во власть иных! — Размером с голову человека огромные кулаки в латных перчатках с грохотом сжались и ударили по скале, подняв в воздух целое облако пыли. — С таким красноречием сочинять бы драмы. — Шако подбросил один из клинков в воздух, и тот окончательно растаял в тенях. — Не помышлял об этом? — Обернувшись, спросил мертвеца. — Если демоны и мёртвые поднимаются на Таргон, не думаешь, что с этим миром что-то пошло не так? — Древний воин вновь осел, оперевшись о стену. — Мы с тобой обречены увидеть конец — и поверь, никому из нас он не понравится. — Это мы ещё посмотрим, — едва ли не шёпотом произнёс Шако, отвернувшись от нежити. — Мне плевать, каким будет исход мира, свой — я выберу сам. Повисла тягостная тишина. — Никто не даст тебе выбирать, дух. Ни тебе, ни мне, ни даже Таргону. Всё предрешено, древние камни проявятся вновь, спящие воспрянут, а мёртвые придут за живыми. — Прекрасная история, но я пожалуй пойду, — демон привстал, — счастливо ост… Договорить он не успел. Могучий клинок за мгновенье покинул ножны, и неожиданно прыткий мертвяк с громким лязгом нанёс первый размашистый удар там, где только что была ухмыляющаяся маска. Щёлк. С хрустом тонкое лезвие вошло в щель между боковыми пластинами доспеха. Меч по дуге вновь рассёк лишь воздух. Демон ловко отпрыгнул в угол и начал метать едва успевающие появляться кинжалы. Несколько воин успел отразить клинком, несколько отскочили от доспехов, а те, что достигли цели, — застряли и не нанесли видимого вреда. Загнанный в угол Шако вынужденно парировал следующий выпад. Скрестив стилеты, он молниеносно нырнул под неповоротливым оружием мертвеца, попутно высекая целый сноп искр. Не успев отреагировать, шут получил могучий толчок шипованным наплечником. Тело демона с силой откинуло об противоположную стену. В тот же миг в него устремилось остриё меча. Громыхнуло. Лезвие согнулось, но не сломалось от сильнейшего удара о камень. Шако вновь извернулся и подобрался ближе к выходу из пещеры. Воин быстро приближался, то и дело меняя положение клинка, не давая понять, откуда будет угроза. Резкий боковой замах мгновенно превратился в безумной силы удар сверху вниз. Стоя на краю, демон так же скрестил кинжалы и блокировал меч. Камень под его ногами начал крошиться под безумным напором. Шут оступился. Перенёс вес в сторону и отскочил. Неожиданно появившийся из тени двойник с разбега толкнул мертвеца. Не сумев компенсировать инерцию своего удара, древний воин пошатнулся и сорвался вниз вместе с копией демона. «Мы ещё встретимся… на пороге конца», — напоследок пронеслось в сознании Шако, прежде чем его клон растаял, а тело мертвеца не исчезло за непроглядной белой пеленой.***
Снежная буря постепенно сходила на нет. Лишь вялые дуновения ветра носили туда-сюда немногочисленные снежинки. Солнце уже давно ушло за горизонт, и только здесь, у самой высокой вершины Таргона, звёзды сверкали ярче самых филигранных алмазов. Перед Шако открылся вид из тех, которые вдохновляли художников и писателей, поэтов и музыкантов. Величественные горные хребты, заснеженные гряды и предгорья формировали завораживающий своей природной красотой узор. Виднелись обширные ущелья, словно шрамы, они перекраивали редкие равнины. Здесь, в этом месте, не имели значения мирские заботы, казалось, будто ничто не могло превзойти эту величавую торжественность самой природы. Но это была лишь иллюзия, за всей помпезностью стояло лишь одно — стремление указать на своё место мелким насекомым, которые смеют посягнуть на нечто большее, чем они сами. Шако был твёрдо уверен в этом. Не долго думая, он вновь материализовал пару лезвий, которые так и норовили растаять в тени, и с их помощью продолжил восхождение. До цели оставалось рукой подать.***
Спустя считанные часы ноги шута ступили на полукруглое заснеженное плоскогорье. Лишь несколько сотен метров отделяли его от легендарной вершины Таргона. Место казалось абсолютно безжизненным и пустым. Демон сделал аккуратный шаг к центру каменной арены. — Эй! Здесь кто-нибудь есть?! — Демонический баритон утонул в очередном порыве властвующего здесь ветра. — Неужто Таргон устрашится какой-то жалкой тени?! — Ещё шаг к середине платформы. — Или вы настолько погрязли в дрязгах, что потерпите оскорбления на своей же вонючей горе?! Ветер затих. На единственный миг все звуки слились в густую, словно засахаренный мёд, тишину, даже бесконечно-яркие звёзды в уважительном почтении умерили своё сияние. На него обратили внимание. Шако оглянулся и сперва заметил лишь слабое мерцание у края над глубочайшим в Рунтерре обрывом. Воздух постепенно насыщался невиданной красоты магией. Он пульсировал лазурными всполохами и переливался жемчужными волнами. Это было зрелище, способное очаровать даже демона. Шут замер. Переполненный восхищением перед грациозностью бушующей магической мощи, он ждал. Так же неожиданно, как появились, потоки чистой энергии начали обретать идеальную гармонию созвучия, воплощая сущность, столь прекрасную в созидательном порыве, сколь ужасающую в порыве разрушительном. Он имел много имён и названий, но ни одно из них не могло объять всю грандиозность его естества. В этом мире его нарекли Звёздным драконом Аурелионом Солом. Будто бы сравнение с рептилией могло хоть на одну миллионную представить Его… Создатель звёзд медленно проплыл над обрывом и сверху вниз обратил взор своих пронзительно-сияющих глаз на посмевшего отвлечь его от того, ради чего он раз за разом возвращался на Рунтерру. Первозданная сила струилась по телу, словно обрамляя его узором из небесно-голубых вен. Вглядываясь в это волшебное плетение, можно было увидеть отголоски ещё юной вселенной и первых филигранных созвездий. — Никто тебе не ответит, — голос дракона бренел будоражащей глубиной и проникал в каждый атом окружающего пространства, — маленький демонёнок. — Я… — Шако с удивлением осознал, что не может подобрать слов. — Я требую ответов, дракон! Зрачки Аурелиона резко сузились, а свечение вокруг него наполнилось ярко-синими оттенками. — Ты?! Кому ты смеешь указывать?! Что помешает мне превратить твоё уязвимое тело в горстку пепла прямо сейчас? — Раздражённый дракон сверкал ослепительной мощью. — Удиви меня, тень. Душа Шако затрепетала. — Я смею! И раз так: уничтожь меня! Чего ты ждёшь? Сотри мою тень из этого мира! — крик, преисполненный уверенности, надежды и отчаянья, вырвался из груди усталого демона. Зрачки Аурелиона округлились, в недоумении он даже слегка повернул голову. Спустя миг над горой разразился раскатистый, громогласный и искренний смех дракона. Он начал извиваться в воздухе, и звёзды, будто вторя ему чудным образом, сверкали вразнобой. В ту ночь многие могли стать свидетелями самого долгого звездопада в истории, которому астрономы дадут, несомненно, вдохновляющее название и запечатлят его в своих трактатах. — Я выполню твою просьбу, когда-то… — наконец ответил Сол, не переставая мерцать тысячами мелких искорок. — Но прежде разберусь с этим подарком судьбы, — он мотнул головой с увесистой золотой короной на ней, — а что до тебя, демонёнок, твоя эссенция связана с людьми, живущими на этой пылинке мироздания, и ты не умрёшь по-настоящему, пока жив хоть один человек. Шако поник. Его переполнило штормящее море чувств, перемешанное с неусыпной болью, оно стремилось поглотить рассудок и убить надежду на избавление. Кулаки сжались сами собой. Вокруг витали обрывки теней, а по телу прошла дрожь. Искажённая насмешкой маска с резким звуком начала покрываться змеящимися каньонами трещин. — Ты позабавил меня, тень, а теперь… — всеобъемлющий голос художника небосвода внезапно перебил другой. Незримые колебания пространства и материи предвосхитили её приход. Ещё одна не менее надоедливая гостья, которая решила поболтать со звёздным драконом. — Привет, дракоша! А что ты тут дел.? — всегда жизнерадостная и любопытная девочка прощебетала и неожиданно умолкла. Звёздная посланница сидела на одном из заснеженных уступов, а рядом, в возмущённом вихре, кружилась небольшая червоточина, которая так и норовила утянуть в себя длинные пряди разноцветных волос проказницы с Таргона. — Ой, а ты кто? Ты клоун? — Девчушка с явным любопытством разглядывала изнеможённого демона. — Я когда-то встречала таких, как ты. Правда… у них не было таких масок. Ты всегда носишь одну и ту же маску? Ты, наверное, любишь шутить. Расскажешь шутку? А покажешь фокус? Какой фокус нравится тебе больше всего? — звонко протараторила Зои. — Я… — Шако лишь сжал кулаки ещё сильнее, трещины продолжали корёжить маску. — Это грустный клоун, Зои, он тебя не рассмешит, — Сол встрепенулся. Сотни искр в едином порыве, словно комета, промчались от Аурелиона и пронзили демона мощью создателя звёзд. В мгновенье ока тело Шако расщепилось на мельчайшие частицы, а теневая эссенция вернулась в очередной цикл перерождения. Ещё миг — и уже ничего не напоминало о назойливом госте. — Ну вот, а мы могли бы подружиться! Что ты наделал?! — Обиженно надула губки посланница. — Мог бы и подождать! Плохой дракон! — Тебя это не касалось, девочка, — фыркнул Аурелион. — Не ворчи! Я здесь по делу, чтоб ты знал! — Чтобы передать послание… Очередной мир нуждается в помощи, а Таргонцы сами не в силах что-либо сделать. Как оригинально, — надменно произнёс он, глядя на раздражающую гостью. «Придёт время, и ты передашь им послание от меня — последнее, которое они услышат перед крахом». — Вот и не угадал! — Зои бодро болтала ногами, свисающими с края скалы, и, достав небольшой карамельный леденец, продолжила: — Но я тебе ничего не скажу, — обиженно причмокивая, прощебетала она, — оставайся на этой… как её… Рунтерре! Один! — В это мгновение червоточина забурлила фиолетовыми бликами и утянула в свои недра незадачливую девчонку. «Я обидела-а-а-ась!» — на прощание пронеслось в сознании дракона. — С превеликим удовольствием, — высокомерно громыхнул Сол, обращаясь к своему любимому собеседнику — безмолвному ветру. «Таргон утратил смысл даже в своих и до этого незамысловатых приказах. Похоже, моё освобождение ближе, чем я думал. Пусть же о нём услышат в самых дальних мирах: никто не смеет помыкать мной! Никто!»