***
Последние дни превратились для Эрика в порочный круг кошмаров. Он изматывал себя работой, не давая организму и секунды отдыха, а когда все-таки проваливался в беспокойный сон, к нему приходили призраки тех, кого он потерял. Он видел Ванду и Пьетро, обвиняющих его в том, что он оставил их одних, он видел Лори, которая просила помощи, но он не мог до нее дотянуться. Когда он просыпался, его грудь сдавливала боль утраты, но он все равно вставал и продолжал искать. Эрик просматривал одни и те же полицейские отчеты, все снова и снова восстанавливая у себя в памяти картину преступления. Его выводило из себя то, что троих исчезнувших подростков никто даже не собирался искать, то, что даже родители Лауры только пожали плечами, сказав, что не могут ничем помочь, но больше всего Эрика выводило из себя собственное бессилие. Когда надо было кого-то убить, напугать, совершить государственный переворот, у него была четкая программа действий. Он знал, за что ему схватиться, как поступить в той или иной ситуации. Сейчас же, напротив, он не был даже уверен, что из вообще возможно найти, что они живы. Эрик сильно надавил на собственные виски. Эти мысли разъедали подкорку его мозга, заставляя его желать возмездия, смерти всех виновных. Он не мог допустить, чтобы самые близкие ему люди погибли, а потому свято верил в то, что они где-то там, живы, ждут его, а любые сомнения нещадно гнал из своей головы. Эрик в который раз открыл материалы самого последнего дела. Мальчику едва исполнилось двенадцать, он только-только открыл свои способности. Они не были опасными или разрушительными, но в какой-то момент, поздно вечером, мальчик не вернулся от друга. Никаких свидетелей, никаких улик, он просто исчез. Растворился в воздухе. В один момент его видели, а в следующий его будто никогда и не существовало. Эрик вздохнул. Раздался несдержанный стук в дверь. Ему потребовалось время, чтобы идентифицировать источник шума, но он все-таки тяжело поднялся и подошел к двери. Весь пол был усеян документами, фотографиями и еще не проявленными пленками. Стоило бы убраться. Эрик открыл дверь, слегка выглянув в коридор. Прямо перед ним, едва не подпрыгивая, вертелась какая-то невысокая девочка, а за ней виднелся тяжело дышащий Чарльз. Эрик вопросительно поднял брови, в глазах слезилось от непривычно яркого света снаружи. — Мистер Леншерр, — девочка еле дышала, видимо она откуда-то бежала. Она явно была взволнована. — Там Лорна, она там внизу. Это про похищение. Вы… — ее голос снова сорвался, — Вы нужны. Эрик медленно кивнул и вышел из своей комнаты. В животе появилось приятное ощущение. Азарт расследования вернулся.***
Жара тем летом в Нью-Йорке стояла невыносимая. От раскаленного асфальта исходил пар, а сделать вдох в такой духоте представлялось настоящим испытанием. Зной неделями истощал горожан, заставляя забирать свои вещи и бежать, бежать от разбушевавшейся природы, старающейся будто заморить каждого из них жаждой насмерть. Яркое солнце слепило глаза, жгло кожу, оставляя после себя лишь надежду на то, что вместе с долгожданными сумерками придет облегчение. Однако даже темнота не спасала от смертельной жары, упавшей на город подобно череде атомных бомб. Вечерами, когда, казалось, невыносимый зной должен ослабнуть, принося вожделенную прохладу, город погружался в отчаяние посерьезнее. Некогда палившее солнце физически ощущалось жужжанием насекомых в ушах, полоской пота, выступившей над верхней губой, тяжелым дыханием, приносившим лишь сухую пыль, оседающую в легких. Город, который не спал, становился проклятьем, когда на раскаленные добела улицы падала тень. Люди, подобно пойманным в ловушку насекомым, перебегали с места на место в жалких попытках спастись от изнуряющей жары. Бежевая машина со скрипом затормозила возле сияющей неоном в темноте вывески небольшого бара. Это место хоть и не обладало безукоризненно хорошей репутацией, здесь всегда было и будет битком народу. Причина в том, что именно сюда люди приходили, чтобы добыть ту или иную информацию. Мужчина в машине шумно выдохнул, промокнув пот с лица белым платком. Его светлые глаза словно остекленели, их взгляд был направлен ровно перед собой, а зрачки сильно сузились. Обычно Нью-Йоркская жара досаждала ему, но не в этот раз. Сейчас он был абсолютно собран, адреналин расследования бил в крови, затмевая любые неудобства. Собравшись с мыслями, Эрик вышел из машины, небрежно хлопнув дверью. У него в руках был кожаный портфель, в котором покоилась стопка бумаг с первой за почти неделю поисков зацепкой. Поговорив с Лорной, Эрик подумал, что вот оно, решение прямо перед его носом. Однако найти конкретный почтовый фургон, не зная ни номера, ни даже марки не представлялось возможным. В Нэшвилле были сотни, может быть, даже тысячи почтовых фургонов, никто не вел учет каждого из них, и уж точно никто не обратил внимание на одинокий фургон, припаркованный в подворотне. Сравнение с другими похожими делами тоже не принесло результатов: большинство мутантов даже не искали, а в тех редких случаях, когда полиция все-таки начинала расследование, она была бессильна. За прошедшие сутки Лорна и Джубили проштудировали все полицейские заметки, касающиеся исчезновений мутантов в Нью-Йорке за последний год, но и там их ждало разочарование: счетчик раскрытых дел бежал к нулю, а улики ограничивались ленивым опросом свидетелей и родственников жертвы. Менее чем в десяти делах было описано место преступления, но никаких фургонов там не наблюдалось. К ночи Эрик уже потерял надежду, посчитав, что почтовый фургон посреди ночи на заднем дворе клуба был лишь совпадением, и именно в тот момент, когда вера в успех окончательно угасла, она кое-что обнаружили. Диего Лестер, это имя встречалось в делах о двух исчезновениях. Он числился свидетелем, и так активно содействовал полиции, что заслуживал отдельный гонорар. Найти Лестера было делом пяти минут, проведенных Чарльзом в Церебро, и еще десяти минут телефонного разговора. И вот, последний рубеж, Эрик ожидает своего информатора в вонючем баре на юге Нью-Йорка. Внутри бар напоминал скорее пляжную забегаловку, чем место встреч информаторов со всего города. Негромко играла ковбойская музыка, люди сидели за стойкой и громко переговаривались. Все были одеты очень небрежно, хоть и по последней моде, что заставило Эрика покоситься на свой светлый выглаженный костюм. Он занял единственное свободное место в дальнем углу барной стойки, заказал пинту светлого пива и принялся ждать Лестера. Уже спустя несколько минут мужчина, одетый в дорогую рубашку-поло и новомодные джинсы клеш. Он чуть ли не вприпрыжку подошел к Эрику и протянул ему руку для рукопожатия, представившись Диего Лестером. Эрик скептически оглядел информатора: на нем были очки-авиаторы с прозрачными линзами, его волосы были в беспорядке, в них проглядывалась седина. Он совсем не выглядел достоверным источником, Диего скорее походил на одного из сторонников разных теорий заговоров. Еще раз молча оглядев Лестера с головы до ног, Эрик пожал ему руку, не пошевелив ни одним мускулом на лице. — Как приятно наконец-то встретить кого-то, кого заинтересовало это дело! — Диего показался Эрику даже чересчур возбужденным. — По секрету Вам скажу, Эрик, — мужчина шептал, — я прочел все отчеты полиции, но все эти ребята, они настоящие идиоты. — Да ну? — Эрик все еще был насторожен, — И что заставило тебя так думать, друг? — Понимаешь, — Диего начал в беспокойстве заламывать пальцы рук. Ему явно необходимо было повертеть что-то в руках, — им все равно на судьбы исчезнувших мутантов, но со мной все иначе. Я много чего выяснил, очень много. — Я позвонил тебе как раз за этим. Есть информация о почтовом фургоне, мы думаем, с помощью него они похищали мутантов. — Боже, да, да! — глаза Лестера буквально загорелись в предвкушении, — Я говорил полиции, но они не слушали. У меня есть целая куча фотографий. С этими словами Диего вывалил на стол стопку фотографий, на проявку всех из них можно было потратить больше сотни долларов. Эрик взял в руки часть этой стопки. На фотографиях были изображены в основном темные переулки, какие-то лестничные клетки, кирпичные стены с адресами. В общем и целом, все это не несло никакой полезной для расследования информации, однако в конце концов Эрику в глаза бросился фургон определенной транспортной компании, изображенный сразу на нескольких фото. На фотографию попал номер машины. — Знаешь, Диего, ты, должно быть, прав. Предлагаю найти владельцев этого фургона. — Эрик бросил несколько купюр на стойку и начал подниматься, складывая фото фургона себе в карман, когда Лестер резко дернул его за рукав. — Нет, Эрик, нет… Ты не знаешь, во что ввязываешься, здесь может помочь только правительство, нам нужно сообщить правительству… — В чем дело, Диего? — Эрик угрожающе сощурил глаза, выдергивая свою руку из захвата Диего. — Ты не все знаешь, я знаю, кто это делает, я знаю… — в своем лепетании Диего напоминал Эрику сумасшедшего. Он безостановочно взбивал свои растрепанные волосы и двигался рывками, утирая пот со лба рукавом. Эрик ждал. Лестер напряженно дышал несколько секунд, а потом тихо продолжил, — это Гидра… Это все они, Гидра, я точно знаю… — Гидра? — насмешливо произнес Эрик, когда Диего раздраженно зашипел на него, — Гидра была уничтожена незадолго после Второй мировой. Я сам приложил к этому руку. — Не-е-ет, нет, все не так, — но Эрик не стал его дослушивать, резко направившись к выходу из бара. Пришло время выяснить, куда этот фургон увез его близких. Уже обернувшись у самого выхода, Эрик заметил Диего, торопливо шагающего за ним, таща свою стопку фотографий. Хорошо, этот конспиратор ему еще приходится.***
Курт резко приподнялся, проснувшись от очередного кошмара. Его взгляд постепенно фокусировался, и он смог осмотреться вокруг. Через нежного цвета шторы пробивался неяркий солнечный свет. Из открытого окна доносилось спокойное щебетание птиц. Курт взъерошил свои волосы, провел ладонями по лицу. В такое приятное утро не хотелось никуда спешить, он надеялся подольше провести в кровати. Потянувшись, Курт свесил ноги с кровати и резко поднялся. Движение отдалось резкой болью в поврежденной ноге. В следующий раз ему нужно будет быть внимательнее, парень осмотрелся вокруг себя в поисках мази, которую ему прописала врач. Уже потратив больше четверти часа на поиски затерявшегося тюбика, Курт решил просто проигнорировать ноющую лодыжку. Доковыляв до шкафа, Курт начал придирчиво рассматривать свою одежду, будто позабыв, что не собирался сегодня проводить очередную ревизию собственного гардероба. Перед его глазами пестрили всеми цветами радуги клетчатые рубашки, цветные пиджаки, модные брюки. Курт скривился. Все вещи казались ему старыми и какими-то чужими, не принадлежащими ему. Он на пробу вытащил из глубины шкафа случайную вещь. Придирчиво рассмотрев зеленую рубашку модного кроя, он попытался вспомнить, о чем думал, когда покупал ее. Казалось бы, это было совсем недавно, но собственные мысли окончательно вылетели из головы. Курт поморщился. Он, должно быть, подумал тогда что-то вроде «В ней я выгляжу прилично. Как нормальный парень. Как все». Курт со злостью отбросил рубашку подальше от себя. Ни настроения, ни сил продолжать что-то делать у него не было. С глубоким порывистым вздохом он опустился на холодный паркет. Ему хотелось тишины и спокойствия. Курт задумался о том, как сильно он успел поменяться за последний месяц. Или он всегда был таким, какой есть сейчас, просто затолкал свое существо настолько глубоко внутрь себя, что сам позабыл о его существовании? Может быть, он просто всю жизнь боялся осуждения и презрения со стороны общества, хотя и всегда его на себе испытывал… Ему было трудно, когда никого е было на его стороне. Но теперь у Курта был Уоррен. Уоррен точно не отвернется от него.***
Уоррен бодрым шагом двигался по полупустым коридорам. Втайне он надеялся, что Курт еще спит, и тогда ему удалось бы полюбоваться на сонное, такое невинное, выражение лица своего парня. Уоррен не мог перестать улыбаться ни на секунду, думая о Курте, а думал он о нем буквально постоянно. Уже подойдя к двери комнаты своего парня, Уоррен пригладил волосы, прежде чем зайти внутрь. Что же, реальность не совпала с надеждами Уоррена. Курт не только полностью бодрствовал, но и лежал в странной позе на куче одежды. Уоррен усмехнулся. — Солнце, что ты делаешь? — он опустился рядом на корточки и с любовью потрепал Курта по непослушным волосам. — Привьет, ты пришьеол раньше, чем я ожидал. — В голосе Курта слышалось смущение, он резко поднялся и начал копаться в окружающей себя одежде. — Ты все вот это… — Уоррен озадачено обвёл пальцем одежду, — хочешь выбросить? — Скорее думал отдать нуждающимся. — Уоррен только сейчас заметил, что на Курте была надета темно-синяя шелковая рубашка с красивыми распахнутыми рукавами. — Мне это больше не нужно. — Эту рубашку тебе подарила Джубили? Никогда не видел, чтобы ты ее носил. — Уоррен подошел к нему, чтобы игриво расстегнуть верхние две пуговицы, а потом погладил Курта по плечам. — Не нравится? — Нет, тебе очень идёт. Даже немного завидно, что твоя бывшая так хороша в подборе одежды. — Думаью многие не согласились би с тобой. — Курт фыркнул, а потом залился звонким смехом. — Кстати, я собираюсь зайти к ней сегодня. Ты со мной? — А она будет рада нас видеть в такую-то рань? Я не уверен, что вообще ей нравлюсь, — увидев вопрос в глаза Курта, Уоррен пояснил свои слова, — Она избегает нас, когда мы вместе. — Она сильно замкнулась в себье после пропажи ребят. Так что, дорогой, сомневаюсь, что дело в тебе. У нее было достаточно времени в одиночестве, пора вытрясти ее из панциря. — Курт ярко улыбнулся, обнажив зубы. — И когда это ты успел стать таким понимающим? — Уоррен уже стоял у открытой двери, придерживая ее для Курта. Возможно, ему и хотелось провести некоторое время с ним наедине, но в такое время состояние друзей Курта было гораздо важнее лишнего часа, проведенного в постели. — Сам себье удивляюсь. Проходя мимо Уоррена в коридор, Курт остановился, чтобы очаровательно улыбнуться и поцеловать его в щеку. В этот момент Уоррен подумал, что он самый счастливый парень на планете, и ничто никогда этого не поменяет.***
Джин еле успевала за Скоттом, беспорядочно переставляя ноги по коридору. Они шли за руку, так что получалось, что парень просто тащил ее за собой. Даже после многочисленных просьб он не сбавил шаг. — Скотт? — в этот раз восклицание прозвучало жалобнее, чем обычно. — Завтрак никуда от нас не убежит. Я на каблуках, прошу, дай мне поблажку, хоть сегодня. — Прости. Я опять слишком быстро иду? — Скотт виновато улыбнулся, но темпа, как показалось Джин, совсем не сбавил. Мутант глубоко вздохнула. Опять её чертова голова раскалывалась. Мигрень отдавала невыносимым звоном в ушах и болью в висках. Вечная проблема всех телепатов, с которой ей предстоит прожить всю оставшуюся жизнь. И никакое обезболивающее, к сожалению, от такого не помогает. Джина и не заметила, как они со Скоттом дошли до их привычного столика в столовой. Свои места уже заняли Хлоя и Реми, а рядом пристроилась парочка малознакомых девиц, которые вечно сменялись. К удивлению Джин, сегодня к ним решили присоединиться Моне и Чед. Увидев гостей, Джин, игнорируя мигрень. Выдавила из себя дружелюбную улыбку. — Доброе утро! — Джин грациозно приземлилась на стул, галантно выдвинутый для неё Скоттом. — Милая, что тебе принести? — негромко поинтересовался парень. — Пожалуй, я буду только ромашковый чай. Мутант чмокнул Джин в лоб и спешно растворился в огромной очереди, на ходу здороваясь со своими друзьями. — Замечательно выглядишь, дорогая. Мне нравятся твои серьги. Это изумруды? — Моне обольстительно улыбнулась, участливо наклоняясь к столу. Джин приложила все силы, чтобы не скривиться. Сегодня она не выспалась, под глазами залегли темные мешки, волосы по этой же причине она уложила просто отвратительно. Одним словом, вид у неё был не из лучших. Да и эти серьги Джин носила, не снимая. Значит, Моне решила с ней поиграть. — Спасибо. Да, эти серьги мне подарил Скотт на мой прошлый день рождения. Заработал на них, подрабатывая летом в кинотеатре. — первый ход был сделан. — Ах, а я гадала, почему же у них такой простоватый дизайн. — Я тоже так думала, пока не увидела подобные у принцессы Дианы. На мой взгляд, в их сдержанности действительно прослеживается нотка Британского стиля. Вот, теперь ношу, не снимая. — О, если подумать, ты права. Напрочь вылетело из головы, что я уже видела подобные! Нужно будет и себе такие купить. — на пару мгновений уголки губ Моне дрогнули в одобряющей улыбке. Джин поймала на себе сожалеющий взгляд Хлои. Сама пустила гадюку к ним за стол, а теперь смеет ещё так виновато смотреть. Впрочем, Моне, поняв, что Джин ей не по зубам, принялась перемывать косточки мутантам из её отряда. Сплетни она рассказывала однообразные и Джина уже было задремала как есть, за столом, как до её ушей долетели последние слова Моне. — Вот, например, Джубили, она тоже раньше была в нашем отряде. По правде говоря, она была очень странной. Все её звали обезьянкой, сама не вспомню почему, но это было забавно. Кстати говоря, вчера встретила её в столовой, она как была чудачкой, так и осталась. А вот Фёргисона, он… — Моне продолжила самозабвенно болтать о своих теплых воспоминаниях, связанных с отрядом мисс Фрост, но Джина большее ее не слушала. Мыслями Джин отдалилась от разговора. Три года назад все было совсем иначе. Ни Хлои, ни многих других ребят в школе еще не было, и Джин испытывала серьезные трудности в социализации. Ей всегда было сложно находить общий язык с людьми, но она думала, что это наконец закончится в Школе для Одаренных Подростков. Однако этого не произошло. Джина не была изгоем, ее никто не травил, но и желающих с ней общаться особенно не было. Так было пока в школе не появилась Джубили. От этой мысли Джина поморщилась. И правда, поначалу Джубили казалось гиперактивной малолеткой, но она всегда была очень искренней и открытой, что и подкупило Джин когда-то. Они вдвоем хорошо проводили время. Катались на роликах, ходили на шоппинг в молл, смотрели музыкальные телепередачи, в общем, занимались вещами, до этого недоступными Джин. Но однажды все изменилось. Когда появился Скотт, Джин поняла, что он именно то, чего ей всегда не хватало. Он был идеальным парнем: звал ее на свидания, угадывал все потребность буквально с полуслова, задаривал цветами, подарками, проявлял внимание к девушке всеми возможными способами. Однако в жизни Джин никогда не было полного штиля. В тот момент, когда Джин только начала встречаться со Скоттом, у Джубили словно крыша слетела. Она постоянно влезала в их разговоры, устраивала истерики, стоит им запланировать какое-нибудь свидание, нередко вклинивалась в их прогулки Это заняло немало времени, но Джин поняла, что эта «подружка» просто запала на ее парня, а теперь пыталась испортить их отношения. Да, это было грубо и неправильно, но не Джине было объяснять четырнадцатилетней Джубс то, как плохо пытаться отбить чужих парней. Поэтому она лишь построила непробиваемую стену между собой и бывшей подругой так, чтобы у той даже надежд никаких не было на то, что Скотт когда-нибудь ей достанется. Слишком уж серьезное место Скотт занимал в жизни Джин, в таких вещах ее выбор был очевиден.