Наследие

Long ago wisemen were Walking through a desert over there They were running away from this world. Long ago wisemen truly found That indeed our planet is round And there's no way to run away… The Hardkiss "Stones"

             Некоторое время Аминтос молча смотрел на стоящего перед ним человека. Значит, ещё ничего не кончено? Один из красноглазых монстров забрал его записи, рано или поздно кто-нибудь решится нарушить закон небес, тем самым погрузив мир в пучину ада. Может, через десять, сто или даже тысячу лет, но это точно произойдет. Ружье, что весит на стене, когда-нибудь выстрелит.       — Ты не сможешь отправиться в Рай, пока твоё создание не найдёт применение. Но ты не будешь скитаться по миру в гордом одиночестве, — вновь заговорил мужчина. — Я облегчу твою участь и стану спутником в твоих длительных скитаниях, лишь иногда отлучаясь для выполнения своих обязанностей.       Аминтос ничего не ответил.       — Я понимаю, насколько ты опечален своей участью, но небеса не оставят тебя даже после смерти. Меня зовут Линос и я был послан свыше, чтобы помочь тебе…       — Катись-ка ты к чёрту. — перебил его Аминтос. — Лучше бы твои небеса не оставили меня ещё при жизни! Почему ваш Бог допустил, чтобы моя семья умерла?! Почему он не защитил поселение от этого чудовища? Зачем он позволил этому монстру существовать и плодить себе подобных?!       — Аминтос, я понимаю твой гнев и твою скорбь…       — Да что ты можешь понять?! Ты…       Аминтос запнулся.       — Ты… Ты такой же монстр, как он!       Эти красные глаза с вытянутыми зрачками и заострённые передние зубы. Он тоже вампир?       — Я был вампиром, но не монстром. Я физически мёртв. Моё тело обратилось в прах. Теперь я жнец, что забирает души усопших. Но твою душу я забрать не могу. Прости, таковы правила, и я не властен над ними. Но я хочу помочь тебе, Аминтос.       — Я не нуждаюсь в твоей помощи, — произнёс призрак и ушёл прочь.              Шли месяцы и годы, а Аминтос всё скитался по Балканскому полуострову, никем не видимый, одинокий, словно старый волк, изгнанный из стаи, и обреченный на голодную смерть. Только он больше не испытывал потребности ни в пище, ни в ночлеге. Его ноги не чувствовали усталости, когда мужчина преодолевал очередную горную гряду, дождь, снег и холодный порывистый ветер не причиняли ему ни малейших неудобств. Казалось, даже сама природа, мать всего живого, благополучно забыла о его существовании.       Но большую боль Аминтосу причиняло то, что его собратья-люди не могут его видеть. Конечно, в этом не было их вины, а лишь его, ведь он сам обрек себя на скитания во тьме и одиночестве. Но что же ему оставалось делать, если он не смог смириться со смертью близких?       Будучи единственным лекарем в округе, ему не раз приходилось становиться свидетелем смерти кого-нибудь из жителей поселения. К этому нельзя было привыкнуть, и всё же, нужно было брать себя в руки, ведь кто, как не он должен был сохранять разум холодным? Но это были лишь единичные смерти, гибель одного, а не всех. Почему он пережил своих детей и внуков? Разве есть боль сильнее этой?       Аминтос скитался по группе стран, которую историки позже окрестят Древней Грецией, и, пытаясь хоть как-то скрасить своё одиночество, старался находиться среди людей. Будь то ученый или пахарь, богатый торговец или раб, служитель храма или военный — всё равно. Лишь бы видеть людские лица, слышать звонкие голоса, проживать дни вместе с ними, дать себе хоть шаткую иллюзию того, что он не одинок.       И у Аминтоса это получалось.       Но всякая иллюзия рано или поздно рассеивается.              Лето выдалось прохладным и дождливым. Группа военных из Афин вот уже второй день пробиралась сквозь лес. Задание, по сути своей, было пустяковым: найти и убить зверя, который вот уже несколько недель терроризирует небольшое поселение.       Вот только до этого поселения надо ещё добрести по слякоти, лужам и лесному бурелому, а кони, словно упрямые ослы, всё ни в какую не хотели идти. Аминтос шёл рядом со всадниками, которые то и дело вскакивали и тащили непослушных животных за уздечки. Призрак вслушивался в стук копыт, лай собак и ругань вояк как в диковинную мелодию. Как же хорошо быть среди людей!       Но чем ближе они приближались к поселению, тем больше противились животные. Лошади становились на дыбы и отказывались ехать дальше, собаки выли и скулили, хватали своих хозяев за подол верхних рубах и старались развернуть их назад.       — Да что это за чертовщина такая?! — не выдержал военачальник.       Аминтос огляделся: чутьё подсказывало ему, что неведомый зверь уже совсем близко. Но вместо невиданных размеров волка или собаки он увидел группу людей.       Жнецы неспешно приближались, настороженно глядя по сторонам. Среди них призрак сразу же узнал Линоса.       — Что вы здесь делаете?       Военачальник отдал своим людям приказ разойтись и изучить местность.       — Мы всегда рядом с теми, кому грозит смерть.       — Чтобы забрать их?       Линос промолчал.       Где-то раздался хруст веток и сухих листьев. Из леса выбежал заплаканный мальчик в перепачканной одежде. Солдаты тут же подбежали к нему. Аминтос и сам хотел кинуться к ребёнку, но тут же отпрыгнул, увидев его лицо.       — Его глаза… Боже, он такой же монстр…       — Смотри не на цвет его глаз, а на форму зрачков, — произнёс Линос. — Какие они были у Шикамы?       — Вытянутые, словно у дикой кошки.       — Посмотри ещё раз на этого мальчика. Его зрачки круглые, как если бы он был человеком.       — Но разве он тогда не человек?       — Нет, но его отец им был.       Пока мальчик, рыдая и всхлипывая, пытался что-то сказать, солдаты привели ещё двоих детей.       Девочка с розовыми волосами и немного старший мальчик были очень похожи друг на друга, но больше этого сходства в глаза бросалось…       — О Боже мой, — повторил Аминтос.       Увидев двоих вампиров, мальчик тут же закричал. Брат и сестра сорвались с места и тут же убили тех солдат, что привели их сюда. Военные в один миг достали мечи, но это было четно. Они падали один за другим, оставляя лишь небольшие лужи крови, вытекшей из аккуратных укусов.       Аминтос видел, как возле тела появлялись такие же призраки, как он. Но ещё до того, как солдат успевал понять, что с ним случилось, к нему подходил жнец, что-то говорил, а потом человек исчезал, рассыпаясь в светящуюся пыльцу и улетая в небо.       Но у Аминтоса не было времени любоваться сем зрелищем.       Мальчонка забился среди корней ближайшего дерева и дрожал как осиновый лист, пока двое упырей неспешно приближались к нему.       — П-почему? — еле произнёс он. — З-зачем, зачем вы это делаете?       — Потому что такие, как ты, не должны существовать, — спокойно ответила девочка.       — Наш отец проявил милость, сделав твою мать такой же, как мы. Но она нарушила один из главных запретов, приведя в мир тебя, — сказал мальчик с темно-фиолетовыми волосами.       Брат и сестра больше ничего не говорили. С нечеловеческой скорость мальчик подлетела к нему и пробил грудь рукой, достав из неё сердце.       Прошло от силы несколько минут, но Аминтосу они показались вечностью. Мальчик рассыпался, став некой серебристой пыльцой.       Призрак стоял рядом с двумя вампирами, пытаясь понять, что же с ним случилось. Линос подошёл к мальчику и мягко его обнял.       — Не бойся, теперь ты будешь в безопасности. Я отведу тебя в лучшее место. Ты ведь хочешь снова увидеть маму с папой?       Мальчик неуверенно кивнул, и Линос обнял ребёнка, который тут же рассыпался в серебристую пыльцу. Аминтос же остался наблюдать за братом с сестрой.       — Зачем отец велит нам это делать? — как-то рассеянно спросила сестра у брата.       — Потому что полукровки — ошибки природы.       — Но разве мы не такие же ошибки? Ашера, нас ведь тоже не должно было быть.       — Крул, мы должны делать то, что велит нам отец.       — Думаешь, он прав в том, что полукровоки не должны существовать?       — Я не знаю.       Мальчик хотел сказать ещё что-то возразить, но тут из глубины леса вышли трое уже знакомых Аминтосу вампиров.       — Ашера, Крул, отличная работа. Ах, как же быстро взрослеют дети! — сказал Шикама, погладив мальчика по голове.       — Вот же сволочь. Из-за тебя эти дети никогда не вырастут.       Аминтос с удивлением посмотрел на жнеца:       — Не думал, что такие как ты сквернословят.       — Я просто называю вещи своими именами, — тяжело вздохнул Линос. — Я единственный жнец, который забирает таких, как он. Пока Шикама Доджи и его отродья будут жить, моя жатва не закончится.       Призрак и жнец неспешно вышли из леса.       — Что это был за мальчик? — после долгого молчания спросил наконец Аминтос.       — Он был полукровкой. Его мать была вампиром, а отец — человеком.       — Такое вообще возможно?       — Да. Вампиры не могут иметь детей друг от друга, но союз с человеком может привести на свет полукровку.       — Они уже рождались до этого?       — Да, — Линос ненадолго запнулся, — и первым из них был мой сын.       Аминтос тут же забыл о тех вопросах, что хотел задать — вместо них появилось с десяток новых. Но услышанное настолько шокировало призрака, которого, как он думал раньше, ничего уже не удивит, что слова попросту застряли в горле.       — Раньше я был человеком, — начал жнец.       Ветер трепал белую одежду и светлые волосы мужчины. Линос молча смотрел на призрака. В красных глазах блестели слёзы.       — Когда-то я был человеком. Я родился и вырос в бедной афинской семье. С семи лет я помогал отцу в его лавке, но её пытались вытеснить богатые торговцы. Однажды у них это получилось.       Та зима была как никогда тяжёлой для нашей семьи. Ещё в конце осени от лихорадки умерли моя мать и две младшие сестры. Отец был в отчаянии, а когда нашу лавку забрали, его сердце просто не выдержало…       И я остался один. Я проклинал весь мир и людей за их жестокость, низость и подлость. Я не знал, что мне делать и куда мне идти.       Тогда-то я и встретил красноглазого человека по имени Шикама Доджи. Он пообещал дать мне силу для моей мести.       И я пошёл за ним.       В ту ночь жёны и дети обидчиков моего отца стали вдовами и сиротами.       Шикама считал, что я могу «справиться и без него». Но я не хотел упиваться местью, не хотел нести смерть и горе, не хотел быть таким, как он.       Я ушёл далеко. Однажды я попал в горную деревню, которую терроризировали разбойники. Я убил их, и жители попросили меня остаться, чтобы я мог и дальше их защищать. Взамен на это они давали мне свою кровь. На самом деле, вампиру не нужно много для поддержания сил. Я полагал, что не придётся сталкиваться ни с чем опаснее разбойников и диких зверей. Я ошибался.       Шикама Доджи вновь нашёл меня лишь спустя десять лет моего проживания в месте, которое я по праву мог называть своим домом. За этот время я женился, и моя избранница родила мне сына-полукровку.       Но Шикама сказал, что я всё сделал не так.       После этого он убил всю деревню и мою семью.       Куда после смерти попадают монстры вроде меня?       Мне было позволено стать жнецом и помогать обрести покой таким же, как я и мой сын.       Я был первым обращённым вампиром.              Линос и Аминтос скитались по миру, глядя на то, как развивается человеческая цивилизация.       Словно две песчинки, прибитые друг к другу буйным морем страданий, они стали друзьями. Но ни единого раза за всё многолетние общение они не назвали друг друга «друг мой». Эта фраза стала негласным табу для них обоих.       Полукровки рождаются крайне редко. Вампиры видят в людях лишь скот, люди в вампирах — монстров. Но если такая связь случалась, то ребёнок долго не жил: Шикама и его отродья делали всё возможное, чтобы мир не узнал о существовании полукровок.       Если вампиры поймут, что из вечных бесцельных скитаний есть выход, если к ним вернётся человечность, то всем планам Шикамы придёт конец.       Ашера Цепеш был безгранично рад помочь отцу, ведь из всех своих детей он выбрал именно его. Урд Джиллес и Риг Стаффорд с улыбками на лицах прощались с отцом и младшим братом. Только Крул Цепеш явно не нравилось происходящее. Она просила «отца» оставить её брата, но всё было четно.       И вот двое вампиров рассыпались и растворились в тёмной дымке.       За этим наблюдали никем не видимые призрак и жнец.       — Значит, теперь всё кончено?       — Нет. Всё только начинается.